Поговори со мной

Средняя школа не для слабонервных. Мо Жань выяснил это в первый год обучения там. Средняя школа похожа на подготовку к тотальному аду под названием взрослая жизнь, особенно, когда это школа-интернат. В интернате часто можно встретить глупых псин. Мо Жань был одной из них. Он был самой главной глупой псиной из них всех. В детстве у него конечно была матушка. Матушка часто рассказывала ему какие-то истории про добрых людей и всегда говорила, что даже на зло нужно отвечать добром. Может быть, тогда в его глупом собачьем, горячем сердце и появилась эта не менее глупая надежда жить. Он думал об этой надежде каждый день, эти мысли согревали, заставляли кровь двигаться по сосудам быстрее, течь, бурлить. Каждый день выгрызая себе путь к хорошему будущему… По-собачьи хорошему, с едой и домом, тёплыми руками, что гладят по шерсти, а не против и… Блядским белым котом. Этот самый белый кот приходит в ту отвратительную школу-интернат. Приходит, долго смотрит, выглядывает и много хмурится. А Мо Жань видит эти нахмуренные прямые брови и желание, вместе с неистовой надеждой в груди, царапают острыми когтями, рвут изнутри. Глупая псина, паршивый пёс. Пускай, каким бы глупым он ни был, он видит этого белого кота, с величественно расправленными плечами, прямой спиной, по-блядски бледными кистями рук, тонкой шеей и этим самым охуенным в мире лицом, и понимает… Понимает, что это — его. Его руки, его тонкие пальцы с крупными костяшками (наверное, так же охуительно сжимающие стоящий колом ствол), длинные волосы, заколотые в хвост тоже — его. Мо Жаню в тот день исполняется пятнадцать, он снова немного подрос и уже не ведёт себя как бешеная псина. Теперь, по его собственному достопочтенному мнению, он повзрослел, набрался мужества (эти пёсьи лапки ещё никогда не дрожали так сильно не от страха и боли, а от предвкушения и счастья) и, собрав яйца в кулак, он отправляется прямо к кабинету своего кота, правда, кот — тугодум, и этого ещё не понял. Без стука открывая дверь, этот мелкий щенок по фамилии Мо влетает в чёртов кабинет, чтобы, подняв голову, уронить сердце к ногам прекраснейшего белого кота… И его сердце действительно падает, в самые пятки этой глупой псины, отнюдь не к ногам прекраснейшего из белых и пушистых. Пушистые волосы по-прежнему чернильно-чёрные, гладкие, блестящие, и сейчас так безжизненно повисшие вдоль стола и спины, ох да, эта гордая осанка и расправленные плечи, что обычно так привлекают взгляд одного глупого ученика… Сгорбившись над бумагами, согнулись? Что? Мо Жань за один шаг преодолевает расстояние от двери до стола, хватая своего любимейшего кота на свете и так отчаянно к себе разворачивает: — Учитель? Учитель, это я Мо Жань. Учитель, прошу вас, откройте глаза… Тело в его руках дёргается, сначало вяло, но с каждой секундой всё быстрее и резче проясняется сознание, и вот уже человек перед этим псом убирает с себя цепкие лапы, отъезжая на кресле чуть подальше (поприличней — думает Мо Жань): — Мо… Вэйюй. Что ты тут делаешь? Глаза феникса расфокусированным взглядом смотрят на застывшего парня, розоватый след на щеке ярким пятном выделяется на бледном лице. Чу Ваньнин снова хмурится и поднимается на ноги. — Учитель, этот ученик хотел зайти, чтобы проведать вас. Я не ожидал, что Учитель будет отдыхать в это время. Глупый пёс воет в груди, скребётся и абсолютно не понимает. Не понимает, почему прямо сейчас нельзя наброситься на этого большого белого кота, подавить это чёртово сопротивление и обнять, подмять под себя и никогда не отпускать. Не сломить, нет, ни в коем случае. Нельзя ломать, только не этого человека. Чу Ваньнин работал в этой школе около полутора лет, но за всё это время он ни разу не выглядел по истине дружелюбным. Несмотря ни на что, когда Мо Жань увидел его стоящим под яблоней, на какой-то краткий миг он подумал, что это и правда спустился с небес небожитель, не устроился на работу кот. Тогда этот незрелый щенок поспешил к незнакомому человеку и, позабыв о приличиях, опустился на колени, аккуратно взял чужую ладонь в свои руки. — Вы будете здесь работать? Возьмите меня в ученики! В ответ Чу Ваньнин удивлённо хлопал ресницами несколько секунд и, выдернув свою ладонь из чужих горячих, сухих ладошек, строго произнёс: — Молодой человек, встаньте. Мо Жань замер на мгновенье, но тут же поднялся и отряхнул свои брюки. — Извините, Учитель, этот невежливый ученик не представился. Я Мо Жань, Вэйюй, — парень сделал жест рукой, обняв кулак ладонью. — Моя фамилия Чу. Я не признавал тебя учеником, так что не называй меня учителем. Глупая псина пропустила мимо ушей последнее предложение мужчины, ещё раз оглядев его с ног до головы. Вынырнув из воспоминаний, Мо Жань подходит чуть ближе к сонному учителю и протягивает руку к заколке в волосах, желая поправить. Чу Ваньнин снова отшатывается от него. — Ты что делаешь? — Чу Ваньнин строго повторяет. — Учитель, я всего лишь хотел поправить вашу заколку, она съехала набок. Мо Жань смотрит на него и едва сдерживает смешок. Учитель и правда слишком похож на кота. Чуть что — сразу в сторону и только шерсть дыбом не становится. В итоге, Мо Жань делает несколько уверенных шагов в сторону Чу Ваньнина. Мужчина настороженно смотрит на ученика, будто ожидая, что тот сейчас накинется на него, словно голодный пёс на говяжий окорок. Мо Жань секунду раздумывает, а после, не давая себе времени испугаться, берёт за бледное запястье своими тонкими пальцами и легонько сжимает, отчего Чу Ваньнин в который раз хмурится. — Учитель, я… Я завтра уже буду жить в новой семье, — парень слегка запнулся, сглатывая вязкий ком в горле, — сегодня за мной приходили мои новые родители. Эх, нет, не так, мои дядя и тётя с младшим братом. Представляете, они действительно моя семья. Чу Ваньнин так и застыл с первой фразы. Несмотря на всё тоже холодное, безразличное выражение лица, в глазах ясно читалась боль, но, к сожалению, у этой глупой псины не нашлось столько смелости ответить на его взгляд. Мо Жань продолжил: — На самом деле, Учитель, я пришёл для того, чтобы попрощаться с вами. — А… Мо Жань судорожно вдохнул и, опустив руку, развернулся и быстрым шагом покинул кабинет.