Amen

      Маленькая фигура в большом темном сыром помещении, тихо всхлипнула, в который раз кусая свои пальцы, чтобы добыть так необходимую для печати кровь. Это было больно, очень больно. Он ненавидел боль. Его руки были созданы не для этого… Впиваясь зубами в мягкую плоть, парень зашипел и быстро продолжил чертить пентаграмму призыва, стараясь сильно не заляпать рисунок кровью в тех местах, где ее быть не должно. Зрение расплывалось от непролитых слез, которые скапливались в уголках глаз, но их быстро стирал, чтобы они не испортили ровные линии. Пальцы уже были стерты чуть ли не в мясо, но осталось совсем чуть чуть. Он повторял это себе последние два часа, пока снаружи ломились люди.       Он не понимал что сделал не так. Всю свою жизнь старался им помочь, прощал даже самые жестокие ошибки, готов был принять в любой момент, и чем это закончилось? Не метафорическим ножом в спине, который так и остался торчать между лопаток, не давая крови вытекать, так как по краям уже образовалась грязно коричневая корочка. Первые штрихи пентаграммы были нарисованы именно той кровью. Парень дернулся, когда замкнул последний круг печати. Всё его тело прошибло жаром, но кричать нельзя. Закричишь — тут же умрешь.       Собрав последние силы и остатки воспаленного болью разума, фигура резко выпрямилась и встала за границы пентаграммы, еле держась на дрожащих ногах. Крики за железной дверью все не утихали. И как им еще не надоело? — Etis atis animatis… etis atis amatis… — губы сами зашептали заветные слова, которые он надеялся никогда не использовать. Но судьба — та еще шутница, ее никогда не интересовало чужое мнение. А таких как он — тем более. Губы растянулись в горькой улыбке. Он сделал все что мог. Давал им столько шансов, сколько они не заслуживали. С него хватит, он на самом деле пытался. Пусть Бог будет ему свидетелем, все что было в его силах он сделал, все что не было — тоже! Но они этого не оценили, так что теперь пускай не винят его в жестокости. — …Amen.       И так темное помещение вдруг погрузилось в кромешную тьму. Весь жар из тела в одно мгновение исчез, заменившись просачивающимся до костей холодом. Но это состояние быстро сменилось вновь на предыдущее и так по кругу, что безумно нагружало и так расшатанную нервную систему парня. Это чувство… было освежающим.       Вдруг из темноты раздался тихий, глубокий смех и два ярко желтых глаза вспыхнули, словно звезды, приковывая к себе все внимание. Свет не заставил себя долго ждать, и ранее погасшие свечи вновь вспыхнули дребезжащими от любого дуновения огоньками. Парень на мгновение зажмурился, раздраженный столь резкой сменой освещения. — Хаос, ничтожная душа, — низкий голос, принадлежал мужчине в центре пентаграммы. Нет, не мужчине — демону. Высокий рост, граничащий с нормальным, светящиеся глаза с узким зрачком, острые черные рога, которые словно корона украшали голову, гибкий хвост с острием на конце и большие глянцевые крылья, что могли посоревноваться цветом с самой глубокой бездной. Это точно был демон. Без всяких сомнений. Парень в мыслях посмеялся сам над собой и над тем, что он с такой серьезностью подумал о чем-то столь очевидном. — Как ты посмел потревожить мой сон? — Здравствуйте, — парень встал ровно, игнорируя боль в спине. — Мое имя — Скалл. Прости за то что разбудил, но мне нужна помощь, — наверное его речь звучала грубо, но парня это не волновало. У него не было сил на любезности… Да и откуда им взяться, если из спины торчит нож, температура тела скачет от огня ко льду, а пальцы уже не чувствуются. Скалл даже не хотел смотреть на то, что стало с его руками; точно ничего хорошего, круг требовал много крови и четких движений. — Уничтожь людей за дверью, и взамен я отдам тебе что пожелаешь.       Демон усмехнулся, той самой усмешкой, когда чужие слова не воспринимаются всерьез. Чужие просьбы считаются ничтожными и сам человек не представляет из себя ничего стоящего. Сколько уже таких довелось ему увидеть? Не счесть: — Ты понимаешь кого призвал? — в голосе так и сквозила насмешка. — Демона Хаоса, если мне не изменяет память, твое нынешнее имя — Реборн, — Скалл сиплой выдохнул сквозь сжатые зубы, чувствуя, как по подбородку течет кровь. Это тело умирает, жизнь вместе с кровью покидала его.       