CHAT (2): chrisbang97, pixielixie
@chrisbang97 лииииксссс@pixielixie
ддаааа?
@chrisbang97 занят щас?@pixielixie
не-а :>
@chrisbang97 хочешь прийти? нетфликс и чилл хаха?@pixielixie
чилл? это что-то о холоде? но мне не нравится холод…
что такое нетфликс
@chrisbang97 … забей приходи поесть?@pixielixie
o! да!
скоро буду!!
Феликс улыбнулся в экран телефона, лёжа на кровати на животе и болтая ногами. Ему нравилось есть с Чаном, поскольку, даже поев, они обычно проводили время вместе, а его полный живот помогал ему сгладить ощущение сворачивающихся внутренностей, когда Чан касался его ноги или улыбался глазами-полумесяцами. Он вскочил с кровати, проведя руками по рубашке, чтобы разгладить несколько складок, образовавшихся за время полудрёмы. Не желая терять ни минуты, он схватил свой телефон и сунул его в задний карман, прежде чем выскользнуть из своей комнаты в общежитии. Как только он добрался до квартиры Чана на территории кампуса, то подумал, что было бы неплохо поставить Хёнджина в известность хотя бы сообщением. Его друг взял с него обещание держать его в курсе его «парня для игр из команды по плаванию», на что Феликс спросил, как романтический партнер может быть игрушкой.CHAT (2): pixielixie, hyunl0ve
@pixielixie что такое нетфликс и чилл?@hyunl0ve
ФЕЛИКС
Феликс пожал плечами, нажимая кнопку с надписью 103, и влетел в квартиру Чана. В первый раз, когда он сделал это, было довольно неловко, но теперь у него есть некий опыт. С грохотом оживая и быстро открываясь, дверь заскрипела, когда Феликс шагнул внутрь. Короткая прогулка до квартиры Чана — первый этаж и прямо по коридору, — и Феликс осторожно стучит костяшками пальцев по двери. (— Джинни, почему я должен бить кулаком в дверь? — Это называется стучать, так просят войти в комнату. — Это, кстати, немного больно.) Чан распахнул дверь рекордно быстро, приветствуя Феликса доброй улыбкой. У него уже была еда, к удивлению Феликса, одноразовые контейнеры с тёплой китайской едой и стопка салфеток на журнальном столике, которые он заметил, переступив порог. Они торчали в дверях, подойдя к дивану только после того, как Феликс получил свой обязательный поцелуй в щеку, а Чан — приветственное объятие. Наклонившись, чтобы сесть на свой конец дивана, рука Чана качнулась немного дальше, чем он ожидал, и его пальцы задели стакан с водой, который он поставил на кофейный столик. Чашка покатилась на пол, выплёскивая содержимое в сторону Феликса, промочив ковёр. Отпрыгнув будто от ожога, он вскрикнул, пролетая через всю комнату, чтобы избежать беспорядка. Феликс ударился спиной о стену, из-за чего одна из рамок Чана пошатнулась, а старший бросил на него обеспокоенный взгляд. Бан использовал груду салфеток, чтобы вытереть воду со стола, двигаясь немного лихорадочно из-за паники, смешавшейся с застенчивостью. — Чёрт, я должен перестать проливать на тебя воду, — нервно засмеялся Чан, явно шутя, чтобы скрыть свое смущение. — Прости, Ликси, ты в порядке? Испугался? — Ага, — выдохнул Феликс, осторожно приближаясь к мокрому ковру на носочках — испугался, — он забрался на диван через подлокотник, полностью избегая мокрого места. — Иди сюда, прости, — Чан приподнял руку, освобождая место под боком, и Феликс покорно подполз по дивану, чтобы занять его. С собой он прихватил контейнер с едой, забрав его на коленки вместе с парой палочек для еды. Его желудок заурчал от нетерпения, и он щелкнул крышкой, облизывая губы, готовясь поглотить свою жирную пищу. К его большому разочарованию, капли воды скатились с внутренней стороны крышки, конденсат плопал ему на ладонь. Ругаясь себе под нос — он обнаружил, что это помогает ему чувствовать себя как дома в человеческом мире, — Феликс поднялся со своего места рядом с Чаном, схватив стопку салфеток. После попытки Чана вытереть пролитую воду все верхние салфетки были такими же мокрыми, как и его пальцы. Он порылся в стопке в поиске сухих, которым удалось бы уцелеть. Варианты и время заканчивались, и Феликс решил бросить поиск салфеток, откинувшись обратно к Чану и вздрогнув, когда несколько капель воды упали с его пальцев на ткань шорт. Он положил ладони на грудь Чана, быстро вытирая руки о ткань футболки и чувствуя горячую кожу под ней. — Что ты-?! — пролепетал Чан, чьи уши приобрели ярко-красный оттенок, а глаза метались между, казалось бы, шаловливыми руками Феликса и невинным лицом русала. — Мне нужно одолжить это, — прервал его Феликс, схватив руку Чана, словно это была вещь, с которой можно так поступить. Он направил пальцы Чана к своей ноге, положив ладонь между тканью шорт и кожей бедра, на дюйм или около того ниже нижнего края. Это было лишь для того, чтобы создать барьер между его голой кожей и мокрым пятном на шортах, выиграть время, прежде чем влага сможет просочиться сквозь ткань и попасть на его ногу, но он немного вздрогнул от прикосновения, инициатором которого сам и был. — Феликс-! — Чан подавился воздухом, всё его лицо приобрело огненно-красный оттенок, когда его пальцы инстинктивно сжались вокруг бедра Феликса. Вернувшись к делу после короткого момента робости, Феликс снова взял стопку салфеток и с осторожностью избегая тех, что всё ещё были влажными. Где-то посредине упаковки он наконец нашёл пару сухих салфеток и аккуратно выудил их. Он изящно вытер мокрые пятна на своих шортах, не обращая внимания на то, как каждое прикосновение пальцев Чана вызывает мурашки по спине. Вымокав воду из ткани и больше не рискуя превратиться на диване Чана, Феликс бросил салфетку на журнальный столик и вздохнул с облегчением. Он осторожно толкнул руку Чана ниже на свое бедро, чтобы она больше не касалась манжет его шорт, но позволил пловцу самому решить, хочет ли он оставлять свою ладонь на месте или нет. Каким же был его восторг, когда Чан не