***
Когда они вместе выходили из класса, это было в новинку для Джонхана, все знали, что они друзья, но в течение долгого времени было мало случаев, когда они могли быть вместе, не чувствуя, что им что-то угрожает, или не проводя тщательного расследования. Так что повторная прогулка по проходам между остальными четырьмя была небольшим успокоением после бури. И облегчение. Теперь, когда альфа не последовала за ними, они могли быть вместе, и им не нужно было расставаться, чтобы он мог решить, за кем следовать. — Разве ты не знал, что твой фэндом пишет истории о тебе и Джуне? — спросил Сынгван Минхао. — ДжунХао — пейринг известный, он по-прежнему мне не очень нравится, но я думаю, что он мне нравится больше, чем раньше. — Мне больше нравятся СунХао, — пропел Вону. — И я думаю, Минхао тоже, верно? Тебе тоже босс? — Вону, перестань называть меня боссом, — вздохнул Уджи. — Он предпочитает, чтобы его называли Уджи. — сказал Минхао, и Джонхан прекрасно понял, что он хотел уклониться от темы кораблей, по крайней мере, в нем. — Или ты разрешаешь это только Джонхану? — Можете называть его Уджи. — сказал Джонхан. — В конце концов, он наш Джихун. Уджи не отрицал этого, он только издал сдавленный смешок, который пытался скрыть, но это было почти невозможно, потому что Джонхан мог видеть ее полностью. Было тепло. Быть рядом с парнями, просто получать от них удовольствие разве не так все и должно было быть с самого начала? Когда он пришел в универ Пледиса, он намеревался встретиться с Джихуном, узнать, на каком человеке собирается жениться его старший брат, и можно ли было отговорить его от этого, но в тот момент, наблюдая, как остальные четверо беззаботно улыбаются, разве это не было намного лучше? Раньше у Джонхана было не так много друзей, обычно его родители и Сынчоль решали, с каким человеком Джонхану следует общаться, они были немного особенными в этом, и они, несомненно, никогда не позволили бы ему общаться с Вону и Минхао, они двое были людьми, с которыми он никогда бы не столкнулся в своей жизни.жизнь, если бы не присутствие там. Так что... найти их и по-настоящему почувствовать их друзьями было единственным, что спасло отвратительный университет Пледис. Минхао внезапно остановился, и, как следствие, все так и сделали, хотя никто не понимал, почему он это сделал. Взгляд Минхао упал прямо на небольшую группу парней, которые что-то бормотали друг другу и толпились, не давая им понять, что это так интересно. Один выделялся среди них, Джонхан сразу узнал его; он был соседом Сынгвана по комнате. Он попытался обострить слух или зрение, что бы ни помогло ему понять, что именно он вызвал Минхао. Когда ученики немного отошли в сторону, он увидел небольшую корзинку с запиской внутри. У Джонхана было хорошее зрение, достаточное, чтобы прочитать имя Сынгвана в записке. "Сынгван, извини за прошлую ночь." — Разве это не для Сынгвана? — громко спросил Джонхан, привлекая всеобщее внимание. Омеги повернулись, чтобы увидеть его. — Что ты делал той ночью, Сынгван? — спросил спутник омеги. — Это было у двери сегодня утром. Возьми. Сынгван получил корзину, это была всего лишь пара мандаринов и немного фруктов, настоящих фруктов, а не имитация пластика, которая была в школьной столовой. Джонхан внимательно осмотрел его и обнаружил, что все в порядке. Кто ее послал? Возможно, один из младших, но почему они должны были извиняться? В любом случае Джонхан поднял лицо и посмотрел на учеников. — Прошлой ночью? — спросил Кванни, прочитав записку. — Да, ты встречался по вечерам, не так ли? Что ты делал? Лицо омеги было совсем не добрым, его намерения были ясны, и, возможно, его ободрила небольшая кучка по бокам, других омег, названия которых Джонхан не мог вспомнить. Он встал на сторону Сынгвана, не зная, что делать, если он спрячет его за собой, они сочтут его трусом и не оставят в покое, но если он подтолкнет его к ним, возможно, Сынгван не был готов противостоять им. Его взгляд упал на Вону, который больше интересовался чтением записки, чем четкими намерениями омеги. — Разве это не вульгарно брать чужие вещи? — спросил Джихун, подходя к омегам и становясь перед ними. — Он стоял перед дверью своей комнаты, и его имя было написано на записке. Почему ты взял его с самого начала и принес сюда? Ты планировал украсть его, и мы обнаружили, что ты это сделал? Если ты хотел быть добрым, достаточно было оставить его в комнате. Омега открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Джонхан слегка рассмеялся, возможно, слова Джихуна не оказали бы такого же воздействия на омег, если бы он сказал это Вону или Минхао, потому что они были "низшим классом", и Джонхан знал это, он прекрасно знал это, потому что раньше видел это именно так, он прекрасно знал маленькие и глупые умы людей, которых он любил. Потому что он тоже был или, возможно, оставался таким же, как они. Вот почему не было никого лучше Джихуна, чем Ли Джихун, чтобы сказать им, что они вульгарны. — Ха, вульгарно. — Засмеялся Вону. — Вульгарно? — спросил другой ученик, подходя ближе. — Разве не вульгарно выходить на улицу посреди ночи? Разве не вульгарно убегать? Кто послал ему эту корзину, если он не ученик? Разве это не вульгарно? — Тебе не следует смеяться, Чон. — пригрозил другой. — Ты наименее подходящий человек для этого. Вону прочистил горло и обхватил рот руками. — Вульгарно, — крикнул он им. — Я буду осторожен со своими вещами, когда вы, ребята, будете рядом. Спутник Сынгвана сгорал от стыда. — Как ты думаешь, они так далеко зашли? — спросил Минхао Вону. — Ну, они взяли простую корзину с фруктами, Сынгван, не мог бы ты подарить ему немного своих фруктов? Я думаю, они действительно хотят ее. Все взгляды упали на Сынгвана. Омега мог быть добрым и просто попросить их остановиться, они уже дали понять, что не собираются нападать на него, но он также мог отомстить по-своему и продолжить небольшое унижение, которое Минхао поручил себе создать, чтобы Сынгван победил. В любом из двух вариантов Джонхан согласился бы на них, потому что Сынгван был милым маленьким мальчиком и потому что Сынгван имел право дать понять, что никто не собирается проходить мимо него. Сынгван улыбнулся так мило и мило, что любой бы растаял. — Если ты хотел одну, тебе просто нужно было ее попросить, — ответил Сынгван, протягивая яблоко своему партнеру. Омега покраснел намного сильнее, чем раньше. Он сильно ударил Сынгвана по руке, в результате чего плод отлетел, упал на землю. Сынгван поднял руку и пару секунд смотрел на него. Его перевязанный палец начал кровоточить. Что ж, это было что-то вроде несчастного случая. Вону лишь немного поднял ногу и пнул омегу ногой. Удар был не таким сильным, но с этими бумажными людьми все было драматично, так как парень приложил обе руки к животу, прежде чем упасть на землю. Джонхан вздохнул. Это было не так уж и много; омега ударил Сынгвана, а Вону ударил его, они были под рукой и не были поводом для скандала. Но все ученики столпились вокруг с