Эрос

Юнги вздохнул. Как же сильно у него болела голова. Он лежал в кровати уже несколько часов, стараясь уснуть, но шум из соседней комнаты не давал ему даже подремать. Джиюн привела домой своих друзей, и всё было бы ничего, если бы они сидели тихо, но весь дом буквально на ушах стоял из-за них. Сначала они хотели посмотреть фильм, но потом пришли к выводу, что настольные игры зайдут им намного больше. Поэтому уже около сорока минут из зала доносились восторженные крики и стоны проигравших. Юнги с каждой секундой раздражался всё сильнее и сильнее, и он не мог не злиться на свою младшую сестру за такую своевольность и неуважение. — Да как так? — громкий крик из зала в очередной раз растормошил мужчину. Юнги открыл глаза и разочарованно покачал головой, скидывая со своего тела одеяло. Медленно поднимаясь с кровати, он почувствовал головокружение, поэтому его ошибка, о которой он вспомнил только недавно, не сыграла ему на руку. Он должен был заранее приготовить для себя воду, поэтому сейчас, когда Юнги медленно шел к двери, он осуждал себя за такую оплошность. Слабость в теле сложно было не заметить, и раскалывающаяся голова лишь придавала ему более жалкий вид. Ему бы таблетку выпить, но нечего, а сестра в аптеку не пойдёт, Юнги точно это знает. Выходя из комнаты, мужчина придерживался рукой за стену и маленькими шагами шёл в сторону кухни. Проходя мимо зала, Мин проигнорировал шумную компанию, понимая, что сейчас он не в состоянии вступать в спор, и молча пошёл дальше. Поразительно, он не мог расслабиться в собственной квартире. На улице уже стемнело, а завтра Юнги рано вставать на работу. Как он пойдёт в таком состоянии — он не знал. Ноги подкосились в самый неудачный момент, когда мужчина потянулся за чашкой, но, вовремя ухватившись за столешницу, Юнги избежал падения. С губ сорвался тихий тревожный стон. Как же ему хотелось придушить всех тех наглецов, что сейчас нарушали его покой. — Ты в порядке? Дёрнувшись, Юнги лишь слегка повернул голову, на самом деле даже не смотря на вошедшего. Перед глазами всё плыло, но этот голос он знает слишком хорошо, чтобы не распознать. Чонгук стоял сзади него, вытянув руки, чтобы поймать в случае чего, но Юнги в этом не нуждался. В конце концов, он двадцати девятилетний мужчина, уж во время болезни сам справиться сможет. — В порядке, — ответил Юнги. Он достал чашку и налил себе воду, игнорируя чужое присутствие. Ему было не до разговоров. — Ты заболел? — Тебя уже заждались, Чонгук, — Мин поднял красные глаза на младшего, стараясь всем своим видом показать то, как не вовремя Чон сюда вошёл, — Возвращайся к друзьям. — Сможешь сам дойти до комнаты? — Двадцать девять лет как-то управлялся сам, — Юнги прорычал, что прозвучало слишком резко и грубо, но у него не было причин общаться с Чонгуком по-другому, — Передай сестре, что если хоть ещё один крик услышу, все вылетите из квартиры, и она в том числе. Отправлю её к мамаше с папашей, пусть у них тусуется, — язык заплёлся, Юнги пришлось на секунду прерваться, чтобы сделать глубокий вдох и продолжить, — Не у себя дома. Должны же понимать, что люди пытаются отдохнуть перед работой. Юнги поставил стакан возле раковины и прошёл мимо Чонгука, задевая плечом. Это вышло случайно, ноги не удержали и мужчина просто завалился набок, ударяясь лицом о чужую руку. Чонгук в эту же секунду обхватил чужую талию, мягкими касаниями ставя Юнги на ноги и придерживая, и прижался к чужому боку. Прикосновения вызывали жар, место под тонкой футболкой покалывало от того, как Мина придерживали, и вот именно этого он боялся и пытался избежать. Тело подвело, не справилось с нагрузкой и бросило Юнги в объятия какого-то сопляка. Просто смешно. — Отпусти. — Не дёргайся, — Чонгук говорил негромко, но голос его отчетливо прозвучал в чужой голове, — Я просто хочу помочь, я же вижу, тебе плохо. — Чонгук, не трогай меня, пока не получил, — сквозь зубы прошипел Юнги. Он бы согласился на помощь, если бы это был кто-то другой, кто-то, к кому Юнги не испытывает влечения. Но его держит Чонгук. Чонгук, который не может не нравиться. Чонгук, от которого глаз не отвести. Но Чонгуку двадцать лет, он на втором курсе, а ещё нравится Джиюн. И пускай у Юнги отношения с сестрой паршивые, он не хотел приписывать к своим грехам ещё и это. — Я выдержу, можешь