Обыкновенная история

Вечерний эпизод здорово взволновал Вадима. Давешний парень точно не работал на компанию Абрамова, следовательно, он не в командировку с ними приехал. Что же тогда он здесь делал? Вадим сразу отмел мелькнувшую было мысль, что этот Тоха — так его, кажется, — составляет компанию Роме в качестве любовника: в последний раз, когда они виделись, отношения между ними казались весьма натянутыми, да и вечером Рома не то чтобы с радостью встретил его на крыльце. Может ли быть, что он точит зуб на Рому, и теперь приехал, чтобы устроить разборки? С этих чокнутых юнцов станется… Если гонки и связанные с ними опасности им нипочем, то что уж говорить о выяснении отношений. Рома, конечно, тоже далеко не невинный агнец. Вот только тревога за него не отпускала: по крайней мере, у Абрамова-младшего есть шансы образумиться. Мозги у парня работают. И если со стороны этого Тохи исходит какая-то угроза, лучше бы понять это заранее, чтобы потом совесть еще сильнее не мучила. Мало ли что случится. Стоит выяснить хотя бы по-человечески. Рома — их гость… и он младше. Гораздо младше. Мальчишка. Не зазорно предложить помощь, если таковая ему нужна. Они забронировали конференц-зал для тренинга при том же отеле, куда заселились их партнеры. Вадим приехал раньше всех во избежание утренних пробок, взял ключи у администратора и расположился за столом с ноутбуком. Оно и к лучшему, решил он, увидев Рому; во-первых, все равно хотел поговорить, во-вторых, безопаснее конференц-зала только офис. Здесь и Рома при всей своей дерзости не рискнет играть в свои игры. Через полтора часа начнется тренинг. Через час или около того начнут собираться тренируемые, спустятся из своих номеров коллеги Ромы и приедет Ярослав. А пока была возможность задать вопрос, который с вечера не шел из головы. В волосах Ромы сверкнула прядка цвета фуксии, а на лице Ромы — многозначительная улыбка, как только он увидел Вадима, и тот еле сдержался, чтобы не закатить глаза — это уже становилось предсказуемым. — Доброе утро, Вадим Станиславович! Вы рано. — Утро доброе. Тут такие пробки, что «рано» не бывает никогда. Как вам отель? Все понравилось? — Прекрасный отель, прекрасный номер, — с готовностью закивал Рома, — хотите, покажу? — Рома, — вздохнул Вадим, — уже не смешно. Я хотел поинтересоваться, пока мы с вами наедине… При слове «наедине» Рома заулыбался еще шире и уселся за стол рядом с ним. — Тот парень, что был возле отеля вчера… который тогда гонял с вами. Что он здесь делает? — Ого! Вы ревнуете? — тут уже черные глаза округлились от изумления. — Ни за что бы не подумал! — Вот и не подумайте. Я не ревную, Рома. Я лишь хочу убедиться, что от него не исходит, — Вадим поколебался, — опасность. — В смысле «опасность»? — парень хлопнул ресницами. — Значит, думаете, это он вас ревнует — да так, что готов вам навалять? — Навалять? Молоко на губах не обсохло. Как он здесь оказался? Неужели с вами в командировку приехал? — В командировку, ага, — Рома выпятил нижнюю губу, как обычно делала, когда был раздосадован или озадачен, — тоже мне, деловой… Знаете, у меня сплошные истории — то с машиной, то с ним. Вы, Вадим Станиславович, уехали — и пропустили все самое интересное. Похоже, мне еще повезло, решил он. А Рома продолжал: — Мы с Тохой опять поссорились накануне моего отъезда. «Поссорились?» Значит, до этого они помириться успели? — Он заявился ко мне разбираться вечером накануне отъезда — а я вытурил его, ляпнув, что мне в час ночи вылетать из Шереметьево, чтобы успеть на встречу с утра: долгий перелет, разница во времени, дай хоть собраться спокойно! Зря ляпнул. Приезжаю в аэропорт, там встречаюсь с коллегами, подходим к гейту — и здравствуйте, я ваша тетя! Ну, раз мы поругались, разговаривать с ним я не стал. А он, представляете, билет купил и с нами в самолет сел! Поехал за нами в этот же отель — а свободного номера для него не нашлось. Только рано я обрадовался: заселился в другой гостинице, а сюда все равно захаживает. И как только подкарауливать умудряется… Только я за порог — он тут как тут. Осел упрямый. — Вы друг друга стоите, — не выдержал Вадим. Из