Без обязательств

Прикасаться долго и мучительно, не в силах оторваться. Целовать жадно и горячо, ощущая стекающую по подбородку слюну. Сплетать пальцы, прижимая руки выше головы, к холодной стене. Ниже, где в жарком танце сплетались тела, стена была чуть влажной и уже тёплой. Тебе так нравится это тело. Чертовски. Безумно. Нравятся выпирающие рёбра, которые так легко ощутить кончиками пальцев, уже не скрытых за бинтами. Нравится податливо выгнутая спина, лопатки, упирающиеся и трущиеся при каждом рывке о шершавый камень. Нравится откинутая назад голова с растрёпанными волосами. Иногда ты не мог удержаться от соблазна потягать мальчишку за мягкие пряди. А ещё тебе нравятся искусанные приоткрытые губы, с которых поперечно срывались стоны и высокие вскрики, когда ты проникал глубже и резче. Красные и пухлые, хочется их кусать и кусать, до кровоточащих ранок. Именно тогда контур изогнутых в красивой букве "О" губ будет очерчен юрким язычком. Конечно, который ты успеешь ухватить и подразнить, вынуждая туманного мальчишку дышать чаще. Но больше всего тебе нравились глаза. Чёртовы проклятые глаза. Разного цвета. Чёртовы глаза. Дьявольские. Красно-синие. В одном из которых всегда опасно белел иероглиф, закрывающий зрачок и тонущий в алой радужке. И другой, синий, ты бы с превеликим удовольствием вырвал, а потом носил как трофей на шее вместо окаменевшей пустышки, которая, кстати, до сих пор очень раздражает тебя, сколько бы не пытался смириться с её существованием. И хитрые глаза твоего любовника прямо сейчас смотрят с открытой насмешкой, заставляя рычать и, снова вжимая узника, размашисто трахать. Он смотрит на тебя с вызовом, в его разноцветных глазах плещется характерное ехидство и насмешка. Он смотрит свысока, изгибая губы в тихой усмешке. Унизительно сладкой, потому что тебя до дрожи в коленях манит и в то же время отталкивает эта улыбка. Шлюха. Рокудо Мукуро. Ты всем бездушным сердцем ненавидишь его. Но продолжаешь со странным удовольствием приходить в его камеру, чтобы нагнуть где-то на холодном полу и хорошенько оттрахать. Заставить блажённо стонать и кричать, по-блядски раздвигать ноги, подмахивать бёдрами и молить о большем. Блядь. Чёртов чувствительный иллюзионист. Но задница его просто великолепна, о да. Ты вздохнёшь чуть глубже, твой вздох получится хриплым и немного сбитым, ибо сейчас тебе было как никогда хорошо. Даже проклятье, осквернившее твоё тело, ничуть не помешает опустить узника на пол и развернуть его лицом к стене. Тот только разочарованно застонет, похоже, действительно войдя во вкус. Даже уродом назвал. На это можно лишь усмехнуться, снова резко проникая в его тело и не давая так просто прийти в себя. Вгрызаешься зубами в его плечо, прокусывая тонкую бледную кожу до крови. Сладкая. Сладкая проклятая кровь, которую ты непременно желаешь расплескать алым фонтаном по грязно-белым кафельным стенам. Но сейчас только продолжаешь двигаться, огрубевшими пальцами цепляясь за округлые бёдра, до царапин и синяков. Прижимаясь теснее - бёдра к бёдрам, торс к спине. С влажным хлюпащим звуком толкаться глубоко, рвано, ощущая приближающийся оргазм. Чёртов мальчишка сжимался так сильно. Ты помнишь, когда это всё началось? В принципе, нет. Просто захотелось поиграться, признай. Скучная вечная жизнь как Виндиче немного утомляет, а особенно, когда ещё еле держащееся на прогнивших изнутри костях тело до сих пор требует секса. Немыслимо. Но однако даже от этого более приятно, по крайней мере, это желание можно было легко исполнить, когда временно выпущенный из колбы Рокудо Мукуро многозначительно улыбнулся, качнув в твою сторону худыми бёдрами. И мальчишка нарвался, не зная, с кем связался. Ты никогда никого не щадил - это твоё главное правило. Ничего лишнего, всё предельно просто. Но туманный мальчишка только сильнее нарывался, в итоге всё заканчивалось не хилыми такими синяками и кровоподтёками. Ты мог бить везде, но лицо, однако, тебе было жалко (это слово тебе не нравится, но другого выбора, увы и ах, нет) красивую хитрую мордашку. Гематомы и заплывшие глаза смотрятся не очень возбуждающе. Но он усмехался, язвил едко и довольно неприятно, а ты отрывался по полной программе. Мирный союз был только тогда, когда вы оба не выдерживали, жадно целуясь. Иллюзионист срывал с лица блёклые бинты, кусаясь и судорожно вздыхая от прикосновения к внутренней стороне бедра. Ведь одежды на нём почти никогда не было. Но ты бы с удовольствием разорвал ткань на лоскутки, ну, или, в крайнем случае, использовал бы их как кляп. Но нет. Целоваться тебе нравится больше. Нравится прямо сейчас сковывать руки цепями, до саднящей боли сдавливая запястья. Ругательства и недовольное шипение на витееватом итальянском только забавляли и подливали в огонь масла. Мальчишка узкий, принимал до конца, несмотря на малое количество смазки, сжимался сильнее, словно мстя. Дрожал и охал, когда ты сильным толчком давил на простату. Борьба на выдержку, но всегда первым кончал именно он, закатывая разноцветные глаза и раскрывая рот в немом крике. Пальцами можно размазать по животу тёплое вязкое семя, смачно шлёпнуть ладонью по пошло поднятым бёдрам и ягодицам, хрипло шепча о его развратности. Ты обязательно кончишь в него, заполняя до конца, ощущая тепло его тела, ощутишь, как он призывно сожмётся, стремительно пунцовея от жара секса, ну уж точно не от смущения. Пожалуй, это самое странное из ваших отношений. Ты одеваешься быстро и без лишних слов, когда мальчишка устало сидит на полу и плутовато изгибает вишнёвого цвета губы. Позволяет себя поднять, усадить на некое подобие табурета и влажной тряпочкой протирать своё тело. Даже вытягивает вперёд стройную ножку, кокетливо покачивая ею в воздухе. За это он получит только новый удар по аппетитной заднице. И как итог: зачем же тебе это всё? Ответа на это ты до сих пор не нашёл. Просто захотелось. Такие отношения долго не продлятся. Но ты совсем не против как-нибудь ещё раз трахнуть иллюзиониста Вонголы. И он тоже не будет против. Всё по-честному. И без обязательств. И ты это любил больше всего.