Водевиль

      Феликс входит в клуб последним. Замирает на верхнем ярусе, смотря вниз на бушующее неоновое море. Хаотичное месиво на танцполе живёт в безумии вокруг диджея по центру, парень с таким исступлением крутит тарелки и зажимает кнопки на светящемся пульте, что толпа невольно поддаётся и отдаётся.       За сегодняшний вечер подобный клуб уже не первый, даже не третий и, видимо, ещё не последний. Ликс смиренно принял приготовленную участь, ведь знал, на что подписывался, когда садился в самолёт до Кореи. Да и не дело это — ныть в уши имениннику.       — Велком ту ве клаб, бади! — орёт диджей, Ли неосознанно морщится.       — Све-е-ег, мен! — во всю глотку вопит Джисон, толкая хохочущего Минхо к лестнице.       В ночных клубах средней паршивости только один плюс — в разговорах нет необходимости.       Диджей переходит на корейский, вещая из центра зала. Музыка становится громче, а неоновый свет мигая, превращается в яркие вспышки, которые изредка выхватывают теперь уже тёмный танцпол.       Джисон вновь завывает и орёт что-то поочерёдно то Минхо, то Феликсу, орёт естественно на корейском. Из всего сказанного Ликс узнает только слово «вперёд». И расслабляясь, поддаётся цепким рукам, утягивающим танцевать.       Музыка бьёт по ушам с двойной силой, оглушает, заставляя теряться в пространстве. Вибрации, отрывающиеся от пола, захватывают сердце, гремят в лёгких, вытесняя воздух, умоляют поддаться настрою толпы.       Минхо вертит головой по сторонам, кричит о чём-то Джисону. Феликс не слышит и слога, хотя стоит в двух шагах. Хан крутится на месте, машет парню в противоположной стороне и наконец объясняет:       — У бара остальные, я показывал фотки.       Ликс открывает рот, чтобы задать вопрос; но Минхо недовольный тем, что его парень вечно отвлекается, тянет Хана за рубашку, притягивая ближе к себе. Отдаётся музыке так легко и небрежно, словно она курсирует у него по венам вместо крови c кислородом. Джисон следит за парнем перед собой с таким звериным желанием, что наблюдать за подобным становится неловко.       Феликс сегодня явно на другой волне. На волне трезвых и одиноких.       А ещё кроме Джисона он никого не знает. С Ханом они познакомились случайно ещё в Малайзии. Феликс оказался там как студент по обмену — носитель английского языка. Сдружились тоже случайно, но очень крепко. А всё, что Ли знает о Минхо — базовые вещи: имя, фамилия и любовь к котам. Да и языковой барьер мешает подружиться.       О существовании Хёнджина и Чанбина младший узнал тридцать минут назад, когда очередной клуб остался за спиной, а кроме общих фотографий ничего получить не удалось. Хван — друг Джисона, Со — друг Минхо.       — Надо выпить, — оповещает парочку Ликс, но никто не слушает.       Выбраться с танц-пола оказывается неимоверно приятно. Бар располагается подальше от диджея, и музыка тут не заставляет мозг пульсировать в предсмертной агонии.       На стуле с высокими ножками сидит парень, которого Феликс видел на фотографии. Чем ближе Ли подбирается к «знакомому», тем больше паникует. В голове пустота и максимум, который он выдаст на корейском — «где тут туалет» и «меня зовут Феликс», повезёт если буквы не перепутает.       Парень вблизи больше смахивает на модель. Встретившись взглядом с младшим, прикладывает длинные пальцы, усеянные кольцами, к губам.       — Хёнджин.       — Феликс.       — Текилу? — раздаётся вопрос с минимальным акцентом.       — Давай самое крепкое, — на выдохе произносит Ли, когда понимает, что утруждаться односложным корейским не придётся.       Хван переговаривается с барменом и спустя несколько секунд всовывает в руки рюмку с чем-то прозрачным.       — Напьёмся, — звучит как тост.       — А остальные… — Хёнджин мигом опрокидывает стопку, морщится и Феликс, отбрасывая вопросы подальше, повторяет. Водка обжигает горло и пустой пищевод. — Думаю, мне таких надо ещё три.       Звучит с вызовом. Хван с интересом поглядывает на парня, вновь что-то говорит бармену. Феликс не лукавит, ему никогда не удавалось уловить золотой момент на стыке сознания и полного крышесноса. Прямо сейчас он чище стёклышка, а через секунду не свяжет вместе два сло́ва и на родном языке.       Пока бармен разливает прозрачное горючее по рюмкам, Ли оглядывается. Недалеко от бара располагаются крохотные столики, за одним из них устроился парень. Тёмные кудряшки, чёрные джинсы и серая рубашка с подвёрнутыми рукавами.       От созерцания отвлекает Хёнджин. Впихивает в руки две рюмки и подхватив ещё три, кивает в сторону Хана. Минхо выпивку принимает, выпивает после того, как Джисон всасывает в себя жидкость без раздумий. Феликс вновь оглушён музыкой, смотрит на полный шот у себя в руках, открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но его прерывают. Снова.       