--------------------------------------------
(несколько строчек густо зачеркнуто)
--------------------------------------------
Идрендил и Элдар все не возвращались, и я решил идти в деревню. Признаюсь честно, мне было немного страшно коротать день в одиночестве. Солнце, миновавшее зенит, пекло нещадно, поэтому я немного задержался в лесу у прохладного ручейка. Он был так мал, что через него даже не перекидывали мост. Я выпил воды и, умывшись, сел отдохнуть на большой камень у тропинки. В какое-то мгновение мне стало ясно, что здесь есть кто-то еще. Я поднял взгляд и увидел недалеко от себя Риссэ. Мальчик следил за мной из зарослей волчьей ягоды. Поняв, что разоблачен, он выбрался к ручью и, приняв самый покаянный вид, сказал: «Извини, что следил. Мне так хотелось познакомиться, но я не знал, как сделать это. Брат запретил мне ходить к дому мастера-эльфа». Я невольно посочувствовал мальчику, и Талендил в тот момент показался мне ужасным существом, терзающим своих близких. «Так значит, будем знакомы?» — я улыбнулся и протянул ему руку. «Будем, — Риссэ застенчиво кивнул и, сделав таинственное лицо, добавил: — Идем со мной, я покажу тебе кое-что интересное». До моей руки он так и не дотронулся. «Далеко надо идти? – спросил я, поднимаясь. – Не советовал бы тебе в одиночку бродить по лесу, там может быть опасно». «Нет, совсем близко. Идем, не надо бояться». Я только улыбнулся и последовал за мальчиком вверх по ручью. В глубине души мне совсем не хотелось сходить с тропы, но Риссэ разбудил мое любопытство, и я решил, что не будет ничего плохого в том, чтобы немного прогуляться. Но, к моему великому огорчению, мы шли довольно долго. Сумка начинала оттягивать мне плечо, ручей истончался, а места становились совсем дикими. Также я отметил, что почва стала более неровной – мы поднимались в гору. Наконец, впереди показался источник. Вода била прямо из узкой расщелины меж двух каменных плит. Я остановился, чтоб перевести дух и осмотреться. Местность казалась мне неуловимо знакомой. «Еще совсем чуть-чуть!» — нетерпеливо воскликнул Риссэ. «Подожди немного, дай передохнуть», — попросил я, стянув сумку с плеча и бросив ее на землю. Оказалось, что она не была закрыта, и почти все содержимое вывалилось наружу. Я тяжело вздохнул и принялся собирать свои вещи. Риссэ стоял примерно в метре от меня, не двигаясь с места и пугающе замолчав. Мне стало не по себе, я поднял голову и увидел на его лице страх, смешанный с негодованием. Но мальчик смотрел не на меня, а куда-то под ноги. У ног его лежала луковица. «В чем дело, Риссэ?» — спросил я. И тут этот безобидный с виду мальчик утробно зарычал, выпуская длиннющие когти! Глаза его пугающе потемнели. Нужно ли добавлять, что я испытал ужас, не поддающийся описанию? Каюсь, мне всегда казалось, что демоны – это просто элемент авальдского фольклора, придуманный, чтоб было чем стращать непослушных детей. В следующее мгновение Риссэ кинулся на меня, и мы покатились вниз по склону, потом каким-то образом мне удалось отпихнуть его, ударив коленкой под рёбра. Замешательство длилось несколько секунд, но этого промедления хватило, чтоб я успел вскочить и подобрать с земли увесистый сук. Сейчас всё это вспоминается мне как в тумане. Впрочем, удивительно, что я помню хотя бы что-то – таким сильным было потрясение. Демон начал обходить меня со стороны, пригибаясь к земле и тихо рыча. Я держал палку наготове, но он в любом случае был гораздо проворнее, к тому же у меня страшно саднило левое плечо и ухо. Несколько раз демон порывался напасть, но мне удавалось отмахнуться (хорошо еще, что Риссэ был таким тощим и маленьким, иначе бы свернул мне шею еще во время первого своего броска). Затем он решил пойти на хитрость и вырвать у меня