***
В один день группа собралась вместе в маленькой кафешке в центре города. Даже Ньюстеда взяли — он, кстати говоря, не очень-то и хотел. Понимал, видимо, что всё ещё чужой для ребят. Джеймс поднял бокал виски вверх. — Итак, ребята… Позвольте мне начать. Мы занимаемся новым альбомом, это нам всем известно. Вчера ко мне подошёл Бобби и сказал, что всё проходит как нельзя лучше. Мы идеально вливаемся. Он считает, что у нас это будет одним из популярнейших, если не самым популярным из альбомов. Нет, конечно, «Master Of Puppets» мы ничем не перебьём, но можем попробовать. — Ничем не перебьём? Джеймс, ты о чем? Мы же не лохи какие-то! Думаю, любой наш альбом вызовет фурор. Нужно просто подобрать мелодию. — улыбнулся Ларс и чокнулся с ним бокалом. — Скажите, парни? Ньюстед пожал плечами. Кирк глотнул томатного сока и поднял руку с большим пальцем. Ребята пили весь вечер. Ульрих после трёх бокалов отрубился. Джеймс и Джейсон общались и смеялись над какими-то дурацкими анекдотами. Кирк мучал официантку, заказывая всё подряд из безалкогольных и алкогольных напитков. Когда тусовка закончилась, Ньюстед вызвал такси, а вместе с ним увязался пьяный Джеймс. Понимая, что делать ничего не оставалось, Джейсон приобнял его за плечи и усадил в машину. Махнув руками, парни уехали, Хэтфилд что-то показал. Вроде рок-козу. Теперь Кирк и Ларс остались не одни, но одиноки посреди тёмной улицы. Мимо них проходили ярко одетые пьяные парни и девушки, пели и веселились. Старая хозяйка кафе злилась и ругалась из-за двери. Кирк держал на себе Ульриха и чувствовал, как ветерок касается его лица и заставляет кудрявые волосы подниматься наверх, к небу. Он сам был не очень трезвым, а с довольно тяжёлым Ларсом на себе чувствовал, как вот-вот свалится на землю — поди, собери его зубы и кости пересчитай. Главное не забыть про то, что косточки у него хрупкие. Уронишь — и они развалятся на кусочки. Кирк застыл на поребрике, молча всматриваясь в лениво ползущую группу бухих подростков. «Вот же кучка идиотов.», — решил Хэмметт и медленно потащился к дому. Ларс на его спине иногда вздрагивал, заставляя нервничать — в конце-концов, не дай Бог он его уронит! Джеймс тогда точно голову оторвёт. Да, Хэтфилд действительно заботился о Ларсе больше, чем обо всех остальных. Кирк бился об заклад, что Джейсону оставалось лишь завидовать — да и он, похоже, особо против не был. При любом удобном случае напоминал, что его откровенно буллили, даже этого не скрывая. То играет не так, как Бёртон играл, то звук у него грязный, то соло кинуть не может. Неудачник одним словом. Думая о том, почему же Ларса все так любили, Хэмметт шёл к дому и поправлял на себе барабанщика, изредка касаясь его волос или оголённых плеч. Какого чёрта он вёл себя как ребёнок, которому интересно всё, что окружает его? Он миллион раз видел, как прекрасна и нежна шевелюра Ларса, много раз трогал его плечи; особенно любил он прикасаться к рукам барабанщика случайно, невзначай — это было настоящим удовольствием. Во время интервью сам Ульрих, бывало, распускал руки и клал их Кирку на колени, спину, голову, гладил ими его волосы и однажды даже поцеловал его в щёку. Ничего более. Парни дошли до пятиэтажного домика с грязными окнами. Из них лился свет вперемешку с музыкой и силуэтами пьяных танцующих людей. Кирк подхватил Ларса и ужаснулся, осознавая, что ему придётся идти на пятый этаж. Сонный Ульрих стал чертовски тяжёлым, его волосы падали Хэмметту на лицо и щекотали щеки. Ларс иногда храпел. Когда Кирк долез до пятого этажа, он начал шарить по карманам Ульриха в поисках ключа. — Ларс, где ключ? В каком кармане? — спросил он и окинул взглядом сумку, что красовалась