***
Как только он пришел в класс, он бросил свои вещи и сел за парту, он был один, ученики давно ушли, и единственный, кто остался (или кто прибыл), был он. Со своей книгой по литературе, открытой настежь, он наверняка засиделся допоздна, убираясь, а Вону просто пошел на урок. Проверить, был ли он там, чтобы лечь спать или его стошнило. Минхао был обеспокоен этим, Вону, казалось, уже несколько дней болел живот, но никто ничего не говорил об этом. Скоро должны были начаться экзамены, и он отбывал два наказания, хорошо, у него не было времени думать обо всем дерьме, стоящем за универом, и, очевидно, Сынгван да, и Джихун, они двое ходили туда-сюда, занимаясь странными делами, и Минхао действительно хотел присоединиться к ним и провести расследование, но у него не было времени думать обо всем этом дерьме, связанном с университетом. Тема с профессором Квоном съедала его голову, как будто это было первое, что ему нужно было решить. Еще неделя, и он мог бы наконец встать перед своим учителем, не наклоняя головы и не чувствуя себя виноватым, и через неделю он мог бы начать исследовать, что происходит вокруг него. Он устал, но был полон решимости продолжать. Через десять минут после того, как он начал читать свою книгу, дверь открылась. Он поднял взгляд и встретился с Хоши. Он не делал ничего плохого, посещал его занятия и был хорошим учеником в течение двух недель, настолько образцовым, что был похож на других мальчиков, которые хотели понравиться учителям или другим таким же умным ученикам, но все же чувствовал себя дерьмом перед Хоши, как будто он что-то сделал, действительно плохое. Он наклонил голову, чувствуя, как его щеки краснеют. — Ах... — вздохнул Хоши. — Смысл наказания в том, чтобы ученик осознавал свои действия, и я полагаю, ты уже сделал это... — Минхао кивнул, по-прежнему не глядя на него. — Минхао, ты можешь идти, твое наказание окончено. — У меня осталась всего неделя. Я собираюсь закончить это. — Ответил он. — Я не собирался доставлять неприятности, на самом деле, я даже не собирался их вызывать, но я это сделал. И я приму наказание. — Хорошо, если ты хочешь понести наказание, я не собираюсь тебя останавливать. — сказал Хоши, садясь за стол. — Если у тебя есть какие-либо сомнения, можешь спросить меня, я буду здесь. Минхао улыбнулся. Он нравился Хоши во всех отношениях, и он даже не мог понять, потому что наверняка, возможно, это было отношение, с которым он относился к вещам, настолько добрым и понимающим, что было трудно думать о нем как о альфа, или, может быть, это был его образ мыслей или действий, Минхао был немного взволнован им. Люди, которых он встречал раньше, вряд ли были терпеливыми, во многих случаях он доходил до драки из-за этого. Люди, которых он встречал раньше, отдавали приказы, которым нужно было неукоснительно следовать, у них не было терпения или понимания, когда дело касалось действий, и их даже не волновали причины, по которым они не выполнялись. Минхао ненавидел это, и ему не нравилось, что из-за недостатка терпения люди доводили его до крайности, но это не шло ни в какое сравнение с ненавистью, которую он испытывал, когда эти люди действовали против Джуна. Потому что Джун был человеком, который требовал терпения больше, чем требовалось Минхао, поэтому он всегда терпел непрекращающиеся крики нетерпеливых идиотов. Он вспомнил Хоши, и, поскольку тот даже не повысил голоса, пока Минхао не повысил голос, он отреагировал на ситуацию и, когда осознал это, вышвырнул его... без необходимости навязываться. Он нравился Хоши больше, чем он думал.***
Сынгван пришел в святилище в тишине, неся книги, которые он взял из библиотеки, некоторые из них были ежегодниками, а другие учебниками для изучения. Он крался по коридорам, зная, что Майор отправит его обратно, как только увидит, ему просто нужно было добраться до тихого места для учебы. Библиотека была хорошим местом, но двери закрывались слишком рано, и Сынгван не мог вернуться в свою комнату, в то время как его партнер вел себя странно, ему нужно было место, чтобы побыть одному. Длинные коридоры святилища вели к дверям, спальням для несовершеннолетних или для людей, нуждающихся в убежище, в бедственном положении, были также кухня, ванные комнаты, классные комнаты - всё для проживания нескольких человек, если потребуется. Но в этом святилище жили всего три человека, которые, должно быть, чувствовали себя чужими, находясь в таком большом месте, они могли разлучаться на несколько дней и не видеться, пока не захотят, благодаря огромности этого места. Должно быть, ему было одиноко и скучно, настолько, что Сынгвану стало плохо из-за двух несовершеннолетних, которые там жили. Он вздохнул, поднося книги к подбородку. Вернон был добрым мальчиком, но он был паршивым учителем, с другой стороны, Дино раздражал и, как оказалось, легко объяснял вещи. И то, и другое удивляло его, его способность поддерживать святилище в хорошем состоянии, без пыли и повреждений вокруг была завораживающей, а его знания... Сынгван был немного очарован количеством вещей, которые были у них на уме, историями и важными фактами о святилище или почти любой другой темой. Если бы все было идеально, Сынгван хотел бы быть Несовершеннолетним, служить людям, не ожидая ничего взамен, всегда оставаясь чистым перед лицом зла, которое есть снаружи, но осознавая, что оно существует. Это была прекрасная идея. Но нет, потому что Сынгван мечтал о своей первой любви, о человеке, с которым он подходил бы и мог бы создать свою маленькую семью, маленький уютный дом, в котором он мог бы жить вечно. Он задавался вопросом, что хотят Вернон и Дино. Он остановился прямо перед особой дверью, она была приоткрыта, и из нее выходил луч света, он молчал, думая о майоре, и осторожно выглянул. Он не хотел, чтобы