попытался отстраниться. — Фух, — выдохнул Феликс, пытаясь делать это ровно и не краснеть. Ему даже захотелось надеть длинные штаны, чтобы он мог насладиться прикосновением руки Чана к своему бедру, без того, чтобы его нервы были напряжены от прикосновения к его коже. — Эм, — тупо начал Чан, глядя вниз, туда, где его ладонь лежала на бедре Феликса, а пальцы доставали до коленной чашечки, — ты в порядке? — обеспокоенно спросил он, и, несмотря на то, что Феликс всё ещё находился в процессе изучения обычаев этого вида, он решил, что его недавние действия были каким-то странным поведением для человека. — О, да, — ободряюще улыбнулся Феликс, откидывая голову на плечо Чана, пытаясь использовать физическое прикосновение как утешение, — это просто моя любимая пара шорт, я не хотел, чтобы они испортились. — Конечно, — Чан слабо кивнул, стараясь не столкнуть парня со своего плеча, когда он подался вперед, чтобы взять свой контейнер с едой, — они красивые. Феликс почувствовал, как его лицо вспыхнуло от этого, поэтому он набил щёки жареным тофу, чтобы не ляпнуть ничего неловкого. Он привык к комплиментам — по его скромному мнению, он был довольно мил. Большинство людей находили его серебристые волосы очаровательными, а дома люди восторженно отзывались о прекрасном цвете его хвоста. Но почему-то самая простая похвала от Чана заставляла его лицо нагреваться и розоветь, а кончики ушей ярко гореть. На самом деле, большинство вещей, которые делал Чан, заставляли его лицо гореть вкупе с животом, сворачивающимся, как морская черепаха в течении, и сердцем, бьющимся быстрее, чем плавает рыба-меч. Например, как осторожен он был, когда открывал контейнер с китайской едой, внимательно следя за тем, чтобы конденсат не попал на Феликса. Он с особой осторожностью удерживал контейнер на коленях, разламывая палочки для еды и сжимая их одной рукой, чтобы другая оставалась на ноге русала. Сверхвнимание, которым Чан одаривал его, заставило Феликса желать большего, наполнило его новым и незнакомым рвением давать и принимать. Он решил, что ему не нужно спрашивать Хёнджина, что такое «нравится нравится», он догадался сам. — 3; Им потребовалось меньше недели, чтобы начать официально встречаться после вечера еды на вынос и прикосновений к бедрам. Феликс непрестанно сиял от греющей душу мысли, что он заполучил своего первого парня. Чан, похоже, тоже был очень доволен, поскольку Хёнджин по секрету сказал ему, что он смотрит на Феликса так, словно тот подвесил коралл на рифе. Они были несносными — слово, которое Феликс выучил довольно быстро после установления статуса их отношений — и ходили на свидания так часто, как только могли, обычно в компании Чанбина и Хёнджина. Их расписания не совпадали, потому они не могли позволить себе большее, чем обедать вместе в кампусе, но никто не возражал против выбора новых мест для свиданий и уникальных способов провести время с пользой. В основном этим занимался Феликс с целью незаметно расширить свою постоянно растущую базу знаний о человечестве. В последнее время он довольно неплохо разбирался в двуногих, сливаясь с толпой гораздо легче, чем месяц или около того назад. Он всё ещё путался в некоторых идиомах, но кто мог его винить? У людей были самые смешные поговорки. Ему потребовалась почти неделя, чтобы понять фразу «без ума», как назвал его Хёнджин после первого свидания с Чаном. (— Как ты меня назвал? Без ума? — Ага, это значит типа, по ушииии влюблён! Как ты! — Но именно так и устроены люди. Разве они не всегда без ума?) Он также обрёл достаточно уверенности, чтобы подступать немного ближе к воде, осмеливаясь сидеть на шезлонгах у бассейна во время тренировок Чана, пока тот плавал по своей дорожке. Правда, с океаном дела обстояли немного иначе, но он полагал, что в конце концов ему придется столкнуться со страхом лицом к лицу. — Я собираюсь получить самый сумасшедший загар в своей жизни, — сказал Чанбин, прикрывая рукой глаза от ослепляющего солнца, несмотря на черные солнцезащитные очки на его носу, — ты бы любил меня, если бы я был куском жареного бекона? — он перевернулся на своем пляжном полотенце, надув губы в сторону Хёнджина, который так же загорал на песке. Хёнджин фыркнул на это, покачал головой и опустил солнцезащитные очки в форме сердечек на нос, чтобы с весельем посмотреть на Чанбина: — Я не люблю бекон. — Хорошо, но что, если бы я был беконом, — заскулил Чанбин, подперев голову ладонями, — что тогда? Феликс тут же отключился, получив дневную норму этих двух. Он положил голову на бедро Чана, перетянув себя на колени пловца, и молча пожелал, чтобы тот не пошел искупаться в океане — он не сможет быть на нём, если он промокнет. Но он знал, что плавание очень важно для Чана, и что он даже предпочитал плавать в океане обычным дорожкам университетского бассейна. Поэтому он неохотно приподнялся, чтобы сесть, издавая жалобный звук. Он бросил на Чана взгляд, который он надеялся выдать за преданный, но его, должно быть, неправильно восприняли как надутый, поскольку Чан обхватил обе его щеки и заворковал. — Не смотри на меня так мило, Ликси, — поддразнил Чан, сжимая щеки Феликса и делая его губы похожими на рыбьи , — я скоро вернусь. — Или ты мовешь просто ошьтаться, — надулся Феликс, слова звучали сдавленно, и он подумал, что, возможно, выглядит достаточно мило, чтобы убедить Чана остаться. Чан только хихикнул, чмокая Феликса в уже надутые губы, и поднялся на ноги. Освободившись от ладоней, сжимавших его лицо, Феликс плюхнулся на их общее пляжное полотенце и издал тихое «хмф ». — Всего пять минут, — проворковал Чан, наклоняясь, чтобы ткнуть Феликса в нос, и тот не смог сдержать улыбку, которая расползлась по его лицу от его любимого жеста, —не навсегда. — Обещаешь? — в этот раз Феликс действительно