***
Джейсон, устроившись на диване возле уже притихшего, мирно сопящего демона, в блёклом лунном свете, что проникал сквозь задёрнутые неплотные шторы, с некоторой долей скептицизма глядел на стол, осматривая всё ещё разобранную игрушку. Свои нотации он мудро решал попридержать до понедельника, как и работу над самим кубиком. Сроки уже сгорели, а он придумал кое-что в разы интереснее.0
15 марта 2023 г. в 21:21
Обладая поистине заурядным перфекционизм, стальной волей, но слабыми нервами, Джейсон старался закончить работу в самопровозглашённый срок. Не то чтобы его кто-то поторапливал, само изделие никогда бы не предназначалось (в плане подарка или ещё какой ерунды, а вот жертвой его опасных игрушек мог стать абсолютно любой) для кого-то, кроме, разумеется, него самого или ещё невесть что, но он твёрдо решил — закончить нужно до воскресенья. Крайний срок — до утра воскресенья.
Мастер несколько раз моргнул, устало выдохнул: кажется, это был один из тех исключительных случаев, когда он переоценил свои способности и недооценил сложность изготавливаемого предмета. А ведь, размышлял он, что такого сложного в том, чтобы сделать кубик Рубика с ядовитыми микроскопическими иглами на всех гранях, на каждом маленьком квадратике, окрашенном в неоново-яркий цвет, который, по правде говоря, резал ему глаза. Не был он фанатом кричащих цветов и пёстрых оттенков, все его игрушки были выполнены в пастельных, неброских тонах. Приятный глазу цвет — нейтральный цвет, пусть в прошлом чаще всего приходилось следовать настойчивым «хотелкам» мерзких детишек и делать всё в таких ярких цветах, что даже бы у Харли Квинн и Джокера вместе взятых закружилась голова.
Игрушечный мастер, не терпящий детей. Иронично.
— Может быть, — он оценивающе прокрутил роковую игрушку в руках, — добавить ядовитый газ?
Каждая иголочка будет всякий раз едва заметно впиваться в кожу жертвы острым наконечником, помаленьку запуская смертельный яд в крайне малых дозах в организм собирающего. Скончаться человек должен в течение нескольких дней активного использования. Максимальный срок — неделя, а минимальный — два дня.
Он вновь задумался: и вот, жертва за один присест наскоро собрала кубик, а что дальше? Яд-то толком не впитается, человек, только слегка подкосив здоровье, не умрёт и забросит ненужную игрушку до лучших времён? Нет-нет, газ точно стоило добавить!
— Если ты делаешь мне это в подарок, то знай, — сзади послышался деланно-ласковый голос, — с логикой и реакцией у меня проблем нет.
Кенди, долгожданный только в одном аду гость и первый в своеобразном списке Джейсона на срочное захоронение, запрыгнул на стол, бестактно (в предыдущие разы хотя бы разрешение для видимости вежливого поведения и ненарушения личных границ спрашивал) уселся на недоделанные чертежи и, точно дитё малое, свесил ноги, покачивая ими из стороны в сторону. В руках у него что-то шуршало и Джейсон, не глядя на того, даже готов был взмолить Господа, чтобы это что-то было смертельно ядовито.
— Пойди прочь, — он раздражённо махнул в сторону неудавшейся пародии Пеннивайза рукой, словно это с пятидесяти процентной вероятностью помогло бы его изгнать. Однако, обматери игрушечник своё голубое несчастье на латыни, возможно бы идея имела шансы на успех.
— Дже-е-ей, цвета совсем серые, как твои нотации по понедельникам. Так не интересно! И иглы, кстати, уже прошлый век. У тебя что, совсем с идеями туго? — довольно причмокивая, точно кот, обмазавшийся в сметане, с интонацией настоящего профессионала заявил он. — Или ты для себя игрушку делаешь? Если не можешь ничего придумать со своим скудным получеловеческим мышлением, то я всегда под рукой!
— Это получеловеческое мышление подсказывает мне, что я должен всадить эти иглы прямо в тебя.
А больше ничего никуда всадить не хочешь?
