Цветок папоротника

Ночь опустилась на лес мягкой, почти невесомой пеленой. Трель сверчков заглушал крестьянский смех, который становился громче с каждым шагом. Тягучий мужской голос запел народную песню: — Шинкарочка молода, Дай мне меду и вина, Дай мне меду и вина. - А скинь же ты синь жупан, Тогда тебе меду дам, Тогда тебе меду дам. — Люмин, ты слышала? Что-то про мëд! — Паймон засуетилась, а в глазах малышки зажглись искорки. — Идëм быстрее, ну! У них наверняка много вкусных угощений, помнишь, Чайльд говорил о блинах. Не пробовала такое, но звучит дико вкусно! — Я с радостью, Паймон, но из источников света у меня только светлячки. И если ты не собираешься научить меня летать, я, пожалуй, буду осторожна. Не хочется разбить себе лицо о коряги, знаешь ли. — Задание можно выполнить и завтра! — спутница скрестила руки на груди. — Не могу. Моры у нас в последнее время не то, чтобы много водится. А Иван обещал щедрую награду за цветок папоротника, который расцветает только в ночь на Ивана Купала. Потерпи, скоро и мы пойдëм на праздник. — Если Паймон не подкрепится прямо сейчас, она упадёт в обморок! Люмин закатила глаза и, сложив меч, направилась в сторону деревенского праздника. На самом деле, Паймон была права: ей нужен был отдых. После сложного пути в Снежную у неë совсем не было для этого времени, а момент был действительно подходящим. Лето в землях Царицы было коротким, а тëплые дни можно было сосчитать на пальцах руки. Может, действительно бросить к Бездне поиски цветка папоротника и позволить себе расслабиться на одну ночь? Люмин не часто встречала уроженцев Снежной в путешествиях, разве что торговцев и членов Фатуи. Познакомиться с простыми местными действительно было интересно, и Люмин искренне надеялась, что они хоть на немного будут отличаться от Синьоры. Маяком в лесном мраке стало огненное зарево, вспыхнувшее в одночасье. Видимо, крестьяне развели большой костëр. Девушка улыбнулась красоте стихии и побежала в сторону поляны. — Разве мы не насмотрелись на огонь в Натлане? — подняла бровь Паймон. — Я не перестану восхищаться природой. Ты права, Паймон. У нас есть крыша над головой в виде чайника, а чтобы была еда, можно и поохотиться. В Бездну задание. Осторожно выйдя на поляну, Люмин с восхищением посмотрела на деревенские гуляния. Повсюду пылали костры, а крестьяне водили хороводы и плели венки из цветов и трав. Наверное, в этом и было самое прекрасное. Не в огромных дворцах и храмах, не в высоких шпилях столиц, а в простом счастье. Итэру бы понравилось. Может, суровая Снежная смогла бы стать им домом и приняла бы в свои объятия две заблудшие души, как родная мать?.. Девушка смахнула подступившую слезу и заметила отсутствие спутницы. Паймон уже улетела к стенду с угощениями, ничего нового. Люмин вдохнула свежий воздух, перемешанный с ароматом жжёного дерева, и направилась за подругой. — Откуда вы? Сразу видно, что не из Снежной, — торговец тепло улыбнулся и подал Паймон пару блинчиков. — Мы путешественники, — ответила Люмин и улыбнулась в ответ. — Впервые в Снежной. — О, тогда вы выбрали чудесное время для визита в страну! Снежная прекрасна и в искристом морозе, и в коротких отголосках лета. Насладитесь сегодняшней ночью, она по-настоящему волшебная. — Незабудки и лютики, чтобы не угасла память о любимых и чтобы счастье пылало в твоëм сердце! К Люмин подошли две деревенские девушки и надели на еë голову цветочный венок. — Спасибо, — она улыбнулась незнакомкам. — Это Стася и Аня, местные травницы, — улыбнулся мужчина за прилавком. — Пять блинов с малиной, пожалуйста, — Люмин услышала за спиной знакомый голос и подняла брови. К торговцу подошëл никто иной, как Одиннадцатый Предвестник Фатуи. — Тарталья?.. — она повернулась к нему лицом. — О, ты, видимо, обозналась. Я Аякс, — он усмехнулся и взял закуску. — Путешественница, верно? Меня часто путают с Предвестником Фатуи, однако смею признать, что