переигрывал, его глаза блестели, когда он задал глупый вопрос. Конечно, Чан вернётся. Феликс знает, что не сможет уйти надолго. — Обещаю, — Чан ещё раз ткнул его в кончик носа, наклоняясь, чтобы подкрепить действие поцелуем туда же, — я всегда буду быстро возвращаться к тебе. Ты сливки общества, малыш. — Сливки — это классно, — Феликс издал тихий звук признательности за любовь и постарался не заныть вслух, когда Чан тихо засмеялся с его ответа и развернулся, чтобы уйти. Он смотрел, как мышцы спины Чана — потому что ему действительно нравилось смотреть на спину Чана — медленно двигались под кожей, пока пловец трусцой бежал к береговой линии, и вздохнул, оставшись один. Ну, почти один. — Сливки — это классно, — изобразил Чанбин ответ Феликса, маниакально хихикая, когда Хёнджин хлопнул его по плечу. — По крайней мере, ты красивый, Ликс. — Чтоооо? — Феликс заскулил, подбираясь по полотенцу ближе к лежащему Хёнджину. — Что я должен был сказать? Что вообще такое сливки общества? — Он сказал, что ты как плавники камбалы, — услужливо подсказал Хёнджин, стягивая солнцезащитные очки с лица и складывая в вырезе майки. Губы Феликса сложились в маленькое «о», после чего он расплылся в улыбке и задёргал ногами. — Это как-то тупо, — признал Феликс, но продолжал глупо улыбаться. Бывают ли вообще у общества сливки? — Ты бы любил меня, если бы я был камбалой? — снова попытался Чанбин, подползая ближе к Хёнджину, пока не положил подбородок на бедро загорающего русала. — Я и так их люблю, — недовольно заметил Хёнджин, но его слова контрастировали с тем, как его рука мгновенно поднялась из песка, чтобы зарыться в черные волосы Чанбина. — Так это да? — Чанбин усмехнулся, заставив Хёнджина закатить глаза, а Феликса застонать. — Я думал, суть была в том, чтобы спросить, буду ли я тебя по-прежнему любить, если ты будешь червяком, — рассеянно потрепав волосы Чанбина, Хёнджин зевнул, глядя на море. — Ладно, — фыркнул Чанбин, переворачиваясь так, что его затылок оказался между бёдер Хёнджина, и выжидающе посмотрел наверх, — ты бы по-прежнему любил меня, если бы я был червяком? Хёнджин провел пальцами вниз вдоль шеи Чанбина, а как только они достигли его груди, тихо постучал по медовой коже своего парня, напевая, прежде чем просто ответить: — Нет. Чанбин драматично ахнул, сев ровно на девяносто градусов, и возмущенно уставившись на Хёнджина. — Детка. От разбирательств Феликса спас Чан, который вернулся к их импровизированному пляжу и с которого всё ещё капала соленая вода. Он стоял в паре футов от них, ясно подмечая, как Хёнджин и Феликс слегка отшатнулись, когда он приблизился. Феликс ворочался, чтобы вытащить полотенце из-под себя, сев прямо на горячий песок, и бросил их общее полотенце Чану. Тот поймал его с благодарной улыбкой, накинул на плечи и вытер волосы полотенцем. — Господь, Чан, твои пляжные волосы сумасшедшие, — фыркнул Чанбин, уже забыв о разборках с Хёнджином, — как тебе это удается? — Никак, — пожал плечами Чан, вытирая их насухо, — их называют пляжными локонами, поищи. — Я думаю, это называется шерсть пуделя, — хихикнул Хёнджин, и Чанбин тут же присоединился к нему, на что Чан усмехнулся. — Ну, мне нравятся пудели, — Феликс ярко улыбнулся Чану, который искренне ответил тем же, прежде чем наклониться к уху Хёнджина и прошептать: — А что такое пудель? — Собака, — прошептал в ответ Хёнджин, не удосужившись прикрыть свои движущиеся губы рукой, поскольку они были заняты, пытаясь сделать неопределённый круговой жест. — Вся такая кудрявая. Феликс издал короткое «ооо» и отстранился, замечая, как Чан одаривает их обоих полувесёлой и полурастерянной улыбкой. — Хочешь пуделя? Я покажу тебе пуделя, — растерянная улыбка Чана быстро превратилась в озорную, и он, прикрыв глаза, быстро замотал головой. Он отряхивался от воды, как собака, стремясь отомстить с помощью капель морской воды, что летела в сторону его трех загорающих друзей. Этого определенно было недостаточно, чтобы посчитать это обливанием, но Феликс и Хёнджин напряглись, как только жидкость коснулась их лиц, плечи застыли в приподнятом состоянии. — Блять, чувак… — Чанбин тотчас посмотрел в их сторону огромными глазами, пока по лицу стекали капли воды. — О, Феликс, ты видел это прям там? — сказал быстро Хёнджин, указывая на скалистую местность у побережья. — Пойдем посмотрим, — он поднялся на ноги и схватил Феликса за запястье, потянув на себя. — Видел что? — Чан привстал на цыпочки, пытаясь получше разглядеть скалистую бухту, и вытянул шею в попытке заглянуть за грозные черные хребты. — Чан, эй, подойди, посмотри сюда. Сынмин прислал мне видео с Минхо в клубе прошлой ночью, — Чанбин засмеялся так фальшиво, что даже для Феликса это прозвучало фальшиво, но Чан клюнул на приманку и наклонился, чтобы заглянуть в телефон сёрфера. Хёнджин потащил Феликса к камням, которые скрывали их от чужих глаз, быстро передвигаясь, пока их короткий таймер стремительно приближался к нулю. Им удалось спрятаться за обрывом с временем в запасе, спасая себя от риска быть увиденными Чаном или другими посетителями пляжа. Феликс быстро вошел в прилив, позволяя соленой воде окутать его лодыжки, прежде чем опуститься на колени и нырнуть в океан. Хёнджин последовал его примеру, плюхнулся в воду рядом с ним и громко вздохнул. Там, где когда-то были их ноги, под солнечным светом вскоре засияла мерцающая чешуя длинных хвостов, лениво плескающихся на мелководье. — Это было близко, — пожаловался Феликс, проводя ногтем по своей чешуе цвета морской волны и почесывая место, которое его раздражало. — Вообще-то, да, но Чанбин прикрыл нас, — пожал плечами Хёнджин, восторженно плавая кругами, пока его ярко-красный хвост размахивал позади него, — дал нам возможность снова поздороваться с океаном. — Я должен