палку. Демон вцепился в нее зубами и стал тянуть на себя. Силища у него была невероятная, и в итоге я выпустил палку из рук, а Риссэ упал и перекувыркнулся через себя. Поднявшись, он отряхнулся, как зверь, затем встал на ноги и, устрашающе изогнув спину, начал приближаться ко мне. Мысленно я обругал себя последними словами – ввязаться в такую скверную историю! У меня не было с собой даже ножа, и ничего мне не оставалось, кроме как пятиться назад. Наткнувшись спиной на дерево, я отчетливо осознал всю безвыходность ситуации. Могу поклясться, что демон радостно ощерился в этот момент – он даже остановился и шумно втянул ноздрями воздух. Наверное, его привлекал мой запах – мысль об этом была отвратительна, она заставила меня испытать острую ненависть к демону, и это придало мне сил. Я решил, что не сдамся просто так. Вдалеке послышались голоса, и мы вздрогнули одновременно. Издав негодующий вопль, демон бросился на меня, пытаясь дотянуться зубами до шеи. Я не нашёл ничего более умного, чем тоже укусить его. Видимо, Риссэ такого не ожидал – он нервно дернулся, мы потеряли равновесие и снова покатились по земле. Я настолько рассвирепел, что принялся душить мерзостное существо, он же в свою очередь отбивался от меня ногами. Мы оказались в ручье. Когда Элдар и Идрендил выбежали на место нашего «поединка», демон последний раз наподдал мне костлявой ногой и бросился в заросли ежевики. Я схватил со дна ручья камень и запустил ему вслед — из кустов послышался жалобный вопль, и я едва не кинулся туда, чтобы добить беглеца. К счастью, меня скрутил Элдар. Здесь, к сожалению, воспоминания обрываются. И хотя Идрендил клялся потом, что эльф едва смог меня удержать, я не склонен этому верить. Не помню, как мы добрались до деревни. Мастер сказал, мне никто не помогал, хотя вид мой оставлял желать лучшего. Я снова осознал себя лишь в доме Нолвэ, когда Тинкэ начала промывать мне ссадины и мазать их какой-то жгучей мазью. В другой комнате старейшина говорил с Идрендилом и Элдаром. «Как ты себя чувствуешь, Линнэ?» — спросила ялли, поглаживая мою руку. «Ужасно, — признался я. – Кажется, меня до сих пор трясет». «Тебе не следовало поддаваться на уговоры этого мальчика, — она покачала головой. – Я ведь предупреждала, чтоб ты с ним не встречался. Вы, эльфы, ни во что не верите и никогда не слушаете нас». «Но ты могла сказать мне, что он…» «Ах, замолчи, Линнэ. Это такое горе для нашего клана». «Что случилось с Риссэ? Почему он стал таким? — я сжал ее руку, потому что мне внезапно стало страшно. – Это… это какая-то зараза, да?» «Тебе ничего не грозит, — успокоила Тинкэ. – Наверное, и лихорадки совсем не будет. Удивительно, но он даже не успел тебя укусить!» «Успокоила… — я тяжело вздохнул и вдруг страшно смутился. – А ничего… ничего, что я его укусил?» Тинкэ тепло улыбнулась: «Ах, Линнэ, какой ты милый. Ума не приложу, где в тебе дремлет эта ярость. Неужели ты в самом деле происходишь из клана Свирепых Белок?» «Да», — я был смущен и не хотел продолжать этот разговор. «Не будь так строг к своему прошлому, милый Линнэ, — Тинкэ закончила с левым плечом и перешла к правому боку, где демон поцарапал меня когтями ноги. – Сегодня тебя спасла ярость предков». Я тяжело вздохнул и ничего не ответил. Слабость и паршивое настроение одолевали меня. Я видел, что Тинкэ заинтересовалась моим шрамом, но ничего не спросила и, закончив обработку ран, оставила меня одного. Через некоторое время вошёл Идрендил. Он рассказал, что, вернувшись домой и не застав меня там, они с Элдаром сразу же кинулись на поиски. Проследить мой путь не составило большого труда. Они шли быстро, а услышав устрашающие вопли, и вовсе побежали. «Ты бы себя видел, — усмехнулся мастер. – Я даже на секунду усомнился, кому из