его вмешивали... ну, если бы он хотел, но в то же время нет, это была хрупкая грань между уважением к частной жизни и секретами, которые скрывал весь чертов мир с тех пор, как он пришел в этот универ. Он молчал, а когда наконец смог немного увидеть, затаил дыхание. Дино и Вернон были там, на полу, Дино обеими руками держался за Вернона, удерживая его, и оба смотрели друг другу прямо в глаза. Сынгван не знал, что и думать, свет едва освещал их, их кожа светилась золотом, а глаза, казалось, приобрели более глубокий и тусклый цвет. Сынгван почувствовал, как его желудок сжался, возможно, потому, что он мог распознавать эмоции в людях, и для него миллион чувств окружал их в уединении этой комнаты. Может быть, это было желание, или... Какой-то запах реки и дождя наполнил его. Несомненно, это были они. Он смог увидеть точный момент, когда глаза Вернона отвлеклись, обнаружив, что он прячется за дверью. Он запаниковал и убежал. Он не знал, как далеко он ушел и сделал ли он это вообще, хотя его шаги были длинными. Ему казалось, что он бежит как черепаха или что-то в этом роде, тем не менее, это был самый быстрый бег, который он когда-либо бегал в своей жизни, возможно, поэтому он не увидел человека, спокойно проходящего по одному из коридоров. Он столкнулся с ней и в итоге упал на землю. — Сынгван. — Это был старший. — Мне очень жаль! — Он вскочил, оставив книги на полу. — Я знаю, что мне не следует здесь находиться, не говоря уже о беге, но я думаю, что мне больше некуда было идти учиться или... — Это школьный ежегодник? — спросил Джошуа, наклоняясь, чтобы взять его. — А... Я взял его из библиотеки, чтобы посмотреть. Майор начал перелистывать страницы, фотографии, которые видел Сынгван, остались нетронутыми. Он начал собирать свои книги, разбросанные по полу, игнорируя интерес майора к книге. Он услышал шаги Несовершеннолетних, и его кожа покрылась мурашками, он не хотел встречаться с ними лицом к лицу, ему было стыдно признаться, что он шпионил за ними в течение нескольких секунд, они были в своем праве беспокоить его. Как только он взял свои книги, он побежал за майором. — Майор Джошуа... — заговорил Дино, подходя ближе. — Вернон, Дино, не могли бы вы рассказать мне о порядке лун? Они оба посмотрели друг на друга, но кивнули. — Новолуние, Растущая Луна, Первая четверть, Растущая Луна, Полнолуние, Убывающая Луна, Третья четверть, Убывающий месяц. — Упомянули они. — Это очень просто, не так ли? Даже посторонние в святилище могли ответить на мой вопрос. — Джошуа перевернул книгу, показывая фотографии нескольких учеников и учителей. Был также майор в своем типичном парадном костюме и директор университета. — Что с вами будет, если вы ошибетесь в такой простой вещи? — спросил Джошуа. — Наши занятия будут приостановлены, и мы должны будем поразмышлять на самой высокой точке храма. — Ответил Дино, не сводя глаз с Джошуа, вместо этого Вернон наклонился, чтобы он мог видеть. — Почему майор ошибся в подборе своей одежды? — спросил Вернон. — Полумесяц и четвертый полумесяц поменялись местами. — Старшие не ошибаются. Вернон. — сказал Дино, кланяясь. — О... почему он ошибся? Это абсурд, парадная одежда — это кропотливый процесс. Ни один Майор не позволил бы себе такой незначительной ошибки. — Он был Большим злом? — спросил Кванни позади Джошуа. — Старшие плохие парни не допускаются, омега. — пожаловался Дино. — Он также плохо носит украшения! Если это большее зло. — Я думаю, он даже не майор. — сказал Джошуа, беря ежегодник. — Зачем им пытаться подделать майора? Просто чтобы он хорошо смотрелся на фотографии? Другой был уродлив? — спросил Сынгван. — Они скрывали тот факт, что у них не было Майора. — сказал Вернон. — Как долго они держали святилище в таком виде? — Кажется, несколько лет. — Джошуа начал перелистывать страницы, групповые фотографии снова и снова выдавали одного и того же человека, иногда на нем были неправильные украшения, а иногда и одежда, конечно, никто этого не заметил, за исключением еще одного Майора. — Они что-то скрывали в храме, не так ли? Все кивнули.***
Вону ненавидел, когда туалеты располагались в конце каждого коридора, последние несколько дней ему приходилось ходить взад и вперед, терпя долгие обходы санитаров до своей комнаты, даже по ночам, когда он будил Минхао, чтобы тот сопровождал его. К счастью, все было тихо, ученики оставались в своих комнатах, и вокруг не было носилок или префектов, только длинный темный коридор, который часто пугал его. Он посмотрел в окно, уже темнело, и тусклый свет из коридора собирался рассеяться, но луна в небе, казалось, светила сама по себе, такая полная и белая. Его желудок успокоился после того, как он встал на колени в неудобном туалете. Это было неловко, потому что многие омеги уже выглядывали из своих комнат, чтобы посмотреть, как он совершает похоронный марш по утомленному маршруту. Он отказывался идти в лазарет, если они обнаружат, что у него нет подавителя, они введут его ему в руку, и от одной мысли об этом его пробирал озноб. Он устало вздохнул, посмотрев в конец коридора, там было несколько человек, возможно, разговаривавших друг с другом или что-то еще, что делали хорошо воспитанные омеги. Он проигнорировал их и просто продолжал идти, начиная слышать их бормотание и понимать некоторые слова. — Как ты думаешь, тебе лучше просто быть Чхве? — спросил один из омег, и Вону остановился. — Мы стараемся быть добрыми к тебе, ты был один последние несколько недель. Мы просто хотели быть нежными. — Да, я думаю, что мне лучше, потому что я Чхве, и, будьте спокойны, я бы предпочел побыть один, чем с четырьмя идиотами, которые думают, что мир улыбнется им, если они это сделают. — Это был голос Джонхана. Вону в волнении сжал кулаки — они собирались ударить Джонхана! Он