Джон и Шерлок. Маленькие истории

Шерлок болел второй день. Начиналось всё до глупости банально: любовница одного из высокопоставленных чиновников Его Величества, между посещениями салонов красоты и опустошением ювелирных магазинов, организовала скромный преступный синдикат, который помимо торговли людьми, занимался так же производством и распространением одного очень известного в узких кругах синтетического вещества. Естественно, об этом было оповещено британское правительство в лице Майкрофта Холмса. Естественно, к делу был подключён его младший брат, со всеми вытекающими для Джона Уотсона последствиями. Шерлок Холмс не был дураком, но идиотом бывать случалось. Он раскрутил дело за считанные недели, разоблачил десятки подставных фирм, вывел на чистую воду нескольких чиновников среднего звена правительства и даже одного заместителя министра торговли. Казалось бы, оставалась самая малость: предъявить обвинения и задержать всю преступную шайку во главе с предприимчивой дамочкой. Скотланд Ярд, без перерывала на обед и сон, чуть ли не носом рыл землю, организовывая план захвата. При теснейшем взаимодействии с британским правительством в лице Майкрофта Холмса, просчитывались все ходы, готовились документы, обрывались каналы и связи так, чтобы ни малейшая тень не пала ни на правительство, ни на, что ещё важнее, королевскую семью. У Майкрофта Холмса имелось своё видение решения проблем, и оно его ещё ни разу не подводило. У Шерлока Холмса так же имелось своё видение, благодаря которому, он, собственно, и оказался связанным и запертым на складе для хранения замороженных морепродуктов. Ему очень повезло, что преступники в спешке не проверили дверь морозильной камеры на исправность, и Холм, пусть ему для этого и понадобилось чуть меньше часа времени, сумел выбраться оттуда и не замёрзнуть насмерть. Во второй раз ему, несомненно, повезло, что братец Майкрофт, наученный горьким опытом, умудрился нацепить на одежду Шерлока датчик слежения. Благодаря чему горе-детектив уже через полтора часа был доставлен в больницу. В третий раз везение могло трусливо изменить Шерлоку Холмсу, но Грег Лестрейд, святой человек, сумел убедить соседа, блогера и друга выше обозначенного высокоактивного социопата не убивать засранца. Джон Уотсон был зол, как чёрт. Джон Уотсон не помнил, как добрался до больницы, в которую доставили Шерлока. И сейчас, сидя в коридоре со стаканчиком кофе в дрожащих руках, который ему зачем-то всучил Грег, мирился с понимание, что навряд ли пережил бы вторые похороны Холмса. Джона отпустило резко. Самоконтроль к нему вернулся так же быстро, как кровь приливает к отлёжанной конечности. Такое «изящное» сравнение повисшей плетью руки и голоса разума, конечно же, доктора очень повеселило бы. Если бы Уотсон мог хоть немного воспринимать юмор. Единственное, чего ему хотелось, это быстрее увидеть Шерлока, убедиться в том, что его жизни ничего не угрожает. Желание прибить испарилось так же быстро, как остыл недопитый кофе из автомата, позабытый где-то в коридоре больницы. На удивление Джона, Шерлока утром отпустили домой. Каких-либо повреждений или воспаления легких обнаружено не было. Температура так же не поднималась выше нормы для человека, проведшего почти час в морозильной камере. Уже в коридоре, передавая бледному Холмсу его пальто, Джон всё таки спросил: - Шерлок, у тебя точно ничего не болит? Может быть, стоило настоять, чтобы тебя оставили в больнице хотя бы на пару дней? - Джон, не будь ребенком! – фыркнул Холмс, натягивая пальто немного нетвёрдыми руками, - Я абсолютно здоров и не проведу более ни минуты в здешнем пристанище недоучет и идиотов! К тому же, у меня есть собственный доктор, гораздо