двух упрямых ослов получится прекрасная пара. Тоха его по-прежнему беспокоил: спонтанно сорваться с места, чтобы преследовать своего бывшего — не самое здоровое решение. Но в глубине души он понимал этого парня: если у него самого, взрослого, более или менее рассудительного человека и то крышу рвет от Ромкиных феромонов, то что уж говорить о его ровесниках, эмоционально неустойчивых сопляках, живущих импульсами. К тому же если эти сопляки — адреналиновые наркоманы под стать самому Роме. — Правда? — Рома изогнул черную бровь. — Уж не знаю, кого я стою, но с мужиками мне прямо везет: один проходу не дает, хоть я и сказал, что пока не готов с ним общаться, другой сваливает, поджимая хвост, избегая разговоров. Из крайности в крайность. — Избегаю? А сейчас я что делаю? Я мог бы свести наши контакты исключительно к обсуждению дел, но вот черт меня дернул побеспокоиться о вас… Сами же говорите, что этот парень следит за вами — а это уже ненормально. — Ладно, ладно, не кипятитесь. Я оценил заботу. Тоха не опасен: хоть мы с ним и ругаемся, а все же он не из тех людей, кто мог бы оглушить меня битой и запереть в подвале, если вы об этом переживаете. Просто я отшил его — а до него пока не дошло. — И чем же тогда он вас не устраивает? Преданный поклонник, одного с вами возраста, с общими интересами… Конечно, это было не его дело. И все же ему не давала покоя мысль о том, что, будь Рома с этим Тохой — отстал бы от него. Эти двое чокнутых не дадут скучать друг другу. — А я вам говорил, что он настойчивый — теперь вы и сами убедились. Мы с ним встречались… ну, скорее, просто спали вместе… уже после Юрки, — он дернул плечами, глядя на белый экран напротив проектора. — Когда он всерьез предложил стать парой, я понял, что не готов. Юра погиб чуть больше года назад — как я могу быть готовым? Вдруг никогда не смогу? Вдруг всегда буду любить только его? Тогда всё это будет нечестно и по отношению к себе, и по отношению к Тохе. Сблизимся, потом разбежимся — ему только хуже станет. Такие откровения кого угодно могли обезоружить, не только его. Но прежде чем Вадим смог сформулировать слова поддержки, Рома снова улыбнулся: — То ли дело вы. Вы не из тех, кто будет навязываться, настаивать, названивать. Вы не так романтичны, чтобы страдать из-за меня и уж тем более желать со мной чего-то серьезного. У нас все по-взрослому. Да неужели? На его взгляд, «по-взрослому» — это трахаться без обязательств?.. Но Рома сказал: — С вами можно просто поговорить, в каких бы отношениях мы ни состояли; благодаря вам я начал испытывать интерес к работе. И вы сами спокойно возвращаетесь к делу, даже переспав со мной. Это классно. Парень вроде Тохи так точно не смог бы. А вы хорошо контролируете себя… даже если хотите меня. Не так уж хорошо. И все-таки лучше прежнего. То ли виной тому был конференц-зал с проектором, экраном, флипчартом, рядами стульев и лампами дневного света, то ли хмурое небо и серые улицы за окном, то ли злость на Рому и на Тоху, то ли накатившая вдруг эмоциональная усталость — но близость этого парня, по-прежнему будоражившая Вадима, не заглушала рассудок целиком и полностью. Да, он знал, что хочет его. Но сколько раз в своей жизни он испытывал сексуальное влечение, при этом не предпринимая никаких действий? Вадим больше не собирался потакать сиюминутным хотелкам: правильно тогда сказал Ярослав про супермодель, жену и детей. У него есть Никита. Вот только если его влечение к Никите вполне объяснимо — они любят друг друга, не первый год встречаются, скоро будут съезжаться, у них все хорошо и в быту, и в постели, — то в случае с Ромой оно иррационально: что-то примитивное, первобытное, на уровне белковых веществ. Когда он позволяет себе в полной мере ощутить это желание, он опускается на уровень животного, следующего только своим инстинктам. Что ж. Некоторым диабетикам категорически нельзя сладкое — при этом невыносимо хочется сожрать огромный кусок шоколадного торта. Однако если они это сделают, последствия им совсем не понравятся. Стоит ли того минутное удовольствие? Нисколечко. — Вот и просто поговорите. Без всяких «переспать». — А