Ещё один парень, которого до этого Ли видел только на фотографии, влетает в Джисона с объятиями. Одной рукой похлопывает по спине, второй забирает шот из рук Феликса, между поздравлениями успевает его опустошить. Корейская речь долетает до ушей через раз, а долетевшее смешивается с музыкой. Когда Чанбин отлипает от именинника, тут же умещает руку на талии Хёнджина, Феликса вновь съедает чувство третьего лишнего.       Под предлогом пустого шота Ликс вновь ретируется к бару. Взгляд невольно возвращается к симпатичному парню за одним из столиков. Несмотря на одежду, в позе сквозит расслабленность, будто он не сидит в клубе, где музыка пластмассовым молотком долбит по ушам, а любуется волнами.       Спустя время к бару возвращается Хёнджин.       — Коктейль?       — То же, что и тебе.       Бармен вновь молчаливо принимается за работу, четыре коктейльные рюмки чуть поблёскивают от мигающих в потолке прожекторов.       Когда Хван уносится с алкоголем к танцполу, Ли одним махом проглатывает полусладкий напиток и готовится вернуться к компании. Повернуть голову вправо заставляют знакомые слова на английском, произнесённые без уже въевшегося за пару дней корейского акцента.       Парень с кудряшками присаживается рядом, лениво оглядывает толпу. Бармен что-то уточняет, красавчик отвечает на корейском и на стойке появляется большой бокал с тёмным напитком, пахнущий свежесваренным кофе с шапкой из сливок.       — Кофе в клубе? — вслух произносит Ликс и хмыкнув, отворачивается.       — Кофе с виски, — раздаётся рядом чуть хрипло, — не люблю напиваться, а это отлично поможет скоротать время.       Феликс на секунду подвисает, переваривает услышанное, задаёт логичный вопрос:       — Зачем торчать в клубе, если не нравится?       — Отмечаем удачный проект.       Рядом снова появляется Хёнджин, в его глазах теперь больше задорного блеска, а передние пряди выбились из небольшого хвостика. Алкоголь действует на него отчаянно быстро.       — Джисон спрашивает куда ты делся.       — Скажи, что утонул в бокале с мартини, — куксится Ликс.       Хван глупо хихикает, утягивает со стойки три шота с лаймом и растворяется в неоновом свете.       — Хочешь потанцевать? — безнадёжно интересуется Ли.       — Слишком трезвый, — отзывается парень, — я Чан. Или Крис если корейские имена не в твоём вкусе.       — Феликс.       Рядом появляется шот, Ли выпивает не задумываясь. После вермута, разбавленного чём-то ягодным, лайм кажется омерзительно горьким.       — Ты из Австралии?       — Ага, из Сиднея.       Смешок вырывается сам собой. Накопившийся в крови алкоголь понемногу нагревает мозги.       Рядом возникает недовольный Джисон. Его глаза мутно поблёскивают, а косметика чуть смазалась.       — Феликс! — Ли сдаётся, подняв руки вверх, спрыгивает с неудобного барного стула.       — Ещё увидимся, Крис.       — Горячий! — выдаёт пьяный вердикт Джисон.       Ли это уже слышал. Хан сказал так о каждом, кто сегодня безуспешно вешался на Феликса. Но в этот раз младший согласен.       На танцпол приходится буквально протискиваться. Толпа будто стала гуще за это время — старалась оказаться поближе к диджею. Когда удаётся добраться до знакомых лиц, музыка сменяется на нечто знакомое и Феликс на выдохе расслабляется, отдаваясь танцу.       Несмотря на сентябрь в Сеуле все ещё тепло даже ночью. Не так отвратительно душно и жарко, как бывает иногда в Сиднее, до струящегося по шее пота крупными каплями. Поэтому единственное, о чем сожалеет Ликс — неудобная обувь. Новые Мартинсы уже натёрли пятки.       Из виду пропадает Минхо и Джисон тут же обвивает руки вокруг шеи второго Ли.       — Спасибо, что прилетел! — от Хана разит алкогольным заводом вперемешку со сладкими духами.       — Рад, что мы наконец увиделись, — выходит не так убедительно, как хотелось бы, но Ли и правда рад, просто чувствует себя третьим лишним. — В очередной раз пропустить твой день рождения было бы неправильно.       — О, я бы убил тебя! — весело вопит Джисон прямо в ухо, встряхивая Феликса в руках, как тряпичную куклу.       От небольшого землетрясения голова сразу идёт кругом и вновь становится весело. Минхо появляется с новыми коктейлями в руках, Феликс охотно принимает один. Горький грейпфрут, вместе с кислой клюквой, глушат высокий градус водки, заходит освежающий микс на ура.       Джисон вновь повисает на Минхо. Смотрит влюблёнными глазами, блуждает пальцами по чужой шее и льнёт поближе, нашёптывая что-то на ухо.       Феликс друга таким ещё не видел. Искренне счастливым.       Ещё до череды клубов Ликсу удалось поужинать с парочкой. Минхо старался вникать и иногда отвечать, но английский давался тяжело. Поэтому спустя какое-то время его внимание переключилось на Джисона. Старший казался рядом с Ханом более внимательным, мягким и заботливым. А неугомонный Джисон, кажется, успокаивался только рядом с Минхо.       — Надо отойти, — громко оповещает Феликс, ныряя в толпу ещё до того, как на него обратят внимание.       Голова чуть кружится то ли от недостатка кислорода, то ли от достатка градуса в крови. Стоит толпе немного поредеть, Ли тут же бросает взгляд в сторону столиков. Пусто. Зато у бара в этот раз расположился Чанбин.       Ноги натёрло, поэтому даже неудобный стул кажется манной небесной.       — Феликс? — окликает Со. Буква «ф» звучит как «п», и на ум неосознанно приходит сравнение с маленьким фыркающим ёжиком. — Выпить?       — Не знаю имя… — неловко тянет Ликс.       Крошки запомнившихся когда-то корейских слов тонут в уже вязком уме, как мухи в киселе.       — Название, — поправляет Хёнджин, подошедший сзади.       Чанбин кивает, собирает из пальцев знак окей и что-то говорит бармену.       — Со Чанбин, — представляется парень по слогам.       — Мило, — хихикает Хван, тыча пальцем в щеку Со.       Старший и дальше старается выглядеть серьёзным, но безуспешно. Морщит нос, начиная что-то тараторить Хёнджину.       Рядом, почти мимо стула, приземляется пьяное тело. Темноволосый парень подпирает щеку рукой и хитро ухмыляется. На вид едва восемнадцать, а в лисьих глазах всё ещё блестит неопытность. Которая никак не помешала напиться в хлам.       — Ха-ай, — икая выдаёт он и тут же недовольно стонет, пытаясь слезть со стула, когда видит кого-то за спиной Ли.       — Хай, — вторит Чан с елейной улыбочкой, хватая напившегося за загривок.       Парень с лисьими глазами что-то хнычет, пошатываясь из стороны в сторону. Чан отвечает сухо и сдержанно, поддерживая чужое тело в вертикальном положении.       — Помочь? — интересуется Феликс.       Крис подвисает на секунду, кажется, что парочка килограмм сверху ничего для него не значат, но он соглашается.       — До диванов.       Упомянутые диваны оказываются в тесном углу под лестницей. Оглушающая вибрация сюда почти не достаёт, а мерцающий свет изредка касается подлокотника.       Чан с недовольством упирается взглядом в телефон, пишет кому-то сообщение.       — Кажется, твой друг напивается быстрей тебя, — смеётся Феликс.       — Мне тех стаканов штук пять надо.       Наклонившись вперёд, Чан пытается что-то объяснить, указывая на телефон. Парень кивает несколько раз, сползает головой на подлокотник.       — Вернёмся?       Феликс мысленно прощается с тихим уголком и возвращается к бару, у которого уже собралась вся компания. Музыка разрезает диалог на части, уставший мозг слишком ленится собирать разрозненные кусочки в цельное нечто.       Джисон подпирает барную стойку лбом, Минхо заботливо поглаживает его по затылку. Хёнджин активно что-то рассказывает, жестикулирует так живо, что почти заезжает локтем проходящей мимо девушке.       Музыка у диджейского пульта стихает, играет замиксованный фонк и на месте прошлого парня тут же появляется новый.       — Выпить! — объясняет Чанбин подталкивая два новых шота.       Феликс не глядя пихает один Чану и чокается.       — Сам сказал, что тебя не берёт, а мне, кажется, уже хватит.       Крис опустошает шот с лёгкостью, будто это вода — даже не морщится.       Музыка постепенно начинает играть громче и Джисон вскидывает голову к потолку.       — Танцевать! — орёт Хан, утягивая за собой Минхо.       Чанбин ухмыляется, перехватывая запястье Хёнджина поудобней, тащится следом.       Если Феликс тот, кто не может найти золотую середину между трезвостью и очередным глотком, то Джисон с одной рюмки улетает в счастливое небытие, выжимая из себя соки, пока глаза не откажутся открываться из-за усталости.       — Не пойдёшь с ними? — интересуется Чан.       — Если простою ещё немного, ноги откажут.       Чан кивает в сторону тех столиков, за которым Феликс впервые его заприметил. Узенькие диванчики выглядят слишком заманчиво. Губы против воли растягиваются в глупой улыбочке. Старший на это только хмыкает, направляется вперёд.       Ликс смотрит на чужой затылок, скользит взглядом по плечам и рукам. Чан выше всего на пару сантиметров, но всё равно кажется куда массивней.       На танцполе значительно поредело, новый диджей не вызывал исступлённых приступов. А те, кто сейчас собрались вокруг, готовы пускаться в рейв хоть под классическую музыку с органом — настолько пьяны.       — Это не твой друг? — спрашивает Феликс.       — К сожалению, это два моих друга. Тот, что с бокалом — Чонин, рядом Сынмин.       Упомянутый с бокалом всё ещё пьяно пошатывается. За разворачивающейся картинкой Феликс наблюдает с интересом, переводит взгляд на Чана и едва не смеётся вслух. Чан смотрит с улыбкой, усердно прячась за напускным недовольством. Кончики его ушей горят красным. Именно эту неловкость ощущал Феликс, когда видел вместе Джисона и Минхо.       — Н-да, — тянет Чан, качая головой.       Младший тут же возвращает взгляд на танцпол и всё же лопается от смеха. Сынмин, вытащив из коктейля небольшой кубик льда, зажимает его между зубами и призывно тянется к губам Чонина.       — Слишком пьяны, — успокаивает Феликс.       — Точно, только Сынмин и глотка не сделал.       — А выглядит тихоней.       — Жаль, что в жизни всё не так, — с притворной грустью отзывается Чан.       — Ты от них сильно отличаешься.       — Комплимент?       Феликс бы смутился, но в крови слишком много алкоголя, чтобы проигрывать игру с такой лёгкостью. Младший растягивает губы в самодовольной улыбке и уперевшись в стол локтями, отвечает:       — А если и так, что дальше?       Чан ухмыляется, качает головой из стороны в сторону, тоже подбирается поближе. Ладонь оказывается между коленей Феликса, уже тише он произносит:       — Возьму выпить.       Стоит старшему отстраниться, как ухмылка сменяется на улыбку. Через толпу он пробирается с лёгкостью, у бара уже очередь.       Феликс возвращается взглядом к парням на танцполе. Кажется, что для них играет своя музыка: движениями в такт они не попадают от слова совсем. Чонин буквально плавится в руках второго парня: прижимается ближе, забирается руками под рубашку. Кусочка льда, как и коктейля, не бывало. Темнота играет только на пользу, скрывая пьяные поцелуи.       Ликс увлечён происходящей химией настолько, что не замечает, подошедшего с выпивкой Чана.       — Увлекательно? — со смешком интересуется старший.       — Если они не встречаются, то пора начать. — Чан плюхается рядом, закидывая руку на спинку дивана. Феликс не отстраняется, потягивает выпивку, в которой от фруктового вкуса ничего нет, сплошной градус. — Споить меня хочешь?       — А если и так, что дальше? — возвращает шпильку Чан.       — Тогда ты движешься в правильном направлении.       Ликсу хочется прижаться ближе, алкоголь подогревает тело изнутри, а к Чану тянет магнитом.       Чонин и Сынмин за это время окончательно уходят в отрыв. Ян прижимается к Киму спиной, прикрыв глаза, двигает бёдрами из стороны в сторону. Гремящая вокруг музыка и огромное количество народу не сильно мешают.       — Даже немного завидую, — бубнит Ликс.       Чан весело улыбается и кивает. В его глазах вместе с алкоголем, плавает немое понимание.       Джисон выныривает из толпы совсем пьяным, видимо, Минхо отошёл, иначе зачем Хану вспоминать об исчезнувшем друге.       — Ты опять пропа-а-а-ал! — Джисон тянет губы трубочкой и приземляется на соседний диванчик.       — Ты был прав, — Феликс заранее пытается настроить друга на положительную волну, — ноги натёрло.       Хан хмурится, скользит пьяным взглядом по ногам Ли, с каждой секундой выглядит всё более недовольным. Если завтра он будет помнить что-то помимо Минхо, то это станет причиной для ссоры. Минхо появляется до того, как Джисон успевает сказать ещё хоть что-то, и с улыбкой утягивает парня обратно к бару. Вымотанный Хан переставляет ноги с трудом.       Диджей за пультом снова сменяется, и толпа призывно гудит.       — Как часто тут меняются диджеи?       — Раз в час, — отвечает Чан, отрывая взгляд от ушедшей парочки. — Но музыка всё равно остаётся дерьмовой.       — Ты просто трезвый, — усмехается Феликс. — Посмотри на моих друзей, даже не заметят, если наступит тишина.       — Они слишком увлечены друг другом, — пожимает плечами старший, кивая на танцпол, — как и мои.       Ли чувствует к малознакомому парню только усиливающуюся симпатию. Алкоголь давит хорошие манеры, и не думая о том, что подобная реплика может звучать оскорбительно, Феликс выражает мысль, которая терзает его ещё с самого начала:       — Ты неплохо говоришь по-английски.       — Я вырос в Австралии, — усмехается Крис.       — И молчал?       — Хотел сказать ещё в самом начале, но нас прервали.       Для Феликса всё встаёт на свои места. Несмотря на едва слышимый акцент, будто есть что-то ещё, что Ли просто не в состоянии объяснить. Со старшим легко с первой минуты, словно знакомству не пара часов, а несколько лет.       — Предотвращая расспросы. Я переехал сюда пять лет назад из-за работы. Думал, не задержусь, но вышло наоборот.       Ликс обмякает на диване, допивает последние капли коктейля. Рука Чана теперь около макушки, едва касается волос и прямо в эту секунду Феликс не против, чтобы подобное произошло.       От таких мыслей смешно. В самом начале Ли мечтал сбежать, а теперь выпил столько, что мысль подцепить кого-то в клубе кажется неплохой.       — Кажется, пора их отправлять домой.       Феликс выискивает взглядом друзей Чана, но на танцполе слишком многолюдно.       