сказать ему, — вздохнул Феликс, медленно пробираясь к краю скал и едва выглядывая из-за них. Он издалека наблюдал, как Чан и Чанбин смеялись над чем-то в телефоне последнего, сидя вместе на одном полотенце. — Да? — тихо промычал Хёнджин, присоединяясь к нему на месте, где утёс сужается к океану, и наблюдая за пловцами. — Пару раз я был близок, — продолжил Феликс, прислоняясь щекой к выступу камня. Он постучал пальцами по нескольким камешкам, катая один под подушечкой мизинца. — Чтобы рассказать ему? — подсказал Хёнджин, бросив пару взглядов на Феликса, но в основном глядя на смеющегося Чанбина. У него был такой же взгляд, которым Чан часто смотрел на него. — Чтобы превратиться перед ним, — со смехом признался Феликс, перетягивая внимание Хёнджина на себя, — я был действительно неосторожен, когда впервые попал на землю. — Ликси, — сочувственно сказал Хёнджин, протягивая руку и запуская пальцы в мокрые волосы Феликса, — почему ты не расскажешь ему? — Он подумает, что это отвратительно, — нахмурился Феликс, избегая взгляда Хёнджина и опуская глаза на камешек под пальцами, — все считают это отвратительным. — Чан никогда не посчитает тебя отвратительным, ты чего, — подбадривал его Хёнджин, расчесывая пальцами спутанные серебристые волосы младшего, — он считает тебя совершенно очаровательным. Сливки общества, помнишь? — Ага, — пробормотал Феликс, прежде чем поплыть к берегу, готовый высохнуть и вернуться к человеческим ногам, — сливки общества. — 4; Несмотря на наигранную тошноту Хёнджина и постоянное бормотание Чанбина «пофиг», их друзья были очень рады за них, когда их отношения перешагнули отметку в два месяца. Феликс и Чан были не разлей вода и расставались лишь тогда, когда у Чана были тренировки или когда Феликс иногда ускользал ночью, чтобы окунуться в бассейн кампуса после нескольких часов с Хёнджином. Чан привык к отвращению Феликса к воде, следя, чтобы его нервный бойфренд всегда держался подальше от любой жидкости. Он сравнил его страх со страхом котенка, и Феликс был не против. Сухой Феликс — счастливый Феликс, по крайней мере, для Чана. На самом деле Феликсу всё чаще хотелось вернуться к морю. Ночи, которые он проводил, плавая в пропитанной хлором воде, не шли ни в какое сравнение с привычной соленой водой, но это всё, что у него было. Он знал, что можно сделать так, чтобы Чан каждый день с радостью водил его к морю, если он только попросит. Ему просто не хватило смелости. Поэтому он не разозлился, когда случайно превратился в своей постели, пролив на себя бутылку с водой, потянувшись к ночному столику, чтобы сделать такой необходимый глоток после сна. Во рту было так сухо, что глоток воды казался ему самой вкусной вещью на Земле, поэтому он потерял бдительность и слепо потянулся к бутылке. Он слишком наклонил её, когда хотел сделать глоток, плеснув себе в лицо больше воды, чем рассчитывал. Сначала он запаниковал, сел прямо и потянулся к одеялу, чтобы вытереться. Но когда понял, что он один, в собственной комфортной спальне, откинулся на подушку. Нечасто он оставлял себя с хвостом где-нибудь, кроме как под водой, поэтому он был готов несколько минут бездельничать под предлогом стиля. Закрыв глаза, Феликс удовлетворённо вздохнул, когда кончик его хвоста затрепетал, свисая над изножьем кровати. Он наслаждался ощущением прохладного воздуха на своей чешуе, хотя ткань на кончике хвоста ощущалась неприятно, что неудивительно. Не так неприятно, как паника, охватившая его, когда он услышал, как поворачивается дверная ручка его комнаты в общежитии, щёлкает замок и скрипят петли. Феликс быстро накрыл свой хвост одеялом, разглаживая края, чтобы скрыть очертания, проглядывающие поверх него. — Привет? — крикнул он на пробу, хотя уже знал, кто там. Он приподнялся на локтях, хвост так и норовил подвигаться. Чан появился в дверном проёме его спальни, засунув одну руку в карман худи. Он широко улыбнулся Феликсу, а русал ответил слабой улыбкой. — Я пришел, чтобы украсть немного объятий, — заявил Чан, прежде чем провальсировать в спальню и сесть на угол матраса. Феликс сглотнул, но ему все же удалось выдавить нормальный ответ: — Что, в магазине все распродали? Чан слегка рассмеялся, закатив глаза, и забрался на коленях на кровать, чтобы прижаться к Феликсу. Он положил руку на подушку над головой русала, теребя выбившуюся прядь серебристых волос. Почти забыв, как дышать, Феликс скрестил пальцы рук и временно-не-отвечающие пальцы ног, надеясь и молясь, чтобы Чан не попытался укрыться одеялом. Он бы наткнулся на слегка склизкий рыбий хвост — наверное, одна из худших вещей, которые можно обнаружить в постели. Уткнувшись лицом в щёку Феликса, Чан на мгновение замер, от чего у первого перехватило дыхание. Он преувеличенно принюхался, после отстранился и посмотрел на Феликса, приподняв бровь. — От тебя пахнет солью, — заметил он, медленно моргая, словно обдумывая собственные слова. — Извиняюсь? — пусть его сердце колотилось о ребра и грозило вырваться наружу, Феликс сумел выдавить из себя шутку: — Так тебе никогда не завести парня. Он не был уверен, как не потерял сознание от адреналина, почти дрожа от того, как легко Чан мог бы забраться под одеяло и раскрыть его секрет. — Нет, нет, — засмеялся Чан, качая головой, и звук его смеха немного успокоил Феликса. Лишь немного. — Я имею в виду, что ты пахнешь настоящей морской солью, — продолжил Чан, и Феликс незаметно сглотнул. — Как та, что мы перемалываем для еды. — О, — Феликсу потребовалось всего пару секунд, чтобы придумать оправдание, которое тяжело было назвать хорошим, — Да, я эм, ел её до этого. — Соль? — Чан снова был в полном замешательстве, уперевшись локтём в подушку Феликса и положив голову на ладонь. — Ты ел… Соль? — он посмотрел на русала с лёгким прищуром, не