на плече Ульриха. — Ларс, просыпайся! Да блядь. Кирк залез в сумку с черепами «Misfits» и значками, вроде «AC/DC» и «Black Sabbath». Внутри был пришитый кармашек из другого материала. В нём лежали ключи и пакетик с белым порошком. Пакетик с белым порошком. Пакетик. Внутри Кирка всё перевернулось. Он вытащил кулёк. Белая дрянь стала высыпаться на пол. — Ларс… Ларс, что это?.. Ларс? Ларс! Кирк обнял Ульриха и положил пакетик себе в джинсы. — Нахера. Вот нахера. Нахера ты связался с наркотой? Зачем… Зачем тебе это?.. — Хэмметт заплакал. — Мой отец и моя мать… Они… Они любили меня… Но… Стали употреблять… Ларс… Ларс, я сбежал из своего дома тогда, когда один из их обкуренных друзей стал до меня домогаться. Ларс, зачем ты начал употреблять?.. Хочешь быть таким же, как друзья моих родителей?.. Или хочешь быть таким же, как мои родители? Хочешь, чтобы я тебя ненавидел?.. Кирк вытер слезы, раскрыл дверь и вошёл в квартиру. Он принялся стаскивать с Ларса одежду и обувь. Когда с вещами было покончено, Ульрих внезапно прижал гитариста к стене. Его глаза были всё ещё пьяны, но руки уверены как никогда. Ларс запустил пальцы в волосы Кирка и жадно вцепился ему в шею. — Чёрт, чёрт! Ларс, раскрой глаза! Стой… — Хэмметт сполз по стене. Однако он не сдался. Кирк оттолкнул от себя Ульриха, а тот потерял сознание и упал. — Блядь. Блядь! Блядь! Что я натворил?! Пиздец! Из меня Хэт отбивную сделает! Ларс? Ларс, поднимайся! Блядь, блядь, блядь! Кирк старался поднять пьяного барабанщика, кряхтел, но не останавливался. Ларс был тяжёлым, но не настолько, чтобы надорваться. Хэмметт затащил его в комнату и кинул на кровать. Ульрих сполз по скользкому покрывалу и оказался на полу. «Блядь… Мне пиздец.», — сказал про себя Кирк и кинулся к телефону. — «Чёрт. Где у него тут телефонный справочник?» Хэмметт начал рыться в переполненных бумажками и прочим хламом ящике в поисках телефонной книги. Нашёлся только блокнот, обязанный когда-то состоять из сорока восьми листов, однако сейчас он едва ли набирал четыре. — Нашёл! — выкрикнул Кирк, но быстро закрыл рот рукой. — Так, тихо. Номер Джейсона… Нифига, у тебя есть его телефон? Кирка. Клиффа. — Хэмметт вздохнул и стёр слезу с уголка глаза. — Дальше. Номер Бобби. Номер папы. Ого, у кого-то хорошие отношения с отцом? Номер бара «Бар Уолта». Где же телефон Джеймса? Чёрт! Номер Деловой Колбасы… Но больше ничего нет. Ладно, надо звонить этой «Колбасе». Проснёшься, Ларс, — я тебя убью. Кирк набрал записанный номер. На другом конце провода ответили через несколько гудков. Хэмметт услышал громкий женский стон. «Да, крошка?» — хмельным голосом ответил Джеймс. Кирк подумал про себя, что он благодарен всем Богам за то, что попал именно на Хэта, а не кого-нибудь ещё. «Это я, Кирк. Джеймс, у нас беда.» «Оу, приветик, Кирк. Ну и что у вас произошло?» Внезапно голос Хэта перебил женский. «Чёрт, Джеймс… Ты с кем там разговариваешь? Неужели какая-то тёлка важнее нас с тобой, хи-хи?..» Джеймс сердито рявкнул. «Отъебись, женщина. Мне не до тебя. Если из-за тебя кто-нибудь умрёт, я тебя убью. Ну так и что там, Кирк?» К Хэмметту вернулся дар речи. «Тут Ларс… Сознание потерял… Мне кажется, он не дышит…» Хэт замолчал. «Джеймс, что делать?..» «Так, ну, во-первых… А что во-первых? Во-первых, надо проверить — дышит он или нет. Смекаешь?» «Да, сейчас.» Кирк бросил телефонную трубку и побежал к Ларсу. Он лёг ему на грудь и в течение десяти секунд прислушался. Сердце билось, лёгкие медленно качали воздух. Хэмметт вернулся к Джеймсу. «Всё работает, всё хорошо.» «Супер! Теперь… Женщина, иди побесись в другую комнату, я сейчас договорю и вернёшься. Я тебе что сказал? Ты оглохла?! Иди злись