квалифицированнее здешних болванов, не способных отличить бронхит от пневмании, а язву желудка от гастрита! А ещё у меня есть прекраснейшая миссис Хадсон, которая заткнёт за пояс любого доктора. Даже тебя, Джон! Вперёд! И ушёл, взмахнув полами пальто, заставив немного обалдевшего Уотсона догонять его и почти уехавшее такси. Уотсон, пропустивший смену по вполне уважительной причине, очень не хотел повторно звонить Саре. Но страх оставить Шерлока одного, пока он окончательно не убедится в выздоровлении последнего, был значительно сильнее желания не слышать спокойное осуждение в до зубного скрежета понимающем голосе Сойер. Женщина достаточно прохладным тоном сообщила Джону, что, конечно же, войдёт в его положение, как и всегда, и предоставит несколько дней отгулов. Но отработать их доктору будет нужно через месяц, в самых разгар рождественских праздников. Что ж, не самый плохой расклад. В целом, Джону было всё равно, когда отрабатывать. Но раз Сара пошла на принцип, он спорить точно не станет. Джон счастливо выдохнул, бросив выключенный к чертям собачьим телефон в своё кресло. Майкрофт Холм мог быть до крайности настырным и безжалостным человеком: слушать 20 минут совершенно не интересующий Уотсона отчет о блестяще проведённой операции по разоблачению и задержанию преступной банды – просто бесчеловечно, по мнению доктора. Но каких-либо претензий к нему, как к родственнику Шерлока, не имелось. Даже наоборот, Уотсону пришла в голову безумная идея, что он, пожалуй, мог бы расцеловал Майкрофта за ставшую как никогда полезной опеку над детективом. Джон старался не думать, что могло произойти, если бы люди Майкрофта не успели или не знали, где искать попавшего в беду заумного идиота. Поэтому вежливо и почти заинтересованно Уотсон дослушал отчет, пообещал передать всё до последнего слова Шерлоку, как только тот проснётся. Майкрофт же, в свою очередь, заверил, что, закончив с делами, непременно заглянет их навестить. И отключился. Безусловно, Уотсон расскажет обо всём Шерлоку. Но в первую очередь поинтересуется, сколько тот планирует игнорировать брата, и самое главное, с каких это пор Джон Уотсон работает ещё и его личным секретарём? Между тем, ближе к вечеру заглядывали миссис Хадсон и Грег. Миссис Хадсон принесла кастрюльку супа на курином бульоне с домашней лапшой, который так любит Шерлок. Повздыхала, пожурила «мальчишек» за сумасбродство и пообещала заглянуть с утра со свежей выпечкой. Грег тоже особо долго не рассиживался. Пожаловался, что на него спустили всех собак и засыпали отчётами, которые ему разгребать минимум до рождества. И ушёл, желая на прощание Джону крепких нервов. После девяти, ещё раз поставив разогревать суп, Джон приоткрыл дверь в комнату Холмса. Тот лежал в той же позе, что и пять часов назад, поджав под себя ноги и укрывшись почти с головой одеялом. Уотсон подошёл как можно тише к кровати и слегка коснулся лба детектива ладонью. Даже не измеряя температуру, можно было понять, что она значительно выросла. Нужно было срочно идти за аптечкой и как бы не хотелось, но придётся будить Шерлока. От нерадостных мыслей Джона отвлёк хриплый голос Холмса: - Джон? Что-то случилось? Долго я спал? - Лежи, Шерлок, не вставай. Ничего важного не случилось. Ты проспал почти 9 часов, и у тебя поднялась температура и, как мне кажется, достаточно высоко. Сейчас я схожу за лекарством. Оставайся, пожалуйста, здесь. - Джон, - откашлявшись, позвал Холмс, когда тот был почти у самой двери. - Шерлок, подожди немного. Я скоро вернусь. – Уотсон вышел, оставив дверь не закрытой. Вернувшись в комнату через несколько минут с лекарствами, стаканом воды и тарелкой супа миссис Хадсон, Джон поставил поднос на столик у кровати