***
Прежняя квартира встречает их гробовой тишиной. Хосок несколько раз просматривает каждую комнату, прежде чем впустить в них Юнги. Они скидывают сумки с вещами в гостиной, решив в первую очередь заняться оберегами. — Ты высоты боишься? — интересуется Чон, на Юнги поглядывая. Всю дорогу от больницы они провели в молчании. Когда собирали вещи, омега не проронил ни звука. Хосок не стал спрашивать его, в чём дело. Если младший захочет, то он сам расскажет. — Нет, а что? — тут же отвечает ему омега, доставая мешочек с оберегами. — Давай тогда я на входную дверь и окна на кухне и гостиной повешу, а ты на окна в спальне? — Юнги кивает ему согласно, сразу же удаляясь в другую комнату. Юнги со своей задачей справился быстрее, чем альфа. Завешивая причудливыми узорами окно на кухне, Хосок слушал, как Мин что-то громко делает в другой комнате, изредка бегая в ванную туда и обратно. После слышится звук включения стиральной машинки, и Хосока сильно передёргивает от флешбеков в голове. «Как он может так спокойно находиться в этой квартире, не вспоминая на постоянной основе? — думается ему. — Меня каждый раз тошнота пробирала, когда я в ванную заходил, а это всё, что я помню из всех доступных мне воспоминаний». Хосок настолько сильно уходит в свои мысли, что чуть с подоконника не падает, когда рядом раздаётся характерное шипение чайника. Юнги смотрит на него вопросительно, голову чутка склонив на бок. — Задумался просто, — успокаивает младшего Чон, заканчивая с последними нитками и расправляя тюль. — Так, получается, мы правда будем заниматься всем, о чём говорили с Тэхён-хёном? — Юнги наливает себе чай, а Хосоку кофе. Он старательно избегает смотреть ему в глаза. — Если ты хочешь, если готов мне довериться, то да, — незамедлительно отвечает ему Чон. Во время их молчанки по дороге из больницы в старую квартиру Хосок тоже много об этом думал. Сначала он хотел отказаться. Чисто из моральных принципов не спать без чувств. Потом он подумал, что это ведь помощь, но моральный кодекс победил данный аргумент. В итоге Хосок наконец-то проанализировал свои чувства и понял, что Юнги ему не безразличен. И если омега попросит его помощи, то он вряд ли сможет отказать. — Значит… мы будем целоваться? — с небольшой заминкой спрашивает омега, поглядывая на Чона из-под ресниц. — Наверное да, — пожимает плечами в ответ альфа. — А ты не хочешь? — Просто… янеумею, — слишком быстро проговаривает Мин. Хосок просит его повторить, потому что не понял, и наблюдает, как Юнги стремительно краснеет. — Я не умею, — всё же произносит младший, — целоваться. Хосок в очередной раз за день ловит свою челюсть, но сразу же берет эмоции под контроль, замечая, как Юнги неловко. — Он никогда этого не делал, — продолжает говорить омега, хоть Чон и не просил объяснений. — Говорил, что я слишком грязный для этого, противный, — альфа глубоко вздыхает, прикрывая глаза и пытаясь успокоить своё негодование. Он видит, как младший потухает на глазах и закрывается. — Ты хочешь этого? — Юнги резко вскидывает голову, смотря на него широкими глазами. — Ч…что? — Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — на вопрос «сейчас» Хосок кивает несколько раз, а после встаёт и подходит к Юнги, что сжался весь. — Д…да, — неуверенно произносит младший. — Если можно… — Конечно, — Хосок встаёт рядом с омегой, за плечи нежно его обхватывает, призывая подняться со стула. Когда Мин встаёт, то мягко обхватывает ладонями его лицо, оставляя между ними всего пару сантиметров. — Скажи нет, если передумаешь, — шепчет он, а после, не видя в лице напротив и капельки отрицания или сомнения, медленно прикасается к чужим губам. Губы Юнги такие мягкие, слегка потрескавшиеся. Они отдают привкусом зеленого чая с клубникой, который омега только что пил. Хосок мягко сминает их своим ртом, одной рукой шею младшего обхватывает, чувствуя, как тот покрывается мурашками. Альфа прикусывает слегка нижнюю губу, после зализывает в извинении. Мягкими