я куда красивее и привлекательнее этого заносчивого трикстера. Паймон подавилась блином и начала кашлять. Люмин хотела возразить, но один взгляд Чайльда дал понять, что его личность должна остаться инкогнито. — Да, видимо, обозналась. Мы встречались с Тартальей в Ли Юэ однажды, но после этого я посетила кучу стран. Инадзума, Сумеру, Фонтейн, недавно вернулась из Натлана. Куча лиц, сам понимаешь. Однако мне кажется, что Тарталья намного симпатичней тебя, Аякс. — Предлагаю обсудить вечный вопрос о красоте у реки. Тут недалеко, я покажу. Чайльд подмигнул торговцу и положил ладонь на плечо Люмин, уводя еë в сторону реки. Когда шум голосов снова стих, она отстранилась и скрестила руки на груди. — И что ты здесь делаешь? Фатуи в каждой бочке затычка, — фыркнула девушка. — Если собираешься испортить мне вечер, то я, пожалуй, вернусь на праздник. — Я, по-твоему, не человек? Захотелось развеяться, отдохнуть. Домик моей бабушки в здешней деревне. Тевкр и Антон заснули, а мы с Тоней вырвались сюда. — Извини, — Люмин виновато опустила глаза. — Одних извинений будет мало, сударыня! Я требую рассказа о том, что ты здесь забыла. Тарталья опустился на траву возле берега реки. Положив блины с малиной к себе на колени, он похлопал ладонью по месту возле себя, приглашая Люмин сесть. — Ну, цель у меня всë та же. Я ищу брата. И Царица — моя последняя надежда. — О, ну да, ты верно подметила, — Предвестник усмехнулся, начав есть. — Царица завсегдатай на Иване Купале. Странно, что ты не увидела, как она водит хороводы с Итэром. Люмин отвесила парню подзатыльник и села рядом. — Ты невыносим. — Ещë и не так красив, как Тарталья. Одни минусы, какой ужас. — Паймон невзлюбила тебя ещë с Ли Юэ! — спутница подлетела к ним и облизнулась на малиновый блин. — Полагаю, это исправит ситуацию, — Чальд протянул Паймон угощение. — Так что, Люмин? Что ты делаешь здесь, в Царицей забытой деревушке? Люмин перевела взгляд на небесно-голубые глаза и не сдержала улыбки. Он, кажется, впервые назвал еë по имени. — Один торговец попросил найти для него цветок папоротника. Обещал щедрую награду, — девушка согнула колени и приобняла их. Юноша залился звонким смехом. Паймон в непонимании приподняла бровь и посмотрела на Тарталью, как на дурака. — Я сказала что-то не так?.. — поинтересовалась Люмин. — Цветок папоротника, — Чайльд попытался успокоиться, но засмеялся ещё сильнее. — Ох, сударыня, как бы помягче сказать... — Говори, как есть. Тарталья взял еë руки в свои и театрально вздохнул. Щеки Люмин покрылись румянцем. — Цветка папоротника не существует. Это просто легенда, сказка. И тебя, как бы это сказать, надурили. — А Паймон говорила! Люмин закатила глаза и освободила свои руки. — Это в Снежной вид юмора такой, когда смешно только шутникам? — Да ладно тебе. Во всяком случае, ты, следуя мудрому совету Паймон, прекратила его искать. И сидишь сейчас здесь. Со мной. — Встреча действительно неожиданная, — девушка отвела взгляд, посмотрев вдаль. Над берегом реки стрекозы исполняли свой ночной танец, вырисовывая на водной глади затейливые узоры. — Аякс... Красивое имя. Взял его себе для таких неофициальных случаев? — Нет. Это моë настоящее имя, которое знает разве что семья. — Не думаю, что я похожа на твою семью. — Семья — растяжимое понятие. За годы своих путешествий ты повстречала много хороших людей и сблизилась с ними. Все они стали для тебя семьëй. Возможно, даже я. Люмин вновь перевела на него взгляд. От прежнего Тартальи, казалось, не осталось и следа. Это был вовсе не Тарталья, а Аякс... Это истинное лицо, его нагая душа. И девушке, ценящей честность, это очень нравилось. — Ты прав. Я часто думала о тебе, — неожиданно призналась Люмин. Аякс усмехнулся. — Я тоже, Люмин. Всё ждал, пока ты прибудешь в Снежную. Вот понесло ведь твою задницу в Инадзуму, Сумеру, Фонтейн и Натлан. — Да, понесло. Я искала брата. Я хотела приехать раньше, правда, особенно