сон

когда что-то обещают, особенно если дело касается слишком близкого человека, по душевной глупости веришь, что всё что тебе сказали до единого слова — правда. и пусть вранья там больше, чем в жёлтой газетенке, что висит на грязноватой витрине в киоске у остановки. это по закону так, пусть и неписанному, тебе обещают — ты веришь. все, никаких вопросов. ни к нему, ни к самому себе в первую очередь же. и услышав то, что давно хотел, обычно облегчённо выдыхаешь и позволяешь себе хоть на секунду дольше положенного прикрыть глаза. чуть-чуть отдохнуть. и только для тебя проходит каких-то несколько секунд, для кого-то — целая жизнь. князев пытается отдышаться и осматривается по сторонам. здесь никого. пусть в квартире, только в ванной свет горит, тускловатый. еле живой. а он говорил ведь мише, что лампочку поменять надо, а то придётся мыться с блядским фонариком и оставшихся зубов об кафель лишиться. горшок кивал-кивал, что купит. а лампочка как горела стремновато, так и продолжила. парадоксально, конечно, лампочка все ещё горит, дешманская эта, ничего же не стоит, блять, а он гореть перестал. он ж общались накануне, всё хорошо было. у миши же по-другому и быть не могло. все хорошо, всё отлично, всё заебись. а когда реальная проблема на горизонте маячила, он хуй забивал и делал, что хотел. и князев до поры до времени решал их, а потом что-то и забил. с группой вопросы решать надо было и про семью вспоминать иногда. горшок же справлялся. обещал, что справится. он поэтому не приехал. все же было отлично. это не получается как что-то из ряда вон выходящее, пусть и был ты уверен абсолютно в обратном. где-то всё равно знал, что так и случиться. по-другому быть не могло. лет десять назад дошло, а он только отмахнулся. и в последний момент не протянул руку. не предательство же. он никогда никого не предавал. мишу тем более. бред какой-то. вот сейчас как на кухню завалиться, а там горшок у телевизора с банкой пивка сидит, крошит ещё везде, падла такая. нахуй, даже пылесос не помогает. и что вообще за человек такой? существо непонятное. — миш, — отчаянно вырывается. никто не отзовётся, смирись уже с этим. раздается противное эхо по всему дому. кажется, что его слышали даже соседи. — э, ты только не уходи, мих, слышишь? брат, ну ты чё? мы ж песню с тобой ещё ту не дописали, помнишь? не слышал, не слышит и не услышит больше. сколько не пытайся, всё будет тщетно. говорили же, что не вытянет, а он и не верил никогда в эти басни. чушь несусветная же, раньше же получалось как-то? а сейчас почему должно не получится? он же не дурак, так, немножко если, самую малость. послушал бы, просто не успел. он надеялся на него, а андрей только подвёл его. как всегда впрочем. на плечо ложится чужая рука, массивная такая, князь дёргается. не надеется уже ни на что ведь, а в чудо ещё отчего-то верит. он же не мог его просто так оставить? это ж миша, сто способов бы нашел, как вернуться домой. он же обещал, что никогда не оставит. сдержал, получается? ренегат. — андрюх, пойдем, нас ждут, — по плечу осторожно похлопал; взгляд чугунный устремил под ноги. — пойдем, — и чуть потряс князя за то же плечо, чтобы наверняка достучаться. бездушно совсем прошёлся вокруг, фотографий здесь почти не осталось, всё в коробку скидал. а то глаза уже болят от них. оставил одну-единственную на холодосе, а то убери её, ему точно бы миша руки оторвал бы. будь жив только. — да, идём, — князь глаза на секунду прикрыл.

***

щетина дурацкая у князя, совсем детская, ишь, что выдумал, бороду решил отрастить. миша только посмеялся с такой затеи и почти обидел ведь, за что в нос в очередной раз схлопотал. такими темпами ему запасной понадобиться. нет, он конечно знал, что бьет — значит любит, но на себе проверять такое не особо уж и хотелось. по крайней мере, желания такого не наблюдалось. и слава богу. и вообще, что за мода пошла с бородой этой? это ж неудобно вообще, а целоваться как? с щеткой что ли? или с той хернёй, которой ещё унитаз протирают? выдумал, конечно. ничего, быстро дурь эта вылетет. а если нет, то миша сам бороду отрастит, чтобы показать, что это херня бесполезная, да ещё и неудобная. горшенев умиротворенно, совсем по-панковски улыбается и на другой бок собирается перевернуться, как князев резко подскакивает и на кровать присаживается. миша руку на плечо кладет. — брат, всё нормально? — щекой о спину чужую трётся. — а? да, да, сон приснился, хуйня такая, расскажу как-нибудь. а ты чё не спишь вообще? нам завтра на концерт ехать в ебеня, а ты тут нудишь. давай, спи, мих. — да сплю я, вот доебался. андрей замолкает, а миша наконец отворачивается. — миш, — начинает князь. — я же тебе не предавал? — чё за бред? конечно, нет. ты бы никогда этого не сделал, что за вопросы? сделал, миш. тебя не спас.