поглаживаниями по загривку успокаивает омегу, что отвечать пытается неуверенно. Он последний раз целует его, отстраняясь и рассматривая лицо перед ним. Юнги дышит часто, его длинные ресницы трепещут. Его бледная кожа покрывается румянцем, когда он открывает глаза и смотрит на альфу в ответ. Хосок улыбается ему, думая, что никогда не видел ничего прекрасней этого парня перед собой. Поглаживает скулу большим пальцем. — Можно ещё? — в самые губы шепчет Юнги, облизывая свои собственные. Сердце Хосока делает сальто от вида такого омеги перед собой. Он руку со щеки на талию младшего мягко перекладывает, обвивает её, прижимая Мина к себе ближе. Глубже рукой в волосы вплетается, когда Юнги сам обвивает его шею руками. Хосок снова целует его, в этот раз более уверенно. Углубляет поцелуй, проскальзывая языком меж сладких губ. Ловит своим ртом стон удивления. Юнги снова отвечать ему пытается, повторяет движения за старшим. Хосок языком по нёбу младшего проходит, язычок его посасывает. Он чувствует, как тело младшего под его руками трепещет. Хосок урчит удовлетворённо, понимая, что это именно он доставляет такое удовольствие Юнги. Отстраняется от него ненадолго, чтобы воздуха побольше в лёгкие набрать, снова тянется к таким манящим губам. Юнги хнычет в поцелуй, теснее жмётся к старшему. Хосок отстраняется от него, целует в щёку, после своим лбом с Юнги соединяется. Они дышат громко, смотря друг другу в глаза и улыбаются счастливо. — Понравилось? — шёпотом интересуется Чон. — Очень, — также шёпотом отвечают ему, — думаю, я ещё захочу. — Я всегда в твоём распоряжении, — альфа снова целует его, просто мягкое прикосновение губ. Юнги свои ладони на его грудь укладывает, стискивая футболку, а головой в сгиб шеи прячется, яростно краснея. Чон хихикает тихонько, ласково Юнги обнимаем, прижимая такое хрупкое тело к себе. Обещает самому себе защитить это чудо в любом случае.***
Середина мая вселяет в сердце Хосока тревогу о том, что может произойти что-то ужасное. Непоправимое. Когда он делится своими мыслями со старшим Юнги, тот советует ему прекратить себя накручивать. Два месяца. Два месяца прошло с той ужасной аварии. Два месяца с того момента, как его жизнь перестала принадлежать ему, а сам он контролирует чужое тело. Но он и правда старается не зацикливаться на этом всём. Подумаешь, рядом гуляют два призрака, один из которых вообще хочет тебя убить. С кем не бывает. Чон продолжает терроризировать Сокджина, который наотрез теперь отказывается видеться с альфой. — Я же тебе уже говорил, если появятся какие-либо новости, я с тобой свяжусь, - сказал ему в последний раз Ким. — Прекрати вести себя, как побитая и брошенная собака. Но он не может не волноваться. Ему чисто по-человечески страшно. И даже не за себя. Отношения с Юнги после похода к Тэхёну и последующего разговора стали стремительно улучшаться. Хосок видит, как младший каждый раз старается контролировать свой страх от случайного взмаха руки. Чону нравится смотреть за тем, как младший мягко улыбается и еле слышно хихикает. Сердце начинает биться намного быстрее, стоит этим прекрасным звукам выйти наружу. Они стали больше обниматься. И обмениваться поцелуями. Омежье тело каждый раз трепещет, стоит тёплым рукам Хосока коснуться его. Юнги буквально тает, стоит Чону аккуратно обвить руками омежью талию и начать покрывать поцелуями-бабочками его лицо и шею. Кошмары стали редкими гостями в их квартире. Кажется, будто развешанные талисманы и обереги спасают не только от мрачного призрака Хосока, но и от всего негативного. Они стараются не говорить на эту тему и вообще обходить её стороной. Никому не хочется ворошить старые раны, тем более если они всё ещё кровоточат. Они стараются жить дальше, даже если этот защитный купол не вечен и вскоре всё равно придётся разбираться с этим хаосом. Они просто хотят пожить хоть немного в тишине и спокойствии, деля совместный быт, и не думать о том, что в любой момент их кошмар может объявиться. По крайней мере, до тех пор, пока талисманы действуют.***