туда. Давай, давай, не мешай мне спасать будущую жену от смерти. Да ты ёбнулась! Эй, поаккуратнее! Кирк, Кирк, она кидается в меня всякими тяжестями! Помогите… Вали отсюда! Женщина, я не буду продолжать этот разговор. Сейчас, погоди минутку, дружище.» Джеймс оставил Кирка и, очевидно, пошёл к его подружке. Она что-то закричала, послала Хэта нахуй и громко хлопнула дверью. «Ну и пошла в пизду, мадмуазель! Так, о чём мы?» «Ларс дышит. Что делать дальше?» «На бок его положи. И сделай положение эмбриона. Так мой отец говорил.» Кирк снова оставил трубку и проделал всё вышеперечисленное. «Готово. Теперь?» «Воды ему на лицо брызни. У него ещё нашатырь в шкафу. Но не платяном, а в том, где куча всяких банок и прочего мусора. Почти рядом с кроватью? Видишь?» «Вижу. Повиси чуть-чуть, Джеймс.» В попыхах Кирк трясущимися руками достал большую бутылку нашатырного спирта и налил его на ватный тампон. Он поднёс его к носу Ларса. Барабанщик, медленно моргая, открыл глаза. Телефон чуть не взорвался от крика из него. «Я забыл сказать! Кирк, не позволяй Ларсу делать резкие движения и пить или есть! Понял?» Но Кирк уже обнимал Ульриха, гладил его по голове и вытирал слезы об его футболку. — Ну что ты, чувак… Дай ведро. Романтики не получилось. Ларс блеванул в тазик. — Ебать. — протянул он и вытер лицо рукой. — Сколько я выпил? Почему ты не пьяный? — Я не сразу пьянею, когда выпиваю. А ты… Ну, бокала три виски. — Вот это я, конечно… Пьяница. — улыбнулся Ларс. — Насчёт этого… Нам надо серьёзно поговорить. — Кирк зашарился по карманам джинс. — Да где же оно, чёрт возьми?.. Нашёл! Наружу показался пакетик с порошком. — Что это? Ларс, как ты это объяснишь? — А я и не собирался ничего объяснять. Отдай сюда. Ларс отнял наркоту у Хэмметта и кинул на кровать. — Прости, правда. Я очень, очень переживаю за тебя и твою жизнь. Мир?.. Ульрих упал следом за пакетиком. — Нет. Я просил тебя переживать за меня и, как ты выразился, мою жизнь? Мне кажется, нет. Я не хочу, чтобы ты вообще в неё лез. По сумке моей лазил, наркоту забрал, куда ещё нос сунешь? Может, станешь выяснять, с кем я сплю? Или, возможно, захочешь узнать, кто моя девушка? Не надо лезть в мою жизнь. Не надо. Я тебя об этом не просил. В глазах Кирка заблестели слезы. — Я просто хочу, чтобы ты жил… Чтобы продолжал жить… А наркотики… Они убивают… — Ну охуеть! Я не знал! Я думал, что буду употреблять и жить долго! Ты мне глаза раскрыл! Кирк, раскрыл мне глаза! Ха-ха-ха, я теперь не буду употреблять! Вот это да! Или на что ты надеялся? Если так хочется залезть и покопаться в кучке моего грязного белья, позови с собой и Джеймса с Джейсоном! Думаю, им понравится узнавать обо мне больше! Объясни мне, милый Кирк. В чём смысл жизни? В чём? В том, чтобы быть как ты? Или в том, чтобы быть шлюхой на сцене? У меня его нет и никогда не будет. А наркотики приближают смерть. Мою, по крайней мере. Знаешь, ты уйдёшь, а я вскроюсь и спрыгну с окна. Зато не от наркотиков умер. И виноватым будешь ты! Смотри, вот сейчас. Ларс резко вскочил с кровати. Чуть не потерял сознание, однако встал и подошёл к открытому настежь окну. — Считай до трёх, Кирк. И я кинусь вниз. Не хочешь считать? Тогда я начну. Один… «Я тебе сейчас посчитаю! Я сейчас как посчитаю! Приеду и тапком тебе наваляю!» Ульрих удивлённо посмотрел на трубку телефона. Неужели Джеймс всё это время сидел и слушал? — Пиздец, ещё одна крыска. Вот нравится вам лезть в мою жизнь. Ладно, идите нахуй все. Мне грустно. Ларс убрал телефонную трубку на место и скинул весь хлам со своей кровати. — Спокойной ночи. Надеюсь, для меня она станет последней. Кирк, дверь с другой стороны закрой. И больше не приходи ради того, чтобы копаться в моих вещах. Ульрих накрылся одеялом с головой также, как мечты о счастливом будущем рядом с ним у Кирка медным тазом. — Не буду больше тебя спасать! Неблагодарная скотина! — крикнул вскользь Хэмметт. — Не надо. Если решу умирать, позову тебя первым. Кирк расстроился и вышел из квартиры, хлопнув дверью и захлебываясь собственными слезами. Ларс сел на подоконник, он выкуривал сигарету, а его ноги болтались, касаясь листьев стоящего рядом с домом дерева. «Охуенное завершение вечера. Спасибо, Кирк.»***