вас двоих действительно требуется помощь. Это ведь был Риссэ, не так ли? Что произошло в лесу?» «Он напал на меня». «Но зачем?» — изумился Идрендил. «Чтобы съесть», — ответил я и понял, что сказал что-то не то. «Линнэ, рассказы о демонах, конечно, очень занимательны, но не думаешь ли ты, что тебе напекло голову?» Я опешил, поняв, что Идрендил мне не верит. «Могу допустить, что Риссэ пережил нечто такое, что повредило его рассудок. Он вполне мог напасть на тебя в приступе безумия». «А что ты думаешь об этом?» — я не на шутку разозлился и показал ему левую руку с глубокими царапинами. «Безумцы способны на многое. Лучше отдохни. Завтра мы сходим к Хетвен и все выясним. Сегодня уже поздно». Я едва заметно кивнул, и мастер вышел из комнаты. Его слова и недоверие, которое он выказал, глубоко задели меня. Честное слово, мне едва удалось сдержать слезы – так стало обидно. Но ведь ты мне веришь, Эсфер? Я видел это своими глазами. Чуть позже заглянул Элдар. Я хотел притвориться, что сплю, но он меня раскусил. «Выкладывай, что там произошло», — это прозвучало довольно дружелюбно. «Ты, кажется, сам все видел, — ответил я. – Мальчишка завёл меня в лес и там напал. Не знаю, чего он добивался». «Проклятье, — вдруг вспылил Элдар. – Линнэ, я знаю, что Идрендилу ты сказал совсем другое!» «Возможно, мастер прав, — я отвернулся. – Мне могло просто показаться. Вряд ли бы я смог справиться с демоном, даже таким маленьким». «Ладно, можешь пока молчать, — согласился он. – Завтра всё прояснится. Ты пойдешь к Хетвен вместе с нами, поэтому постарайся сейчас заснуть, чтоб утром быть достаточно бодрым». Эльф поднялся и хотел уже уйти. «Элдар, а моя сумка? Она осталась в лесу?» «Нет, мы ее забрали. Принести тебе?» Я кивнул, но успел уснуть прежде, чем он вернулся обратно. Не помню, чтоб мне что-то снилось, но пробуждение стало неожиданным, как от кошмара. Было темно, я на ощупь зажег свечу, накинул приготовленную для меня рубашку и, открыв дверь, вышел в другую комнату, гораздо большего размера. Это помещение оказалось знакомым, здесь я несколько раз пил чай вместе с Нолвэ и его сыновьями. Сам ялли, к слову, тоже был тут. Он стоял у окна, задумчиво глядя в ночь. «Около часа назад, — сказал Нолвэ, не дожидаясь моих приветствий, – два эльфа, Нартан и Меглир, привели в деревню Талендила. Они говорят, что поймали его, когда пытались выследить «зверя-убийцу». Так и сказали, представь себе. Сейчас эльфы допрашивают его в бане. Изгнанника нельзя пускать в дом, — ялли вздохнул. – Бедный мальчик! Он так осунулся и исхудал, пока жил в лесу!» Я не смог скрыть своего изумления. «Талендил мне как сын, — пояснил старейшина. – Я знаю его с детства, он не смог бы совершить убийство. Наверное, он просто не уследил за Риссэ. Мне хочется в это верить». Не найдя, что ответить, я вышел из дома и направился в сторону бани. В маленьком окошечке был виден свет. Нартан дежурил на крыльце, он встрепенулся, увидев меня, но тут же вернулся в меланхоличное расположение духа – узнал. Идрендил тосковал в предбаннике. «Не могу на него смотреть, он так несчастен», — пояснил мастер. Я вошёл в «комнату допроса» и встал в углу. Элдар сидел на перевернутом ведре, а Талендил и Меглир – на низкой скамье напротив, причем последний откровенно скучал, ощипывая березовый веник. «Вы должны меня отпустить, — напряженным измученным голосом произнес Талендил. – Я не могу оставлять мать надолго. Она там одна. Одна в лесу! А эта тварь теперь совсем озвереет». «Какую «тварь» ты имеешь в виду? – спросил Элдар. – Или так ты называешь Риссэ, своего младшего брата?» «Он мне не брат! – эльф сверкнул глазами. – Мой брат исчез год назад, а это – мерзкая тварь! Мать совсем сошла с ума, она не хочет верить, что это не её сын. Ей все