— Ты не думал снова вернуться на учёбу? — Хосок пропускает пряди сонного омеги меж своих пальцев. Они лежат на диване в гостиной, наслаждаясь выходными днями у обоих. На фоне работает телевизор, звук которого убавлен почти до минимума. — На кого ты до этого учился? Юнги ворочается на груди старшего, принимая удобную позу, и обвивает руками его торс. Чон в очередной раз ловит себя на мысли, что ему безумно нравится чувствовать Юнги таким образом: лежащего на нём сверху, обвивающего своими прохладными руками, в попытке их согреть. — Я поступал на менеджмент, но долго проучиться не получилось, — отвечает ему Юнги, опаляя своим дыханием его шею. — Из-за него мне пришлось сначала брать академ спустя пару месяцев учёбы, а потом вообще забирать документы, — Мин сильнее прижимается к альфе, прячась лицом на его груди. — Не хочешь вернуться на учёбу? Или может, на какую-нибудь другую специальность? — Хосок нежно проводит рукой по лопаткам младшего и целует его в макушку, выбивая из того судорожный вздох. — Думаешь, есть в этом какой-то смысл? — омега ставит подбородок на грудь Чона и смотрит на него из-под опущенных ресниц. — Я уже ничего не помню. — Смысл есть всегда, — Хосок зачёсывает непослушные волосы Юнги назад и улыбается ему. — Учебный год уже начался, ты можешь в течении года подготовиться, а уже в следующем году подать документы заново. Обратно в менеджмент? — Нет, — хмурится Мин. — Куда бы тогда ты хотел? — Может педагогический? — Юнги прикусывает в раздумье губу, вызывая в Хосоке желание его поцеловать. Он задумывается ненадолго, а потом на его лице появляется нежная улыбка. Хосок рад видеть его таким счастливым… — Хочу работать воспитателем в детском саду. Только представь, каждое утро тебя ждёт целая орава маленьких человечков, которые готовы узнавать и пробовать что-то новое. Они смотрят на тебя своими большими глазами, любят своей чистой детской любовью. Такие, какие они есть. Без навязанных комплексов и стереотипов, без какой-либо предвзятости. — Если хочешь — попробуем. Еще есть время подготовиться, совёнок. — Ты не против? — Эй, почему, по-твоему, я должен быть против? Если у этого были проблемы с твоим образованием, то это только его проблемы. Я же поддержу тебя во всём, кроха. Юнги кивает несколько раз, слегка краснея, после с тихим «можно?» тянется за поцелуем.***
Хосок заходит в кафе Сокджина с мыслями о том, что же можно подарить Юнги на день рождения. Май близится к концу, а каких-либо идей о предстоящем празднике у него так и не появилось. Известно только одно: празднеству быть. Чон абсолютно уверен, что за последние два года омега не праздновал своего дня рождения. Да и, скорее всего, не получал даже поздравлений. Старшему ещё предстоит выяснить, как обстоят дела с родителями Юнги, но что-то ему подсказывает, что всё плохо. Хорошие родители точно догадались бы, в каких отношениях находится их ребёнок, и помогли бы из них выйти. Помещение встречает его запахом свежего кофе и выпечки. Время близится к закрытию, поэтому посетителей практически не осталось. Альфа наблюдает лишь пожилую пару у окна, молодую семью с ребенком и группу, по виду, студентов, которых на данный момент обслуживает Юнги. Омега улыбается им, но Хосок видит, как сильно он напряжён. Парни улыбаются ему как-то липко и переглядываются между собой. Чон специально подсаживается поближе, вылавливая из разговора: «Чем занимается такое прекрасное создание после работы?». Юнги игнорирует этот вопрос, говоря о том, что скоро их заказ принесут, а сам идёт к барной стойке, у которой стоит Сокджин. Они переговариваются о чём-то, мельком кидая взгляды на группу студентов. Сокджин мягко касается плеча Юнги, а после смотрит в сторону Хосока и улыбается ему. — Смотри, — произносит он слишком громко, а после кивает головой на альфу. Хосок расплывается в улыбке, кивая им обоим. Он смотрит, как омеги ещё о чём-то переговариваются, а после Юнги