Слуга

Глаза зажглись у моих родных адским пламенем, в котором сжигалось до тла всё, что видели на своём пути. И это я ещёне сказал о попытке изнасилования. И не скажу. Зная одного Украину, я могу понять в какой фарш превратится узкоглазый и с какими соусом его подадут его же матери. Если она вообще у него есть. И если мой любимый братик живьём не начнёт жрать его потроха. Украина тяжело выдохнул смотря мне в глаза. Какой однако пугающий у него взгляд, когда он в ярости. На секунду мне показалось, что на меня смотрит не мой смысл жизни, а тот, чьим смыслом жизни являлся я. Он похож на отца даже больше чем на меня. С ума сойти. Россия—Солнце моё, в жизни разные ситуации бывают, но в любом случае, я правда хочу извиниться за то, что не сдерживаю своих обещаний перед тобой.—я сел перед Украиной на пол, уложив свою голову ему на колени.—Я ужасный человек. Я знаю. Я исправлюсь. Правда. И не буду больше тебя разочаровывать. Украина—Ну ты же тоже не железный. Я всё понимаю. Ты молодец, что смог отбиться. Я просто перенервничал. Мне стоит прилечь, немного отдохнуть. Россия—Правильно. Ложись, родной. Всё будет хорошо. Пару минут на то, чтобы отвезти Украину в кровать, поцеловать его в лоб и вернуться, и вот. Всё снова прекрасно. Только Штаты с грустными глазами смотрит на меня. Такое ощущение будто он прямо сейчас плакать будет. Я сел к нему на диван, уложив правую руку на его колено, смотря в виноватые глаза Аме. Россия—Всё нормально? США отрицательно покрутил головой, закрыв лицо руками. Сразу же я притянул его к себе, облакотив на своё тело, начав осторожно гладить его по спине, стараясь этим успокоить своего альфу. Последний начал скулить в голос. Америка—Я такой идиот, Россия. Из-за моего идиотизма ты пострадал. Это всё настолько ужасно, я не понимаю как ты с этим можешь справиться, как ты вообще со всем этим справляешься?!—он сорвался на крик, тут же попытавшись вырвать прядь своих волос, но я быстро перехватил его руки, переплетая наши пальцы. Не сильно сжимая их в своих ладонях—Твоя жизнь, это какой то ебанутейший кошмар! Ты страдаешь, А твой парень в это время, сука, сидит в тепле и уюте! Россия—Не правда. Я очень хорошо провожу своё время с теми, кого я считаю семьёй. В жизни бывают трудности, бесспорно, но как без них то?—Я поцеловал его в макушку, большими пальцами начиная гладить его руки—Ты ни в чем не виноват. Это случайность. И ебучая картошка. Но там долгая история. Америка—Как ты только можешь быть со мной. —Он повернулся ко мне, притянувшись своим лицом к моему—Я не могу обеспечить тебе полную безопасность, о какой семье в дальнейшем может идти речь? Россия—Ну так, я сам за себя постоять могу. Если хочешь исправить ситуацию, сделай так, чтобы жизнь Китая была разрушена. Всеми возможными способами. Я знаю, ты сможешь.—Я слабо поцеловал его в губы, после чего наконец то он успокоился—Я люблю тебя, Аме. Америка—Я тоже тебя люблю. Очень сильно, правда. И сделаю всё возможное ради тебя и твоего блага. Обещаю тебе, ты никогда больше не пострадаешь. Он вытер слёзы на глазах, с лёгкой улыбкой надежды посмотрев на меня. Я крепко обнял его в знак признательности, после чего поднялся с дивана, уходя на кухню, дабы приготовить чай. Штаты же хвостиком побежал со мной. На кухне сидел бедный Канада, в чьей психике я никогда не был уверен. Но он был подозрительно спокоен. Хотя, когда я увидел, что он тебе обрыз все ногти на руках до крови, я понял, что нихера ему не спокойно. Россия—Может тебе успокоительных? Мне помогает. Канада—Да нет, всё нормально, правда. Просто нервничаю. Всё хорошо, это пройдёт, я справлюсь, не подумайте, что я слабый или что-то подобное. Россия—смотри мне, Украина мне простит всё на свете, кроме твоей сломаной психики. Остаток дня мы провели преимущественно в тишине. Лишь иногда переговаривались о чём то. Так же тихо и спокойно леги спать. Штаты особенно крепко обнимал меня, целовал меня в лоб и гладил, как будто успокаивал. Хотя мне было всё равно уже на всю эту ситуацию. Такое было чуть ли не каждый день каких то несколько лет назад, как будто я сейчас не смогу справиться, господи, что за бред. Я знаю, что я найду Китай первым и разломлю ему голову. Вытащу его блядские органы на ружу и буду издеваться над его телом даже после его смерти очень и очень долго. Он попытался осквернить моё тело. Меня блять после одной лишь попытки надо было сразу убивать и хату освящать, чтобы я не отомстил. Но я всё ещё жив. А это значит, что у меня есть шанс отыграться по полной. Америка—Я люблю тебя, Россия. Очень сильно люблю.