Смена

      Профессия воспитателя сложная и ответственная, обязанностей намного больше, чем прав. Благодарности нет ни от кого. Зато упрекнуть — это всегда пожалуйста. Особенно, когда в группе происходят какие-то неприятности. Больше всего Андриана боялась двух вещей: детского травматизма и когда кто-то из воспитанников болел. Но одно дело, если ребенок заболеет дома, а мама просто поставит в известность воспитателя. И совсем другое — когда все происходит в детском саду. Тогда Андриана чувствовала себя виноватой, словно это она не доглядела и не уберегла. В ее группе был один такой часто болеющий мальчик, который приносил Андриане много переживаний и тревог. И речь шла не об обычной простуде или гриппе, проходящие за неделю-две. Эту болезнь полностью вылечить было невозможно.        Для Андрея за его короткую жизнь кровотечение из носа стало обычным явлением и даже перестало пугать мальчика. Но сегодня всё было намного хуже. Кровь хлестала так, что невозможно было остановить. Просачиваясь сквозь вату, смоченную перекисью водорода, она обильно пачкала одежду ребенка. Андриане пришлось срочно вызывать маму Андрея, а потом вместе с ними прокатиться до ближайшей больницы. Воспитательница видела, как сильно Андрей страдает от боли, и она ощущала ее, как собственную. Он даже не плакал, и это задевало за живое. Андриана представить боялась, сколько же мучений выпало на долю этого мальчика, который никогда не сдавался ни перед трудностями, ни перед болью.       С больницы Андриана вернулась расстроенная и нервная. Она была очень потрясена инцидентом, и мысль о том, что нужно вернуться к детям, проводить с ними какие-то игры и занятия, вызывала отвращение. Ей казалось, что она не сможет связанно выражаться и улыбаться еще дня три. А без оптимизма к детям сунуться нечего — мигом прочувствуют настроение и на голову вылезут.       С кем Андриане точно повезло, так это с заведующей. Добрая и чуткая женщина прекрасно понимала, что воспитательнице нужно какое-то время, чтобы прийти в себя, посидеть в одиночестве и подумать о жизни. — Отдыхай. А с твоей группой побудет Елена Николаевна.       Медсестра, с которой Андриана была особенно дружна, пригласила ее в свой кабинет попить кофе. Немного ссутулившись и опустив глаза, воспитательница сидела за столом, обхватив чашку кофе двумя руками. Хотя на улице был погожий сентябрьский день, пальцы у Андрианы были ледяные, и она безрезультатно пыталась согреть их о теплый фарфор. — Ну, как все прошло? — поинтересовалась Виктория, сделав большой глоток кофе и отбросив упавшую на лоб челку, — на тебе лица нет. Что, так страшно было?       Андриана неуверенно пожала плечами, — Страшно — не страшно, главное, что сейчас с Андреем все в порядке. Бабушка у него молодец, ничего не боится. Вот что значит врач со стажем. Ну, а мама, конечно, слабее…       Вика с надеждой взглянула на коллегу, а потом, немного помявшись и прочистив горло, начала: — Андриана… А ты… Не предлагала его маме?.. Ну, чтобы не водила его в садик.       Андриана в ответ раздраженно мотнула головой, чувствуя, как к щекам приливает жар. Как можно так поступить? Это же все равно, что выгнать из сада больного ребенка. Нет, она никогда такого не скажет матери Андрея. В любом случае, это дело заведующей. Такие вещи должен озвучивать руководитель, но не воспитатель. — Вика, ты сейчас рассуждаешь эгоистично. Почитай устав о том, что каждый ребенок имеет право получать образование в каком бы то ни было дошкольном учреждении.       Виктория смерила взглядом собеседницу, смотря при этом словно сквозь нее, хмыкнула и отвернулась к окну: — Нравится мучиться — мучайся дальше. Я тебе больше и слова не скажу по этому поводу. Только если с ним случится что-то серьезное, отвечать будешь ты и заведующая. А я умываю руки. — Классическая тактика. Спасибо, подруга, поддержала.       Андриана сразу погрустнела, вспомнив события сегодняшнего дня. Даже не будучи ни в чем виноватой, она чувствовала себя неловко перед мамой и бабушкой Андрея. И это чувство будет преследовать ее еще долго. Она терпеть не могла свою излишнюю мнительность.       Продолжать разговор вмиг перехотелось. Не потому, что нечего возразить, просто Андриана не видела в этом смысла. А еще она в который раз убедилась, что на работе подруг быть не может. Только коллеги, для которых прикрыть свою задницу важнее, чем помочь другому.