уходит в сторону подсобки. — Что будешь заказывать? — спрашивает у него Сокджин, держа в руках маленький блокнотик. — Да не, я за Юнги приехал. — Я его уже отпустил, может, тут поужинаете? Хосок ничего ему не отвечает, видя, как Юнги выходит из подсобки уже в своей одежде. Он идёт прямо к альфе, но по пути его окликает та самая группа. Альфа не слушает, о чём они спрашивают. Да и Юнги отмахивается от них и стремительно идёт к Хосоку. Альфа встаёт со своего места, захватывает Юнги прямо в свои объятия и целует в висок, краем глаза замечая разочарованные взгляды парней. — Привет, совушка. Сокджин спрашивает, будем ли мы кушать? — Хосок усаживает Юнги, а после садится на своё место. Омега кивает ему, а после просит Сокджина принести ему зелёный чай и омлет. Чон просит то же самое, и Сокджин удаляется, оставляя их наедине. — Ты сегодня за официанта? — Да. Хён сказал, что я могу сегодня попробовать поработать в зале. Только до этого он заставил меня вызубрить всё меню, — отвечает Юнги, хихикая. — Надеюсь, никто не доставил тебе неприятностей? — альфа кивает слегка в сторону тех парней, что продолжают кидать на них любопытные взгляды. — Нет, — хмурится Мин, — они единственные. Спрашивали номер телефона и свободен ли я. Но я ничего на это им не ответил. — Всё хорошо, главное, что они не стали настаивать и лезть. Сокджин быстро приносит им их заказ. Они едят в тишине, изредка кидая друг другу взгляды и глупо улыбаясь. Уже сидя в машине, Хосок замечает, как устал Юнги, медленно засыпая. — Ничего не болит? — интересуется он. — Только честно. — Ноги болят после долгого стояния и поясница. Ничего серьёзного. — Хочешь я сделаю тебе массаж? — предлагает Чон. — Что? — Массаж? Когда приедем домой, я могу помассировать твои ноги, разомну их. Если ты не против. Юнги долго смотрит на него, а после кивает, неуверенно улыбаясь. — Хорошо? — полувопросительно отвечает он, а после отворачивается к окну, прикрывая глаза.***
Хосок, как и обещал, ждёт Юнги из душа, чтобы помассировать ноги и спину. Он ласково улыбается младшему, что стоит на пороге комнаты, неуверенно переминаясь на месте. — Иди ко мне, — тихо произносит Чон. — Я не сделаю тебе больно. — Я знаю, — тут же говорит Юнги. — Просто мне… неловко, — он смеётся слегка, уводя взгляд в сторону, но всё равно подходит к кровати. — Садись, — говорит ему альфа, и Мин послушно садится, придвигаясь ближе к изголовью. Хосок берёт в руки крем, ибо массажного масла у них нет, наносит его на руки и разогревает, нежно беря одну ногу омеги в руку. Хоть Юнги и вышел из душа, его стопы всё равно холодные. Чон прячет свою улыбку, замечая, как омега поджимает свои пальчики, когда его касается альфа. Старший разминает стопу, покрываясь мурашками, когда слышит судорожный вздох омеги. Он бросает на него взгляды исподлобья, наблюдая, как Мин прикрывает глаза в удовольствии. Заканчивая с одной стопой, он переходит на другую, делая всё то же самое. — Ляг на живот, — тихо просит Чон. Он помогает Юнги стянуть футболку, младший укладывается на живот, вытягивая руки вдоль тела. — Если я буду слишком давить, скажи мне, — просит Хосок, выдавливая на руку большую порцию крема. Он водит руками по позвоночнику, разминает затвердевшие мышцы у основания шеи, плечи. Ведёт большими пальцами по позвонкам, стараясь не обращать внимание на громкие вздохи омеги. — Здесь больно? — спрашивает Хосок, когда Юнги несдержанно стонет. — Немного, — хрипит омега, а после снова тихонько стонет, когда Хосок продолжает разминать больное место на пояснице. Переходит снова на ноги, разминая икры круговыми движениями. Альфа старается думать о чём угодно, кроме сладких стонов, вырывающихся из рта младшего. — Всё хорошо? — спрашивает старший, замечая, как напрягается омега, когда он начинает разминать бёдра. — Мне прекратить? — он не получает ничего в ответ, поэтому обходит кровать и присаживается на край кровати рядом с головой омеги, что уткнулся лицом в подушку. — Юнги, — снова