улавливая нить разговора. —У меня были низкие электролиты, — пробормотал Феликс, отворачиваясь от Чана. К счастью или нет, он почувствовал, что его хвост начал исчезать, когда Бан открыл рот, чтобы заговорить. Имитируя громкий зевок и тем самым эффектно перебивая своего бойфренда, Феликс поворочался под одеялом, дёргая его достаточно сильно, чтобы замаскировать процесс превращения хвоста в ноги. Он мотал хвостом вверх и вниз, пока он не превратился в колени, и как только его боксеры снова материализовались на его бедрах, он сбросил одеяло и вскочил на ноги. Чан дёрнулся от внезапного движения и едва не свалился назад, когда сброшенное одеяло Феликса ударило его по плечу. Он издал смущенный звук, привлекая внимание только что обратившегося человека. — Не могу найти себе места, — объяснил Феликс, ходя небольшими кругами и разыгрывая свой внезапный приступ волнения, — надо размять ноги, — и это не было большой ложью. Ему действительно приходилось расхаживаться всякий раз, когда он превращался обратно, его первые шаги обычно были неуверенными и шаткими. — Это что за хрень? — спросил Чан, пока Феликс ходил кругами, не замедляя шага и пытаясь избавиться от этого странного покалывания после превращения. — Что именно? — спросил он скорее ради приличия, чем из реального интереса, и его ноги замерли на месте, как только он нашел возможность взглянуть, о чем спрашивает Чан. Между мозолистыми указательным и большим пальцами Чан зажал одиноко блестящую чешуйку. Она определенно принадлежала Феликсу — цвет морской волны с золотыми вкраплениями, сияющими в жёлтом свете спальни. Он не имел ни малейшого понятия, что его хвост может оставлять что-то после себя, считая, что сброшенная чешуя исчезает вместе с самим хвостом. В его мозгу произошло короткое замыкание, прежде чем он полностью отключился, поняв, что тайное стало явным. — Это… —Чан сильно задумался, зачарованно уставившись на чешуйку. — Это… Феликс запнулся, подойдя к кровати и приготовившись выложить всё как на духу и признаться: — Чан, я… — Пайетки! — Чан оборвал его на полуслове, до того, как он успел бы расколоться, его глаза радостно загорелись, когда он вспомнил необходимое слово: — Это пайетки! — Пайетки, — с сомнением повторил Феликс, усиленно моргая в попытке вспомнить, что это такое. Он считал, что уже более чем свободно говорит по-человечески, но некоторые сложные слова время от времени ускользали от него. Как пайетки. Что за выёбистое слово. — Что в твоей постели забыли пайетки? — Чан, казалось, понял, насколько странным было всё происходящее, вертя чешуйку между пальцев и любуясь тем, как в них отражается свет. — Я занимался прикладным искусством, — неубедительно ответил Феликс, пожимая плечами и возвращаясь к кровати, пока его колени не уперлись в край матраца, — я сделаю тебе самодельную открытку на твой день рождения или типо того. — Красиво, — улыбнулся Чан, подняв чешуйку к свету, и посмотрел на неё так, будто это больше, чем просто материал. Это заставило Феликса густо покраснеть, его сердце жалобно ёкнуло от косвенного и случайного комплимента. Чан считал его чешую красивой. Посчитал бы он её отвратительной, если бы знал? Слова Хёнджина эхом звучали в его голове, отражаясь между раскрасневшимися ушами. «Почему ты не скажешь ему?» Он забрал чешуйку с рук Чана, кинул её на землю и толкнул ногой под кровать. Бан надулся, следя взглядом за «пайеткой», прежде чем взглянуть на Феликса. — Мне бы понравилось что-то сделанное твоими руками, — Чан раскрыл объятия и сжал руками воздух, уговаривая своего парня вернуться в постель и в его объятия, — я люблю в тебе всё. Феликс положил голову на грудь Чана, глядя в потолок: — Я знаю. — 5; С приближением их четырехмесячной годовщины Феликс чувствовал, что скоро лопнет от постоянно растущего груза его тайны. Всё остальное в его жизни было абсолютно идеально — он получил самый высокий балл в своей группе за последнюю контрольную работу, ходил с Хёнджином плавать три раза в неделю, и у него был лучший парень на всём континенте. Включая окружающий его океан. Он чувствовал себя диким и свободным каждый раз, когда был с Чаном, его щеки нагревались, как горячий источник, а сердце трепетало, как скат. Его желудок переворачивался всякий раз, как Чан тянулся заправить за ухо выбившуюся прядь серебристых волос или когда целовал его на ночь на пороге, напоминая ему прыжок кита. Но каждый раз, когда его мозг бесполезно напоминал ему, что он ходит вокруг да около огромной, чрезвычайно важной тайны, он понимал, что плавает с акулами. Эта мысль возникла из ниоткуда и напугала его настолько, что он подскочил на ноги с того места, где сидел на диване Чана. — Ликси? — Чан мгновенно заметил его дискомфорт, поглаживая Феликса по бедру. — Что случилось? — Ничего, — Феликс повернулся, ярко улыбнувшись и пожав плечами, чтобы убедить его в этом, — просто захотел в туалет. Чан согласно промычал, смотря вслед удаляющейся в ванную комнату маленькой квартиры спине русала. Феликс тяжело вздохнул, когда дверь за ним со щелчком закрылась, перегнулся через стойку и упёрся обеими руками. Чем дольше это продолжалось, тем больше это тяготило его. На самом деле он знал, что Чан не отвергнет его. Он был хорошим, добродушным и всегда понимающим — Феликс знал это. Но он был напуган настолько, что от мысли о раскрытии своей настоящей сущности у него кружилась голова. Это был деликатный разговор, которого он избегал, как укуса медузы, огромной части своего существа, которой он не хотел делиться в течение нескольких месяцев. Феликс знал, что не может притворяться, что он навечно застрял в туалете, поэтому он оторвался от стойки и нажал на смыв унитаза, несмотря на то, что даже не подходил к нему. Он должен быть убедительным, приняв дополнительные меры