***

      У Кости перед глазами до сих пор стояла страшная картина. Детская площадка, залитая кровью. Кровь на лице и руках Андрея. Много, как никогда раньше.       Лучшего друга нет рядом, его забрали в больницу. С тех пор прошло немало времени, дети успели позавтракать, поиграть и выйти на улицу, а Костю до сих пор не отпускало: трясло от ужаса и колотило так, что перехватывало дыхание. Губы мелко дрожали, по лицу медленно катились слёзы, но Костя старался не плакать навзрыд. По крайней мере, не сейчас. Незачем привлекать лишнее внимание. Хотелось забиться в укромный угол, хотя бы за павильон, и там прореветься по полной программе. Но не выйдет. Андриана Юрьевна не разрешала туда ходить. Костя прекрасно помнил, как она ругала Сережу, решившего спрятаться между павильоном и забором.       Еще и Андрианы Юрьевны не было рядом. Вместо нее пришла Елена Николаевна, к которой Костя когда-то ходил в ясли. Эта веселая и заводная воспитательница со смешной стрижкой на рыжих волосах Косте какой-то мерой нравилась. С ней было легко и забавно, каждую игру или занятие она умела превратить в яркое шоу. Но сегодня от этого веселья мальчику было грустно. Как можно радоваться, когда Андрею так плохо? Не хватало Андрианы Юрьевны с ее нежностью и умением пожалеть и приласкать. Косте было горько и обидно из-за того, что Елена Николаевна не обращала внимания на его слезы. А ведь он не просто так плачет, а из-за Андрея. Ему там в больнице, наверное, больно. Может, даже делают противные уколы. Вспомнив, как недавно мама водила его на прививку, Костя поежился. — Детки, кто это? — весело спросила Елена Николаевна, держа в руках картинку с синичкой. — Крокодил?       Дети сначала застыли от неожиданности, а потом дружно разразились громким заливистым смехом. — А что, разве нет? — с наигранным недоумением произнесла воспитательница, а затем уверенно добавила: — Значит, это мышка.       В то время, как все дети весело играли, не вспоминая о сегодняшнем инциденте с Андреем, Костя сидел в беседке. До него никому не было дела, даже Артур сегодня его не дразнил и не обижал. К беседке подбежала Яна и, плюхнувшись на лавочку, достала из кармана мягкую, немного подтаявшую шоколадную конфету. — Будешь? — предложила она Косте угощение, — я могу с тобой поделиться. — Нет… — всхлипнув, мальчик опустил голову и спрятал мокрые и озябшие ладони в рукава свитера. — Если думаешь есть свою конфету, ешь быстрее. Потому что увидит Елена Николаевна и будет ругаться.       Костя отлично помнил, сколько раз доставалось Яне за принесенные из дому конфеты. Только из этого не извлекали урок ни Яна, ни ее мама. — Как хочешь… — ответила Яна, запихивая конфету в рот, — а ты почему плачешь? Смотри, какая веселая тетя нас развлекает.       Елена Николаевна вызывала у Кости двоякие чувства. С ней было весело и интересно, на все случаи жизни у нее был в запасе стишок или песенка, она умела увлечь детей играми. Но не было в ней чуткости и нежности, присущей Андриане Юрьевне. И Костя это постоянно ощущал. Елена Николаевна словно не замечала его слез и не успокаивала. Плачешь? Ну и плачь дальше. Не хочешь играть? Ну и сиди себе, только не мешай мне проводить то, что у меня по плану. Костя не знал, что такое «план», но понимал, что Елена Николаевна очень боится его нарушить. Ну и пусть следует своему плану, раз так нужно, а он, Костя, просто посидит тихонечко. Главное, чтобы Артур не трогал. — Я боюсь за Андрея, — голос Кости дрожал от напряжения и страха, — ему было так плохо… Вдруг мы его больше не увидим…       Произнеся эти слова, он снова жалобно заплакал. В голове роились мысли одна страшнее другой. Глядя на друга, Яна тоже часто зашмыгала носом и начала тереть глаза ладонями. Не прошло и минуты, а девочка уже ревела во весь голос. — Ну, а ты чего? — спросил Костя, вытираясь завалявшейся в кармане бумажной салфеткой. — Мне жалко Андрюшу… С кем мы будем играть, если он не вернется? — закрыв лицо руками, прерывающимся от слез голосом, ответила Яна.       Так они вместе сидели и плакали. Яна — громко и навзрыд, а Костя беззвучно. Он чувствовал, насколько несчастен, и ему было от этого очень горько. Мало того, что Артур обижает, так еще и лучшего друга потерял. — Ребята, кто будет играть в журавля? — радостно провозгласила воспитательница, и дети, громко визжа и смеясь, обступили ее плотным кольцом, — нам нужно выбрать ведущего. — Я! Я! Я буду ведущим! — подбежал Артур, чуть не сбив с ног половину группы.       