равно, что у него когти как у рыси и что он клацает зубами на всё, что движется! Ей все равно, что остатки благородного облика покидают его с каждым днем! Он еще может говорить, но в его глазах только жажда крови! Не знаю, кто припугнул его сегодня, но эта тварь забилась в подпол и никак не желала оттуда вылезать – я подумал, чудовище из Студеного Ключа добралось до нас, и вышел выследить его. Еще чуть-чуть, и оно было бы у меня в руках. Два раза я попал в него! Два раза, прежде чем эти…» Он вскочил от негодования, и Меглир, тут же откинув веник, усадил его обратно без особых нежностей. К моему удивлению Талендил даже не сопротивлялся. «Вот о какой твари я говорил, — с отчаянием заключил он. – Это чудовище, я чувствую, одной природы с тем, кого моя мать принимает за Риссэ. Это те, кого называют демонами». «И ты оставил свою мать одну? Ночью? С тем, кого называешь демоном?» — Элдар был неумолим. «Он пока слишком напуган, чтоб нападать на нее. Мне тяжело говорить об этом, но он до сих пор привязан к ней. К тому же, мать кормит его. Он ест сырое мясо только из её рук. Это отвратительно». Талендил закрыл лицо руками и глухо застонал. Успокоившись, эльф попросил воды. Я заметил, наконец, что он весь в поту. Его руки дрожали, когда он жадно пил из ковша. «Элдар, — сказал я, — кажется, ему плохо». «А то я не вижу», — проворчал эльф. «Это пройдет, — поспешно заверил Талендил и только теперь посмотрел в мою сторону; побледнев, он снова вскочил: — Ты!..» Меглир, уже уставший, видимо, вставать и усаживать эльфа, просто сильно дернул того за полу темно-зеленой куртки, и тот рухнул обратно на скамейку. «Сегодня, — сказал Талендил, продолжая смотреть на меня, — когда я пытался выволочь его из подпола, он несколько раз укусил меня достаточно сильно, поэтому меня и лихорадит». Эльф с видимым усилием снял куртку и рубаху, и мне стало дурно. Все тело у него было в шрамах и глубоких царапинах, а на руках в нескольких местах виднелись следы зубов. Меглир поморщился, Элдар же сохранял спокойствие: «Ты уверен, что тебе не нужна помощь?» «И кто мне её окажет? Никто в клане не будет даже говорить с изгнанником, — он горько усмехнулся. – Чего уж таить, вы все прекрасно осведомлены, думаю, почему меня изгнали. Но я не убивал своего брата. Я буду повторять это снова и снова. В тот день, когда мы вместе пошли на охоту, Риссэ всё время хныкал и просился домой. Мать его сильно избаловала, и он ничего не хотел делать: ни охотиться, ни работать в деревне, ни учиться. Сказать по правде, в лесу он мне только мешал. А когда Риссэ специально спугнул зайца, я, в самом деле, подумал, что сейчас придушу его своими же руками. Но это были просто мысли и не более того. Я спросил, чего он добивается таким поведением, и получил ответ: «Мне надоела твоя охота! Хочу играть! Хочу пойти на скалу и достать Сердце Демона!». Это нелепое пожелание окончательно привело меня в ярость. «Ну и отправляйся!» — сказал я, и на этом мы расстались. Больше я его не видел. А через два месяца, когда мы уже жили в лесу, к нам явилась эта тварь в облике Риссэ». «Мы должны увидеть его, чтоб во всем разобраться, — сказал Элдар. – Утром ты проводишь нас в свой дом». «Утром может быть слишком поздно, — почти жалобно произнес Талендил. – Пожалуйста, отправимся сейчас». «Нет», — окончательно произнес Элдар и поднялся. Вернее, попытался подняться, потому что потолок оказался слишком низким. Талендил, когда вскакивал, почти касался его макушкой. А ведь он был почти на голову ниже Элдара. «Скажи, — Талендил внезапно обратился ко мне, — это ты так его напугал? Мне сегодня удалось отнять у него клок волос такого же цвета, как твои. Я думал, они принадлежали тому чудовищу…». От возмущения я не нашел, что ответить. Элдар же