—он вывел меня из раздумий, уткнувшись носом мне в волосы и проговорив эту фразу. Я слабо улыбнулся ему, хоть он этого и не видел—Всё будет хорошо, ты главное не переживай. Россия—Я тебя тоже люблю, Звёздочка, и полностью тебе верю. Давай укладываться, очень устал за сегодня. Он устало угукнул, после тяжело вздыхая, это означало то, что его тело медленно расслабляться и он проваливается в сон. Удивительно, что он не впал в спячку, как только я пришел весь потрепаный. А ведь он так может. Если он сильно нервничает, то падает в обморок или тут же начинает засыпать на ходу. Я несколько раз ловил его тело за время нашей совместной работы с ним. Только он этого не помнит. . . . . . . . . . . . . . Около недели всё было спокойно. Почти всё. Я поднял всех своих старых знакомых, дабы найти Китай. Пережить и отнекиваттся было бы бессмысленно. Ведь, тут логика простая. Не говоришь что знаешь-значит скрываешь его от меня. А я человек простой. Просто двери выносить буду этим людям. Я всегда буду жить с клеймом агрессора. Почему бы мне просто не воспользоваться этой шениальнрй возможностью среди моего района. Отношения с Украиной быстро наладились, да и Штаты быстро успокоился. Я их настоятельно убедил в том, что не нужно тратить на это лишнее время. Очередное утро. Мне нужно выходить на работу, да да, не забываем, что я всё ещё работаю. Сегодня день особенно приятный. Я остаюсь один дома. Украина с Канадой, а США с родителями, вечером, решает какие то вопросы по поводу наследства. Я там нигде не нужен. Это мне лишь на руку. В добавок к этому, мне наконец-то доложили всё, с чем связан Китай. От адресов родителей, до номера и серии паспорта. Как удобно, быть неуправляемым чудовищем на памяти половины района. Сегодня замечательный день. Прийдя на работу и одновременно в свой второй дом, не успел я зайти с подносом утреннего перекуса в виде овсяных блинчиков и стаканом яблочного сока, как увидел вышедшего из душа Америку, обернутого в одно лишь полотенце, который довольно шустро дошёл до меня. Россия—Не делай так. Я хочу тебя будить по утрам.—Я взялся за ручку двери, стараясь балансировать при этом поднос с завтраком—А ты мне этого не даёшь. К тому же, зачем ты так рано поднялся? Тебе же сегодня к третьему уроку. Поспал бы подольше. Америка—Я хотел помыться сразу, чтобы..— он сделал паузу, стоя сзади меня, Штаты положил свои руки на мои бедра, аккуратно целуя мою шею—Мы с тобой немножко расслабились. Ты как к этому предложению относишься? Пока есть у нас время. Россия—Вот оно как—Я усмехнулся, закинув голову на плечо своего альфы, прикрыв глаза—Презервативы? Америка—Вчера купил. Все проверил.—Его руки то и дело бегали по моей рубашке, а именно по пуговицам, в нетерпеливо ожидании разрешения, снять с меня одежду.—Росс, я очень хочу тебя. Я всё подготовил. Россия—Как я могу отказать тебе? Пойдём, не забудь дверь запереть. Открыв дверь в спальню Аме, я безумно удивился состоянию его комнаты, повсюду зажженые свечи, окна зашторены, на столике подле кровати стоит бутылка вина, на горлышко которой была этикетка с калиграфической надписью "Сегодня я твой слуга." На кровати лежит две пачки качественной контрацепции и смазка. Была достаточно романтичная атмосфера, я рад, что он так старается ради меня. Мне предложили сесть на кровать, напротив двери, в ожидании своего альфы. Который, в свою очередь, как только услышал щелчок замка в двери, тут же развернулся, бросившись ко мне с поцелуями, валя меня на постель, грубо стягивая с меня за секунду всё, вплоть до трусов, небрежно бросая всё на пол. Я был голым перед США. Голым и готовым ко всему, что со мной может сделать голодный, молодой и выносливый альфа. Он отбросил своё полотенце на пол, к