пробует звать он, поглаживая плечо младшего. — Всё хорошо, — еле разбирает он слова Юнги. — Просто это очень приятно, — шепчет Мин, поворачиваясь лицом к Чону. Лицо младшего заливается краской, и он снова прячется лицом в подушку, хныча и закрывая уши руками. — Почему ты тогда… — Чон не заканчивает свой вопрос, замечая, как Юнги ёрзает на постели. — Тебя возбудил массаж? — удивлённо спрашивает он, а Юнги кричит в подушку, заставляя старшего рассмеяться от этого. — Совушка, посмотри на меня, — зовёт его Хосок, — в этом нет ничего постыдного, — он гладит спину младшего. — Ты делаешь только хуже, — задушенно произносит омега, всё же поворачиваясь лицом к Хосоку. Он напоминает ему помидорку. — Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сделал? Помог справиться? — спрашивает Чон, смотря, как лицо младшего играет новыми красками. — Это был твой хитрый план, да? — обвиняет младший, быстро поворачиваясь и садясь на постели. Он обхватывает колени руками, утыкаясь в них лицом. — Нет, — хихикает Хосок, наблюдая за поведением Юнги. — Ты такой милый, когда стесняешься, — произносит он. — Ты хочешь, чтобы я помог? — Я… Я не знаю, — отвечает ему Мин, — наверное… Мне страшно. — Юнги, я не сделаю тебе больно, мы уже говорили об этом. — Обещаешь? — Конечно. — Тогда… прикоснёшься ко мне? — Покажись мне, — Хосок подсаживается к нему ближе, обхватывает ладонью шею младшего, притягивая его к себе ближе для поцелуя. Хосок сразу же углубляет поцелуй, чувствуя, как Юнги комкает его футболку в районе груди. Юнги стонет несдержанно, обвивая его шею руками. Альфа проводит ладонью по голой груди младшего, посылая тонну мурашек по его телу, касается мягкого живота, обнимает за талию. Спускается поцелуями-бабочками по шее младшего, заставляя его трепетать и шептать своё имя. Хосок укладывает младшего на спину, а сам нависает над ним. Смотрит на него, такого красивого, разомлевшего, с полуприкрытыми глазами. Юнги дышит томно, смотрит на альфу так нежно и ласково. Так доверчиво. Хосок прикрывает свои глаза буквально на мгновение. Он никак не может осознать то, что этот омега весь для него. Что он доверяет ему после всего настолько, что разрешает касаться, целовать, ласкать. Чон снова тянется к нему за поцелуем, таким страстным и жадным. Он посасывает нижнюю губу младшего, одной рукой тянется к кромке его шорт. Проводит пальцем по краю ткани, после руку на возбуждение омеги укладывая. Юнги стонет громко, когда Хосок на пробу проводит рукой по твёрдому члену через ткань, смотрит расширившимися зрачками на то, как старший его ласкает. — Хей, совёнок, — младший переводит возбуждённый взгляд обратно на альфу, — ты такой прелестный. Ты знаешь об этом? — альфа целует его в скулу, после отстраняясь. Тянется к шортам младшего, стягивает их вместе с бельём. — Ну что ты, — шепчет он, когда Юнги пытается закрыться. — Всё хорошо, — он целует его в лоб, успокаивая. Снова проходит поцелуями по шее, спускаясь все ниже. — Тебе говорили о том, какой ты красивый? — спрашивает Чон, начиная массировать пальцами бусинку одного из сосков. Юнги хнычет, выгибается в спине, когда альфа захватывает второй в плен своего рта. Облизывает его, посасывает, издавая смущающие звуки. Свободной рукой тянется к возбуждению младшего, накрывает его ладонью, начиная поглаживать. Слушает тихие стоны, спускаясь поцелуями по животу, лижет языком лобок омеги, прикусывая тазобедренные косточки. — Что ты… — хочет спросить Юнги, но тут же откидывается на подушки, когда Хосок проходится языком по основанию члена. — Всё хорошо, маленький, — уверяет его альфа, устраиваясь между его ног. — Ты такой хорошенький, такой отзывчивый для меня. Скажи, золото, тебе приятно? — Чон переминает в ладони яички омеги, смотрит на его реакцию. — Д…да… — шепчет несколько раз младший, закрывая одной рукой лицо, а вторую откидывая в сторону и цепляясь ею за одеяло. Хосок обвивает руками его бёдра, приподнимая их над кроватью слегка, и вбирает аккуратный член