Елена Николаевна отрицательно покачала головой и, поставив в центр круга Сашу, строго пригрозила Артуру пальцем: — Ты себя плохо ведешь. Мы не принимаем в игру непослушных мальчиков. Посиди и подумай над своим поведением. — Ну и пожалуйста! Сами играйте в свои дурацкие игры. А я придумаю свою, намного интереснее, чем у вас! — затопал ногами Артур и, капризно надув губы, поплелся в беседку. Андриану Юрьевну он не послушался бы и продолжил кричать о том, что не согласен с такими правилами, но жесткое и непоколебимое выражение лица Елены Николаевны, ее свинцовый голос заставили мальчика смириться с поставленными перед ним условиями.       Увидев приближающегося Артура, Костя весь сжался от страха. Хотелось или притаиться, или сбежать. Неважно, куда, лишь бы не разговаривать с ним. — Ну и что у нас здесь? — сердито спросил Артур, затем плюнул себе под ноги и растер носком кроссовка, — чего ревете?       Яна перестала всхлипывать и подняла на Артура мокрое и покрасневшее лицо: — Из-за Андрея. Мы боимся, что больше его не увидим, — ответила девочка, машинально вытерев нос рукавом.       На угрюмом лице Артура появилось некое подобие улыбки: — И не увидите. Потому что он умер.       Костя словно оцепенел. Сердце его отчаянно колотилось, руки и ноги похолодели от ужаса, волна паники затуманила сознание. Холодок прокатился по позвоночнику, гоняя мурашки по коже. Мальчик не верил своим ушам. Неужели это правда, и он никогда больше не увидит Андрея? С кем он теперь будет играть? Кто успокоит его утром? — А что такое «умер»? — спросила Яна, хлопая большими голубыми глазами со склеенными от слез ресницами. — Сначала из носа течет кровь. Много крови… — тихо, даже вкрадчиво произнес Артур, — Ты перестаешь говорить, играть и дышать. А потом тебя закапывают в землю. Это значит, что человек умер.       Яна слушала, как завороженная, забыв о том, что еще недавно плакала. Костю же волновал лишь один вопрос: как ему вернуть друга и возможно ли это? — Врешь! — крикнул Сережа, которого за баловство тоже исключили из игры, — дети не умирают. Умирают только старые.       Сережа был единственным из группы, на которого голос Артура не действовал гипнотически. — А вот и умирают, — стоял на своем Артур, хитро поглядывая на собравшихся вокруг него детей, — такое уже недавно случалось с сестрой Алины по имени Варя. — Но у Алины нет сестры по имени Варя, — возразила Яна.       Костя перебирал в памяти все то, что рассказывала Алина последнее время. О сестре Варе она даже не упоминала. Жаль, что Алины сейчас не было на площадке — ее забрала музрук репетировать песню на праздник осени. Можно было спросить и узнать правду. — В том-то и дело. Ее больше нет… — уточнил Артур, наигранно вздохнув.       Яна нахмурилась и обиженно надула губы. Ее кукольное лицо от этого преобразилось, а глаза словно стали еще больше: — А мне даже ничего не сказала. Лучшая подруга называется. Ну ничего. Придет — и я ее обо всем расспрошу. — Не вздумай! — Артур угрожающе повысил голос и в два прыжка оказался в беседке прямо возле Яны, — не напоминай ей, она же будет плакать. Когда с ее сестрой это случилось, Алина так плакала, что затопила слезами всю свою комнату. И чтобы высморкаться, ей пришлось плыть в ванную на лодке. — Не может быть! — изумилась Яна.       Пока Яна удивлялась рассказу Артура, Костя думал о своем. Если с Андреем случится то же, что и с сестрой Алины, это будет ужасно. Снова захотелось плакать, еще сильнее, чем раньше.       «Нет, я не хочу, чтобы так было… Пожалуйста, только не умирай. Я не хочу, чтобы тебя закопали в землю. Там же холодно и ползают жуки.»       В груди давило и болело, где-то там глубоко таился страх. В глаза словно насыпали песка, и Костя часто моргал, прогоняя слезы. Он давно усвоил, что в присутствии Артура плакать нельзя — засмеет, начнет обзывать и отберет игрушки. А когда зайдут в группу, подстроит еще какую-то подлянку. Нет уж, лучше потерпеть и дождаться, пока Артур уйдет доставать кого-то другого. И только когда Артур убежал на другую сторону участка, Костя разрыдался, уронив голову на колени и содрогаясь в нервных конвульсиях.