моей одежде, тут же принявшись ласкать моё тело, тереться своим органом о мою промежность, проводя руками по моему телу, целуя каждый его сантиметр. Каждое прикосновение отдавали током в моё тело. Стоны вырывались сами собой, я попросту не мог это контролировать. Он резко, но ненадолго оторвался от меня, протянув руки к смазке и взяв её в руки, выдавил каплю смазки себе на пальцы, он смазал этой жидкостью сначала мою промежность, которая уже и сама от лёгкого возбуждения и явного желания была мокрой с самого начала, а после уже вошёл в неё пальцами, продолжая целовать и гладить моё тело свободной рукой. Я ощущал его пальцы внутри, чувствовал каждое движение, душой чувствовал его зверское желание разорвать меня на собственной постели. Разминал он меня не долго, он очень не терпелив, благо мне хватило впринципе этого времени, чтобы хоть немного, моё тело подготовилось к чему то большему. Новый, сладострастный, нежный и искренний поцелуй в губы. Параллельно с ним, он ловко надевает антидемограф и свою крайнюю плоть и входит в меня, сразу на половину. Параллельно с экстазом проносится мой, полный наслаждения и желания крик, который затихает с новым поцелуем, превращаясь в мычание. Как же хорошо, что в этом доме хорошая звукоизоляция. Штаты, не теряя ни секунды, начинает движение. Я ощущаю его плоть, скрытую под резиной, внутри меня всё пылает, пожары на Аляске нервно курят в стороне по сравнению с жаром в этой комнате. Он гладит меня, сжимает мою кожу в своих руках до белых пятен от сильного возбужденияи желания меня сьесть живьём, целует моё тело и двигается. С каждым толчком всё быстрее, глубже, погружаясь до самых сокровенных частей моего тела. Крики, вздохи, бесконечное проговаривание его имени, мои прозьбы быть настойчиво, раскрепощеннее. Я вписался своими ногтями в его плечи, тянул его к себе за шею, чтобы поцеловать, царапал его спину, оставлял засосы, там, где их не будет видно конечно же. Смазка капала на простынь, позы постоянно сменялись, где то доминировал я, где то он. За первым завязаны презервативом шёл второй, за ним третий. Моёже семя просто распростанялось по моему телу, по простыни и полу, в зависимости от позы и нашего местоположения в комнате. Мои силы всё быстрее уходили, чего я не могу сказать о своём возлюбленном. Сейчас я сидел на компьютерном столе, мои ноги обвивали тело Штатов, он же в это время, продолжал вдалбливаться в меня с максимальной скоростью. Пока не прозвенел его будильник, говорящий о том, что ему пора вставать и собираться на учёбу. Я был на пределе, ещё немного и попросту выключусь от бессилия. Америка—fucking alarm clock..—Прорычал он, продолжая двигаться во мне, чтобы закончить начатое им.—I'm about to cum. Я держался за его плечи, чувствуя, как его орган начинает пульсировать, он наконец то кончает в последний раз и выходит из меня. Но мне этого времени не хватило для разрядки. Я бы на это не обратил внимание, но это заметил США. Только я слез со стола, меня тут же подняли на руки, отнеся в постель. Россия—Хэй, если мы продолжим, ты не успеешь. Давай заканчивать.—Я старался его остановить, ведь понимал, что опаздывать ему не стоит, да и меня на ещё один раунд точно не хватит—Даже у меня уже силы закончились, ноги ватные.. Аме, пожалуйста.. Америка—Не волнуйся. Меня самого не хватит. Просто хочу, чтобы ты тоже кончил.—он аккуратно уложил меня снова на кровать, пропитаную потом и спермой, после наклонившись лицом к моей дырочке—это быстро. Россия—нет.—Я сжал его голову между своими ногами, заставив его отклониться от этой идеи.—Собирайся. Живо. Америка—но почему?—Он кинул огорченный взгляд на меня, вытянув свою голову из недо оков.—Я хочу сделать тебе приятно. Россия—Я с ума сойду если ты продолжишь. Я не молодой уже. Да и вообще меня на такой долгий промежуток времени никогда не хватало. У меня болит поясница. Уже три аргумента я тебе привёл. Четвёртым будет то, что ты выкачал из меня все жидкости кроме крови. Сухой оргазм это очень неприятно, знаешь ли.. давай на этом закончим сегодня. Я понимаю твою страсть и твои желания и просто прошу понимания к себе. Америка—Всё нормально. Ты прав.