Несколько дней прошло с момента того инцидента. Парни собрались в студии, но кроме Джейсона никто не подавал голоса. Да и ему просто позвонили, спутав рабочий телефон с домашним. Внезапно Ларс заговорил. — Не знаю, почему ты ничего никому не сказал, Джеймс, но мы уже написали ещё одну песню для нового альбома. Или, быть может, ты решил поделиться этим со всеми втайне от меня? Ладно, что ж, берите тексты. Ульрих раздал всем листочки с нотами и словами. — Ларс, я… Я планировал поделиться этим вместе с тобой… — вздохнул Хэт и схватил его за запястье. — Отпусти, мне больно. Так что же ты, зачем вообще спрашивать моё мнение? У меня его нет, делайте, что хотите. — Ларс… — Поехали. —Ларс! Если ты будешь вести себя как моя бывшая, я тебя чем-нибудь ударю! — Ударь. Что ещё тебе остаётся? Проще руки распустить, нежели понять, что я, ебать, тоже человек. Хуевый, правда, настолько, что от меня весь мир отворачивается, но это неважно. Проехали. Едем дальше. — Нет, я так работать не буду! Побесись, напейся, отоспись и приходи в нормальном состоянии! Заебал! Истеричная баба! — Джеймс толкнул барабанщика в плечо. — Я уйду. И больше не вернусь. Удачи. Ларс кинул в Хэта палочки и вышел. От того, что он громко хлопнул дверью, даже побелка с потолка стала сыпаться. — Пиздец! Что я натворил? Посмотрев себе на руки, Джеймс выбежал из помещения, оставив Кирка и Джейсона наедине. — А что вообще происходит? — спросил Ньюстед. — Полная дичь. Мне кажется, сначала я, а теперь Джеймс довели Ларса до суицида. — Ой-ой. Может, вам стоит встретиться и просто поговорить? — Может, но ты же знаешь, какой он истеричный. — Это неважно! Просто пообщайтесь. Извинитесь друг перед другом. Вам ещё всю жизнь бок о бок идти! — Ты прав, Джейсон. — Кирк поднял голову, а через секунду подошёл к Ньюстеду и крепко его обнял. — Я тебя обожаю. — Эй, у тебя Ларс! — Точняк. Спасибо. Кирк вышел и пошёл в сторону выхода и тёплого, невозможно родного дома Ларса. Пока он бежал, услышал два громких голоса. Говорящие ругались. — Пошёл в задницу! Ненавижу тебя! — Ларс, ты же знаешь, что врëшь прямо сейчас. Ты любишь нас, мы одна семья. — Я не люблю никого. — А как же Дебби? Она? «Что за Дебби?» — подумал про себя Кирк. — Ну, Дебби исключение. Она моя любимая девушка. В глазах Хэмметта потемнело. Так всё это время он был безответно влюблён в человека, у которого есть хозяйка сердца! От одной этой мысли его тошнило. — А я? Я тоже твоя любимая девушка. — Ты, во-первых, не девушка вовсе. А во-вторых, Франческа тебя больше не устраивает? А Джейсон? Ты определись. — Они другие. Ларс, прости нас всех. Мы все перед тобой виноваты. Кирк, стоящий за дверью, услышал, как в кабинете с кучей кнопочек и много чего ещё кто-то заплакал. Затем струёй полился голос Джеймса. Он успокаивающе подбодрил Ларса, а сам плач Ульриха стал тише и сдавленней. «Наверное, обнимается с Хэтом.», — дошло до Кирка. — Ну всё, тише, тише, Ларс. Всё хорошо. Мы все просим прощения. Мы все просим тебя простить нас. Мы виноваты. — Вы меня… У-у-у, тоже простите… Я долбоеб. Ой, какой долбоеб… — Да перестань, виноваты тут только мы. — А кто над этим несчастным Ньюстедом издевается? Я, блядь! А