Крис со вздохом всовывает коктейль в руки к младшему и поднявшись, уходит куда-то левее. Сдвинувшись на освободившееся место, Ликс видит чу́дную картину. Сынмин прижимает Чонина к колонне, осыпая шею поцелуями и забираясь руками под рубашку с блёстками.       Подошедший Чан наклоняется чуть вперёд, лица не видно, но даже пьяный вдрызг Чонин выглядит слегка виноватым. Сынмин указывает наверх и Чан кивает. Хватая Яна под руку, уводит к лестнице. Младший брыкается, доказывает что-то Киму, но старший не реагирует. Будто не он только что забирался руками в чужие штаны при сотне людей на танцполе.       Рядом раздаётся глухой шлепок обивки. Ударившись об столик коленкой, рядом приземляется Хёнджин.       — Джисон сердится на тебя, — беспечно заявляет Хван, потирая ушибленное место.       — Думаю, пора отправляться по домам, — так же беспечно поддакивает Феликс.       — Он не согласится уйти, даже если Минхо выстелет дорожку из лепестков роз, — хохочет Хёнджин, Феликс хмыкает в ответ.       Пьяный Джисон — не только источник бесконечной энергии, но и экстраверт после первого же шота. Уговорить вернуться домой, в ту самую кровать из которой он не хотел вылезать ещё шесть часов назад, так же сложно, как пытаться вырастить арбуз в домашних условиях — под силу конечно, но в чём смысл.       — Возьму ему выпить.       — Он не станет глушить ничего, в чём отсутствует алкоголь.       — А кто ему скажет, что в бокале нет алкоголя, — подмигивает Ликс.       Хёнджин на услышанное звонко хохочет, бьёт в ладоши и снова ударяется коленкой.       Уставший бармен протирает стаканы на высокой ножке смотря перед собой. Актуальная проблема в виде языкового барьера снова высовывает нос наружу. Всё выпитое за сегодняшний вечер действует хоть и не насмерть, но забыть всевозможные слова это никак не мешает.       На плечо опускается чья-то рука и Ликс подпрыгивает.       — Меня не было пять минут, а ты уже сбежал.       Чан сегодня натуральное спасение от всего и для всех.       — Мне, точнее моему другу, нужен коктейль, но без алкоголя, — начинает тараторить Ли. — И такой, чтобы выглядел как алкогольный, иначе содержимое бокала окажется у меня на голове.       Последнее конечно преувеличение, но кто знает, что навоображал себе пьяный мозг Джисона.       — Лимонад? — подытоживает Чан.       Бармен с интересом слушает длинное предложение. Когда напиток готов, Феликс замечает Джисона на одном из диванов.       — Обещаю вернуться.       Хан зажат на маленьком диванчике между Хёнджином и Минхо. Хван, навалившись на плечо друга, в отключке, а Ли старательно пытается что-то объяснить.       — Выпивка, — радостно скандирует Феликс.       Джисон подозрительно принюхивается к стакану, но в итоге выпивает залпом не заметив подвоха. Минхо воровато вытягивает лимон из стакана и для пьяного жуёт слишком осмысленно. Метает хитрый взгляд в сторону Ликса, улыбается — догадался.       — Что, — икая в процессе, — решил подцепить того парня? Весь вечер от него не отходишь.       — Он тоже из Австралии, — оправдывается Ли, — но об этом поговорим завтра, сейчас пора собираться домой.       — Что? Не хочу!       Минхо рядом устало вздыхает, видимо до этого безуспешно пытался вбить эту же мысль.       — Почти три утра, Джисон. Ещё немного и добираться до дома придётся через пробки.       Феликс глядит на уснувшего Хёнджина, не видит рядом Чанбина, который вроде как не выпивал, и потерянно смотрит на Минхо. Приплыли.       — Где Чанбин? — попытка не пытка.       — Внизу, — отвечает Минхо, указывая рукой наверх. — Такси?       — Такси, — кивает Феликс и оглядывается к бару.       Чан, подперев подбородок, не сводит глаз с компании и чуть улыбается. Вероятно происходящее доставляет немалое веселье, точно так же младший смотрел на его друзей. Феликс приманивает парня к себе, Крис кидает парочку слов бармену и подходит к Ликсу, также присаживаясь перед Джисоном.       Хан, увидев новое лицо прямо перед собой оживляется. И после секундного разглядывания, разочарованно выдыхает:       — Горячий красавчик, отобравший у меня Феликса.       Чан на услышанное давится слюной, вновь кидает на Ликса весёлый взгляд.       — Какой план?       — У входа друг, кажется, он разбирается с такси, поэтому придётся тащить этих двоих наружу. Объяснишь это Минхо?       Минхо на своё имя реагирует как кот: напрягается, вслушивается и когда Чан заговаривает на корейском, расслабляется.       Голос у Криса другой, более мелодичный и мягкий, нежели, когда он говорит на английском. Феликс слушает, но уловить что-то не удаётся. Каждый слог похож на неразборчивое месиво во главе с буквой «с».       — Ваш друг приедет на своей машине, — спустя несколько минут объявляет Чан. — Пока что можем попытаться выбраться на свежий воздух.       Минхо вновь торопливо объясняется и Чан переводит:       — На тебе Хёнджин, будешь замыкающим.       