беспокойством, как будто это было что-то важное. — Давай уйдем отсюда, пока их не стало больше, — предложил Джихун, разворачиваясь и начиная идти. Прежде чем они смогли сделать еще один шаг, один из омег встал и, крепко взяв Джихуна за плечо, потянул его назад, готовый закричать ему в лицо. Но гримаса боли, которую Джихун сделал, предупредила Джонхана. Его омега был ранен, и никто не должен был прикасаться к нему так агрессивно, черт возьми, никто не должен был прикасаться к нему, если Джонхан не позволил. Он протянул руку, чтобы схватить ученика за форму, и отбросил его от Уджи. — Оставайся на земле. — Предложил Джонхан мальчику, когда он взял Уджи за плечи, чтобы посмотреть, все ли в порядке. — Больно? — Они не могут этого сделать! — закричал кто-то другой. — Они такие агрессивные и...! — И я сам тебя ударю, если ты не заткнешься. — Сказал Минхао. — Перестаньте унижать себя. Вы жалкие. — Мы расскажем директору! — крикнул один из омег. — Они напали на двух человек! Как они все еще могут быть здесь? Такой, как ты, никогда не должен входить сюда. — Эй! — закричал Вону. — Ты прав, нас здесь не должно быть. Мне нравится этот парень. Похлопайте его по плечу, и он уйдет в свою комнату. Босс, похлопочите и в свою комнату? — Дай ему два и проваливай. — С юмором ответил Джихун. Джонхан почувствовал некоторое облегчение. Вону поднял руку, чтобы похлопать парня, буквально, он не уронил его сильно и не сильно ударил его, он просто похлопал его по лбу. Но парню это не понравилось, потому что он поднял руку и дал Вону пощечину. И Вону даже не пошевелился от удара, его лицо оставалось неподвижным, как будто его ударили, как перышко. Затем он улыбнулся, как будто собирался рассмеяться, и ударил омегу сжатым кулаком. — Ах, извини, приятель, — сказал Вону, склонившись над парнем, которого он только что ударил. — Я никому не позволяю так бить меня, это очень раздражает. — Ребята, я думаю, этого достаточно. — сказал Сынгван. Взяв Минхао за руку, хотя он ничего не делал. — Пойдём... — Мы что, вульгарные? — спросил товарищ Сынгвана, поднимаясь с земли. — Ты думаешь, их никто не знает? Ты Сюй Минхао, Тhе8, ублюдок, которого все используют. — Что-то промелькнуло во взгляде Минхао. — Сын проститутки. Минхао не нужно было использовать руки, он так сильно ударил омегу по лицу, что она совершенно справедливо упала обратно на землю. Сынгван держал Минхао за руку, пытаясь, чтобы тот не начал бить ученика, но это тоже не помогло, потому что Минхао не нуждался в его ударе, чтобы причинить кому-либо боль. Внезапно Вону схватил Минхао за туловище и оттащил его подальше от мальчика, чтобы тот мог дышать, а остальные омеги набросились на него, начиная звать на помощь. — Неужели им действительно нужно устраивать такой скандал? — спросил Джонхан. — Оставайтесь на своих местах! — Черт возьми Хоши. — Вы, пятеро, идите сюда...! — Я отведу вас в кабинет директора, — сказал другой учитель, перебивая Хоши. — Профессор Квон, отведите этого ученика в лазарет, я позабочусь о пятерых других. Джонхан поклялся, что знает этот голос.***
— Как ты думаешь, сколько времени это займет? — спросил Джонхан, нарушая молчание. — Я не знаю, — ответил Вону. Они сидели в приемной, секретарь давно ушел, оставив их там ничего не делать, просто сидеть и ждать новостей. Минхао постепенно скучал, наблюдая за другими мальчиками сбоку, а затем снова перевел взгляд на землю. Если бы они ушли, как предполагал Сынгван, они, вероятно, избежали бы этого, но нет, Минхао остался, чтобы избить глупого ученика, пока профессор Хоши не увидел их. Он чувствовал себя виноватым и смущенным из-за этого и извинялся перед всеми с первых минут, что они были там. Они простили его, но Минхао все еще не был доволен своими действиями, на самом деле он сомневался, что когда-нибудь будет доволен. Он съежился на своем сиденье, не обращая внимания на манеры, и обхватил ее ноги, уставившись в никуда. Иногда он хотел быть таким маленьким, чтобы его никто не видел, таким маленьким, чтобы поместиться в мышиной норе и жить там. В детстве я думал о таких вещах. — Минхао, — Кванни позвал его. — Они позволили мне взять мою корзину... хочешь фруктов? — Сынгван поднес корзину с фруктами к себе. Он взял грушу и спрятал ее у себя на коленях. Он хотел грушу, но в то время не стал ее есть, у него совсем не было аппетита. — Хао... — Позвал его Джонхан. Минхао посмотрел на него, но Джонхан ничего не сказал, только слегка улыбнулся ему, протянув руку, чтобы дотянуться до головы Минхао, он опустил ее и погладил его, как щенка. Он вздохнул. Джонхан, которому не нужно было ничего говорить, чтобы утешить его, был, несомненно, лучшим Джонханом. Иногда Минхао просто хотел закрыть глаза и обнять, чтобы его на мгновение отстранили от мира и позаботились о нем... Джун делал это, Джун просто открывал ему свои объятия и прятал его, прятал от проблем и мыслей, пока Минхао не восстановит силы и не сможет выйти на улицу, чтобы встретиться с ними лицом к лицу... Он открыл глаза, все еще чувствуя руку Джонхана, и немного спрятал лицо. Внезапно ему захотелось плакать, и это было абсурдно. — Хао. — Пропел Вону, припадая к нему, перезаряжая свой вес, чтобы он мог почувствовать его там. Сынгван обнял его, легонько поцеловав в макушку. Глаза Минхао устремились на Джихуна. А этот только улыбнулся ему. Хорошо. По какой-то причине он начал смеяться. Ему не совсем нравилось, когда его утешали, но то, что парни окружали его таким образом, могло оказаться забавным, и поэтому он оправдывает небольшой смех, который он не мог сдержать и который в конце концов заразил всех. Наконец он вытянул ноги и взял плод, который все еще держал в двух руках. Он наблюдал за ним несколько секунд, не теряя улыбки. — У нас проблемы, — вздохнул Минхао. — Мы не знаем, что это за проблемы. — Сказал Джихун. — Пока мы ничего не можем сделать. Любое наказание мы примем, давайте быстро решим эту проблему. Дверь открылась, пропуская человека. Он был большим, не таким большим, как альфа, но достаточным, чтобы запугать, его темные глаза и черные волосы напоминали ему человека, которого Минхао еще не мог найти в своей голове. Вону немедленно встал без предупреждения и подошел к этому человеку, его шаги были быстрыми и неуверенными, несмотря на то, что он направлялся к альфе. Как только альфа подошел, он посмотрел прямо на него и в мгновение ока дал ему пощечину. Вону получил прямой удар, он даже слегка ударился, чуть не упав, но этого не произошло, он твердо держался до конца и перевел взгляд на альфу. Когда Минхао оглянулся, все стояли, готовые защитить Вону, но он только сделал знак, чтобы они не двигались. — Сукин сын. — Выплюнул Вону. — Ты приехал так далеко только для того, чтобы ударить меня? — Ты думаешь, это смешно, Вону? — спросил мужчина, взяв его за руку. — Ты думаешь, мы с твоей матерью можем тратить деньги на путешествия только из-за твоего глупого поведения? — отец Вону попытался что-то пробормотать, но безуспешно. — Ты небогат, идиот, каждый