неожиданно рассмеялся и сказал: «О, поверь, мастер Линнэ хуже любого чудовища, ибо обликом он прекрасен!» И ушёл. Передай ему, что он гадкий эльф! Я тоже решил не задерживаться, мне даже удалось еще немного поспать той ночью, что было весьма кстати. На рассвете мы (я, Элдар, два его помощника и Талендил) отправились в лес. Уже на подходе к скромному жилищу изгнанников нам стало не по себе: вокруг царила гнетущая тишина. Когда мы оказались во дворе, я сначала не понял, что не так – и только потом осознал, что дверь не должна валяться у порога, выбитая и треснувшая пополам… Талендил смертельно побледнел и хотел уже кинуться внутрь, но Элдар его остановил. И правильно сделал. Оставив слабо сопротивляющегося эльфа с Нартаном, Элдар и Меглир пробрались в дом. Через мгновение послышались сдавленные проклятья. Не могу сказать тебе, зачем я сунулся следом. Меня до сих пор трясет, когда я вспоминаю об этом. Пусть Элдар сам расскажет, какая часть Хетвен где лежала и в каком виде. Я помню лишь, что запнулся о щуплое тельце в сенях, когда выбегал. Наверное, маленький демон пытался вступиться за эту женщину, но потерпел поражение. Пока меня выворачивало за углом, Талендил в исступление рвал на себе волосы, громко рыдал, и клялся страшными словами, что отомстит. Когда я вернулся и обессилено рухнул на пенёк для рубки дров, Элдар говорил Талендилу слова утешения, а Нартан что-то доставал из свого походного мешка. Меглир осматривал двор. Увидев меня, Гилондилион сказал: «Мне кажется, тот, кто совершил это, находится поблизости. Мы отвлекли его… гм… на самом интересном месте». Талендил содрогнулся, но тут же взял себя в руки. Внезапно из-за дома послышался удивленный возглас, а затем — устрашающий рык. Нартан выхватил меч и кинулся на помощь напарнику. Талендил сжал лук, а Элдар достал один из своих знаменитых метательных ножей. Я решил оставаться на месте и не делать глупостей. Рычание переместилось на крышу, а через мгновение демон уже готовился прыгнуть на нас. Не могу сказать, что он был огромным. Наверное, размером с меня. Демон был совершенно наг, и мы видели, как под его кожей переливаются мускулы. Он скалил зубы и царапал когтями по крыше, одним словом, пытался показать свою внушительность. Не знаю, каким образом я это понял, но, похоже, остальные были другого мнения. Нартан запустил в него кинжал, но даже не поцарапал бледно-желтую кожу этого жуткого существа. Элдар метнул нож и – невероятно! – тоже промахнулся. «Ты, говоришь, попал в него два раза?» – спросил он у Талендила. «Из пятнадцати, — нехотя сознался тот. – В него почти невозможно попасть». Элдар метнул сразу два ножа – и демон увернулся от обоих, после чего совсем рассвирепел и прыгнул прямо на Гилондилиона. К счастью, тот не менее ловко ушёл от убийственных когтей, и нападавший оказался в невыгодном положении: эльфы окружили его. Талендил достал охотничий нож, а Элдар длинный кинжал. Тот самый, который ты привез ему из Нармина. Дальше все произошло очень быстро – демон кинулся на Талендила, они сцепились и покатились по земле. Эльф, кажется, успел несколько раз ударить его ножом, потому как в громком рыке я услышал боль. Когда подоспел Элдар и, оттащив демона за спутанные грязные волосы, почти до середины загнал ему под лопатку кинжал, Талендил был уже серьезно ранен. Кровь заливала лицо и грудь, и Нартан поспешил оказать ему помощь. «Что с Меглиром?» — спросил Элдар. «Мертв», — сухо ответил эльф. Как выяснилось, демон свернул ему шею. К слову, о демоне... Он долго не хотел умирать – хрипел и плевался кровью. Это было ужасно, Эсфер, потому что я видел, как ему больно. Казалось даже, ощущал эту боль внутри себя. Элдара тоже смутила агония. Он добил демона только с третьего удара. «Огонь… — прохрипел