хотел это увидеть! Оказаться в первом ряду и забрать с собой сувенир! Он подошел, слегка подпрыгивая позади всех, очевидно, они его не услышали, потому что никто не обернулся, и четверо парней полностью прикрыли Джонхана. Ему нужно было найти хорошее место. — Ты чертовски избалованный ребенок! — закричал омега, хватая Джонхана за волосы. Вону остановился. — Если ты думаешь, что тебе лучше, иди и докажи это, идиота Джихуна здесь нет, чтобы защищать тебя или других твоих глупых друзей. — О! Ты окружаешь себя глупыми людьми, чтобы казаться лучше их? — спросил другой омега. — Я думаю, ты слишком в это веришь, Чхве, среди нас ты не что иное, как низшее дерьмо. — Ах! Это правда, Чхве. — сказал другой, взяв еще одну прядь волос Джонхана, и он ничего не сделал, чтобы помешать этому. — Ты знаешь, что все говорят о тебе? Ты пытался сбежать с альфой, потому что он так грубо тебя трахнул, что сломал тебя. — Еще говорят, что ты спишь с кем угодно. Из-за этого твои родители не выдали тебя замуж, потому что никому не нужна грязная омега. Вону спрятался от них, чтобы его не заметили. Он хотел, чтобы Джонхана избили, верно? Но... У этих омег возникла идиотская мысль, что Вону хотел избить их, пока они не извинятся, и даже если Джонхан думал то же самое (только не о себе), по крайней мере, он не был настолько труслив, чтобы прятаться за спинами троих других. Джонхан отвернулся и столкнулся лицом к лицу с чем угодно, верно? Или он использовал одну из своих грязных уловок. Он высунулся, чтобы увидеть. Джонхан лежал на полу, зажатый между двумя омегами, его светлые волосы запутались в одной из рук каждого. Но Джонхан не спускал с них взгляда, он смотрел на них с высоко поднятым лбом, как будто их слова едва задевали его. — Вы перестали чувствовать себя лучше? — спросил Джонхан, улыбаясь им. — Сколько бы вещей они ни говорили обо мне, это не меняет того факта, что их гребаные фамилии находят отклик только в мусоре. Неважно, что обо мне так плохо говорят. Тот, кто выглядит хуже меня, не поднимет их. Это был его гребаный Джонхан, показывающий ублюдкам, кем он командует! — Ты насмехаешься над нами, даже стоя на коленях? — Один из омег ударил его ногой по лицу. Вону чуть было не пошел. — Ах... Ударить, так же дико, как и любой другой. — Усмехнулся Джонхан. Мальчик сплюнул. — Какой смысл тебе бить меня? Какая польза от этого для тебя? Ты думаешь, я собираюсь просить у тебя прощения и унижаться ради тебя? Хочешь, я напишу тебе письмо с извинениями? Я даже не знаю твоего имени. По крайней мере, альфы знают, почему они бьют. — Я удивлен, что ты так говоришь, как твой друг — дикарь Чон Вону. Вону собирался сломать им кости, как только он осмелится выйти на улицу, чертово головокружение возвращалось, и если бы он пошел в этот момент, он бы поспорил, что они победят его. — Нет, Вону знает, потому что бьет. — сказал Джонхан вполне убежденно. — он не такой, как вы, он не жаждет власти и внимания. Мальчики вокруг смеялись, и Вону вел переговоры со своим животом, чтобы тот выпустил его и избил их до полусмерти. Он пообещал ему принести еду вместо барахла в кафетерии, но этого все равно было недостаточно. — Ты его видел? Чону даже негде упасть замертво, его гребаная фамилия появляется в газетах только с прилагательным "мошенник". Я не сомневаюсь, что через несколько лет он появится на первой полосе какого-нибудь журнала как; проститутка или что-то в этом роде. — Очевидно, мы лучшие омеги, чем Чон. — Да. — ответил Джонхан. — Держу пари, он омега получше, чем вы все здесь. — Парни были немного сбиты с толку, пока Джонхан не объяснил; — Что? Они думают, что это алаго? — он издал смешок. — Да, это омега, совершенные омеги; для личного или общественного пользования. Вону тоже засмеялся, чувствуя, как тошнота уходит. Парни так покраснели, что к тому времени, когда они подняли руки, чтобы ударить Джонхана, казалось, что светофор включен. Вону сделал всего два шага, выходя из укрытия, не в силах перестать смеяться. Шутка была ужасной, даже не совсем шуткой, но тон Джонхана, полный уверенности и насмешки, вызвал у Вону громкий смех, достаточный для того, чтобы все четверо парней повернулись. Лунный свет, проникавший в окно, был единственным, что позволяло им видеть. — Ах, у тебя длинный язык, Чхве Джонхан. — сказал Вону, начиная медленно приближаться, омеги немного отодвинулись. — Это чтобы ты лучше ел. — пошутил Джонхан. Вону застыл на несколько секунд, свидетелем чего стала Луна. Он засмеялся. — Что? Они что, наделали глупостей? — спросил один из омег. Казалось, никто не находил в нем благодати. — Минутку! — попросил Вону, приходя в себя. — Сейчас я вас обслужу, мне просто нужно минутку. Он начал приближаться к ним, и ни один из четверых не пошевелился, его смех умер через несколько секунд, как раз когда он взял руку омеги, которая все еще была на волосах Джонхана, и согнул ее, услышав тихий "щелчок". он не сломал ее, он был уверен в этом, но причинил небольшую боль (которая, по его мнению, могла быть вызвана чем-то другим). Это было не так уж и много), что заставило омегу согнуться и отпустить Джонхана. Вону схватил парня за руку, а затем оттащил его и в итоге толкнул, омега упал на пол. — Какого черта? Они бумажные или что-то в этом роде? — спросил Вону. Вместо того, чтобы агрессивно отреагировать, омеги постепенно отступили в страхе, и это было забавно, они были так храбры с Джонханом, но были просто трусами. — Да ладно, уже четыре! По крайней мере, они могут нанести мне удар. — Это просто проверяет, используете ли вы их, чтобы заботиться о себе. — сказал один омега, прячась за другого. Джонхан встал. — Да, я время от времени называю это презервативом. — Джонхан улыбнулся им. — Минхао — подавитель, а Джихун — воздержание. — Почему бы им не уйти сейчас? — спросил