Джейсон круто развернулся в сторону своевольного соседа, а меж его пальцев сверкнуло несколько толстых, длинных иголок. Кенди моментально отсел, уворачиваясь от подлого приёма, и концы игл безапелляционно застряли в поверхности бедного, изрезанного стола — что-что, а Джейсон проделывал этот трюк чересчур часто. Поп, ойкнув, почти намеренно рассыпал пачку конфет. Джейсон нервно вздохнул и с упрямством не отпущенного на вечеринку, окончательно обидевшегося на весь мир подростка отвернулся в противоположном направлении от демона, не переставая копаться в механизме кубика отвёрткой.
При всём остром, росшим с каждым днём желании, игрушечник не смог бы превратить своего взбалмошного приятеля/вынужденного соседа в пойманную бабочку, прикреплённую тонкими булавками к шероховатой поверхности фоторамки.
Скорее всего, представил он, это была бы бабочка с крыльями мягко-голубого или светло-фиолетового цветов, с тонкой чёрной окантовкой по краям крыльев и блестящими на солнечном свету прожилками. Не был Джей лепидоптерофилистом, но в такие моменты уж очень хотелось им стать.
Дурацкое профессиональное воображение. А он бы мог создать такую бабочку, да?
— Ты та-а-ак напряжён, — Кенди даже не двинулся, чтобы собрать рассыпанные конфеты. Равнодушно к ним замер, не отводя нечитаемого взгляда со спины Джейсона. Самодовольная ухмылка, не сходящая с его смазливой физиономии практически никогда, исчезла — Джей всем своим духом почувствовал это, но не обратил внимания, сосредоточенный на работе.
Зато в фиолетовых глазах заплясали иссиня-чёрные чёртики.
— Как скажешь, — безучастно бросил мастер, как почувствовал на своих лопатках тёплые ладони, робко огладившие напряжённые мышцы. — Инкуб ты хр…
— Мастер-задрот на полставки, — снова улыбнулся Кенди и, судя по шуршанию бедной бумаги, пододвинулся поближе, бесцеремонно разворачивая стул Джейсона спинкой к себе и к столу, — расслабься. Надо ж вам, людям, всегда такими серьёзными быть. Почему не относится к жизни проще?
Прежде, чем второй успел возразить, Поп уже прервал его, начав аккуратно массировать сжатой в кулак рукой лопатки, придерживая второй норовивший отъехать стул:
— Ну, или хотя бы обходиться без нервных вздохов и постоянных закатываний глаз. Понимаешь ли, — настойчивее натирая мышцы, беззаботно, будто рассказывая простую детскую правду «врать плохо, но иногда можно», продолжал он, — я — тонкая душевная натура так-то. Могу обидеться или…
Заговорить до умопомрачения?
Демон резко надавил на болезненную точку меж лопаток и Джейсон угрожающе зашипел.
— Не заводись, сладкий, иначе заведусь я!
Может быть, ролевая игра с ножами, казавшаяся игрушечнику абсолютно полной тратой времени, ведь сражаться при помощи любых острых предметов в радиусе досягаемости стало для них нормой ещё в начале знакомства, стала достаточно привлекательной затеей.
— И вообще, раздевайся, — он резко убрал тёплые руки и спрыгнул со стола (сметая всё лежащее за собой, конечно же), весело хлопнув в ладоши. Немногочисленные конфетки в ярких обёртках посыпались на пол, а чертежи так и норовили полететь за ними. — Давай-ка переберёмся на какую-нибудь горизонтальную поверхность. Мне неудобно.
— Так бы и сказал, что затеял всё это, чтобы меня раздеть, — чисто из принципа ещё немного посопротивлялся Джейсон, но послушно стянул с себя рубашку, упав лицом в диван. Специфичный фейспалм Поп оценил по-своему.
— Сам меня извращаешь в собственном воображении, а я тут ещё и плохой! — слишком уж театрально воскликнул он.
Убийственный театр погорелого актёра с элементами эротики. Мозгодробительно.
Кенди по-хозяйски уселся на бёдра Джея, уложил ладони на чужую поясницу, начиная нарочно медленно водить ими вверх-вниз по всей спине:
— И вообще, я вроде бы тебе уже намекнул о своих намерениях ещё в начале.
— Собирался умереть от моих рук в лучших традициях больной романтики?