вы просто помните, что я не против, — Рома вытянул ногу так, что она касалась ноги Вадима, — вам я всё позволю… Я вам ни разу не отказывал, правда? «Это я тебе ни разу не отказывал. С почином». — Я скоро уеду, и мы еще очень долго не увидимся. Вы все равно не воспринимаете меня всерьез в этом плане, так что можем оторваться напоследок. — Нет у вас времени отрываться с кем бы то ни было, — Вадим отодвинулся; колено все еще горело, — работы невпроворот, каждая минута расписана. Можете проверить свой ежедневник. — Ну, для вас-то я найду время, — черные глаза могли быть настолько цепкими, что и не отвернешься, — тем более, вам тогда вроде понравился мой пирсинг. А я еще сделал. Рома распахнул полы пиджака и осторожно провел ладонью по белой сорочке, под которой явственно выделялись бугорки соска и штанги. — Пока заживает, но уже хожу без повязки. И трогать тоже можно, если осторожно. Хотите попробовать? Спрашивал таким тоном, словно предлагал поделиться чипсами. Если бы не этот взгляд… — Я хочу нормально отработать сегодня, сводить вас с коллегами в театр, а после этого успеть выспаться. Поэтому приступим, — Вадим с шумом отодвинул стул, поднимаясь на ноги. — Зря, стало быть, я о вас беспокоился. Сами разбирайтесь с вашим Тохой. Он уж точно оценит и пирсинг, и все остальное. Рома пожал плечами и, отвернувшись к окну, застегнул пиджак. — Угу… Тогда покурим? Стрелять у вас не буду. Здесь отец меня не спалит, вот я и купил пачку. Так-то лучше. Вадиму и самому нестерпимо хотелось курить. — Зачем вы пришли в самую рань? — поинтересовался он по пути к выходу. — Вам же просто вниз спуститься. — Переживал, все ли готово в конференц-зале. Хотел проверить и, если есть косяки, разрулить все до начала тренинга. Ну, и кофе выпить. Вот это совсем другое дело. Всегда бы… — Бр-р… Не жарко у вас, — пожаловался Рома, одновременно прикуривая и поеживаясь. А потом вдохнул дым — и сощурился от удовольствия: мало кто получал такое явное наслаждение от простой сигареты. Глядя на этого парня, можно было подумать, что он не на холоде стоит, а валяется в шезлонге где-нибудь на экзотическом пляже под пальмами, любуясь морскими волнами и куря элитную сигару. Вадиму даже стало немного завидно: для него самого курение уже давно превратилось в обычную вредную привычку. Хотя порою она помогала упорядочить мысли. А у Тохи то ли чуйка на Рому была, то ли он ему чип куда-то вставил. В кои-то веки Вадим и Рома одинаково отреагировали на происходящее: появление парня удивило и раздосадовало обоих. С утра пораньше? Серьезно? Вот не спится… Предмет беспокойства Вадима неприязненно зыркнул на него, прежде чем подойти к ним и закурить за компанию. Без шапки, куртка на рыбьем меху… Еще один малолетний придурок. — Ты караулишь, что ли? — буркнул Рома, выдыхая дым ему в лицо. — Угу, в будке на въезде сижу, — тем же тоном ответил Тоха — и снова хмуро взглянул на Вадима. — Как ночка прошла? — Ночка? — даже Рома не сразу понял намек, а когда понял, ахнул и покачал головой, обращаясь к Вадиму, — можете представить, что он подумал? — Ромка, — парень подошел к нему ближе и, как показалось Вадиму, хотел взять его за руку, но сдержался. — Так ты к нему приехал?.. Будто сразу поник: лицо обрело одновременно печальное и растерянное выражение, плечи сгорбились, а морщинка между бровей стала глубже. Рома активнее затряс головой: — Ты чего… нет, конечно. Я по работе. Говорил же, что это наш партнер. — Угу… партнер, — Тоха закусил губу, сминая в пальцах сигарету, — из-за него ты меня послал?.. — Я не посылал тебя, — почему-то у Вадима складывалось стойкое впечатление, будто Рома оправдывается — хотя это и немыслимо. — Я же объяснил всё… как у меня. Не могу сейчас, Тоха. Он не при чем. — Не при чем? Я же понимаю, что у вас было! Он оставался у тебя на ночь?.. — Какое богатое воображение, — не выдержал Вадим. Предположить такое, просто увидев их в отеле с утра? Еще не хватало игр в мексиканские страсти. — Только лапшу мне не надо вешать, — Тоха упрямо вскинул голову: а он высокий, понял Вадим. Но худощавого телосложения. Если в драку полезет — Вадим с ним справится. Черт, о