вон обходится нам дорого, а ты тратишь его впустую, втягивая себя в абсурдные проблемы. — Я не просил тебя втягивать меня в это место... Отпусти меня, черт возьми, ты причиняешь мне боль. — Вону оттолкнул своего отца. Отец Вону был ужасен, но недостаточно, он, казалось, не был готов никого убивать, чтобы доказать свою точку зрения, или сходить с ума от момента к моменту. Или, может быть, дело было в том, что Вону, казалось, не боялся его, что заставило его изменить свою точку зрения. В любом случае он не был встревожен, если Вону сказал, что с ним все в порядке и этот парень был его отцом, как бы он ни хотел отплатить ему тем ударом, который этот парень нанес омеге Минхао, он не мог вмешиваться. Дверь кабинета открылась, пропуская секретаря. — Мистер Чон, зайдите сюда. — Сказал мужчина. — Молодой Вону тоже, пожалуйста. Отец Вону выпрямился, пытаясь сохранить осанку, и начал идти к двери, таща за собой сына. — Они позвонили нашим родителям, — сказал Сынгван. — Надеюсь, с Вону все в порядке. Мне не нравится его отец, он очень сильно ударил его. — Без сомнения, он ударил его слишком сильно... — пробормотал Джонхан. Дверь снова открылась, и Минхао снова поднял взгляд. Появилась еще одна альфа, слишком много альф, это было напряженно. Этот выглядел намного моложе и не был похож на отца, даже его холодный взгляд, хотя и пугающий, не стал таким злым, как у других. Этот альфа казался человеком, а не идиотом, как все остальные. Джонхан встал и улыбнулся. — Привет... — сказал он. — Папа и мама знают об этом? — Альфа кивнул. — Хорошо, у меня нет оправданий. — Джонхан... — парень вздохнул, и это действительно выглядело не так уж плохо. — Мы поговорим позже, — его взгляд переместился на Джихуна. — Джихун. Дверь снова открылась, пропуская секретаря, который произнес почти те же слова. Брат Джонхана (по крайней мере, так он предполагал) просто взял омегу и направил его перед собой, выглядя нежным, ничто по сравнению с отношениями Вону с его отцом. Минхао перевел взгляд на Джихуна и несколько секунд наблюдал за ним. — Он твой жених? — спросил он. — Да, — ответил Уджи. — Он слишком красив, — сказал Сынгван с большими глазами. — Все Чхве такие милые? На этот раз дверь снова открылась, пропуская женщину, она выглядела обеспокоенной, как будто возникла чрезвычайная ситуация. Она осмотрелась по углам комнаты, как испуганная мышь, и прошла три шага, издавая любопытный звук каблуков. — Мама! — Сынгван вскочил со своего места и подбежал к даме, протягивая руки, она приветствовала его со всей любовью в этом чертовом мире. — Ты в порядке? Мне позвонили и сказали, что у тебя проблемы. — Заговорила совершенно обеспокоенная женщина, гладя сына по щеке. — Кванни... Что ты наделал, дорогой? — Я... Секретарь прервал его, сказав то же самое, и миссис и Сынгван вышли через ту же дверь. Минхао вздохнул. Никто не собирался идти за ним, никто не откликнулся на зов, поэтому Минхао оставался в этом месте допоздна. Его мать не собиралась лететь из Китая только для того, чтобы обнаружить, что ее сын учится в университете и попутно попал в беду. Это было бы стыдно и унизительно, она этого не заслуживала, она не заслуживала видеть сына в такой ситуации. Минхао просто стоял там и ждал, пока они смирятся и отпустят его. — Твои родители опаздывают, — сказал он, когда прошло несколько минут, а за Джихуном никто не пришел. — Они живут далеко? — Нет, — ответил он. — Твои родители придут? — Нет. Вау. — Минхао, в этом все виноваты. — Сказал Уджи. — И лично я не жалею, что этот мальчик в лазарете. Минхао улыбнулся. Когда дверь открылась, никто не поднял глаз. Они услышали шаги, приближающиеся к ним, и кто-то стоял прямо перед ними, ожидая какого-то ответа. Минхао не хотел поднимать глаз, потому что никто за ним не пойдет, поэтому он подождал, пока это сделает Уджи. — Молодой Джихун... — говорили они. — Ваш отец послал меня решить проблему. Джихун горько рассмеялся. — Он слишком занят? — Мужчина промолчал на вопрос Ли. — Ах, он не хотел приходить. Как хочет. И после этого Минхао остался один. Он не завидовал ни семье Джихуна, ни семье Вону, он завидовал семье Джонхана и Сынгвана, у них были люди, которые заботились о них и которые, казалось, не ненавидели их, у Минхао ничего не было, он даже не имел счастья знать, ненавидела ли его мать его по прошествии стольких лет или он уже забылот него. Возможно, это было второе, возможно, она снова вышла замуж и родила других детей, чем если бы они уважали ее и ясно давали понять о своей любви. Минхао был дерьмовым сыном. Дерьмовый человек без семьи. Он опустился ей на плечи и обнял ее ноги. Снова. Кто-то открыл дверь, наверняка секретарь, чтобы убедиться, что он все еще там, или какой-то другой семьянин, который интересовался своим сыном. Он не видел его, но слышал его шаги. Тот человек остановился перед ним, возможно, приняв его за кого-то другого. Человек опустился на одно колено, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, и Минхао наконец поднял взгляд. — Пойдем, я отвечу за тебя. Это был Хоши... Слова автора: Причина, по которой я так много обновляюсь, в том, что мне нравится эта история, мне очень весело ее писать, настолько, что у меня выходят такие вечные главы, как эта. Я сожалею. Я очень взволнована этой историей, извините, просто мне очень нравится, как она складывается. Слова от переводчика: Мне не нравятся эти события и очень переживаю. Насчёт финала ничего непонятно и ничего не могу сказать. 18.2 Новолуние Слова директора университета были ясны; конфликты в условиях изоляции были нормальным явлением, для молодых людей было нормально устроить пару ссор, они должны были разобраться с поведением друг друга и понести наказание, но решение о том, разделять ли их по комнатам и даже по классам, оставалось на усмотрение родителей или опекунов или если они держали их вместе, потому что, очевидно, они пятеро были небольшой проблемной группой. Отец Вону ни разу не посмотрел на него, он смотрел прямо перед собой, отказываясь отклонять его от прямого, и он также ничего не сказал, когда его спросили, что ему кажется правильным, он просто пояснил, что поговорит с Вону по этому поводу и что после этого он больше не будет создавать проблем. Как ни странно, мать Сынгвана сказала то же самое, но тон был другим, и было ясно, что она будет вежливо разговаривать с Сынгваном. Брат Джонхана только извинился за поведение своего брата и согласился уделить время, которое директор дал им, чтобы поговорить с ними. В конце концов, их наказанием будет работа по подготовке к балу, основная идея заключалась в том, чтобы не пускать их, но от этой идеи отказались, когда директор сказал, что это будет контрпродуктивно; им нужно было чем-то занять свои головы. Таким образом, у них была бы работа, надоедливая работа, которая заключалась в том, чтобы помогать с подготовкой к чему-то, что определенно не интересовало Вону, он даже не хотел посещать. место, полное омег в нелепых костюмах? Для чего? Родители