Кирка кто обидел? Я, долбоеб сраный! Он ко мне душой, а я к нему… Блядь! — последнее слово Ларс протянул так, будто страшнее этого ничего не совершал. — А ведь он меня спасти пытался! Я дебил, который даже дорогим людям не позволяет себе помочь… — Мы все такие. Каждый из нас. «Особенно я.» — Ты же знаешь, что я люблю его больше, чем Дебби? Ты знаешь! Тогда, у-у-у, нахер я его обидел… Кирк не мог стоять. Он распахнул дверь, ведущую в комнату звукозаписи, где были Ларс с Джеймсом. — Прости, прости, ради Бога, прости! Тысячу раз… Миллион раз… Прости… — Хэмметт набросился на барабанщика и стал утопать в его тёплых объятиях. — Ты… Ты меня тоже… Хоть и бесишь иногда… Джеймс улыбался, скрестив руки на груди. Он чувствовал себя самой настоящей свахой — однако титулу был рад.***
10.23.2013. Ларс и Кирк сидели на одном диване и давали интервью. —… И я считаю, что могу назваться вполне состоявшимся мужчиной. У меня есть дети, денюжки и счастье. В последнее время я вспоминаю то, как лихо мы жили, когда были моложе. Что ж, с высоты своего опыта, хочу признаться: мы тогда много фигни натворили. Но мы были, можно сказать, детьми. Поэтому я просто рад, что это время осталось в прошлом. Мы двигаемся дальше, а не остаёмся там. Это просто приходит с возрастом. Вот мы с Кирком — не даст соврать, много всякой дичи делали. Но остались людьми. Круто, неправда ли? Кирк улыбнулся. — Да, мы иногда вели себя как настоящие кретины. Но сейчас мы умнее, и, так сказать, разумнее. Это классно. Ульрих и Хэмметт переглянулись. — Тогда было классно. — Тогда мы могли практически всё. — Но и сейчас недурно. — Сейчас вообще круто. Девушка-журналист нарушила их идиллию и задала очередной вопрос. — Многие фанаты… — начала она, — …считают, что вы были парой во времена записи таких альбомов, как «Kill 'Em All», «Ride The Lighting» и «Master Of Puppets». Что вы скажете на это? — Ну, не столько парой, сколько банально двумя веществами, между которыми происходит химия. — Ха-ха-ха, точняк! Такая, музыкальная химия. Ты ведь это имел в виду, Кирк? Кирк грустно улыбнулся. — Именно это, ты как всегда прав, Ларс. — Ну и чего ты так грустно улыбаешься, чувак? Улыбайся так, словно ничего плохого не происходит и не произошло. — Да как тут улыбаться, если… Я тебе потом скажу. — Буду ждать, Кирк! Ларс положил ему руку на плечо. — Скажите, а вы, мистер Ульрих, когда-нибудь увлекались, так сказать… Запрещёнными веществами? — Постоянно, когда был помоложе. Но потом объявился человечек, который сам бросил и меня заставил. Вот он, сидит здесь. Поняв, что это было о нём, Хэмметт завалился на спинку дивана и одну ногу положил на колено Ларса. — Оу, ничего себе. Как я могу это расценивать? — улыбнулась девушка. — Как хотите, так и расценивайте. Я уже не молод и мне не страшно, что обо мне подумают другие. Я всё сказал. Ульрих кашлянул. — Всё честно, всё правильно. И химия у нас с Кирком была не музыкальная, ничерта подобного. Вот и понимайте, как поймёте. — Спасибо за интервью! Мужчины распрощались с журналисткой и медленно пошли к выходу, излучающему свет. Они говорили о своём. А все, кто видел их, идущих к двери, замечали лишь двух молодых парней двадцати семи лет. У одного были смешные, словно смола чёрные и кудрявые волосы, а второй был полторашкой с глазами, в которых можно утонуть. Ларс исполнил свою мечту — он обрёл смысл жизни. Он понял, что жить нужно ради любимых людей, ради музыки и фанатов, которые будут обожать его любым. Думая об этом, юный Ларс сжал руку крошки Кирка и повёл его вперёд, к безоблачному будущему, в котором они оба счастливы. К будущему, которое изменит их, но не поменяет отношения друг к другу. Never.