предосторожности, чтобы отвести любые подозрения со стороны Чана. Однако он решил на самом деле вымыть руки, надеясь, что холодная вода поможет смыть его заботы. Он много практиковался выполнять задачи с рекордной скоростью из-за строгого ограничения во времени. Когда Феликс потянулся, чтобы повернуть ручку крана в сторону холодной воды, она с тихим звоном осталась в его руке, и из сломанного крана полилась вода. Для кого-то другого это была бы немного неприятная ситуация: маленькая струйка воды, разбрызгивающаяся в направлении того, кто хотел воспользоваться раковиной. Для Феликса это был настоящий кошмар. Капли воды попали на его футболку и намочили лицо, а постоянный поток воды из-под крана обрекал его на встречу с чешуйками. Он тщетно пытался закрыться от воды, рефлекторно выставив руки перед лицом. Так он только намочил ладони, сильнее промокнув, и решив свою судьбу. Его сорок пять секунд пролетели в мгновение ока и он рухнул на кафельный пол, когда его ноги сменились плавниками, потеряв равновесие. Хотя сопротивление было тщетным, он попытался ухватиться за что-то на стойке, чтобы удержаться в вертикальном положении, но опрокинул вместе с собой бутылку геля для душа и банку с муссом для волос. По итогу падение получилось довольно громким: Феликс упал на пол ванной, а бутылки на своём пути ударились ещё и о фарфоровый унитаз. Менее чем через пять секунд по коридору звук разнёсся шагов Чана, а тень его ног в носках была видна сквозь щель под дверью ванной. Приподнявшись на локтях, Феликс со своего места прекрасно увидел, как Чан подошёл ближе, из-за чего его глаза расширились. Дверная ручка затряслась, когда Бан попытался ворваться и проверить его, и Феликс был уверен, что его сердце сейчас бьётся достаточно быстро, чтобы поставить под угрозу его здоровье. Только деревянная дверь разделяла Чана и его секрет во всей своей красе, его зеленый хвост инстинктивно извивался и расслаблялся, когда капли воды из крана периодически попадали по нему. — Феликс, — позвал Чан, стуча в дверь, его стук и тон были несколько лихорадочными, — ты в порядке? — Ага, — прохрипел Феликс, голос предательски колебался, — я в порядке. Его ответ был настолько неубедительным, что он сам себе не поверил бы, поэтому он изо всех сил попытался сесть на мокром полу. Он действительно понятия не имел, как выпутается из этого. — Малыш, ты упал? — беспокойство в его голосе было настолько заметно, что грудь Феликса пронзила боль. — Ты поранился? — Нет! То есть нет, я-я… — запинаясь, пробормотал Феликс, пытаясь доползти к туалету, — я в порядке, можешь идти. Дверная ручка только снова загрохотала, Чан попытал удачу и ещё раз постучал. Феликс сел на стульчак унитаза, его хвост неудобно упёрся в стену ванной. — Мне показалось, что я слышал… — Чан замолчал, в его голосе прозвучала неуверенность, и он снова дёрнул ручку, — нечто похоже на всплеск. — Лишь с большим энтузиазмом мою руки! — отозвался Феликс, наконец, поднявшись достаточно высоко, чтобы добраться до стойки. Он быстро схватил оторванную ручку крана и торопливо запихнул ее обратно в журчащий кран. После нескольких секунд попытки закрыть металлическое отверстие под разными углами кран встал на место, и вода прекратила разбрызгиваться. Звон металла только усилил беспокойство Чана, и, хоть стук прекратился, его ноги всё ещё были видны из-под двери. — Впусти меня, Ликс, я помогу тебе, — позвал Чан через дверь, и Феликс услышал, как он прислонился к дереву. Дверная ручка качнулась вперед-назад еще несколько раз, как будто Чан думал, что в последнюю минуту она сама откроется. — Не входи! — Феликс сказал это резче, чем хотел, его голос звучал огорчённо и раздраженно. Его нервы накалились до предела, волосы на затылке встали дыбом. Он молился Посейдону, чтобы ни одна из его чешуек не осталась на полу в ванной. — Феликс, я… — Чан снова подёргал дверную ручку, желая помочь, но Феликс больше не мог выносить его встревоженный голос. — Я сказал, не надо! — перебил его Феликс, грудь тяжело вздымалась, несмотря на то, что он почти не двигался. Его сердце колотилось всё сильнее с каждым словом, которое он произносил, страх быть пойманным смешивался с неизвестным чувством срыва на Чана. — Ладно, — донеслось по ту сторону двери побеждённое бормотание, и Феликс зажмурился, увидев, как тень ног Чана ушла обратно в гостиную. Он открыл их снова, когда почувствовал щиплющие в уголках глаз слёзы, сморгнул их и потёр глаза тыльной стороной ладони. Глупо было думать, что он может хранить такой большой секрет от кого-то столь важного для него, и серьёзность ситуации начала уничтожать Феликса. Он никогда не хотел подрывать доверие Чана, скрывать от него что-то и оставлять его в неведении без какого-либо выбора. Феликс взглянул на свой хвост — синие, зелёные и золотые чешуйки, мерцающие в тусклом свете ванной, — и впервые в жизни пожелал, чтобы его у него не было. — +1; Надавив на прохладный металлический стержень, Чан распахнул дверь в бассейн и со вздохом ступил на доску. Ему действительно не стоит быть здесь — было поздно, слишком поздно, чтобы его пустили в школьные помещения без спасателя. Но он знал, что это никому не навредит, и даже если его поймают, тренер ни за что не накажет своего лучшего пловца. Он отчаянно нуждался в том, чтобы освежить голову в бассейне, так и не отпустив полуссору с Феликсом несколько дней назад. Это было даже сложно назвать ссорой, подумал он, просто непонятный приступ агрессии со стороны Феликса и ненормально долгий поход в ванную. После почти 20 минут, проведённых взаперти, Феликс вышел из ванной с угнетённым выражением лица, а его взгляд был прикован к полу. Остаток вечера был напряжённым, наполненный незнакомой для них атмосферой. С тех пор Феликс не избегал его, но Чан