должны были быть там, но Вону уже видел его и не хотел больше его видеть. Когда они наконец вышли из офиса, каждый пошел своим путем, отец Вону утащил его подальше, где никто не видел, как он "разговаривает" со своим сыном, в то время как мать Сынгвана прошла всего пару шагов, пока не достигла небольшой комнаты, где она любезно села, чтобы обсудить этот вопрос с сыном. Вону запомнил это, потому что смотрел Сынгвану в глаза, когда его тащили, и улыбнулся ему, подняв руку на прощание. — Я вернусь, — крикнул он ему в шутку. - Я верю. Сынгван обеспокоенно встал, но было поздно, отец Вону хлопнул дверью, утащив его прочь. Это было забавно, потому что этот человек даже не знал этого места, он легко заблудился бы или попал в классную комнату или кабинет квартирмейстера. В любом случае, когда они подошли к балкону, мужчина толкнул его, чтобы поставить лицом к лицу, его разъяренные глаза приобрели новый уровень гнева, которого Вону не знал. Он улыбнулся ему, обнажив зубы, как будто он ни капельки не нервничал. И, что удивительно, его отец дал ему пощечину. Было бы ложью сказать, что ему не было больно, удар заставил его немного потерять устойчивость, и он сделал пару неуклюжих шагов прочь. Что ж, по крайней мере, у этого человека было немного порядочности, и он ожидал, что его немного скроют от глаз других родителей и опекунов. Он перевел взгляд на мужчину и плюнул ему в лицо смесью слюны и крови. — О чем, черт возьми, ты думаешь? — спросил альфа, яростно вытирая лицо. — Ты этого хочешь?! Смущать меня? Ты гребаная омега, Вону, веди себя как подобает. — Если... я так не думаю, тебе самому стыдно за себя. — Ответил он без интереса. — Здесь, среди нас, омеги действительно ублюдки. — Ты думаешь, это смешно? — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Вону, немного уставший от бессмысленной ругани отца. — Просить прощения? Мне встать перед тобой на колени? О, прости, великий альфа-прародитель? Я постараюсь поцеловать в задницу тех омег, которые пытались унизить меня, чтобы они почувствовали себя лучше. Его отец снова поднял руку, но Вону смог предвидеть, что будет дальше, и отступил до того, как был нанесен удар. Он ненавидел, когда его избивали, и этот человек уже делал это дважды за один день, и один раз это было на глазах у его друзей, он, должно быть, даже напугал их. Но что ж, Вону привык к ударам своего отца и привык требовать их, отказываясь принять еще один. Этот раз не стал бы исключением, будь то дома или в гребаномуниверситете, Вону не собирался позволять ему прикасаться к себе. — Он послал тебя сюда, чтобы ты исправил свое гребаное отношение. — Лжешь, ты сделал это, чтобы разлучить меня с Мингю. — Его отец потерял дар речи, Вону был прав. — Если бы ты не хотел смущаться, ты бы никогда не поставил меня в это место. Другие ненавидят меня, потому что я для них слишком зауряден, — со смехом выдохнул он. — Что? Ты думал, что, если я буду здесь, полный богатых омег, это сделает меня одним из них? К счастью, нет. Деньги не заразны, папа. Я все еще так же беден, как и когда приеду. — Кто-то заплатил за тебя большие деньги, — признался его отец, и Вону чуть не упал на землю. — Когда он заплатит остаток, ты выйдешь за него замуж. Он почувствовал внезапное головокружение и запах в животе, он должен был сказать своему отцу, что этот человек больше не заплатит остаток, но нет, Вону ничего об этом не знал и должен был действовать как один. Ему пришлось держаться за стену, чтобы не упасть на пол, внезапно боль вместо того, чтобы подняться, прошла вниз по животу. Он вздохнул, пытаясь унять свою нервозность, и выпрямился, чтобы посмотреть отцу в лицо. — Ты продал меня. — Уточнил он, пытаясь очистить свой разум. Мысль о том, что его собственный отец продал его... его не очень удивила, в конце концов, его судьба была предрешена, так как он родился в бедном и бесперспективном доме с несчастной семьей, которая едва любила друг друга. - Что мама думает по этому поводу? — Я тебя не продавал. — Сказал человек, полностью убежденный в этом. — Я нашел тебе хорошего мужа, с которым тебе будет хорошо жить. Тот, кто может заплатить столько денег, чтобы жениться на тебе, — это тот, кто может содержать тебя. Ты должен вести себя как эти глупые омеги, потому что ты будешь жить среди них, когда твой альфа придет за тобой. — Какой щедрый отец. — Он усмехнулся. — Тебя не волнует, что я его даже не знаю? — Нет, меня волнует то, что этого альфу не беспокоил тот факт, что ты "играешь" с другим. Никто не полюбит тебя, если это не он. — Мингю хочет меня. — Ты все еще в это веришь? — засмеялся его отец, скрестив руки на груди. — Вону, твое поведение может быть дерьмовым, но никто не может отрицать, что ты красивый, ты не такой милый, как другие омеги, я согласен, но многие люди были бы за тобой, если бы ты просто закрыл свой гребаный рот. — Я люблю тебя, папа. — он закатил глаза. — При чем здесь это? — Мингю ничем не отличается. Он просто хочет использовать тебя, даже если он уже это сделал, он останется, пока ты ему не надоешь, а потом уйдет. Как ты думаешь, этот альфа хочет иметь с тобой семью и жить счастливо? Где Вону? Где его родители? Ты их знаешь? Ты знаешь его братьев и сестер? Он пришел в здание один по определенной причине; он свободный альфа. Я не удивлюсь, если он уже использовал других омег раньше, на самом деле, я не удивлюсь, если у него будут дети от кого-то другого, и он сбежит. Вот такие люди, Вону. Как ты думаешь, Мингю хочет жениться на тебе и создать семью? Он уйдет, как только ему надоест. Вону открыл рот, чтобы ответить, но тут же понял, что ему нечего сказать по этому поводу. Говорить своему отцу, что Мингю не такой, было невообразимо, хотя это было правдой. Мингю не только хотел остаться с Вону, он хотел создать с ним семью, по этой причине он приходил много вечеров, незаконно проникал в универ, проводил исследования с Джуном... Мингю хотел этого, верно? Но... Мингю действительно появился из ниоткуда, у него не было никого, даже друзей, которым можно было бы позвонить, его мобильный был забит номерами рабочих мест или ресторанов быстрого питания, ничего не было о его родителях, братьях и сестрах, у него даже не было фотографий в квартире, и он не встречался с друзьями... Когда Мингю прибыл, у него были только имя и фамилия, его история была размыта в его движущихся коробках, и даже когда он распаковывал вещи, не было никаких намеков на то, что произошло до его прибытия. Как насчет Мингю, если бы у него были дети? Что, если бы у него была жена или муж, от которых он отказался? Как насчет того, чтобы у него были дети? Сделал бы он то же самое с Вону? Неужели он уйдет, ничего не сказав, оставив его там? Из-за неуверенности в том, куда он пошел, и он забудет об этом, Мингю забудет об этом, чтобы взять кого-нибудь другого и начать историю заново, где его никто не поймает и не остановит... Что, если Мингю больше не вернется вечером? Что, если со дня на день он решит, что больше не хочет его