Построение как в армии. Ликс быстро кивает и переводит взгляд на Хвана. Парень выше как минимум на полголовы, так что ни поднять, ни тащить на себе — не вариант. Как Чанбин управлялся пока что остаётся загадкой.       — Хёнджин? — тянет Феликс и чуть встряхивает задремавшего, — подъём, карета приехала.       — Чё? Какая ещё…       — Отвечаешь — значит не овощ, тогда своими ногами, — делает заключение Ли и стягивает Хвана за запястья на пол.       Хёнджин вздрагивает, тормозит пятками и уперевшись локтями в диван ошалело смотрит перед собой, от встречи с полом его отделяет всего ничего. Зато в глазах ни следа похмелья. Минхо рядом хохочет.       — Наверх, — с ехидной улыбочкой ещё раз поясняет Феликс.       Хёнджин подбирает раскиданные в стороны конечности, встаёт чуть пошатываясь, даже немного помогает с Джисоном. На середине пути Минхо отступает и даёт Чану свободно волочить Хана, как карманную собачку.       — Где ты эту боевую машину откопал? — интересуется Хёнджин, — не удивлюсь, если они с Чанбином из одного зала не вылезают.       Феликсу такие подробности уже не известны, но об этом он не говорит. Лёгкие до крика распирает непонятной гордостью.       Чанбин и правда на улице, стоит, упершись взглядом в небо.       — Ты чё тут созидаешь блядь, — начинает Хван и заканчивает уже на корейском.       Со в ответ бросает короткую фразу, и все переводят взгляд на Минхо.       Феликс чувствует себя актёром старого чёрно-белого немого кино, только вот субтитры по экрану никто не пускает, ни черта непонятно. Минхо моргает несколько раз, отвечает ещё короче, чем Чанбин. Тишина повисает такая, будто кто-то умер и это минута молчания.       Джисон пьяно бормочет на чужом плече и только это заставляет всех оживиться.       — Подождёшь тут? — интересуется Чан, у Феликса не особо есть выбор.       Прощается только Минхо: чуть кивает, уходя за Крисом. Вдалеке слышен громкий голос Чанбина полный негодования. Старший возвращается спустя две минуты.       — Всё нормально? — интересуется Феликс.       — Порядок, — смеётся Чан, — они всегда такие?       — До сегодняшнего дня я не знал никого кроме Джисона, — пожимая плечами, отвечает Ли.       — Вот как. — Крис встаёт рядом, опирается на стену позади и уже тише продолжает: — Чанбин стоял тут порядка пятнадцати минут, звонил на телефон Минхо, и несмотря на то, что ответа не последовало, всё равно терпеливо ждал. Оказалось, что мобильник Минхо остался дома.       — Ты сегодня спас не только меня, — широко улыбаясь, говорит Феликс.       Тёплый ветер забирается под футболку, щекочет кожу лёгкими прикосновениями, пуская по телу волны мурашек. Алкоголь в крови давно перестал действовать оглушающей гранатой, оставаясь на языке сладким послевкусием и тяжестью в желудке.       Рядом с Чаном тепло и комфортно. От старшего пахнет чем-то едва уловимо мускусным. Тёмные кудряшки растрепались из-за ветра, а в глазах яркими вспышками блестят искры.       — Мой отель недалеко от сюда, — прерывает тишину Феликс, — вверх по улице.       Крис запускает пальцы в волосы, пытаясь убрать их с лица, но кажется ветер против подобного. Ли только рад, ему самому бы хотелось потянуть за аккуратные завитушки, точно так же, как сейчас, с ними играет ветер.       — Проводить тебя?       Ликс встречается с чужим игривым взглядом, тонет в волнении. Будто ему снова тринадцать, а впереди первое признание в любви.       Видимо младший пялится слишком долго, потому что Чан тянет губы в неловкой улыбке, а кончики ушей вновь чуть краснеют. Феликс всё же пьян, ведь едва сдерживает себя от желания прикоснуться. Крис кажется сейчас таким идеальным: с этими растрёпанными волосами, смущённой улыбкой, блестящими глазами. Словно не с этой планеты. А от того насколько он близко, в животе оживают волнительные бабочки.       — Конечно, если потом сможешь нормально добраться до дома, — наконец находится с ответом Ли.       Чан с едва заметным облегчением качает головой.       — Плевать. Я думал, что этот вечер окажется куда хуже. Хорошо, что мы встретились.       Путь до отеля проходит в приятном безмолвии. Изредка мимо проезжают машины, реже проходят покачивающиеся прохожие. Ноющие ещё в клубе ноги сейчас совсем не напрягают, от алкогольного тумана совсем ничего не осталось и все огни вокруг переливаются с удвоенной силой. Даже лёгкая мигрень ушла восвояси. Феликс не соврёт, если скажет, что готов шагать так хоть прямиком до Австралии. Но, к сожалению, отель неизбежно появляется на горизонте.       Чан замирает в тени, складывает руки за спиной, вновь улыбается.       — Я тоже не ожидал от этого вечера чего-то хорошего. Поэтому мне хочется кое-что сделать, — признаётся Ли.       — Конечно, — моментально соглашается старший.       