Талендил. – Сожгите его… иначе он… вернётся…» Элдар оттащил тело демона в сенцы и вернулся за горючей жидкостью, которая была в походном мешке покойного Меглира, затем облил ею деревянные стены и поджёг. Пламя быстро охватило дом. Я согласился постеречь тело, пока эльфы отнесут Талендила в деревню и вернутся обратно. Когда они ушли, я сел обратно на пенёк, закрыл лицо руками и, не поверишь, заплакал. Мне было жаль Меглира, ведь ему не минуло ещё и двух сотен лет. Конечно, я не могу сказать, что потерял друга, но в Нижних Вербах его ждут жена и дочь, мои хорошие знакомые. Что мне ответить им, когда я вернусь в Лайремар? Какие слова утешения произнести? Не знаю. Мне было жаль и эту несчастную женщину, Хетвен, хоть я её никогда не знал. Жалел я и демона, потому что чувствовал, что когда-то давно он был таким же живым и разумным, как мы, он тоже кого-то любил и ненавидел, тоже чего-то искал и к чему-то стремился… В горящем доме что-то свистело и трещало, а потом крыша вдруг провалилась, и вверх взвились миллионы искр. Я смотрел на них и никак не мог отделаться от ощущения несправедливости жизни и тщетности всех надежд, от липкого ужаса, проникающего внутрь. А потом вернулись Элдар и Нартан, и я пошёл в Осинушки, даже не дожидаясь, когда они закончат. У ворот меня встретила Тинкэ, она была подавлена: «Боюсь, Талендилу не выжить. Правда, что он убил демона?» «Да. Проводи меня к нему». Ялли кивнула, и мы пошли к уже знакомой бане. «Он там. Я не могу войти». «Неужели никто не помогает ему?!» — ужаснулся я. «Мы не настолько жестоки. Карнэ, одна из моих племянниц, сейчас с ним. Талендил отец ее детей, ей позволили лечить его. Возможно, если случится чудо, и он поправится, приговор об изгнании отменят». Я пришёл в такое негодование, что захлопнул дверь предбанника прямо перед носом этой уважаемой женщины. Все-таки, Эсфер, я никогда не смогу понять авальдов и их отношение ко всему! Талендил лежал уже перевязанный и укрытый одеялами. Карнэ сидела рядом и готовила на маленькой жаровне какую-то мазь. Стоял густой травяной запах. «Он совсем плох, мастер Линнэ», — сказала она, не поднимая заплаканных глаз. Услышав моё имя, эльф зашевелился и спросил слабым голосом: «Они сожгли? Сожгли его? Вместе с домом?» «Да», — ответил я, присев рядом. «Ты мне не врешь? Это точно? Они оба сгорели там?». «Да, оба демона», — я с трудом удержался от вздоха. «Слава звёздам… — Талендил с большим усилием разлепил веки и посмотрел на меня мутно-голубыми глазами. — Карнэ сказала, ты — великий певец, мастер, и собираешь истории? Прости, что не воздал тебе должных почестей при встрече. В этой глуши я совсем забыл, как живут эльфы… Едва ли моя тайна потянет на сюжет для баллады, но всё же… выслушай меня. Я не убивал своего брата, но солгал вчера, когда сказал, что больше его не видел. Не застав Риссэ дома, я вернулся на Скалу Ярости. По следам я понял, что он был там. Понял, что он полез в эту расщелину. Да, мой брат был там, внизу! И я спустился вниз, чтобы помочь ему, я звал его, я знал, что он там… И он действительно был там. Эта расщелина, мастер, она только сверху узкая. Мы ведь тоже лазили в неё, когда были мальчишками. Там главное знать, куда наступать, потому что очень темно и камни часто выскальзывают из-под ног. Спросите любого! Кто сознается вам, что никогда не желал найти Сердце Демона? Да, там сначала очень узко, а потом вдруг разверзается бездна. Надо осторожно спускаться по левой стороне, там есть подходящие выступы… А Риссэ об этом не знал. Он сорвался, мастер, он упал! Почему я не предупредил его об этом? Почему я решил, что он струсит и не полезет вниз? Почему? Да, мой брат лежал там, и он был еще жив! Он вцепился в меня так крепко, что я едва не закричал от