видеть, и просто уйдет? Вону не смог бы догнать его, он не смог бы выбраться оттуда, чтобы преследовать его... Что, если бы Мингю решил уйти от него после того, как Вону отказался сбежать с ним? Вероятно, он находил время, чтобы получить деньги и уйти... Мингю... Мингю собирался его бросить. Он бы оставил Вону и забыл об этом. Его слезы лились так тихо, что Вону не осознавал, что он уже давно начал плакать. Он не хотел, чтобы Мингю бросил его. — Ты плачешь по этой альфе? — спросил его отец с гримасой отвращения. — Вону, чего ты от него ожидал? Перестань плакать, я нашел тебе хорошего мужа, который действительно тебя любит, он платит приличную сумму, чтобы жениться на тебе. Сколько бы дал Мингю? Держу пари, что ни копейки. Мингю просто хотел чего-то от тебя, и ты дал ему это, хорошо, теперь ты можешь быть доволен этим, тебе было весело, но ты должен сосредоточиться на своем будущем. Вону больше ничего не сказал, просто повернулся и ушел оттуда, его отец мог вернуться домой один, согласившись с прекрасным моментом, который он провел со своим сыном. Продолжать думать об этом, продолжать думать о Мингю таким образом было несправедливо по отношению к альфе, потому что он не мог даже стоять перед Вону и защищаться или извиняться, он не мог дать свое объяснение или признать, что то, что сказал этот человек, было правдой. Это было дерьмо. И помимо того дерьма, которым были его чувства, было дерьмо боли, которое беспокоило его временами с самого рассвета, сначала этого было мало, но с течением дня дискомфорт продолжал присутствовать, пока Вону не почувствовал его как боль, а не как досаду. В любом случае идти в лазарет было плохой идеей, и он был достаточно унижен, чтобы идти туда в слезах. Он добрался до комнаты Джонхана и Джихуна и бросился внутрь, к счастью, дверь была открыта. Если бы он подождал, пока он доберётся до его комнаты, он бы поспорил, что его вырвет или кто-нибудь увидит, как он плачет, и было бы странно, если бы кто-то застал его в таком состоянии сразу после того, как он подрался с какими-то придурками. В любом случае он закрыл дверь и постоял там несколько секунд, пытаясь успокоить все свое тело. — Вону. — Он позвал его Джонхан, и он просто повернулся. — Я не плачу, — солгал он, хотя это было очевидно. — Это... спектакль, я тренируюсь на случай, когда нас снова накажут, может быть, так мы избавимся от наказания. — Я... — ответил Джонхан, полностью убежденный, что это неправда. — Пойдем, давай вытри лицо, тебя, кажется, только что сбили с ног. Вону только кивнул, позволяя Джонхану взять его за руку. Какой день...***
Минхао тихо вошел в офис, и Хоши вошел за ним, что ж, возможно, если его судьба не будет бросать его каждые два-три дня в беде, возможно, он быстрее смирится с возможностью того, что если бы это была его судьба, но нет, Минхао продолжал попадать в неприятности, а Хоши продолжал спасать его от всех них. Должно быть, это был стресс, он был таким для Минхао, что бы Хоши подумал о нем? Что он был проблемным мальчиком, который, вероятно, не интересовался учебой. Услышав, как закрывается дверь, он повернулся к Хоши и жалко улыбнулся. — Давно это было, Минхао? — спросил Хоши сочувственно. — Я не сказал этого в присутствии директора, потому что не хотел, чтобы тебе было еще больнее, но ты бил этого ученика со всем намерением причинить ему боль. Минхао вздохнул и опустил взгляд. Как сказать своему учителю, что тот ученик назвал его мать проституткой? Оправдает ли это его высказывание? Вероятно, нет, поэтому лучше было промолчать и принять любое наказание, которое могло последовать, любое слово или ругательство. Он опустил голову, прося прощения, но, находясь так близко к Хоши, ударился о его плечо. И он остался стоять, чувствуя тепло альфы. Он вытянул руки и поймал в них Хоши, ничего не сказав. И Хоши обнял его в ответ. Как этот альфа мог сказать, что это не его предназначение? Если они идеально подходили друг другу, если Минхао был в опасности или нуждался в помощи, Хоши приходил, чтобы вытащить его оттуда, всегда вовремя и готовый помочь. Кто еще мог защитить его таким образом? Как бы альфа ни отрицал это, Минхао знал, что это он. Он немного отстранилася и посмотрел прямо на него, почувствовав, как руки Хоши ласкают его лицо. — Что случилось с твоей губой? — спросил альфа, и у Минхао свело живот. "Я пытался задушить альфу со своими друзьями, и он дошел до того, что ударил меня. В конце концов мы убили его, но он разбил мне губу." Лучше было не говорить ему. — Несчастный случай? — скорее спросил, чем ответил. — Я в порядке... Хоши выдохнул, возможно, устав от Минхао или чего-то еще, возможно, он был женат на том, чтобы прислушиваться к каждому звуку в эфире, исходящему от омеги. По какой бы причине он ни вздыхал, Минхао воспринял это как тревожный жест. Взгляд альфы упал на землю, его раскосые глаза таким образом подчеркивали его форму. Мог ли он чувствовать себя более огорченным? Иногда ему хотелось, чтобы Хоши сказал ему, что можно и чего нельзя делать, попросил его оставаться на месте или выйти из ситуации. Минхао подчинится ему во всем, лишь бы не разочаровать его. — Не мог бы иы перестать попадать в неприятности? — любезно спросил Хоши. — Пожалуйста? Или, по крайней мере, попади в беду, когда рядом буду я или префект Сокмин. — Минхао немного смущенно наклонил голову. — Ты должен быть осторожен. Последнее было предупреждением, выходящим за рамки проблем ученика, как будто Хоши просил его о чем-то чрезвычайно важном, кроме как попасть в беду, и взгляд, который он бросил на него в эти моменты, подтвердил это. Хоши кое-что знал о университете, он знал больше, чем предполагал изначально, если он не хотел, чтобы Минхао поймали на чем-то... чем-то подобном? Все, что могло привести его к одиночеству перед директором универа или любым другим учителем. — Хоши... — Его слова застряли в горле, потому что твердый взгляд альфы заставил его замолчать, как будто он давал обещание Минхао, хотя он ничего не сказал. — Ты это знаешь, верно? — спросил он. Хоши не ответил, он просто подошел и поцеловал верхнюю губу Минхао, стараясь не касаться нижней. Его сердце чуть не остановилось. Хоши знал всё, что Минхао хотел спросить, он знал об этом, но было что-то, что мешало признаться в этом. Когда он услышал, как открывается дверь, он отпрянул от Хоши так быстро, как только мог, и тот сделал то же самое, выбежав из-за своего стола, как ни в чем не бывало, хотя Минхао мог поспорить, что их видели. Он повернулся к двери и немного успокоился, увидев Уджи. — Минхао, ты можешь пойти со мной? — спросил Джихун так спокойно, что любой мог поспорить, что он ничего не видел из того, что произошло. — Сейчас... Джихун повернулся и пошел прочь, Минхао последовал за ним, тихо извиняясь перед Хоши. Когда он догнал Уджи, мальчик не остановился и не объяснил, что ему срочно нужно в храм, он просто пошел быстрее, почти побежал. Залы были заполнены учениками-новичками, как будто всем было разрешено выйти, хотя