Вону. — Я не собираюсь бить то, что не защищается. Или должен? В конце концов, вы, ребята, назвали меня дикарем. Омеги побежали. Серьезно? Вону был готов избить их всех, но, как бы то ни было, у него не было настроения драться, он повернулся к Джонхану и встретился с его двумя голубыми глазами, как будто хотел сказать ему что-то в уме. — Спасибо, — сказал Джонхан, немного опустив голову. — Тьфу... Не благодари меня, это странно. — Мне жаль, что тебя никто не учил манера. — Джонхан вернулся к тому же раздраженному тону. — Тем лучше, пойдем, тряпичная кукла, не может быть, чтобы какой-то стеклянный ребенок оставил на тебе синяк. Он начал идти, и Джонхан последовал за ним. 11.2 Джихун прошел большую часть универа, от самых уединенных коридоров до верхних этажей, поднимаясь по бесконечным лестницам. Он пару раз заблудился и оказался во многих местах, и некоторые ученики стояли у него на пути, а иногда учителя заставляли его оборачиваться и искать другой путь, он был таким в течение двух долгих недель, прячась почти от всего, стараясь вести себя естественно, даже когда следил за стенами туалета. Некоторые коридоры были закрыты, обычно на первых этажах, другие были открыты, но настолько заброшены, что проходить через них было немного страшно, но ничего не было. И в классах все было так же. Джихун знал о подавителе, он знал, что они могут последовать за ним и найти его, поэтому его не удивило, что не раз один из двух префектов находил его и возвращал к занятиям. Теперь он был уверен в чем-то; хотя они могли знать, где они находятся, у них не было возможности узнать их. Удивление Альфы, когда он во второй раз увидел, как он идет туда, куда не следовало, сказал ему, тогда у них была небольшая свобода действий, по этой причине Джихуну пришлось действовать быстро и перестать "теряться". Он занимался поиском только в тех районах, где были студенты, от первого курса до последнего, это не имело значения. Джихуну просто нужно было смешаться. В ту ночь он бродил немного дольше, чем обычно, возвращался в свою комнату, едва лунный свет освещал ей путь, свечи в коридоре были погашены, по какой-то причине их держали так в течение нескольких дней. Двери по бокам были закрыты, носилок не было, и альфы больше не охраняли комнаты. Казалось, все было спокойно. — Знаешь? В вопросах существования мы все умрем, независимо от того, как мы живём. - Он услышал голос Вону и последовал за ним. — Вот почему ты можешь сожалеть о своей жизни или наслаждаться ею, богатые тоже сожалеют о своей жизни, они в ней особенные, и многие бедные тоже, я предпочитаю жаловаться и защищаться, а не бросаться на землю. Он встретил их посреди зала, Вону и Джонхан шли вместе, как будто они могли находиться в присутствии друг друга, не ссорясь, на самом деле они так и поступали, вели себя как нормальные люди, а не как хищники друг друга, настолько спокойно, что Джихун почувствовал себя не в своей тарелке. Но было облегчением увидеть Джонхана. Две недели, в течение которых Джонхан убегал от него, он почти его не видел, а когда была ночь и он надеялся не ложиться спать, пока он не придет в комнату, он засыпал, а когда Джихун просыпался, Джонхана уже не было, и от него исходил простой цветочный аромат каких-то духов. Это было странно, он перестал искать его через три дня, когда заметил, что Джонхан не хочет его видеть, а последняя неделя была... он хотел поговорить с Джонханом, им нужно было кое-что уточнить. Когда он подошел к ним, и лицо Джонхана было поднято, он мог представить, как видит, как он бежит по проходу, но нет, они оба остались стоять там, где стояли. Голубые глаза Джонхана остаются неподвижными даже через несколько секунд. Джихун был немного рад его видеть, две недели, и он уже чувствовал себя одиноким, а как этого не чувствовать? Джонхан сопровождал его взад и вперед с тех пор, как все началось. Прошло несколько секунд, но он обнаружил синяки возле его губ. — Джихун? — спросил Вону и взял Джонхана за руку, чтобы отвести к себе. Он стоял неподвижно, не зная, что сказать. — Ты закончил свою ежедневную прогулку? — естественно спросил Джонхан, как будто он не прятался в течение двух недель. Джихун серьезно скучал по его голосу. — Мы можем поговорить? — спросил он. Незадолго до того, как Джонхан ответил, он подошел на пару шагов ближе. — В офисе Хоши. — Я буду участвовать в этом разговоре или мне можно уйти? — спросил Вону. — Знаете что? Мне там так говорят, давай, Джонхан. Вону потащил Джонхана через весь зал, а Джихун просто последовал за ними. Он не знал, откуда появился этот удар или потому, что они были вместе, он даже не знал, куда подевались Минхао или Сынгван, Джихун просто решил выполнять свою работу врозь, забыв о других, не то чтобы у меня хватило ума иметь дело со всеми, так как друг Минхао обманул их. Джихун посмотрел в коридор, ведущий в офис Хоши, затаил дыхание, даже в тот момент, когда Джонхан отстранился от него, он убежал, спрятавшись в Вону, как будто не хотел смотреть на Джихуна. Это вызывало стресс, потому что, насколько он помнил, виновником спора был Джонхан, а не Джихун, Джонхану пришлось бы извиняться и искать его... извиняться, потому что? За то, что сказал гадости? Это не было чем-то, что могло бы его обидеть. Вону остановился прямо перед дверью и открыл ее, внутри никого не было. Вону просто толкнул Джонхана. — Что бы ни происходило. — сказал Вону Джихуну. — Решайте быстро. Мы слишком далеки друг от друга, чтобы разобраться в любом дерьме, которое происходит в этом месте. Вону не вошел в офис Хоши, он просто ушел. Когда он закрыл дверь, Джонхан повернулся на стуле профессора, почти лежа, и, покачивая ногой, показал, что не обращает внимания на Джихуна. Каким-то образом он знал, что Джонхан не так далек от него, как казалось