в рот, посасывая головку. Юнги толкается по инерции, стонет громко и хнычет. Шепчет что-то неразборчивое. Альфа обводит языком головку, посасывает её, заглатывает полностью, упираясь носом в пах омеги. Дышит еле слышимым ароматом апельсина, чувствуя, как дрожит омега в его руках. Альфа не думает, что Юнги сможет долго продержаться. Активней головой работает, сминает ладонями мягкие бёдра Юнги. Тот судорожно дышит. Хосок чувствует, как в его волосы вплетаются пальцы младшего, слегка надавливая на голову. Он сглатывает несколько раз, прежде чем выпустить член изо рта, спускается поцелуями по всей длине, проводит языком по мошонке, всасывая поджавшиеся яички. Смотрит, как у Юнги от удовольствия пальчики на ногах поджимаются, снова целует его в головку. — Такой прекрасный, — шепчет он, лаская младшего рукой, — такой желанный, — Хосок снова берёт его в рот, ускоряя движения головой, посасывает головку. Он чувствует, как омега начинает сильнее дрожать, тянет его за волосы, пытаясь отстранить от себя. Альфа наоборот опускается до основания, глотая каждую каплю семени своего мальчика, когда он кончает, вскрикивая. Отстраняется от него, продолжая ласкать рукой обмякающий член, продлевая удовольствие. У Юнги ноги трясутся, а по щекам несколько слезинок стекает. Но Хосок уверен, что они не от боли, а от полученного удовольствия. Он сцеловывает их, урчит от осознания, что это он довёл омегу до такого состояния. — Ты такой прекрасный, — говорит он омеге, что всё ещё дрожит и тяжело дышит. — Ты так хорошо справился, такой молодец. Он целует Юнги, что отвечает ему лениво. Обнимает младшего за талию, заставляя обвить себя ногами, а после с кровати поднимает. — Что ты делаешь? — испуганно спрашивает омега, крепко вцепившись в плечи старшего. — Тебе нужно в душ. Он уносит омегу в ванную комнату, сажая на стиральную машинку. Сам воду в ванную набирает. После смотрит на него, такого разомлевшего и мягкого. Тянется к его губам, целуя нежно. — Мне понравилось, — шепчет ему в губы Юнги. — Было очень приятно. Я никогда такого не испытывал, — признаётся он, обнимая Хосока за шею. — Я рад, что тебе было хорошо. В этом и была задача. — А ты? — тихо спрашивает омега, кидая взгляд на возбуждение старшего. — Тебе помочь? — Нет. — Но я могу… — Не нужно, совёнок, — Чон целует его в висок, а после отходит проверить воду. — Я сделал что-то не так? — альфа поворачивается к Мину и видит, как резко его глаза стекленеют. — Нет, хороший мой, — он берёт его лицо в свои ладони, ласково поглаживая скулы большими пальцами. — Правда всё хорошо. Я просто не хочу. Всё, чего я желал — это доставить тебе удовольствие. А сейчас я хочу тебя искупать и уложить спать. Нам обоим завтра на работу. Это нормально, если я не хочу продолжения, или если ты не захочешь. Понятно? — Юнги кивает ему несколько раз. После Хосок усаживает его в ванную, помогая помыться. — Я не знал, — шепчет Юнги. Они уже лежат в постели, полусонные, завёрнутые в одеяло. Хосок обнимает омегу, что устроился на его груди, утыкается носом в его волосы, вдыхая еле заметный аромат. — Я не знал, что это настолько приятно. — У тебя никого не было до? — «него» остаётся не высказанным. Оно и не надо, ведь они оба это понимают. — Нет. Мы познакомились почти сразу после того, как я поступил. А до этого родители очень сильно меня контролировали. Если бы они узнали, что я с кем-то встречаюсь или вообще сплю, меня бы так избили, что я бы потом несколько недель не ходил. — Совёнок, — тянет Хосок, сильнее прижимая к себе младшего. Хотя куда сильнее. — Я бы так хотел быть рядом с тобой с самого начала, чтобы ты не знал этой боли. — Ты бы, даже если бы захотел, то не смог. Меня буквально не существовало в твоем мире, — говорит ему омега, вырисовывая незамысловатые узоры на груди у Чона под одеялом. — Главное, что ты сейчас рядом, — шепчет он. Хосок хочет ещё что-то сказать, да слышит размеренное дыхание младшего, что полностью расслабился на его груди, уснув.