Феликс, и так, стоит почти вплотную, но всё же делает маленький шажок вперёд, обозначив свои намерения. Чан не отступает, глядит с интересом, затаив дыхание.       Ликс наконец добирается до кудряшек. Зарывается пальцами в волосы, проводит до затылка, пропуская мягкие пряди сквозь. Объёмные и тяжёлые на первый взгляд волосы, оказались мягкими и почти невесомыми.       Ладони закономерно опускаются на плечи, и Феликс утягивает Чана в поцелуй так аккуратно и целомудренно, словно боится напугать кипящим внутри месивом из чувств. Старший отвечает, укладывая руки на талии. Ли чувствует обжигающее тепло чужого тела сквозь тонкую рубашку.       Когда рядом проезжает машина, Крис отстраняется. В его глазах не осталось мерцающих звёздочек: всё утонуло во тьме.       — Идём со мной, — выпаливает Феликс.       Хватает Чана за руку и тянет ко входу в отель, на ресепшене единственная уставшая женщина, которая на вошедших даже не смотрит. Ли вдавливает кнопку вызова лифта так сильно, что той положено вывалиться с обратной стороны. Старший молчаливым пятном стоит позади, сильней стискивает Феликсову ладонь и тихо произносит:       — Не торопись так, я никуда не сбегу.       В голосе больше никакой мягкости, невинности или нежности. У Ликса по спине ползут мурашки. Веселье моментально угасает, облачаясь в пожар под кожей. В лифте воздух трещит от напряжения, поднеси спичку — вспыхнет.       Ключ-карта открывает дверь в номер и на небольшой панели у входа загорается зелёный свет. Феликс пялится на огонёк чуть дольше нужного, словно только сейчас осознал, что делает. Сомнения зарождаются на дне лёгких и улетучиваются с выдохом, когда Чан касается губами шеи.       Крис осторожный и мягкий: целует почти невесомо. Но под одежду забирается уверенно, словно уже выучил каждую чувствительную точку.       Остатки страха растворяются в низком стоне, когда Чан чуть прикусывает кожу на шее. Быстрая вспышка боли будоражит кровь, загоняет сердце в ещё более дикий ритм.       — Сладкие, — почти что мурлычет Чан, — я весь вечер гадал, как звучат твои стоны.       В тихом омуте, и правда, черти водятся.       Феликс сжимает губы плотней, проглатывает судорожный вздох и едва находит силы развернуться спиной к стене. В поясницу упирается локер с ключ-картой, впивается острым углом, но с этой минуты всему миру придётся подождать.       Чан смотрит сверху вниз с уверенным огоньком в глазах, давит своей энергетикой. Улыбается бесстыдно, будто не он только что заставил Ли стонать от одних только лёгких поцелуев.       Торопить события не хочется. Несмотря на то что одежда неприятно давит. Феликс тянется к рубашке Чана, не расстёгивая, запускает руки под, проводит так же невесомо по груди.       — А ты горячий, — двусмысленно получается автоматически, но правды реплика не лишена.       Крис вновь целует, но в этот раз с напором. Нетерпеливо избавляется от ремня. Скользит языком по губам, Феликс едва успевает за изменившимся ритмом и когда старший отстраняется, дышит как загнанный зверь.       Чан оглядывается вокруг, словно находится в картинной галерее, задерживает взгляд на двухместной кровати. Ли очень хочется оправдаться, что других номеров не было.       Феликсу нужно вернуться в игру до того, как здравый смысл возьмёт верх. Ступая к кровати широкими шагами, размазывает хитрую улыбку по лицу и чуть толкает Чана в плечо. Старший поддаётся, приземляется на край. Глядя с интересом, отползает к изголовью. Ликс забирается следом, седлает бёдра и чуть скользит задницей из стороны в сторону, чтобы найти удобное положение.       Чан придерживает за подбородок, заглядывает в глаза и уверенно не то просит, не то приказывает:       — Покажи, что умеешь.       Ли два раза просить не нужно. Выгибаясь как кот, он сползает ниже. Не прерывая зрительный контакт, трётся об ткань джинс. Нарочито медленно тянет молнию вниз, стараясь лишний раз не прикасаться руками, чтобы отсрочить удовольствие.       Бельё вместе оказывается на полу. Феликс давит внутреннюю дрожь, которая поднимается откуда из живота, сжигая всё на своём пути до хрустящих углей. Желание прикоснуться, обвести каждую венку на толстом члене языком, крепнет с каждой секундой и туманит мозг лучше выпитого алкоголя, а ещё лучше ощутить этот член, наконец, в себе.       Ли аккуратно ведёт языком по уздечке, глядит из-под опущенных ресниц и когда Чан сдаётся: откидывает голову назад и хрипло стонет, для младшего это самый яркий зелёный свет. Обхватив головку губами, Феликс скользит едва до середины. Взять полностью в таком положении почти невозможно. Солоноватая от смазки слюна стекает по члену прямо на руку, головка до упора упирается в горло, не давая продохнуть, сглотнуть без происшествий тоже не выйдет, поэтому Ли отстраняется.       — Такой нетерпеливый, — шепчет Чан, очерчивая большим пальцем подбородок Феликса, — такой хороший.       