на первый взгляд, на самом деле он знал, что его голубые глаза следили за каждым его шагом. Он подошел к столу и несколько секунд смотрел на него, думая о том, кто заговорит первым. Две недели он не видел его и тени, и когда он стояла перед ним, его разум был пуст. Он обратил внимание на большое офисное окно за письменным столом, слабый свет проникал внутрь и немного освещал Джонхана, его светлые волосы отливали серебром. Без сомнения, Джонхан был самым симпатичным омегой, которого Джихун когда-либо видел в своей жизни, и он сомневался, что кто-то на самом деле не хотел его, несмотря на то, что он был бесплоден. Что еще могло понадобиться альфе, который его принял? Зачем ему нужны дети? Даже с синяком на губах Джонхан все еще выглядел идеально. — Мы давно не виделись, — сказал Джонхан, слегка улыбнувшись, его голубые глаза были устремлены на гору бумаг. — Я не сделал ничего важного, если тебе интересно. — Джихун не ответил. — Я даже не смог учиться, я ничего не понимаю и... — Что с тобой случилось? — спросил он, не отрывая взгляда от синяка. — Ах, несколько парней, имена которых я даже не помню, расстроились, потому что я не хотел быть с ними. — Джонхан пожал плечами, преуменьшая его значение, его взгляд теперь был прикован к ручке в его руках. — Я думаю, это был удар, потом пришел Вону, и они убежали. Знаешь ли ты, что у Вону очень странные мысли? Я никогда не думал, что он будет из тех парней, которые много думают, но, оказывается, да, он интересный, но я беспокоюсь о его психической устойчивости. Что, если однажды он решит убить нас всех? — Джонхан сделал паузу, чтобы улыбнуться ему в пол. Затем он поднял взгляд и впился в Джихуна. — Забудь об этом раз и навсегда, Джихун, то, что я говорил раньше, теперь бессмысленно, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня, как на избитого щенка. — Я просто хотел извиниться. — сказал он, оставаясь на своем месте. Он плохо знал, что делать, и ситуация становилась неловкой. — Я сказал то, что... — Успокойся, Джихун, это не значит, что ты приблизил меня к самоубийству парой слов, я тоже не собираюсь умирать из-за того, что ты на меня кричал. Это был глупый спор, о котором мы должны забыть. Джихун кивнул и вздохнул. — Тогда почему ты прятался две недели? Джонхан отвернулся, снова прячась от Джихуна, и это было напряженно. Омега просто уклонялся от ситуации, и Джихун знал, что если они не поговорят об этом, то Джонхан снова отвернется, снова будет прятаться от него так долго, как сможет. Джонхан хотел закрыть солнце пальцем и не починить его, что тогда должен был делать Джихун? Отпустить это? Позволить ему уйти от него? Он собирался жениться на Сынчоле, они должны были увидеть друг друга! Он не хотел уклоняться от проблемы или игнорировать ее. Обойдя стол и взяв стул, чтобы повернуть его, Джонхан пожал плечами, спрятав часть своего лица между руками, все еще державшими ручку. Он заставил его посмотреть на него и держался рядом, чтобы убедиться, что он больше не убежит. — Я должен был что-то придумать? — ответил Джонхан явно вопросительным тоном. — Мне не обязательно всегда быть позади тебя, понимаешь? У меня может быть больше друзей, токсик. — Меня не беспокоит, что ты отдаляешься от меня, но ты прятался две недели, и это нам не помогает. — Он был непреклонен и, к счастью, сосредоточился на Джонхане, ни на мгновение не отводя взгляда. — Если у тебя возникнут какие-либо проблемы со мной, просто скажи мне, потому что, даже если я этого не хочу, я помолвлен с твоим братом, и мы больше не увидимся, пока я не разберусь с этим дерьмом. — Ты ничего не сломаешь. Ты выйдешь замуж за моего брата, дело сделано. — Хуже того, мы будем видеться всю чертову жизнь, так что скажи мне, в чем твоя проблема. — Джонхан отвел взгляд, и Джихуну надоело смотреть, как он убегает. Он взял его за лицо и заставил смотреть прямо на него. — Джонхан... — От тебя пахнет клубникой, Джихун. Джонхан протянул руки, и Джихун почувствовал их на своих щеках, у него не было времени думать об этом, и у него не было времени знать, как реагировать, когда Джонхан приподнялся, чтобы поцеловать его. Аромат ванили сильно ударил его, настолько сильный, что он смог почувствовать его вкус. Он поднес свои руки к рукам Джонхана и держал их, не имея возможности убрать, его тело застыло в неудобном положении, когда он едва мог выдержать собственный вес, а Джонхан почти висел на нем, в любой момент он мог упасть. И было абсурдно думать об этом, когда омега целовал его. Джихун никогда никого не целовал за всю свою жизнь, никогда не был так близок с кем-то еще и даже не представлял себе этого с самого начала, он знал, что это основы романтического общения, его родители никогда этого не делали, и он усвоил это с помощью логики и сказок, добавленных к телевидению, Джихун был самым близким человеком в мире. Неопытный настолько, что казался жалким перед самим собой, но он поддержал Джонхана. Он ответил ему неловким поцелуем, и ему было все равно, что он о нем думает, он просто хотел обнять его и забыть обо всем на свете. Джонхан отодвинулся, и Джихун увидел, что его щеки покраснели, он не сомневался, что его лицо было таким же, он чувствовал жар. Он отстранился через несколько секунд и снова замолчал, не говоря ни слова, его разум был совершенно пуст, пока он все еще чувствовал прикосновение ее губ. — Ты бы поверил мне, если бы я сказал тебе, что я просто проверяю, подходишь ли ты моему брату как омега? — Джонхан нервно засмеялся. — Ставлю восемь баллов из десяти, довольно хорошо. Джихун снова наклонился, приблизившись к Джонхану, и поцеловал его в ответ, только чтобы убедиться, что весь тот небольшой хаос, который образовался внутри него, снова сформируется таким образом. Было отстойно, совершенно отстойно чувствовать, как