чувствовал, что что-то не так. Он пошёл к Чанбину, чтобы спросить совета и найти друга, с которым можно было бы поделиться своими проблемами. Более того, Хёнджин и Феликс были чем-то похожи, так что Чанбин был его лучшим и единственным вариантом. — Он расскажет тебе, когда будет готов, — сказал Чанбин, пожимая плечами и потягивая кофе. — Но я просто хочу помочь ему, — нахмурился Чан и опёрся головой на руки, — я не хочу, чтобы что-то встало между нами. — Шутишь? Вы, ребята, потрясающие вместе. Всё будет в порядке, —легко засмеялся Чанбин, выглядя таким беззаботным, что Чан почувствовал себя спокойнее. — Ты научишь его эмоциям и общению, а он научит тебя кое-чему о плавании. — Плавании? — Чан поднял взгляд со стола, нахмурив брови. — Феликс ненавидит воду. — А как же, — улыбнулся Чанбин, поднимаясь со своего места, и вышел из кафе, оставив Чана наедине со своим замешательством. Можно с уверенностью сказать, что его короткая встреча с Чанбином мало чем помогла, а только привела к новым вопросам и тупикам. Поэтому он решил справляться методом, который знал лучше всего — плавать, пока его руки не будут ощущаться так, будто скоро отвалятся. Он просунул голову в проём, глядя на тускло освещённый водный центр. Лунный свет проникал сквозь окна и отражался от воды, заставляя бассейн сиять бело-голубым в темноте. Тяжелая дверь захлопнулась за ним со щелчком, и этот звук заставил его вздрогнуть. Было страшно нарушать правила и ходить в бассейн так поздно ночью, но кто узнает? — Эй? Кто здесь? —из бассейна раздался нерешительный голос, напугав Чана так сильно, что он едва не ударился локтем о дверную ручку. Его испуг длился недолго, он мгновенно узнал голос и немного расслабился. Чан прищурился, чтобы разглядеть что-то во тьме, и, наконец, остановился взглядом на голове Феликса, торчащей из-за покрытого плиткой края бассейна. — Феликс? — сказал Чан вопросительно, более того, он был удивлён увидеть Феликса в бассейне. Сколько он его знал, младший всегда до смерти боялся любого вида или формы воды. Он ненавидел океан и всегда жаловался, когда Чан приближался к нему, всегда держался на безопасном расстоянии, наблюдая, как он тренируется в бассейне. Феликс нырнул так, что только его глаза были видны из-за края бассейна, чтобы после приподняться достаточно высоко и положить на него подбородок. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, склонив голову набок, и Чан был очарован тем, как его серебристые волосы прилипали к лицу. — Могу спросить то же самое, — пожал плечами Чан, подходя к бассейну и сжимая в ладонях полотенце, накинутое на шею. Феликс только промычал, избегая смотреть Чану в глаза и разглядывая блики на окнах. Тот проследил за его взглядом, а затем оглядел бассейн в поиске места, куда положить полотенце. Он хотел оставить свои вещи рядом с вещами Феликса, чтобы держать их вместе, но, несмотря на то, что его глаза успели привыкнуть к темноте, он не мог найти ни одежду Феликса, ни его полотенце. Очевидно, что Феликс был без футболки — гладкая кожа его плеч выглядывала из бассейна, — но Чан нигде не видел его сброшенной футболки. Он пожал плечами, забив на эту странность, как и на все другие, вроде плавания Феликса, случившиеся за последние несколько дней. — Я просто пришел немного потренироваться, но это может подождать, — слегка улыбнулся Чан, стягивая полотенце с шеи. — Хочешь уйти отсюда? Вернуться ко мне? Феликс вздрогнул, прикусив губу и выпрямив спину. Он будто посмотрел на свои ноги в бассейне, рассматривая их с мгновение, прежде чем поднять на Чана непроницаемый взгляд. — Нет, я… Я, — Феликс с трудом нашёл нужные слова, сделав паузу, прежде чем продолжить: — мне здесь хорошо, — он снова посмотрел вниз, выглядя таким обеспокоенным, что Чана переполняло желание сгрести его в охапку и прижать к себе. Чан было подумал, что его, должно быть, мягко отвергли, но он не позволил этой мысли укрепиться. Феликс ни разу этого не сделал, и, несмотря на совет Чанбина позволить ему решиться самому, Чан знал, что иногда ему нужен кто-то, кто уговорил бы его вылезти из своей скорлупы. — Тогда, думаю, и мне здесь с тобой будет хорошо, — Чан снял футболку через голову, отбросил ее вместе с полотенцем и нырнул в бассейн. Вскрик Феликса оборвался, когда его голова погрузилась в воду, знакомое ощущение заложенных ушей смешалось с ощущением мурашек, мгновенно покрывающих каждый дюйм его кожи. Вода была холоднее, чем обычно, разгоняя кровь по венам и пуская холодок по спине. Он немного проплыл, прежде чем вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, откинув волосы назад и проведя по ним пальцами. Сморгнув хлорку с глаз, он увидел Феликса, напряженно наблюдающего за ним. Теперь, прижатым к углу выложенного плиткой бассейна, Феликс с широко раскрытыми глазами и бледной кожей выглядел как испуганный мокрый котёнок. В его волосах отражался лунный свет, серебром сияя на его коже. Он выглядел напуганным. — Чан, я… — пробормотал Феликс, словно слова причиняли ему физическую боль. Его взгляд снова опустился вниз, и глаза Чана последовали за ним, глядя сквозь рябь воды. Он прищурился, силясь разглядеть расплывчатые очертания бледных ног Феликса сквозь искаженную воду и вечернюю тьму. Ниже его туловища нечто большое раскачивалось из стороны в сторону. Заинтересовавшись, он подплыл немного ближе, медленно гребя и приближаясь с осторожностью. Феликс, несмотря на то, что ему больше некуда было деваться, не выглядел так, будто собирался отступать. — Есть кое-что, что я хотел бы тебе рассказать… — Феликс замолчал, глядя в сторону окна. Его слова заставили внутренности Чана сжаться в ожидании, пока его разум готовился к худшему. Он вглядывался в лицо Феликса, изучая изгиб его рта и изгиб бровей, в поисках хотя бы намёка на