Минхао предполагал, что это произошло из-за отсутствия префекта, все казались более спокойными. Воспоминание об альфе вызывало у него пустоту в желудке, чувство вины, которое было больше из-за того, что он скрывал секрет, чем из-за того, что они сделали. С чего бы ему чувствовать вину, когда он просто защищался? Этот человек чуть не причинил им боль, и Минхао знал, что если бы это была другая ситуация, если бы они не поступили так, как они, его бы там даже не было, возможно, он был бы спрятан на том же клочке земли или где-нибудь в универе. Всем грозила опасность, и в конце концов они приняли решение. Но необходимость скрывать секрет — вот что мучило его голову. Минхао хотел рассказать об этом Джуну, поговорить с ним и спросить, останется ли он рядом с ним даже после этого, он хотел знать, сделал бы Джун то же самое или с тех пор отрекся бы от него. Потому что он знал, что ничего не может от него скрыть, как только они встретятся, Минхао может нарушить обещание, данное другим... вот почему он не хотел думать о Джуне. Он не мог солгать ему, но он мог солгать Хоши. Они провели большую часть дня в ожидании прибытия всех репетиторов, даже пропустили занятия, и уже начинало смеркаться, это было головной болью, потому что на следующий день у них будет работа из-за всего, что они потеряли... Это продолжало беспокоить Минхао, потому что, несмотря ни на что, университет Пледис все еще оставался в опасности. В таком случае; универ, и его репутация помогли бы ему, если бы он сдал предметы на том уровне, на котором он выжил, и это также было головной болью, потому что они не могли уехать, так как в следующем году они закончат "за границей", это должна была быть промежуточная точка, которую он не выделял. Минхао вздохнул, отвлечься от всего хаоса, который происходил в его жизни, было действительно трудно. 18.3 Новолуние Как только Джихун вошел в храм, он провел Минхао в одну из комнат. Они больше не могли доверять офису Хоши, пока не убедили себя, что их не услышат, поэтому храм был лучшим вариантом, по крайней мере, там они могли свободно искать, есть ли там микрофоны или камеры. Старший не был проблемой, по крайней мере, в те времена, когда человек переходил с одной стороны на другую, игнорируя то, что происходило вокруг него. Когда они вошли в маленькую комнату, он закрыл дверь и повернулся, Сынгван прикладывал лед к покрытой синяками щеке Вону, а Джонхан внимательно наблюдал за каждой деталью этого места. Минхао подошел к Вону, прикоснулся к его щеке, и омега пожаловался на боль, протянув руку, чтобы отодвинуть Сынгвана и Минхао в сторону. Что ж, эти последние несколько дней были почти адом, полным потрясений и неприятностей, Джихун все еще чувствовал боль в шее, а Вону был ранен благодаря своему отцу. Разве они не могли быть в лучшем положении? — Старший находится на верхних этажах, — сказал Сынгван, начиная ухаживать за раной Минхао. — Младшие убираются в задних комнатах, так что никто не собирается беспокоить нас здесь до наступления темноты. — Они знают, что мы здесь? — спросил Джонхан. — Старший, вероятно, знает. Но я не видел Вернона и Дино. — Почему мы вдруг облажались? — спросил Вону. — Тебя ударил твой отец. — Простодушно ответил Минхао. — Босс, что нам теперь делать? У нас больше нет локаторов, и они больше не следят за нами, но у нас есть наказание и пара надоедливых учеников, которые следят за нами. Джихун вздохнул. Находясь в храме, они получили немного больше свободы, но держу пари, что это будет ненадолго, поскольку альфа ушёл, вскоре это место будет заполнено любопытными учениками, которые не позволят им двигаться снова. Так что им нужно было действовать быстро, но как это сделать? Возможно, альфы больше нет, но они могут вытеснить его через несколько дней, и они смогут быть более внимательными к ученикам. И еще одна деталь: Как насчет того, был ли во всем этом замешан Майор? Они ни на что не могли положиться. Хотя храм отдалял их от учителей, а ученики приближали его к Старшему, человеку, который имел право голоса в отношении структуры, человеку, который мог противостоять директору и иметь некоторый контроль над учениками. Хотя Майор казался добрым и отзывчивым человеком, за ним было что-то, чего Джихун не мог заметить, он не знал, правильно ли подходить к нему или следует быть в три раза осторожнее, находясь рядом с ним. — Нам нужно двигаться, — ответил он. — Сынгван есть ли способ открыть люк так, чтобы ни Старший, ни младшие не заметили? Сынгван подпрыгнул от удивления, а затем перевел взгляд на аптечку между ног, прикусил губу и несколько секунд медлил с ответом. Нигде нельзя было безопасно передвигаться, поэтому лучше всего было начать делать это, чтобы двигаться вперед. — Да, — ответил Сынгван. — На ночь комнаты закрываются, я думаю, я мог бы достать ключ, люк находится подальше от комнат младших и Старших. — Ты сможешь это сделать? Сынгван кивнул. — Но мне нужна помощь, чтобы отвлечь несовершеннолетних. — Невозможно, — сказал Джонхан. — Эти двое всегда на тебе. Нам не удастся их отвлечь. — Если только Сынгван не отвлекает, — заговорил Минхао. — Если ты отвлекаешь Одного Невыносимого Несовершеннолетнего, другой может отвлечь второго. — А? — Сынгван смущенно повернулся. — Кто тогда возьмет ключи? — Вону сделает это. — Ответил Джихун. — Сынгван будет отвлекать Вернона. — Что? Вернон? Ты знаешь, что невыносимый — это Дино? — спросил Сынгван с гримасой. — Дино, казалось, сосредоточил все свое внимание только на одном, — ответил он. — Вместо этого Вернон... он мог разговаривать с нами и при этом следить за тобой. Если нам нужно обязательно отвлечь кого-то из нас, то это должен быть Вернон. — Как они собираются отвлечь Дино? Он может быть немного... — Об этом позаботится Джонхан. — Заговорил Джихун прежде, чем Сынгван успел закончить. — Мы с Минхао позаботимся о тебе. Всё ясно? — А, босс. — Вону поднял руку. Все повернулись, чтобы посмотреть на него, и прошло несколько секунд. Вону колебался. — О, ничего, забудь об этом. — Что-то не так? — спросил Джонхан. — Нет, ничего... Хотя Джихун не поверил ему, он решил оставить все как есть.***