его сердце так сильно бьется от поцелуя с Джонханом, потому что Джонхан был такой же омегой, как и он, омегой, братом Сынчоля, человека, за которого он собирался выйти замуж. Это противоречило всему, чему учили Джихуна, но как то, что казалось таким хорошим, могло быть плохим? Он должен был быть таким, совершенно плохим. Джонхан был самой красивой омегой, которую он когда-либо видел, и он был самым раздражающим и избалованным омегой, которого он когда-либо встречал, ни в коем случае не идеальным или похожим на ангела, но даже в этом случае его улыбка могла заставить его забыть обо всем плохом, и его поврежденное существо что-то двигало в Джихуне. Он хотел обнимать Джонхана, пока он не почувствует себя в безопасности, заботиться о нем и исправить все плохое, что было в вас двоих. Если бы кто-то вошел, он мог бы остановить их, но нет, никто не вошел, и для Джихуна это было нормально, потому что он не хотел отходить от Джонхана. Двух недель было достаточно. Он проклинал луну. Он проклинал себя за то, что был омегой и не мог быть альфой Джонхана.***
Ночь внезапно наступила для Минхао, он едва начал убирать класс, как заметил полную луну, заглядывающую в окна, профессор Хоши тоже был там, составляя ему компанию, пока он продолжал свое наказание. Он изо всех сил старался показать, что сожалеет о том, как плохо он, должно быть, выглядел, Минхао действительно казался худшим учеником из всех, когда у него было объяснение каждой вещи, но он не мог сказать Хоши. Итак, вот и она; мыть полы, как золушка, чтобы на них не осталось ни единого пятнышка, должно быть, было унизительно, но Хоши был почти рядом с ним, делая то же самое. Хотя Минхао пытался остановить его, он настаивал, говоря, что если они быстро закончат, они оба смогут лечь спать пораньше, чтобы на следующий день начать больше занятий, поэтому Минхао просто позволил ему помочь, он не собирался спорить со своим учителем. — Ах! Это очень утомительно, — пожаловался Хоши. — Не думай, что уборка в классе будет такой утомительной. — Нет? Я думал, что за это и было наказание. — сказал Минхао с легкой улыбкой, продолжая свою работу. — Профессор, вы можете идти, если хотите, я обещаю закончить. — Нет, я назначил тебе наказание, поэтому я должен остаться, пока ты не закончишь. — Хоши продолжил свою работу на земле. — Я не хочу быть похожим на тех учителей, которые уходят из-под стражи, моему дедушке они никогда не нравились. — Ваш дедушка давал уроки в этом месте? — Да, в течение многих лет он говорил, что давать здесь уроки было интересно, хотя ему не нравились его коллеги... как и мне. — Вам не нравятся другие учителя? Неудивительно, что в то время как Хоши был милым и нежным человеком, другие учителя были придурками, которые кричали на любую ошибку или погружали класс в невыносимую тишину, они никому не позволяли говорить без их разрешения, и с Хоши все ученики могли дышать и учиться чему-то, кроме тысячи жестов отвращения, что мог сделать один человек. Минхао посмотрел на Хоши и улыбнулся, даже его черты лица не казались такими ожесточенными, как у других людей. — Кому они нравятся? — спросил Хоши с ноткой насмешки. — Все угрюмы и страшны, как будто злятся на жизнь. Кроме того, я им не нравлюсь, они всегда отталкивают меня, я благодарен им за это, потому что я не хочу быть рядом с ними. — Это к лучшему. — сказал Минхао. — Вы лучше любого из этих парней. Он услышал мягкий смех Хоши. — Я не думаю, что я лучше, я просто думаю, что они слишком расстроены, чтобы быть учителями. Что ж, мой дедушка предупреждал меня, что так будет, когда я решил работать в универе, он даже сказал мне не попадать в неприятности, как я могу оказаться в беде? Я профессор. Минхао уставился в одну точку. Хоши не мог знать о том, что происходит в универе, не говоря уже о том, чтобы быть вовлеченным, такой хороший и добрый человек, который ненавидел секреты, не мог быть вовлечен ни в что происходящее в универе. Минхао остановился, чтобы сесть и подумать об этом. Хоши был отличным альфом, человеком, которого нельзя было сравнивать с другими, человеком, большим, чем альфа... но слово альфа эхом отозвалось в его голове. В конце концов, Хоши был альфой. Хоши его альфа. Он с опаской посмотрел на него, Хоши был одет в немного официальную одежду с галстуком, который изящно ниспадал при наклоне к земле, длинные рукава были закатаны, обнажая предплечья, а его сильные руки вытирали пол намыленной губкой. Его взгляд прошел по этому пути и вернулся к его лицу, сосредоточенному на уборке, и Хоши вспотел от жары в классе или тяжелой работы, его тяжелый растерзанный взгляд был устремлен на пол. Хоши был альфой, каким бы добрым он ни был, он не переставал им быть. А Минхао был омегой. Он не мог игнорировать природу обоих, он был их частью и будет ею всегда. Он села на пол, уронив губку, и слегка наклонился в сторону Хоши, ища его аромат. Раньше он никогда не испытывал желания понюхать, как это делала бы собака, это было нецивилизованное поведение, которое они оставили позади, по крайней мере, так он думал. Он поднес руку к планке на его шее и ослабил ее, немного приоткрыв рубашку. Минхао ненавидел свой собственный запах, но, будучи омегой, он думал, что таким образом сможет привлечь альфу. Хоши не ответил, и Минхао незаметно подошел немного ближе. Он подползл к нему и глубоко вдохнул, чувствуя, как его тело нагревается, закрыл глаза на секунду, наслаждаясь этим, пока, наконец, не оказался так близко, что почувствовал тепло тела Хоши. Он наклонился, без предупреждения уткнувшись ему в шею, и почувствовал небольшой скачок удивления, который сделал альфа. — Хао? — голос Хоши дрогнул. Он протянул руки, чтобы обнять Хоши, и осторожно поцеловал его в шею. Он дрожал с головы до ног, теплое чувство в животе распространялось