боли, он плакал и молил меня о прощении, молил вынести его из этой ужасной тьмы. Он бредил, говорил, что видит их, что они тянут к нему свои длинные руки, что они жаждут поглотить его душу…» Карнэ вскрикнула, выронив ложку, которой помешивала варево и, обняв голову Талендила, начала целовать его пылающие виски: «Ах, милый, не произноси этого! Не упоминай их, иначе они придут на твой зов!» Но эльф продолжал: «Я всё-таки смог вытащить его наверх, хоть это и оказалось непросто. Я его вытащил, но было уже поздно. Он умер! Да, мой брат умер у меня на руках, и хотя я всегда думал, что ненавижу его, в тот день я обессилел от слёз. Я решил ничего не говорить матери, никому решил не говорить. Пусть думают, решил я, что он просто убежал. Он ведь всегда говорил, что убежит из деревни… Я похоронил его в лесу. Так далеко, что никто не смог бы найти. Поверь мне, мастер… Поверь мне, я не сумасшедший, он действительно был мёртв и я действительно его похоронил! Похорони-и-ил!» Он начал страшно кричать, и мы едва смогли его успокоить. Когда Талендил забылся тревожным сном, я спросил, нужна ли Карнэ моя помощь. «Да, останься, мастер Линнэ, — тихо сказала она. – Мне будет не так страшно. Никто больше не согласится помочь моему бедному Талендилу. Почему же он не сказал мне раньше, почему же он нам ни в чем не признался? Маленького Риссэ ещё можно было спасти, он ещё мог обрести покой как один из нас, мастер!» Она закрыла лицо руками и заплакала. Я весь вечер и ночь просидел рядом с ней, но мы больше не говорили. Талендил умер на рассвете. Когда Элдар спросил, не признался ли он в чем-нибудь перед смертью, я покачал головой. Ты ведь понимаешь, я не мог ему этого рассказать. Откуда мне знать, что Талендил не бредил? Наверное, мне следовало рассказать, но что-то удержало меня. Что-то внутри шепнуло: не нужно. Теперь, когда всё это перенесено на бумагу, я чувствую звенящую пустоту внутри и радуюсь, что у меня есть ты и я могу рассказать тебе всё это. Я ничего не утаил — я действительно видел демонов. И скажу то, о чем молчат авальды. Это не душевная болезнь, не безумие, как решил Идрендил (Элдар склонен ему верить). Демонами становятся только после смерти. У ялли есть поговорка: «Если очень хочешь жить, то лучше не умирай», — теперь мне предельно ясно, почему. Надеюсь, в ближайший месяц в этих краях больше не случится никаких происшествий и я смогу спокойно доделать свою работу, чтобы вернуться в Лайремар накануне Явиэра, как мы и договаривались. Надеюсь, ты тоже будешь там. С нетерпением жду этого дня! Я отправляю это письмо вместе с Элдаром, поэтому не боюсь, что кто-то, кроме тебя, его прочитает. Думаю, что поступаю правильно. Пожалуйста, не переживай сильно за меня. Царапины уже зажили и почти прошли, и лихорадки на самом деле не было. Прости, что не смог сочинить письма столь же изящного и лиричного, как твое тринадцатое. Честное слово, иногда я начинаю сомневаться в том, кто из нас двоих настоящий поэт. Но это ведь ничего не меняет, правда?.. Уже утро, мастер ругается и говорит, что за эту ночь я извёл его годовой запас бумаги (ты просто не представляешь, сколько безвинных листов было исчиркано и безжалостно порвано!), поэтому спешу закончить. Элдар отправляется через пару часов, поэтому послезавтра ты уже все это прочтешь. Трепещу при мысли об этом, представь себе. И вообще трепещу при мысли о тебе… Проклятье, Идрендил прочитал последнее предложение и теперь уверен, что письмо целиком выдержано в этом духе! Видел бы ты, как он хохочет, обнявшись со своим драгоценным кабачком, который решил приготовить на завтрак! Пока мастер ушёл – целую тебя тысячу раз. До встречи на Празднике Урожая. С любовью, твой Линнэ.Тиндоммар, Старые Осинушки
Третье августа 673 года (II).