то, в чём он собирается признаться. Нечто двигавшееся под поверхностью воды довольно быстро привлекло внимание Чана своим мерцанием. Это было восхитительное количество мерцающих чешуек, окрашенных в изумрудный цвет, смешанный с аквамариновым, напоминая цвет моря. Он проследил глазами форму, пока не достиг плавника, что с каждым движением воды танцевал будто тонкая золотая паутинка. Сначала Чан подумал, что это похоже на рыбий хвост, весь в чешуе и с золотыми вкраплениями, но чем больше ему открывалось, тем понятнее становилось, что это был хвост русалки. — Прошло уже столько времени, и я думал, что никогда не скажу тебе, — продолжил Феликс, заставляя себя взглянуть в сторону Чана, — но, думаю, я больше не могу это скрывать… Прости, что молчал. Чан только и мог, что пялиться, глядя на ошеломляющий вид сияющих серебряных волос Феликса и его развевающегося хвоста. Он знал, что русалки должны очаровывать, слышал рассказы о заколдованных пиратах и песнях сирен, но всё равно был застигнут врасплох тем, как поразительно выглядел Феликс в воде под лунным светом. Он забыл, что Феликс вообще что-то говорил, слишком увлёкшись восхищением его пестрым хвостом и тем, как он сужается к талии. — Прекрати пялиться, — тихо заныл Феликс, его розовые щёки было видно даже несмотря на плохое освещение, — я знаю, что это мерзко, но… — Мерзко? —тут же перебил его Чан, не желая слушать остальную часть фразы. Феликс на несколько секунд приоткрыл рот, когда его заткнули, после закрыл и сжал губы в тонкую линию. Он смотрел на Чана огромными глазами, в которых постепенно исчезал страх. Он несколько раз моргнул. — Ты не мерзкий, Феликс, — мягко сказал Чан, очень медленно передвигаясь вдоль края бассейна, чтобы сократить расстояние. — Ты прекрасен. — Даже так? — тихо прозвучал голос Феликса, когда он нерешительно переводил взгляд то на приближающуюся фигуру Чана, то на свой хвост под водой. — Особенно так, — подтвердил Чан, ускорившись, пока не остановился в паре футов от русала. Осторожно, но уверенно Феликс поднял хвост к поверхности бассейна. Чан наблюдал будто в трансе, очарованный тем, как изгибается чешуя и как цвета преломляются в воде. Он неосознанно потянулся к хвосту, когда Феликс поднял его ещё выше, чтобы поймать его на полпути. Поражаясь ощущению холодной чешуи под сморщенными от влаги пальцами, он выдохнул, не осознавая, что задержал дыхание. Феликс, казалось, был так же восхищён, его плечи дрожали, а изо рта вырвался прерывистый вздох. — Чертовски круто, — выдохнул Чан, и хихиканье Феликса эхом разнеслось по пустому бассейну. — Знаешь, я бы никогда не посчитал тебя мерзким, — тихо пробормотал Чан, поглаживая ладонью зеленоватый хвост. Холодная рука Феликса высунулась из воды и мягко легла на плечо Чана, в его глазах больше не было страха, в них вновь загорелась любовь. — Я знаю. — На самом деле, это прямо противоположное, — Чан продвинулся вдоль края бассейна, пока не оказался достаточно близко, чтобы обнять Феликса за талию. — Противоположное мерзости…? — Феликс склонил голову, слегка надув губы, пока сосредоточенно обдумывал слова. — Это довольно горячо, — ухмыльнулся Чан и прижал Феликса к груди, шевеля бровями и проводя руками по спине младшего. С возмущённым воплем Феликс вырвался из хватки и плеснул ему в лицо водой. Чан только рассмеялся, вытирая воду с глаз и снова хватаясь за бока Феликса. Однако у Феликса были другие планы, он быстро уклонился от него и ускользнул к середине бассейна. Беззаботно нахмурившись, Чан поплыл за ним так, будто от этого зависела его жизнь, и догнал только когда Феликс рассмеялся так сильно, что пришлось остановиться. Чан практически поймал его, заключив в огромные медвежьи объятия, отчего они оба откашлялись от воды и убрали волосы с лица. — Ловить русалок легко, — рассмеялся Чан, как только его глаза очистились от хлорки и он надежно держал Феликса, — не знаю, почему у пиратов с этим такие трудности. — Пожалуйста, — хихикнул Феликс, его хвост болтался под водой так, что это напомнило Чану котенка, — ты поймал меня только потому, что я позволил тебе. — Правда? — Чан лениво хмыкнул, излучая такую уверенность, что Феликс почти поверил ему. — Правда, — Феликс слегка кивнул, выглядя так, будто даже не заметил, как его взгляд опустился на губы Чана. Чан не стал терять ни секунды и подался вперёд, как только понял, чего хочет Феликс. Это был не лучший их поцелуй с точки зрения ваших стандартов — их губы были потрескавшимися и посинели от холода, во рту был привкус хлорки, а пальцы сморщились. Но с точки зрения их отношений Чан чувствовал, что это был их лучший поцелуй. По тому, как двигались губы Феликса, по тому, как он растворялся в каждом прикосновении, он чувствовал, что у него на душе было наконец-то спокойно. Знание того, что они наконец-то на одной волне заставило Чана чувствовать себя свободнее. Поэтому он наслаждался поцелуем до тех пор, пока считал нужным, двигаясь медленно и не торопясь, потому что знал, что каждая секунда в мире принадлежит только им. Это означало, что у них будет время вернуться к поцелуям позже. Они не могли оставаться в бассейне вечно. — Наперегонки до другой стороны! — отстранившись, сразу же выдал Чан, получая тем самым преимущество. — Наперегонки до…?! —крикнул ему вслед Феликс, ошеломлённый нелепым предложением и болью от того, что его бросили во время поцелуя. —Я русал. Ты бы проиграл так сильно, если бы мы соревновались. — Докажи! – крикнул Чан через плечо, наклоняя голову, чтобы грести сильнее, когда увидел, как Феликс ныряет под воду, чтобы составить ему конкуренцию. (Феликс выиграл гонку. И следующую, и после неё, и каждую гонку, которая у них была в последующие месяцы. И каждый раз Чан настаивал, что это произошло только потому, что он позволил ему.)