— Не совсем, — переместив руки на плечи, демон начал осторожно, но настойчиво разминать их. — Я надеялся, что ты не вытерпишь и разложишь меня на столе, но увы…
Джейсон закатил глаза. Кенди это ощутил, но сдержался, чтобы не прокомментировать — открывшаяся картина под ним заботила демона в разы больше.
Не широкие, но мощные плечи, сильная, но напряжённая спина, испещрённая густо-чёрной, точно чернилами, тьмой. Поп усмехнулся: «Джейсон не такой уж человек, но и не настолько демон». Был ли он воплощением «золотой середины» между двумя видами? Только Дьяволу это известно, однако, чёрт возьми, как же он всё-таки привлекал Кенди этой своей необычностью! Может, даже уникальностью.
Люди и демоны многим похожи — это неопровержимый факт: и те, и те жестоки по своей природе и несвободны по рождению, загнанные в рамки жёсткой иерархии в обоих мирах; все они живут, исходя из собственных интересов. Всеобщий эгоизм, смертоносные грехи, лицемерное стремление оправдаться. Небольшое различие заключалось лишь в том, что демоны представали перед людьми с рожками, уродливыми копытцами и свиными пятачками в своих истинных обличиях, а человечки внешне были прекрасны собой в большинстве случаев.
Что ж, а в Джейсоне слились эти черты воедино. Внешние черты, безусловно. На грехи ведь они все падки, не так ли?
— Залюбовался? — игрушечник вызывающе поёрзал под Кенди.
— Ты красивый, — без умысла, как искренний комплимент, бросил Поп.
Следующая часть массажа прошла почти без разговоров: Кенди, выудив не пойми откуда то ли кокосовое, то ли кунжутное масло, объяснил свою подготовленность тем, что «я фокусник не хуже тебя», а Джейсон, сдержав раздражённый вздох, оборвал «клоуны обычно фокусы не показывают». Далее прошло всё тихо.
Чередуя расслабляющую мягкость с болезненно-приятным надавливанием, Кенди продолжительное время разминал и мял его спину, специально или нет, ёрзая на его бёдрах. Он плавно водил смазанными маслом ладонями, не отнимая их от тела, по уже разгоряченной коже, где-то применяя чуть больше силы.
Когда Джейсон окончательно обмяк в его руках, Поп сначала сделал мысленную пометку о своих профессиональных навыках в сфере массажа, а потом прервал блаженную тишину:
— Ты сочетаешь в себе черты демона и человека, — начал он, очертил, задерживаясь, бёдра любимого под собой. — Ты даже не представляешь моей радости, что у тебя нет никаких дурацких рогов, как у Ская или Страйпс. Жуткая, неудобная безвкусица.
И демон, не слезая, неторопливо наклонился к его уху подобно коту, нежно перемещая руки чуть ниже поясницы, на ягодицы.
«Если бы Кенди был котом, то имел бы огненно-рыжий окрас», — мысленно решил игрушечник.
У них обоих были горячие тела: Джейсона обжигало удовольствие от лечебных, крайне приятных процедур, а Поп по своей природе был горяч.
— И что твой родной рыжий цвет сохранился. Он тебе идёт. Пепельный, кстати, тоже ничего.
Дыхание одного из самых привлекательных демонов (и не инкубов, причём) по-адски соблазнительно обжигал кожу, ощущение близости чертовски тяготило, копившееся возбуждение у одного и вмиг появившееся у другого не оставляло им ничего иного. Больше противиться не было ни сил, ни смысла. В воздухе витал самый натуральный разврат.
Кенди был кадром разносторонним и любил всё: от самой хардкорной бдсм-сессии с отнюдь не наигранным насилием до милой нежнятинки, которую часто показывают в самых аляповатых и ванильных сериалах шестнадцать плюс. Джейсон был удивительно проще и действовал обычно по настроению, поддаваясь желаниям партнёра по фетишам.
— Дыши, мои хороший, дыши, — Поп запустил руку в чужие штаны, оглаживая его член сквозь мягкую ткань боксеров. — Дай угадаю: эро-массаж тебе ещё никто не делал?
Джейсон на пошлое замечание резко развернулся и впился губами в чужие, языком проникая внутрь. Кенди вымученно застонал тому в рот, Джей еле сдержался, дабы не перейти в адскую форму. Оба свалились с дивана, и игрушечник занял позицию Кенди, так же провокационно елозя на чужих манящих бёдрах. Поп, с размазанной по губам фиолетовой помадой, ехидной улыбкой и выпирающим стояком, расположился под ним.