и включил лампу. Температура выросла, но не на столько, чтобы не суметь сбить её самостоятельно. Джону даже удалось скормить Холмсу несколько ложек божественно пахнущего бульона. Оставалось надеяться, что лекарства скоро подействуют и им не придётся обращаться в больницу снова. Ни Джона, ни Шерлока такая перспектива явно не обрадовала бы. Холмс, кажется, задремал. Джон потушил лампу и собрался уже идти на кухню, чтобы прибраться, а потом, может, почитать немного в гостиной. Оставлять Шерлока одного и уходить к себе совершенно не хотелось. - Джон, прости, я кажется, уснул. – Шерлок вновь откашлялся и перевернулся на бок, подтянув колени к груди. Уотсон поправил сбившееся одеяло, - Когда мне было четыре года, я убежал от своей няньки, каким-то образом добрался незамеченным до главных ворот и вышел за территорию поместья. Знаешь, эту дорогу сейчас я прохожу за три минуты, а тогда мне казалось, что она не закончится никогда. Кажется, я плакал, но вернуться назад не мог. Потому что боялся осуждения, что меня посчитают неспособным сделать даже такую малость, как сбежать из дома. А ещё я очень боялся потеряться и навсегда остаться в бесконечных лабиринтах кустарника, который тянулся вдоль почти всей дороги. Одна из самых первых нянек завела меня однажды в начало лабиринта и оставила ненадолго. Я так понимаю, в воспитательных целях. Она-то, наивная, думала, что я ничего не сумею объяснить мамуле в свои два года. Холм усмехнулся и снова завозился на кровати, устраиваясь удобнее. Джон, уже сидевший в его ногах на краю кровати, слушал молча, смотря перед собой на тонкую полоску света, что выглядывала из-под штор. - Когда ту идиотку уволили, начался бесконечный круговорот нянек в доме. Я даже не скажу тебе точное их число, удалил. Надо будет у Майкрофта поинтересоваться. – Шерлок хмыкнул беззлобно и затих на несколько минут. Джон же молчал всё то время, словно боялся спугнуть столь редкое откровение. Вскоре Холмс продолжил и в его голосе не осталось и намёка на былую сонливость. – А потом появилась Кэйтлин. Ей было за пятьдесят и непонятно, как мамуля снизошла на рассмотрение её кандидатуры. Но Кэйтлин оставалась со мной почти полтора года. Это время я не могу назвать уж каким-то особенным или счастливым, но, по крайней мере, не пытался казаться кем-то. Я не притворялся, понимаешь, Джон. Джон, возможно, хотел бы понять, но не мог представить, как вообще четырёхлетнего ребёнка умудрялись обвинить в притворстве? Уотсон очень мало знал про детство соседа, лишь то, что когда-то обронил Майкрофт между делом, в полушутливой или саркастической форме. Поэтому, детство Шерлока представлялось Джону не самым радужным. Не то, чтобы сам Уотсон мог похвастаться счастливым детством. Им с Гарри и мамой частенько приходилось прятаться у сердобольной старушки из соседнего дома от пребывавшего в пьяном угаре отца. Джон с шести лет определял по стуку каблуков отцовских ботинок по лестнице и повороту ключа в замочной скважине, в каком настроении мистер Уотсон пришёл домой и стоит ли им троим готовиться к побегу из собственного жилья ещё на одну ночь. - Я не знаю, почему в тот день я решил сбежать из дома и как отвлёк Кейтлин. Видимо, тоже удалил. Но причина сбежать, я уверен, была. Когда я дошёл до границы живого забора, то увидел строителей, закладывающих досками разобранный участок каменной стены. Полагаю, они ушли на обед, а я каким-то образом сумел сдвинуть одну из досок и выбраться наружу. Дальше я мало что помню. Знаю, что бродил возле какой-то ямы, заполненной грязной водой, и провалился в него. Я пришёл в себя вечером, в комнате был полумрак. Только в углу, под включенным торшером, сидел Майкрофт и что-то читал. Он рассказал, что