Демон оскалился, с гневом смотря на человека перед собой. Он понимал, что тот совсем его не боится. Но это точно ненадолго: — Тогда тебе должно быть известно, что я действую лишь так как сам того захочу, — он двинулся вперед, останавливаясь у самого края пентаграммы, прямо перед человеком. Тому пришлось задрать голову, чтобы иметь возможность смотреть в чужое высокомерное лицо. — Ты пожелал чтобы я убил тех людей? — мужчина махнул хвостом в сторону двери, за которой теперь слышались не только крики, но и громкий стук. Видимо, до них наконец дошло, что своими руками открытия двери они не добьются, поэтому прибегли к помощи техники. Судя по звукам, им осталось ещё минут десять и они смогут прорваться внутрь. Скалл скривился и кашлянул в кулак, отхаркивания кровь. Краем глаза он заметил свою ладонь и… ничего не почувствовал. Был ли сейчас смысл в беспокойстве о себе? Демон же словно не замечал действий призвавшего его человека: — Хорошо. Но, твоя глупость и жажда мести будет стоить жизни всего человечества. Такова моя плата! — На этот раз демон с ожиданием посмотрел точно в глаза парня, в которых плескались сложные чувства. Цвет этих глаз, такой грязный, обычные карие с какой-то серой примесью, мешал их разобрать. Это раздражало. Реборн любил наслаждаться страхом который мог видеть, а тут… сплошное разочарование. Он сделал шаг вперед, переступая через ограничительное, последнее, кольцо пентаграммы, буквально нависая над человеком. Такой маленький и слабый, протяни руку и чуть сожми чужую тонкую шею и все, конец столь жалкой жизни. — Я убью каждого человека на этой земле. Мужчины, женщины, старики, дети… Не оставлю никого.       Демон протянул руку, желая коснуться чужой щеки в издевательски-нежном жесте, но Скалл отстранился небрежным движением, словно его это вовсе не касалось. Такое поведение лишь подпитывал жажду крови Реборна: — Знаешь какая самая болезненная смерть? Через сожжение. Я погружу весь мир в море пламени, и каждый человек будет страдать в адских муках, горя заживо. И все это по твоей вине, — на последних словах он приблизился прямо к лицу человека, ловя его уставший взгляд. — Ты ещё долго? — Скалл сделал ещё один шаг назад и, покачнувшись, облокотился плечом о стену. Спину тут же прострелили новой порцией боли из открывшейся ножевой раны. — Что? — Реборн нахмурился.       Струйки крови медленно стекали с человеческого тела на пол, образовывая неровную лужу, пахнущую железом. Парень поморщился и, с силой дернул за нож, после чего оторвал край рубашки, скомкал его и приложил к ране, тут же облокачиваясь на стену уже спиной. Он надеялся что его тело продержится до конца призыва, но учитывая разговорчивость демона, эта надежда таяла с каждой секундой: — Я спрашиваю, долго ты ещё будешь говорить, или наконец возьмешься за дело? — он недовольно глянул на возмущенного его словами демона. — Ты меня не слышал, я убью всех здесь! Запытаю до смерти, всех, не только тех людей за дверью, но и абсолютно невиновных тоже. Не пощажу никого! — Отлично, — Скалл покачнулся и переместил почти весь свой вес на стену. Еще чуть-чуть… — Чем быстрее ты начнешь, тем быстрее я вернусь домой. Так что хватит болтать и приступай! — почему он тянет? Скалл высказал свое желание, все на этом, иди убивай, а не стой здесь в попытке запугать. Все демоны такие некомпетентные, или это только ему такой попался? — Ну?       Реборн опешил. Он не понимал что происходит. Неужели в этом парне не осталось и капли человечности, что он готов обречь весь мир на полное уничтожение? Он ведь просто хотел запугать парнишку, посмотреть на его мольбы и то, что он хотел убить всего пару человек, а не абсолютно всех! Можете это все из-за боли? Наверное именно она мешает здраво мыслить. Поскольку это так, и нужной реакции он не добьется, отчего все настроение злорадствовать и пропало, демон просто сотворил из воздуха нужный ему контракт, в котором он должен был убить лишь людей за дверью в обмен на жизнь парня, подписал его сам, и без интереса передал его человеку: — Поставь здесь отпечаток кровью, — но, посмотрев на полностью израненные пальцы, демон отметил лишь одну маленькую область для подписи. Все же с бумагами в Аду все было строго, и если узнают, что заключение контракта было из-за одного случайного попадания крови, ему ещё долго будут капать на мозги. Даже несмотря на его статус. Бюрократия, чтоб ее.       Скалл взял бумагу в руки, тут же оставляя кровавые отметины там, где его руки коснулись листа. Внимательно вчитываясь в контракт, он нахмурился и достал из кармана странно знакомую ручку, тут же делая правки. Все это было так быстро и неожиданно, что Реборн не успел и слова сказать из-за удивления, как парень оставил подпись и схватил его за руку, заключая договор: — Приятно иметь с Вами дело Реборн. Вы оказали мне неоценимую услугу, а то я бы здесь долго возился сам, — манера речи с фамильярной, сменилась на какую-то деловую, и с этими словами измученного парня окутал мягкий свет. Божественный свет. И на его месте оказался он же, но уже полностью целый, с яркими фиолетовыми глазами и… крыльями. Большими, белыми крыльями, на каждом перышке которых был простой рисунок глаза. — Счастливо Вам оставаться.       И он просто исчез в луче белого света, успев напоследок безразлично махнуть рукой, оставляя шокированного демона с подписанным обеими сторонами контрактом в руках, на котором ангельской кровью было написано: «Очищение планеты от разумной жизни. Проект Земля 2.0. По всем вопросам обращайтесь в Небесную канцелярию.» и улыбающийся смайлик в конце. — .................................................................................Что?