Похож чем-то на мартовского кота, ей-Богу.
— Я помог тебе, теперь давай-ка, поработай, — буквально промурлыкал он, — хочу поглядеть на плод своих стараний.
Джейсон, криво улыбнувшись, не стал препираться: стянул с демона вычурно-пёстрые клетчатые штаны, представляя, какое количество цирков плачет горькими слезами по такой личности (главное, что не кровью), специально медленно приспустил бельё и наклонился, губами обхватывая его возбуждённую плоть.
Кенди удовлетворённо застонал и толкнулся в желанный рот на одну треть длины. Джей закашлялся, но рта не отнял, за это получив одобрительное поглаживание по растрёпанным волосам.
Обхватывая тонкими губами головку, он двигал головой почти в такт тяжёлым вздохам, пока чужие шаловливые руки шныряли по его телу в пределах своих возможностей.
— Ты тако-о-ой душка, — Кенди хотел уже кончить, как основание члена дразняще сдавили, — ми-и-илый!
Кенди, как он когда-то рассказывал, уж очень неоднозначно слизывая карамель с шоколадной трубочки (передозировка глюкозы в будущем ему точно обеспечена), имел опыт и с людьми, и с демонами всех сортов, полов и размеров. После колкого уточнения, совокуплялся ли он с транс-персонажами, Поп неопределенно пожал плечами, из чего Джейсон сделал вывод, что, скорее всего, он сам не знает. У Джея было опыта в разы меньше, поэтому от всех красочных описаний и точечных подробностей он абстрагировался, в голове прокручивая идею мячика-бомбы.
И именно тогда он впервые ощутил такое возбуждение, лихорадочное и головокружительное, когда Кенди в нескольких сантиметрах от его лица слишком явно повторил отточенное движение с любимым лакомством, урча от удовольствия.
— Можешь начинать фантазировать по поводу меня, — не менее самодовольно заявил он.
И он невольно начал. Начал и закончил, когда дело дошло до первого секса. На вторую же ночь после познавательного разговора.
Джейсон неохотно поднялся и достал из ящика стола припрятанный накануне тюбик со смазкой под неодушевлённые взоры своих излюбленных фарфоровых кукол. Кенди же не считал их настолько неодушевлёнными и в их стеклянных глазках сейчас смог разглядеть осуждение, опять испытав максимально смешанные эмоции от нахождения здесь.
Мастерская Джейсона и веселила, и нагоняла смуту.
— Ну же, — протянул демон, — смажь себя для меня.
Поп нетерпеливо поддался вперёд, оставляя пылкие поцелуи на ключицах, шее, плечах, дотронулся до члена друга, не спеша ему надрачивая (игры в одного он всё же не приветствовал); Джейсон широко расставил колени, между которыми незамедлительно пристроился Кенди, обильно смазал два пальцы и поочерёдно ввёл их в себя, откидывая назад голову в иступлённом восторге.
Он наращивал темп, тяжко стонал, а Кенди, как покорный наблюдатель, смотрел и, поняв по чуть-чуть отросшим когтям и расползающейся по телу тьме, что достаточно (игрушечник плохо себя контролировал аккурат в такие моменты), оттянул его сосок одной рукой, а другой надавил на плечо, призывая наконец насадиться.
Поза наездника у них в сексе применялась довольно редко: демоны не столько от неё горели, однако сейчас Джейсон, сидящий как последняя блядь на его члене, сексуально закатывая глаза, прогнувшись в спине, выглядел как никогда развратно и притягательно. Игрушечник даже прокусил губу в сладостном экстазе и демон рефлекторно приблизился, слизал алые капельки, начиная делать размеренные толчки.
Кенди любил непредсказуемость и сейчас, резко наращивая и совершенно сбавляя темп или вовсе не двигаясь, был доволен как никогда, впиваясь уже своими когтями в бока любимого. Джея это не задевало — он обожал эту придурковатость, послушно прыгая на чужом члене.
Хватило их ненадолго: Кенди кончил первый, излившись тому меж бёдер, а Джейсон, упав от бессилия, кончил на его живот.