бить, — спокойно ответил Чон, мягко подталкивая Юнги к выходу из кухни, — Иди осторожнее. Тело под пальцами Чонгука напряглось, Мин задержал дыхание, не в силах справиться с тем, как сложно находиться так близко к младшему. Господи, Юнги попадёт в ад за одни лишь мысли о парне, что младше почти на десять лет. Потому что Чонгука хотелось не только обнимать, Чонгука хотелось прямо здесь прижать к стене и горячо поцеловать, вгрызаясь в чужие губы, что до безумия привлекли Юнги ещё в их первую встречу. Хотелось залезть пальцами под его толстовку и провести по гладкой коже, оставить царапины и наслаждаться зрелищем того, как на чужой груди расцветают засосы. Чонгук заполнил все его мысли и это не могло не пугать. — Смотри под ноги, — тихо попросил парень, когда Юнги снова споткнулся, — Я бы взял тебя на руки, но тогда ты точно разобьёшь мне нос. — Разобью, — согласился Мин, — И сейчас разобью, если за рукой не будешь следить, Чонгук вздохнул, но перестал поглаживать талию Юнги, снова крепко обхватывая её. Было видно, что оба голодали по касаниям, стремились быть как можно ближе друг к другу, но в то же время держали расстояние. Юнги боялся, а Чонгук принимал чужой страх, пускай часто пытался переступить проведённую черту. Ему сложно было устоять перед Юнги. — Тебя ждут, — повторил Юнги, когда они зашли в комнату, — Дальше я сам. — Я помогу. — Чонгук— — Я помогу, — уже настойчивее проговорил студент. В последнюю секунду он подхватил Юнги на руки и опустил на кровать, накрывая одеялом, пока ему не врезали. Юнги был бледным и уставшим, но от этого не менее прекрасным. Чонгук выдохнул, аккуратно садясь на кровать рядом с ним, — Может не пойдёшь завтра на работу? Пальцы медленным движением убрали крашенные пряди со лба, и Чонгук окинул больного мягким взглядом, в котором плескалось волнение. — Нельзя, — прохрипел Юнги, — Я уже болел в этом месяце, а мне ещё за квартиру надо платить. — Перестань давать Джиюн деньги, — Чонгук покачал головой, — Ты даёшь ей так много, что потом загибаешься на своей работе. Погубишь себя, до могилы доведёшь. — Она моя ответственность, — глаза Юнги сузились от напряжения. Разговоры о сестре никогда не приносили ему удовольствия. — Она была твоей ответственностью до её восемнадцатилетия. Сейчас она взрослая девушка, которая сама может пойти подрабатывать в перерывах между учёбой. — Чонгук, я сам разберусь, что мне делать. — Я беспокоюсь за тебя. Юнги застыл. Глаза неотрывно смотрели в потолок будто в поисках чуда. Невозможно было не услышать ту нежность в голосе Чонгука. — Я беспокоюсь за тебя, — снова повторил студент. — Я и в первый раз услышал. — Не услышал, — Чонгук хмыкнул. Он накрыл рукой щёку Юнги и наклонился, — Я не хочу, чтобы она сидела на твоей шее. Ты даёшь ей деньги, жилье, готовишь ей, а Джиюн пользуется этим. Ты гробишь себя ради той, кто этого не ценит, и совершенно не смотришь на того, кто видит лишь тебя. — Это пройдёт, — фыркнул Юнги. — Я вижу только тебя уже полтора года. Почему-то не прошло. — Ты не понимаешь— — Понимаю, — кожа под ладонью мягкая, Чонгук её поглаживает, старается запомнить этот миг, — Я хочу быть с тобой. Хочу быть тебе опорой, поддержкой. Но ты продолжаешь отталкивать меня. Ты несчастлив, и это видно по твоим глазам, но ты упорно это отрицаешь. Не могу понять, как столько гордости и глупости скрывается в таком маленьком теле. Юнги хотел ответить, нагрубить, наорать, но не было сил даже держать глаза открытыми. С губ сорвался судорожный вздох. — Отдыхай, — прошептал Чонгук, — И подумай о моих словах. Джиюн не должна стать твоей погибелью. Я не хочу лезть в чужую семью, но если понадобится, если я увижу, что ты продолжаешь увядать… не думаю, что смогу закрыть на это глаза. — Чонгук. — Я попробую купить лекарства. Чонгук поднялся со своего места и поплотнее обернул одеяло вокруг слабого тела. Юнги не сопротивлялся, позволил делать с собой всё, что нужно, и ни слова не сказал. Чонгук провёл рукой по шее мужчины и наклонился, оставляя влажный поцелуй в уголке бледно розовых губ. В последний раз опалив дыханием чужую щёку, он отстранился и вышел из комнаты. Юнги заснул через несколько минут, чувствуя фантомные касания чужих рук на своём теле, что так нежно касались его и заботились. Всё-таки в Чонгука сложно было не влюбиться.