так сильно и быстро, когда он коснулся альфы, тогда он понял, что это на самом деле означает. В конце концов, Минхао был омегой, как бы мне ни хотелось это отрицать, и он искал свою альфу. разве не так все и должно было быть? Если бы Хоши принял это, тогда все в мире было бы в порядке. — Пожалуйста... — пробормотал он, покрывая поцелуями его кожу. — Хоши... Хоши резко повернулся и поймал его губы, Минхао не мог думать как следует, внезапно альфа оказался над ним, и вода, которой они вытирали, была разбрызгана по полу, из-за чего его спина была полностью мокрой. Он вытянул руки и схватил учителя, как будто тот собирался уйти с минуты на минуту, но нет, Хоши, похоже, не хотел отстраняться от него, его альфа реагировала так сильно, что омега принял его так же. Хоши был не просто альфой. Он смотрел луну через окно, чувствуя, как тайные поцелуи Хоши спускаются по его шее. Было полнолуние, и Минхао верил каждому чертову слову, которое Сынгван говорил о предполагаемых парах. Хоши был его альфой.***
Когда Вону открыл дверь своей комнаты, он не ожидал встретить там Мингю, не говоря уже о Джуне, объясняющем Мингю, как беты могут править миром и удерживать его в утопическом мире до тех пор, пока весь процесс творения не начнется заново. после того, как беты вымерли среди них. Было интересно послушать, но, конечно, было не более интересно услышать объяснения обоих, почему они были там. Короче говоря, они встретились на дороге, Джун чуть не столкнулся с Мингю по дороге в лес, и Мингю спустился извиниться, потому что думал, что это его вина, но нет, это была вина Джун, и так они разговаривали друг с другом, пока не поняли, что идут в одно и то же место и с одними и теми же людьми.люди. Они взобрались к окну, помогая друг другу, и вот они там; ожидая Вону или Минхао, болтали, как хорошие друзья. — Ты не рад меня видеть? — спросил Мингю, беря его за руку, чтобы поцеловать. — Я приходил несколько вечеров, ожидая, когда ты выйдешь, но ты этого не сделал... — Я был занят. — Он солгал, потому что на самом деле его рвало в каждом чертовом месте, куда он ходил, и он не хотел, чтобы Мингю видела его таким. — Мне очень жаль. — он повернулся к Джуну. — А ты что здесь делаешь? — Я пришел принести Сынгвану кое-что. — сказал Джун, пододвигая рюкзак и открывая его перед Вону, это были подарки и еда, нормальная, здоровая еда. — Мне не удалось достать иглу, но я решил провести дополнительные исследования, и если Сынгван будет хорошо питаться и останется здоровым, побочные эффекты супрессора не сильно повлияют на него. Я также принес несколько витаминов, чтобы он мог это выдержать, было бы неплохо, если бы двое других, у которых также есть супрессор, приняли их, в какой-то момент они заболеют, но смогут справиться, пока их не заберут. Джун улыбнулся, как щенок, и Вону немного понял Минхао. Парень казался приятным во всех смыслах этого слова, да, он был эгоистичным идиотом, но он был не так уж плох... по крайней мере, он искал как исправить свою ошибку. Вону слегка вздохнул, по крайней мере, у них была нормальная еда, а не странная, отвратительная еда в кафетерии. Его взгляд упал на Мингю, и тот только улыбнулся ему красными щеками. — Я... я ничего не принес. — сказал он так, как будто это было проблемой. — Неважно, возможности быть с тобой достаточно. — Он улыбнулся ему, желая прижаться к нему, но напряженный взгляд Джун остановил его. Он не смотрел на них свысока, Джун был похож только на любопытную кошку. — Мингю уже знает, что за ними наблюдают в туалете, что у них в руках есть пейджеры, что их носят на носилках по ночам и что...? — Джун говорил слишком быстро, настолько, что Мингю показалось, что он замкнулся. — Что? Они все это делают? — спросил Мингю, взяв его за плечи. Вону кивнул. — Боже, я должен вытащить тебя отсюда сейчас. — А что дальше? Переехать жить по соседству с моими родителями? — Усмехнулся Вону. — Это абсурд, Мингю. — Абсурдно, что ты хочешь остаться здесь. Нам нужно идти. — У тебя есть деньги, чтобы начать жизнь? - Вону немного отодвинул его в сторону. Мингю, казалось, все обдумал. - Я хочу уехать отсюда, но мы не можем, у нас ничего нет, Мингю, я не хочу оказаться на улице или в доме моих родителей, они бы вернули меня сюда. — У Вону есть точка зрения. — сказал Джун. — Почему бы тебе не получить деньги, а потом не забрать их? Ты же не хочешь, чтобы он жил в мусоре, не так ли? — Джун, разве ты не хочешь посмотреть, какая красивая луна? — спросил Вону в надежде, что он перестанет вмешиваться. Джун один повернулся. — Он прав. — сказал он Мингю. — Я думал об этом с тех пор, как Минхао попробовал... Если он не сделал этого в то время, то это было из-за чего-то, и я думаю, что я тоже должен позаботиться о себе. Мингю вздохнул. — Если тебе плохо... — И Вону пришлось прикрыть губы, почувствовав тошноту. Вот дерьмо. — Черт возьми, ты болен? — У меня нет подавителя. — сказал Вону. — Я в порядке... просто... просто тошнота. — Он сел. — Еда здесь дерьмовая, это нормально. — Ты хочешь что-нибудь для этого? — спросил Джун. — Я принес лекарство. - он начал рыться в вещах, пока не достал флакон. — Я просто должен убедиться, что тебе не меньше трех лет и ты не беремен, верно? — Нет, дай мне это. — Вону протянул руку. — Ты уверен, что нет? — Да, конечно. — Твоя кожа стала чище, а глаза сияют, как... — Дай мне это чертово лекарство. Джун так просто отдал его ему, как будто Вону собирался его укусить. Он открыл его и посмотрел на белые круглые таблетки, потянулся за водой и принял только в надежде, что тошнота пройдет. Мингю взял его за руку и сел рядом. — Я приду, как только смогу... — сказал ему Мингю, он в порядке? Вону кивнул. — Вону. — Заговорил Джун. — Где Минхао? Я беспокоюсь, что его здесь нет, он плохо контролирует свое рвение, и я