***

      Вскоре на площадке появилась Алина. Улыбнувшись и кивнув Елене Николаевне, девочка прямиком направилась к беседке. — Моя любимая подружка, наконец-то ты пришла! — бросилась ее обнимать Яна, — где же ты была все это время?       В ответ на радостные восклицания Яны Алина тоже обняла ее: — На репетиции к празднику осени. Я же буду там петь песню.       Тут Алина обратила внимание на Костю, который, забившись в угол беседки, продолжал горько плакать. — Что случилось? — участливо спросила она, — кто тебя обидел?       Срывающимся голосом Костя рассказал Алине о том, как сильно он переживает за Андрея. — Глупенький! Не нужно так переживать, — Алина смотрела на него с сожалением и пониманием, сведя к переносице тонкие черные брови, — с Андрюшей все в порядке. Я своими ушами слышала, как Андриана Юрьевна медсестре об этом рассказывала. Он немного полежит в больнице, а потом опять придет в садик.       Костя словно выдохнул накопившуюся за день тревогу. Утешительные слова Алины сыграли свою роль, и слезы на щеках стали постепенно подсыхать. Костя верил ей безоговорочно. — То есть Андрей не умрет, как твоя сестра Варя? — на всякий случай осторожно переспросила Яна.       Костя сердито зыркнул на нее заплаканными глазами. Хотелось упрекнуть ее за то, что проболталась, хоть и обещала хранить эту тайну. Но он не осмелился сказать ни слова. — Конечно же не умрет, — мило и снисходительно улыбнулась Алина, но за миг улыбка сошла с ее лица: — Стоп. Что? Какая еще сестра Варя? — Твоя сестра Варя, которая умерла, — пояснила Яна. — Но у меня нет сестры по имени Варя! Изумленно воскликнула Алина, — и никогда не было. Кто вам сказал такую глупость? — Артур… — произнесла Яна и тут же зажала рот ладонью, понимая, что опять сказала лишнее. — Все ясно, — Алина картинно закатила глаза, — он снова вас обманул. — Нашли кому верить. Вы же сами знаете, какой Артур врун, — вмешался Сережа, который уже давно слушал разговор, — интересно, зачем он это сделал? — Потому что злой, — сказал Костя шепотом, боясь, что услышит Артур. — Потому что подлый, — поддержала Костю Яна. — Нет, — ласково улыбнулась Алина, — просто ему стало скучно, и он решил пошутить. За такие глупости даже сердиться не стоит. Давайте лучше играть. Хотите, я спою вам песню, которую я выучила на праздник осени?       Костя, Яна и Сережа дружно закивали головами в знак одобрения и уселись в ряд на лавочке. — Ах, прекрасная погода! Осень — лучшее время года! — старательно выводила Алина своим звонким голосом. Она пела так красиво и слаженно, что Костю пробрала дрожь, и он с трепетом слушал, внимая каждому слову. — Я обожаю, как поет Алина… — восторженно прошептал он.       Слушая мелодичную, ласкающую слух песенку, Костя чувствовал, как все его плохие мысли улетучиваются, уступая место спокойствию и умиротворению, ощущал, как его сердца касается что-то теплое и ласковое.       Всё обязательно наладится, а все невзгоды будут успешно преодолены…