чем он только думает? Какая драка? Перед ним два юных балбеса, выясняющих отношения и пытающихся втянуть его. Размечтались. — Раз уж замутили — скажите, как есть, — продолжал незваный гость, переводя взгляд с Ромы на Вадима и дергая подбородком, словно бросая ему вызов, — ты хотя бы любишь его? или ты с ним просто так?.. Тоха сделал неприличный красноречивый жест, вполне точно описывающий их московские отношения, и Вадим чуть дымом не поперхнулся. — Слушай, сосунок, — начал он быстро и зло, — давно ли со школьной скамьи встал, чтобы так со взрослыми разговаривать? На своих московских дружков будешь наезжать, а сейчас ты не у себя дома и не в своей компашке, вот и не путай берега. Тоха не стушевался: — Я так-то его ровесник, — кивнул на Рому, — или разговаривать со взрослыми это одно, а трахаться с ними — совсем другое? — Во-первых, мы не трахаемся, — Вадим говорил правду, хотя точнее было бы «больше не трахаемся», — во-вторых, твой ровесник не мается дурью, а учится и работает. И работает хорошо. Ты бы тоже взялся за ум — глядишь, перестал бы херней страдать. Роман Львович сейчас в командировке со своими коллегами, вкалывает с утра до ночи, да еще твои предъявы выслушивает… Шел бы ты отсюда, мамкин шпион. «Мамкин шпион» услышал только то, что хотел услышать: — Правда, что ли, не мутите? — Не мутим, — поморщился Вадим, — но это не повод преследовать человека. Доиграешься, получишь по шапке. Которую ты, кстати, очень зря не надел: последние мозги отморозишь. Тоха хотел было огрызнуться, но Вадим опередил его: — И еще вот что. Ты бы не орал направо и налево о его ориентации. Будет готов — сам скажет; а за него не надо. Уж подобные вещи ты должен понимать: Роман Львович тебя за такое не поблагодарит. — Я не ору! — Тоха покраснел — и не только от холода; а потом вновь обратился к Роме: — Ромка… ты же знаешь, что я не стану? Если тебе лучше так, — он неопределенно махнул рукой, — я не против. Как решишь. — Знаю, — растерянно кивнул Рома. А Тоха снова смотрел волком на Вадима: — И вообще… ты сам как это выяснил, если не спишь с ним? Надо было отдать ему должное: он действительно не орал, говорил гневно, но тихо. Иначе весь отель явился бы на шоу. Явился только Ярослав — и очень вовремя, как бог из машины: увидев, что к отелю кто-то направляется, Тоха умолк, плотно сжав губы, выбросил сигарету в урну и, не попрощавшись, удалился быстрым шагом. А Ярослав удивленно взглянул на курящих — мрачного Вадима и озадаченного Рому, — прежде чем поприветствовать и присоединиться к ним. Утро началось слишком бодро на вкус Вадима. Хорошо, что весь остальной день прошел в исключительно рабочем режиме. Рома вел себя молодцом и больше никак не напоминал о случившемся — только по пути в конференц-зал шепнул ему спасибо. После тренинга Вадим с большим удовольствием поехал бы домой, отправив гостей в театр с Ярославом, однако это было бы совсем невежливо: люди же старались, а его внезапный отъезд выглядел бы так, словно он сплавляет партнеров. Ладно… По крайней мере, опера хороша, в этом он лично имел возможность убедиться. Убедился он и в том, что Рома — с удивительным сочетанием формального и неформального в его имидже — неожиданно хорошо смотрелся в театральных интерьерах. Кто бы ожидал от юнца-рейсера, пропирсингованного насквозь… Сам Рома пошутил, что в опере будет выглядеть, как гопник, который снял костюм с приличного человека, при этом получив в глаз, и теперь сам прикидывается приличным человеком. И все же в торжественном освещении среди красных драпировок волосы его вместе с той самой прядкой сияли — не на гопника он был похож, а на актера, исполняющего роль сказочного принца; глаза казались больше и глубже, а фигура в строгом дорогом костюме, идеально на нем сидевшем, такой статной — взгляд не отвести. Синяк он тщательно прикрыл челкой, а вот гвоздик в ухе поблескивал, когда на него падал свет. Хорош… Хоть сейчас на церемонию вручения Оскара. Бывают же такие красивые люди. Несмотря на это, Вадим испытывал облегчение: почти всё. Справился он и с работой, и с развлечением гостей, и с дерзким флиртом Ромы, и с глупыми