беспокоился об этом в последнее время, мне пока не нужны племянники. — Минхао отбывает наказание, убирает классную комнату. — сказал он, пытаясь подавить тошноту. — Я думаю, он один... я не уверен. — Не мог бы ты позаботиться о нем для меня? — Джун становится на колени перед Вону. - Пожалуйста, он серьезно плохо контролирует свое рвение, и это место кишит альфами, я не хочу, чтобы кто-то брал его без его согласия, и я еще больше боюсь, что они могут это записать, мне действительно нужно, чтобы он был полностью согласен, чтобы спокойно посмотреть его порнофильм. — Джун, с ним все в порядке, он не ребенок. — пробормотал Вону. — Но если я тебя утешу, я позабочусь о нем, как только увижу. Ни один альфа не прикоснется к нему. — Спасибо! — Джун вытянул руки и поймал Вону, Мингю зарычал, как животное. — Пошел ты, если думаешь, что похож на глупого альфу. — отругал Вону. — Мне очень жаль... Он любил Мингю и каким глупцом он мог стать.***
Сынгван следовал за майором Джошуа в течение нескольких минут, но когда тот вошел в особую комнату и закрыл за собой дверь, Сынгван начал бежать, бросая свои книги на пол, и было бы преувеличением, если бы Дино автоматически не вышел за ним. Младший бежал чертовски быстро, но это не шло ни в какое сравнение с паникой Сынгвана, который метался между коридорами или входил в одну комнату и выходил через другую. Он знал, что у него есть недостатки, в отличие от него, Дино знал каждый чертов уголок, но пока Сынгван мог его видеть, все будет хорошо. Он вошел в комнату и посмотрел на дверь в дальнем конце, обычно комнаты были соединены, поэтому он знал, что его нелегко загнать в угол. Он повернулся, чтобы увидеть Дино, но его уже не было позади, и прежде чем он успел остановиться, рядом с ним открылась дверь, и Младший технически отбил его. Он почувствовал внезапный удар, это было не совсем больно, это было просто то, что его удивило. Дино держал его за запястья и следил, чтобы Сынгван не смог убежать. — Извините, я ничего не видел! — закричал он как раз перед тем, как Дино прикрыл рот. — Заткнись. — приказал Младший, и Сынгван смог только кивнуть. — Забудь о том, что ты видел, омега, если ты что-то скажешь, это будет иметь последствия, ты слышал? Сынгван кивнул. — Я обещаю тебе ничего не говорить. — сказал Сынгван, и Дино оглядел его с ног до головы. — Я тебе не верю. — Хочешь, я открою тебе постыдный секрет? Если я что-то скажу, ты расскажешь об этом кому угодно, и мы уже будем под рукой и в мире, никто не выдаст себя. Дино, казалось, принял это. — Что за постыдный секрет может быть у омеги? Сынгван задумался. На самом деле его жизнь была... довольно скучной, у него были друзья и хорошая семья, его мать обожала его и довольно хорошо ладила со старшими сестрами, а Сынгван никогда не делал ничего, чтобы опозорить себя или кого-то еще. другой, его жизнь была довольно спокойной, и единственные секреты, которые он хранил, были те, которые говорили ему, что он не может быть хорошим.гуарда. Ему нечего было сказать Дино, и тот не отпускал его, пока он что-нибудь не сказал. Он сжал губы. — Я... — Его голова была пустой. — Я не могу придумать ничего постыдного... — Отпусти его, Дино. — Голос Вернона принес ему облегчение, и когда Дино наконец отпустил его, он смог вздохнуть. — Ты в порядке? Сынгван кивнул с красными щеками. Несколько минут назад он видел его в неловкой ситуации, он встретил ее взгляд, когда он шпионил за ним, и после этого... Он не знал, как реагировать, это была вина Сынгвана, вмешавшегося не в свое дело, это была его вина, что он высунулся в дверь и шпионил, что бы ни происходило, это не должно было иметь для него значения, но это было так. Это было странно, как будто он не мог полностью сложить это в своей голове. — Извините, что шпионил за вами. — пробормотал он, глядя на свои запястья, они были немного красными, но с ними все было в порядке. — Нет... на самом деле я этого не хотел. — Почему мы должны считать тебя сталкером? — спросил явно расстроенный Дино. — Потому что... — Сынгван не знал, что сказать. — Мне очень жаль. — Не волнуйся, Кванни. — Заговорил Вернон. — Мы не делали ничего плохого. — Конечно, нет, — добавил Дино, подходя к Сынгвану и поднимая его лицо, чтобы вытереть слезы, которые хотели вырваться наружу. — Ах, ты раздражаешь. Физический контакт между Несовершеннолетними — это нормально, но твоя маленькая голова омега может неправильно его истолковать. Если ты сообщишь Майору что-то не так, у нас будут проблемы. Перестань плакать. — Ты заставил его плакать, — сказал Вернон, отводя Дино в сторону. — Ты не сделал ничего плохого, Сынгван, это была просто ошибка. Сынгван с сожалением кивнул, когда рука Вернона погладила его по голове. Руки Младших были холодными, и Сынгван почувствовал и то, и другое на своей коже. Если бы они могли немного согреться, разве они не были бы счастливее? Были ли они, если хотите, несчастны? Когда он увидел их в той комнате, он смог почувствовать их запахи и увидел их глаза, он сомневался, что объяснение Дино было правдой. Он поднял взгляд, встретившись с глазами Вернона, и сфокусировал его. Сквозь них светила луна. — Иди спать, омега. — Меня зовут Сынгван. — он повернулся к Дино. — Это не убьет тебя, если ты скажешь это. — О-МЕ-ГА, — повторил Дино, желая досадить ему. — Ты действительно несовершеннолетний? Ты похож на ребёнка. — Я думаю, нам лучше пойти спать, — прервал Вернон. — Мы уже устроили настоящий скандал в храме. Сынгван кивнул. Он должен был пойти в свою комнату, даже если его партнер по комнате доставлял ему неудобства, но, несмотря на это, любая сторона доставляла ему достаточно неудобств. — Пойдем, омега, мы приготовим тебе постель. — Я могу пойти в свою комнату в универе. — Нет, останься, — попросил Вернон. Сынгван только кивнул.