Ли вновь принимается посасывать головку, в этот раз не пытаясь насадиться до упора. Втягивает щёки на вдохе, старается помогать языком и рукой. Чан млеет от раскрывшегося вида перед ним больше, чем от ощущений ниже пояса. Феликс, похожий на маленького ангела с яркой улыбкой и россыпью веснушек, на входе в отель превратился в демонёнка, с хитрой улыбкой и соблазнительным взглядом.       Весь вечер, на дне алкогольных коктейлей, Чан видел картинки с Феликсом. Как младший стонет в подушку, пока Бан входит в него, сжимая бёдра и оставляя темнеющие следы по всему телу. Поэтому старший готов закончить уже сейчас. Ли будто мысли читает, вновь берёт глубже. Трётся пахом о кровать, потому что прикоснуться к себе не может.       — Иди сюда, — просит Бан охрипшим голосом.       Феликс подползает к чужим рукам так, словно они станут его спасением.       Чан целует в висок и помогает стянуть штаны. Кожа к коже ощущается как самое правильное, что только могло произойти в эту ночь. Никаких лубрикантов под рукой нет, поэтому приходится обходиться без них.       Крис ведёт по голой коже, раздвигает ягодицы и чуть надавливает. Феликс издаёт самый великолепный звук — хнычет, нетерпеливо ёрзает и чуть приподнимается. Когда Чан вводит два пальца, Ликс стонет так влажно, что член старшего дёргается.       — Пожалуйста, — просит Ли, подаваясь назад, сильней опускаясь на пальцы.       Чану, кажется, тоже очень нравится играть в эту игру. Пальцев внутри слишком мало, чтобы дать то приятное чувство наполненности. Желание давно обожгло изнутри сердце, разбило лёгкие не давая вдохнуть. Старший старательно растягивает Феликса, проглатывая стоны, которые удаётся выбить. Жадно блуждает по лицу, подмечая как наслаждение раскрашивает кожу в новые цвета.       — Крис, — стонет Ли, — я хочу тебя.       Чан припадает губами к ключицам. Оставляет влажные дорожки на груди, поочерёдно посасывает каждый сосок, чуть прикусывая. Боль острыми вспышками пронизывает ноющее тело, и тут же тонет под возбуждением.       Пальцы выходят с хлюпающим звуком, Ликс снова хнычет и когда Крис приставляет головку ко входу, опускается так медленно, как только может — мстит. Двигается младший так же медленно. Насаживается до упора, судорожно вдыхает и без паузы делает ещё один подход.       Чан помогает, поддерживает рукой за ягодицы, но надолго его терпения не хватает. Обхватив младшего за талию обеими руками, так сильно — наутро могут остаться синяки — переходит на частые толчки. Феликс упирается лбом в чужое плечо и приглушенно стонет. Настолько хорошо, что тело давно должно было распасться на молекулы от каждого прикосновения и поцелуя.       — Громче, — снова тем тоном, который так близок к приказу, но всё ещё с просящими нотками.       В любой другой ситуации Ли бы сто раз подумал о том, нужно ли вести себя громко. Кто знает, насколько тонкие стены в отеле, и кто по ту сторону. Но сейчас слушать остатки разумного хочется меньше всего.       Феликс стонет до того низко и протяжно, что Чану хочется завыть.       Старший оставляет поцелуи на каждом участке голой кожи, до которого может дотянуться, больше всего достаётся шее и груди. Яркие пятна расцветают тут и там, как бутоны цветов.       Ликс наслаждается каждым движением, окидывает голову назад. Млеет от прикосновений и стонет, не сдерживаясь. Выгибается на максимум, чтобы принять член, как можно лучше.       Чан вдалбливается сильней и с рыком выходит. Переворачивает Феликса на живот, сжимает тонкие запястья одной рукой и вновь резко проталкивается до упора. Младший стискивает белые простыни в руках, звуки тонут в подушке. Точь-в-точь как Чан и представлял.       Скорость толчков только нарастает и Ли окончательно теряется в окружающем пространстве. По рукам ползут мурашки, спину чуть покалывает из-за неудобного положения. Собственный член трётся об простыню и наслаждение от толчков по простате накатывает волнами, унося всё дальше. Хорошо настолько, что Феликс едва осознает, что кончает, тело больше ему не принадлежит. Чан вдалбливается следом ещё несколько раз и кончает внутрь.       Наслаждение дурманит уставший мозг, ласкает каждую клеточку тела.       — В душ? — голос Чана всё ещё хрипит, будто это он только что пытался оповестить всех соседей о бурной ночи.       — Мг-м, — бормочет невнятно Ликс, оставаясь лежать на месте.       Открыть глаза так же сложно, как пошевелить рукой.       Крис шуршит одеждой, чуть открывает окно и накинув на плечи Феликса одеяло, уходит в душ.       Младший мысленно прощупывает каждый кусочек тела и отмечает те места, где наутро появятся синяки. Когда сердце успокаивается, шум разбивающейся о кафель воды, смешивается с гулом улицы и превращается в колыбельную. Феликс засыпает с довольной улыбкой на лице.