после твоего обещания про борщ... Но как-то не вышло, сам видишь. — Люмин, — Аякс вздохнул, — Прекрати думать о брате хоть на одну ночь. В смысле, я понимаю, как ты его любишь и как Итэр для тебя важен, но ты упускаешь самое главное. — Что именно я упускаю? — Я думал о тебе. В воздухе повисла неловкая тишина, которую прервало сопение Паймон. Уставшая малышка наелась блинами и легла спать на мягкую траву. Будто приняв сон Паймон за действие, Аякс притянул Люмин к себе, нежно взяв еë за запястье, и почти невесомо коснулся губ девушки своими. Щеки Люмин запылали ярче прежнего, однако на поцелуй она ответила. И что за странный порыв?.. Впрочем, она действительно часто думала о Предвестнике, даже слишком. О его пламенных волосах, о глазах цвета мондштадтских одуванчиков. О хитрой улыбке и искорках во взгляде. — Почему ты дрожишь? — Аякс отстранился и посмотрел в глаза девушки. — Мне не стоило, да? — Стоило. Просто холодно, — Люмин страстно поцеловала Тарталью и зарылась тонкими пальцами в волосах цвета огня, будто ища способ согреться. Аякс усмехнулся в поцелуе и углубил его языком. Сумев отстраниться, он начал покрывать нежными укусами шею девушки. Люмин шумно выдохнула и стала теребить застёжки платья трясущимися руками, желая избавиться от одежды. — Давай помогу, — улыбнулся Аякс и, поцеловав девушку в плечо, начал растегивать пуговицы. Когда лёгкая ткань скатилась по нежной коже, Тарталья уложил девушку на спину. Люмин ахнула от прикосновений капель росы к голой коже. Это возбудило ещë сильнее, и она притянула Аякса к себе. Вдали начали догорать костры. Кажется, крестьяне расходились с праздника. Для них двоих же ночь только начиналась. Аякс припал губами к затвердевшему соску девушки, и Люмин закусила губу, сжав траву, на которой лежала. Его язык вычерчивал затейливые узоры, а свободная рука круговыми движениями ласкала другой сосок. С губ девушки вырвался стон. Аякс, желая подразнить еë, как бы невзначай провёл ладонью по внутренней стороне бедра. — Аякс... — Можешь не говорить, что тебе нравится, это и без того крайне заметно. Тарталья вновь коснулся мягкими губами холодной кожи и начал спускаться ниже. Трава под рукой Люмин сжалась сильнее. — Попросите меня хорошенько, сударыня. Девушка закатила глаза и, запустив пальцы в волосы Аякса и чуть сжав их у корней, опустила его голову меж своих бëдер. Тарталья довольно усмехнулся такой властности и начал ласкать еë клитор языком, Люмин застонала и начала его направлять. Когда Аякс понял, что она близка к оргазму, он остранился. — Аякс. Взгляд Люмин отражал всю ненависть мира. Парень лишь усмехнулся и, приспустив брюки, вошëл в неë. Девушка поймала его губы своими и страстно углубила поцелуй. Аякс начал ускорять темп, но так увлëкся губами Люмин, что сам не понял, как она оказалась сверху. — Ты так прекрасна, когда командуешь и властвуешь... Вы точно не хотите присоединиться к Фатуи, сударыня? — Я подумаю, — Люмин начала двигаться, подобрав удобный для себя темп. Одну руку она опустила на торс Аякса, другой — ласкала свою грудь. — Я готов кончить только от одной картины того, как ты себя ласкаешь, — прошептал Аякс, желая вновь смутить девушку, но та, кажется, решила смутить его в ответ. — Ты готов кончить и от своего отражения в зеркале, — усмехнулась Люмин и закусила губу, чувствуя, как волна оргазма приятной истомой начинает растекаться по телу. Заметив это, Аякс прижал девушку к себе, сделав пару быстрых толчков. Бёдра Люмин затряслись, а сама она обмякла в объятиях Тартальи. Костры потухли, и их двоих согревал лишь пожар в их груди. На деревьях тихо и едва слышно, будто боясь прервать сон Паймон, запели жаворонки. Рассвет приближался к ним мягким туманом и нежно-розовым свечением. Люмин и Аякс оделись и легли на траву, заснув в обнимку под колыбельную леса, а рядом, в кустах папоротника, лишь на пару мгновений зацвел алый и пламенный бутон.