вытащил меня из ямы строитель. Мне повезло. Он забыл свои перчатки у забора и, возвращаясь, услышал крики. Мне, можно сказать, повезло дважды. Мало того, что я выжил, так ещё и так удачно забыл почти всё. Не думаю, что в четыре года мне как-то особенно хотелось терзаться муками совести. Кейтлин уволили без выходного пособия, заставив подписать бумаги о неразглашении, иначе грозили тюрьмой. Об этом я узнал через три года и то совершенно случайно, подслушав разговор мамули и кузины отца. Знаешь, я почему-то очень хотел запомнить лицо Кейтлин, но не смог. Я сейчас в моей памяти о ней не осталось совсем ничего. Только имя. Холм замолчал. Джон несколько минут слушал тишину и ровное дыхание друга, погруженный в собственные мысли и воспоминания. А потом Уотсон понял, что Шерлок заснул. Только после полуночи, закончив со всеми делами и заглянув в последний раз в комнату Шерлока, чтобы убедиться, что у его друга нет жара, Джон, утомлённый событиями дня, с пустой головой поднялся на второй этаж, упал в расправленную постель и уснул через считанный минуты. Ближе к утру Джона разбудил легких щелчок закрывающейся двери и скрип половиц у кровати. Уотсон открыл глаза и увидел закутанного в одеяло Шерлока. - Шерлок, что случилось? Тебе плохо? Температура поднялась? - Спи, Джон. Со мной всё в порядке, - почему-то шепотом проговорил Холмс, ловким движением накинул своё одеяло поверх одеяла Джона и всё с той же ловкостью, присущей только Шерлоку Холмсу, забрался под два одеяла в кровать ничего не понимающего доктора. - А вставал зачем тогда? Господи! Да у тебя ноги ледяные, Шерлок! – вскрикнул Джон, пытаясь как можно дальше убрать свои ноги от холодных ступней детектива. - Естественные потребности. Тебе бы, как доктору, не знать, - усмехнулся Холмс, продолжая удобно устраиваться в чужой постели. - А ко мне зачем пришел? Перепутал комнаты? – улыбнулся Уотсон, поворачиваясь на бок, лицом к детективу. - Мне сон приснился, про вишню и Майкрофта. – выдал Шерлок и без зазрения совести вытащил наполовину подушку из-под головы Джона и тут же улёгся на неё сам. - Какая ещё вишня, Шерлок? У тебя точно нет температуры? – Джон быстро коснулся ладонью лба Холмса. Жара не было. - Обычное, ничем не примечательное вишнёвое дерево, Джон, с купными тёмно-алыми ягодами. Ничего особенного. Кроме того, что в моём сне на самой высокой ветке сидел Майкрофт в коллежской форме тридцатилетней давности и с большой стеклянной банкой в руках. – Шерлок засмеялся, словно представляя уморительную картину. – Только представь себе! Полысевший чопорный служащий, занимающий скромную должность в британском правительстве, сидит в костюме как минимум на два размера больше на вишневом дереве и складывает в банку сорванные им же ягоды! Пока Холмс веселился, Уотсон сел на кровати, с сомнением рассматривая друга. Не стоит ли на всякий случай сбегать вниз за лекарством и градусником? - Джон, со мной действительно все хорошо. Моя кровь не планирует сворачиваться, а я – пугать миссис Хадсон нижним бельём. Как оказалось, я тоже человек, которому иногда могут сниться идиотские сны. – Шерлок улыбнулся Джону и накрылся с головой сразу двумя одеялами. Потом, вынырнув, добавил. – Но вот что я точно планирую, так это встретиться с Майкрофтом и задать несколько интересующих меня вопросов. А, может, и вовсе поговорить по душам. Как думаешь, хорошая идея? И не дождавшись ответа, вновь оказался под одеялами и затих. Джон пролежал ещё несколько минут, пытаясь обдумать заданный Шерлоком вопрос. Но решил, что займётся этим непременно с самого утра. А еще он обязательно пригласит к ним на завтрак миссис Хадсон. Засыпая, Уотсон решил, что завтра непременно будет хороший день.