наездами Тохи. Теперь у них есть согласованная стратегия, обученный персонал, а завтра еще окончательно определятся с рекламными материалами — и в добрый путь. Они займутся презентацией продукции, а Рома уедет в Москву и доложит отцу об успешно выполненном задании. Все вернутся в свою колею. — Как вам? — поинтересовался Вадим после спектакля, имея в виду сам театр и постановку. Гости принялись нахваливать и то, и другое — чего следовало ожидать, даже если бы им не понравилось, — а Рома неожиданно выдал: — Стерва. И пояснил, когда четыре пары глаз удивленно уставились на него: — Ну, стерва же, Кармен эта. Кто бы поспорил. К счастью, от театра до отеля — два шага; проводив гостей, они с Ярославом вернулись на парковку, чтобы выкурить по сигаретке перед отправлением домой. — Нормально все идет? — Похоже на то. — Никаких проблем с Абрамовым-младшим? — Да нет… Какие проблемы, сам видишь, каждая минута на счету. — Это да. Ну, оно и к лучшему. Работа — идеальное решение проблемы: в любой непонятной ситуации вкалывай, и все пройдет. Заведя машину, Вадим долго не размышлял, отправляясь по привычному маршруту к дому Никиты. — Не ожидал тебя сегодня увидеть, — парень встретил его поцелуем в щеку. Только что из-за компьютера, конечно же. Нельзя столько работать, орешек… — Ничего, что без предупреждения? Соскучился. Да и тебе нужна была передышка. Ты хоть иногда пятиминутки делай, что ли. — Кто бы говорил, — улыбнулся Никита. Как все-таки Вадиму нравилась его улыбка… Не насмотреться. — Но совет полезный. Надо бы только найти способ заставить себя ему следовать. — Легко, — Вадим шагнул к ближе, чтобы снять с него очки. — Думаю, так лучше получится. — Вадик, — Никита растерянно моргнул, и этого хватило, чтобы желание заключить парня в объятия захлестнуло его с головой. Крепко стиснув его, такого теплого, особенно на контрасте с вечерним холодом, Вадим принялся целовать его шею. — Какой ты сегодня… прямо с порога, — выдохнул Никита, чуть откидывая голову назад. — Что с тобой? — Я не могу просто хотеть тебя? — поинтересовался Вадим, гладя его тело под футболкой и чувствуя, как под его холодными пальцами разбегаются мурашки. Ничего. Сейчас согреются. — Неужели не устал после работы и театра? — такой голос Никиты с придыханием заводил его. Удивлен? Вот и хорошо. Пора тебе сделать нормальный перерыв. — Зато потом будем спать, как младенцы, — прошептал Вадим ему на ухо, приподнимая футболку. — Ты, главное, завтра утром не проспи, — Никита развязывал его галстук. — Я тебя будить не стану, учти. Усмехнувшись, он схватил Никиту за руку и поспешил в спальню. Они оба заработались. Пора отдохнуть, а то он слишком бодрый с мороза… Полезно иногда так его удивлять — это было понятно по той готовности, с которой Никита стаскивал с него сорочку, негодуя на мелкие частые пуговицы, и по той скорости, с которой он расстегивал ему ремень; по тому, как быстро он преобразился, став из домашнего и уютного страстным и сексуальным. Когда Никита улыбается, и карие глаза щурятся, излучая тепло и нежность, его хочется бесконечно обнимать. А когда он начинает требовательно целовать Вадима, так, словно сто лет его не видел, нетерпеливо ласкать его и шептать о своем желании, с ним хочется всего и сразу. Все случилось быстро, словно ураган пронесся. Они не разжимали объятий, и спальня была наполнена их шумным дыханием. — Было потрясающе, — выдохнул Никита, скользнув кончиками пальцев по его спине. — Ты сегодня в ударе. Улетно, Вадик… — Да, — Вадим довольно улыбался, — я бы предложил повторить, если бы не поздний час. Чего доброго, и впрямь просплю. — Ого, сколько энергии! Признавайся, ты специально пришел, чтобы затащить меня в постель? — Ну, хоть как-то тебя нужно до нее дотащить, а то так бы и работал всю ночь, — Вадим чмокнул его в губы. — Орешек, какие такие специальные планы. Сначала я просто захотел увидеть тебя, а увидев, захотел большего. Никита что-то довольно промычал и еще крепче к нему прижался. Как здорово, что он вот так рядом, и его дыхание ласкает кожу, а взгляд принадлежит только тебе. Можно больше ни о чем не думать и спокойно засыпать.