Как только наступил вечер, Сынгван взял Вернона за руку и повел наверх, он все еще не знал, что собирается делать, чтобы отвлечь его, и он также не знал, что сделает Джонхан, чтобы удержать Дино, не говоря уже о том, что он имел представление о том, что Джихун и Минхао будут делать, чтобы удержать Майора в стороне (даже если тот был в затруднительном положении). Его голова была забита вещами, которые кричали ему, что они еще не готовы открыть люк, что они будут делать дальше? Войти внутрь, чтобы увидеть, что они нашли? В любом случае он сосредоточился на том, чтобы затащить Вернона на балкон под предлогом того, что хотел знать, что означают определенные символы вокруг него, что было нехитрым, потому что Вернон все еще носил странную повязку на губах и продолжал отказываться проронить ни слова. Сынгван признал свою ошибку, но было поздно отступать, когда он почувствовал теплый вечерний воздух. — Ах, — Сынгван открыл рот, не зная, что сказать. — Я знаю, ты не можешь говорить. — сказал он с сожалением. — Я просто хотел поблагодарить тебя за корзину фруктов. Вернон склонил голову, как будто не понимал, о чем говорит. Сынгван знал, что этот милый жест должен быть его собственным, ведь Вернон всегда был добрым и спокойным, не так ли? И он был единственным человеком, который мог это сделать, поскольку Джун не был бы настолько невин, чтобы не знать, что это их выдаст. Сынгван вздохнул, в конце концов, простой жест вызвал большие проблемы, вплоть до того, что отец Вону ударил его, и они причинили Джихуну еще большую боль. Когда он поднял взгляд, Вернон не ответил, просто сделал пару шагов рядом, пока не отошел от балкона и не посмотрел на закат, Сынгван сделал то же самое, глядя на профиль Младшего. Вернон был, пожалуй, самым привлекательным человеком, которого он когда-либо видел, примерно на одном уровне с братом Джонхана, который был очень красив, но в Младшем было что-то еще, что-то поразительное, что вспыхивало, как только он входил в любую комнату, наравне с его тихим, спокойным голосом, который Сынгван обожал слушать. Он слегка надулся, Вернон перестал мычать, так что слышать его было невозможно. Он вздохнул, глядя на то, что осталось от заката, на то, как позолота уходит за горизонт и заливает небо этим цветом. Дома Сынгван не мог этого видеть, здания мешали, и большую часть времени у него были дела с матерью; всегда следовал за ней, как маленький утенок. Возможно, она отдала его в этот университет, чтобы Сынгван перестал быть в таком положении. Он сделал глубокий вдох, снова почувствовав запах дождя, хотя на небе не было ни облачка. Он снова повернулся к Вернону, иногда младший уходил так далеко от всего, что его было трудно найти Как такой свободный человек мог всю свою жизнь быть запертым в храме? Какими бы величественными они ни были в конце дня, несовершеннолетние проводили всю свою жизнь в окружении стен и сооружений, пытаясь дотянуться до неба, чтобы поговорить со звездой. Доберутся ли они когда-нибудь до нее? Это будет тогда, когда они станут Старшими? Если бы Вернон стал Старшим... Он не смог бы любить. Этого хотел Вернон? Посвятить свою жизнь Луне, жить среди несовершеннолетних и заботиться о храме, заботиться о нуждающихся людях, всегда оказывать помощь. Вернон мог это сделать, и Сынгван это знал. Но в помещении не было дождя. Было нелепо так грустить из-за этого, если это было то, чего хотел Вернон, почему Сынгвану было так жалко его? Это была неплохая судьба, это было престижное занятие, которым мало кто мог заниматься, очень немногие становились Старшими, а Старших так уважали и любили... Это было абсурдно. Он со смехом вздохнул, закрыв глаза, думая, что, возможно, он слишком много вкладывает в это дело. Когда Вернон открыл их, он уже смотрел на него. Ему не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, что он краснеет, его нервный смех полностью выдал его. — Извини, — пробормотал он, хотя и не понял, что извиняется. "Он тебе нравится, правда? Младший." Это было неподходящее время, но он вспомнил разговор, который у него был с Минхао тем утром. Он не любил Вернона, он был несовершеннолетним, у которого не могло быть партнера, ароматы омеги испачкали бы его, а Несовершеннолетние всегда должны были принадлежать храму, а не кому-то другому, или даже нынешнему миру, они держались в стороне, живя в мире и согласии, пока не стали Взрослыми или не остались взрослыми. Несовершеннолетние до конца своей жизни. Сынгван ничего не мог с этим поделать, Вернон не мог ему нравиться. Было бы плохой и жестокой шуткой со стороны луны, если бы это было так. Вернон взял Сынгвана за руку, и весь его оправданный внутренний монолог о том, что он не любит Вернона (или пытается), внезапно оборвался. Его сердце начало учащенно биться, он чувствовал его у себя на шее, как будто хотел выбраться наружу. Он посмотрел на Младшего, и нервная улыбка, которую он изобразил, исчезла в течение секунды. "Несовершеннолетний или нет, все равно человек, которого ты привлекаешь..." Вернон не мог испытывать влечения к Сынгвану. Верно? Сынгван время от времени был придурком, его оценки были плохими, и он был не таким симпатичным, как Джонхан, или красивым, как Вону, у него также не было талантов, которые были у Минхао, или присутствия Джихуна. Сынгвану нечего было показать интересного. И его аромат тоже не был чем-то интересным, он не был приятным, как влажная земля, и не таким сладким, как ваниль, он даже не был таким экстравагантным, как сладкий аромат Минхао, это был просто цитрусовый аромат, как и у многих других омег. "Ты — омега, используй это в своих интересах... Твой аромат привлекает его, подавитель больше не действует так, как раньше... проверь, нравишься ли ты ему тоже" Как его привлекал человек? Как таким образом привлечь Вернона? Минхао сказал это так убежденно, что он мог это сделать, но Сынгван никогда не предполагал, что окажется в такой ситуации. Он сделал глубокий вдох и подошел, немного стесняясь. Проще говоря, Минхао посоветовал ему соблазнить Несовершеннолетнего... О, луна никогда не простит его, Вернон никогда не простит его, если он узнает, он сам себе не простит. Воспитывать несовершеннолетнего было неправильно, а Сынгван был не для этого, он не умел соблазнять людей, ещё несколько месяцев назад его мать даже готовила ему по вечерам кусок пирога и стакан молока. Он не мог соблазнить, когда увидел свою мать в тот же день! Это было неуместно, что бы она сказала? Конечно, он бы не стал готовить для него кусок пирога и стакан молока. Ах, Сынгван не был создан для таких вещей. Он поднял взгляд, чувствуя себя совершенно виноватым, Вернон был несовершеннолетним, неважно, нравился он Сынгвану или нет, они не могли быть вместе. Луна была жестокой. Но он был благодарен ему за возможность встретиться с Верноном, он бы не стал его менять. При этой мысли он честно улыбнулся ему. Как только он собирался отойти, Вернон поднял обе руки, чтобы схватить Сынгвана за лицо, и смог услышать один удар сердца, прежде чем Минор поцеловал его. Запах дождя окутал его, холодные руки Вернона вызвали у него озноб, а нежное прикосновение к повязке сбило его с толку. Несмотря на хрупкую ткань, разделявшую его губы, Сынгван мог чувствовать холодное тело Несовершеннолетнего, и близость убивала его тысячей и одной эмоцией, которую он не мог полностью уловить. Он осознавал только то, насколько они близки, и что он смог добраться до Вернона, даже не зная, где находится его разум. Это был их первый поцелуй, хотя повязка на губах Минора разделяла их. Когда он наконец отстранился и смог дышать, он понял, что ночь наступила в мгновение ока, Вернон отпустил его и поднес обе руки к затылку, чтобы снять повязку. И он улыбнулся ему. — Повязка — это наказание, — сказал Вернон, его голос звучал так твердо и спокойно. Сынгван был сбит с толку. — Длится до тех пор, пока луна не изменится. Сегодня новолуние. Сынгван сделал глубокий вдох, не зная, что сказать, он был сбит с толку, нервничал, был взволнован, напуган, даже его ноги были слабыми. Он отвел взгляд, не зная, что делать или говорить, не понимая, как Вернон может говорить так спокойно. Он смотрел на повязку в течение долгих секунд, за что Вернон наказывал себя?***
— Скажи мне, Ханни. — В десятый раз повторил Джонхан Дино. — Отойди от меня! — крикнул Дино чуть мягче, чем в другие разы. Джонхан не знал, почему Джихун выбрал именно его, чтобы держать Дино подальше, но это было головной болью, парень почти не разговаривал с ним, и когда он обращался к нему, это было слово "омега" между ними. У Джонхана было имя, хотя он, как и любой другой омега, не собирался позволять ребенку говорить это в лицо, тем более когда ребенок был таким сварливым и капризным, что это казалось милым. Сначала было трудно удержать его на расстоянии, парень серьезно хотел пойти туда, где были остальные, чтобы убедиться, что они не сделали ничего плохого и не повредили что-то в храме, но Джонхан нашел решение, чтобы не вызвать у него подозрений; он не собирался отпускать его, пока он не назовет его по имени. Это должно было быть уменьшительное, и это должно было быть милым очаровательным тоном, который убедил бы его пошевелиться. Было легко бросить Младшего и встать сверху, Джонхан был выше его. — Пожалуйста, закажи это, — сказал он с легкой улыбкой. — Скажи мне: "Пожалуйста, Ханни, отпусти меня." Ты должен быть милым. — Убирайся! — Покрасневшее лицо Дино делало его более забавным и очаровательным. — Это неуважение к Несовершеннолетнему! — Называть меня омегой, зная, что у меня есть имя, — это неуважение к кому-либо. — Ответил он, крепко держа его за руки. — Скажи мне, Ханни, и попроси, пожалуйста. Дино бесполезно извивался под ним. Что ж, мальчик был не очень сильным, сварливым, но он держал пари, что в драке он никогда не победит, ему еще предстоит повзрослеть. И еще один момент; Дино явно был младше всех. Не в том смысле, что он был Несовершеннолетним в храме, нет, он действительно был несовершеннолетним по возрасту, ему еще не хватало зрелости для тех смягченных и неопределенных фракций. Это делало его немного очаровательным и в то же время довольно оскорбительным. Почему этот ребенок хотел называть его омегой и таким образом проявлять к нему неуважение? — Отпусти меня, омега. — Сказал Дино уже в десятый раз. — Послушай, малыш. — Он говорил, не двигаясь. — Я избавлюсь от этого, только если ты вежливо попросишь. — Не называй меня ребенком. — Я взрослый, ты для меня ребенок, — по-детски показал ему язык Джонхан. Дино вздохнул. — Мне столько же лет, сколько тебе. — Лжец. — Я не лгу. — Мен-ти-ро-со. У тебя детское лицо, ты еще не повзрослел. — Дино на мгновение сдался и опустил голову. — Сколько ревности ты пережил? Одну? Две? — Мы, несовершеннолетние, не испытываем ревности. — Парень только вздохнул. — Я всего на год младше Сынгвана и Вернона. Я не ребенок. — Я так и знал, — пробормотал Джонхан. — Твои фракции еще не созрели, когда они это сделают, ты будешь очень красив. На данный момент ты очарователен. Дино заметно покраснел, и было забавно наблюдать, как парень пытался скрыть это, когда Джонхан был над ним, не давая ему сдвинуться с места, поэтому Дино не мог лгать Джонхану, по крайней мере, пока он был под ним. Что ж, хотя Джонхан мог продолжать в том же духе гораздо дольше, надеясь, что остальные поспешат за ключом, он подозревал, что терпение Младшего продлится недолго. — Ты можешь взять себя в руки? — спросил Дино немного спокойнее. — Хочешь быть красивее Сынгвана? — спросил он, не переставая улыбаться. Дино не ответил. — Я полагаю, Сынгван больше любит красивых и сексуальных парней, чем симпатичных парней. Не волнуйся, ты уже вырастешь. — Кого волнует, кто нравится Сынгвану? — Это ты послал корзину с фруктами, верно? — вздохнул Дино, не глядя на него. Что ж, этот парень был очарователен. — Сынгвану нравятся такие милые детали. — Не мог бы ты хоть раз избавиться от этого? У меня болят руки. Джонхан отошел в сторону, сидя на полу, он сомневался, что Дино в этот момент побежит к остальным, младший, казалось, был более сосредоточен на приведении своих конечностей в норму. Он несколько секунд смотрел на него и улыбался. Дино мог быть вспыльчивым, но он был нежным, его сердце, скрытое под этим расстроенным лицом, скрывало Джонхана, возможно, Сынгван не мог этого заметить, хотя он хорошо относился к людям. За его намерениями или мыслями. Каким бы очевидным это ни было. Дино просто сидел молча, не глядя на него. — Тебе он нравится, правда? — спросил он, пытаясь отбросить свой насмешливый тон. Он не хотел насмехаться над Дино. — У нас, несовершеннолетних, не может быть партнера, — ответил он. — Это не отвечает на мой вопрос. — Взгляд Дино упал. — Я не удивлюсь, если он тебе нравится, Сынгван всё-таки милый парень, — он улыбнулся. — Даже если ты Несовершеннолетний, ты все равно остаешься человеком, не так ли? Ах, в любом случае, если он тебе не нравится, это тоже понятно. Как бы то ни было. — Сынгвану... нравится Вернон, — пробормотал Дино. — И я знаю Вернона... Внутри храма раздался громкий стук, Дино мгновенно вскочил на ноги и выбежал из комнаты, Джонхан сделал то же самое, чувствуя, как сильно бьется его сердце, звук исходил с того места, где были другие мальчики, он знал это. По пути он немного споткнулся о деревянный пол, но смог удержаться, и, хотя он пытался, он не смог догнать Дино, так что тот заметил бы, что делают остальные. Когда он увидел Минхао, он понял, что что-то не так, его взгляд был нехорошим, он казался одновременно обеспокоенным и удивленным - странная смесь в его фракциях, от которой у Джонхана свело живот. Одна комната была открыта, а на полу был кровавый след, когда он пришел с Минхао, он едва мог думать. — Что случилось? — спросил он. — Вону. — Ответил Минхао. — Старший забрал его, и Уджи пошел с ним. — Объяснил он совершенно рассеянно, как будто был не в состоянии сосредоточиться. — Минхао, Джонхан. — Сынгван внезапно подошел к ним, а за ним Вернон. — Что случилось? — Сынгван! — позвал Джихун из дальней комнаты. — Иди сюда! Сынгван немедленно побежал, и все последовали за ним, не подозревая, что происходит. В голове Джонхана царил хаос, он просто знал, что что-то случилось, и что на земле была кровь (хотя и немного), и след выглядел так, как будто его натерли. Как только он вошел в комнату Вернона, Дино и Сынгван вошли первыми, а Джихун вышел. Затем в дверь постучали. Единственное, что Джонхан смог увидеть, это Майора, кровать и Вону на нём. Какого черта? *** Слова автора: Еще одна вечная глава ;) Что ж, это почти конец, я думаю, что двух важных вещей не хватает, и все будет кончено. *** Слова переводчика: Полностью согласна с автором, что глава была на взгляд чуть ли не бесконечной, но я смогла её отредактировать. Есть такая теория, что Джонхан является альфой, а не омегой. Интересно даже...