Плюшки

      Брут сломя голову нёсся домой к Тесею. Субботнее утро радовало минимальным количеством людей и машин на улице: даже слышно было, если замереть, как тихонько гудит Купол. Но Бруту замирать было некогда: важно было как можно скорее попасть к Правителю и попытаться вызвать его сострадание, если не расположение. Дело в том, что в понедельник новая линия контроллеров для «Умного дома» должна с семи утра пойти в производство, а они с Икаром только вчера в восемь вечера обнаружили сразу две своих ошибки! По одной на каждого… Икар заменил в схеме устройства одну микросхему, но в спецификации поправить её тип забыл; а Брут, утомлённый совместной исследовательской работой совсем по другому вопросу, неверно посчитал нужное для изготовления партии количество конденсаторов, причём ошибся неведомым образом аж на три в каждом изделии! И теперь надо было падать на колени, умолять его выслушать в выходной день, посыпать голову пеплом, признавая глупость и нелепую грандиозность собственных ошибок, клятвенно заверять, что такого больше не повторится, и выпрашивать возможность срочно внести изменения в заказ комплектующих. Иначе в понедельник им с Икаром головы снимут. Брут не мог сосредоточиться на по-своему привлекательном техногенном пейзаже Полиса, составленном в это время из пустынных улиц, залитых ласковым нежно-золотистым солнцем, обрамлённых стенами высотных зданий, стёкла которых обменивались отражением солнечных лучей, словно тёплыми улыбками. У Брута в горле комком набухала обида — непонятно на кого, на само его положение, наверное; в голове крутился вопрос «Ну почему?», справа на шее что-то мелко подёргивалось — нервный тик, что ли? Этого ещё не хватало, Тесей оценит… Вообще шизофреником назовёт.       Брут подбежал к подъезду и подрагивавшими пальцами набрал номер квартиры на домофоне. «Ещё спит, небось. Или не услышит, или принципиально не подойдёт, или, услышав, что это я, собаку спустит», — думал он. Но из серой металлической коробочки послышался совершенно спокойный голос:       — Да?       — Правитель,это я, Брут. Очень прошу вас, мне надо по очень важному делу. Срочно.       Раздался писк, обозначавший открытие замка.       — Да, проходи, поднимайся.       Брут вошёл в подъезд, упёрся рукой в кафель цвета слоновой кости на стене, тяжело дыша на побеги монстеры, чуть кокетливо раскинувшей листья от крайнего ряда почтовых ящиков до угла на повороте к этим самым ящикам. С удивлением отметил, что от неё пахнет свежими листьями, вдохнул поглубже и ринулся к лифтам.       Тесей уже стоял на этаже, открыв дверь. Заспанным он не выглядел, но непривычно было наблюдать Правителя в полосатом велюровом халате, непонятного сероватого цвета носках и тапочках без задника. В обычных мягких тапочках, коричневых и уже не новых.       — Проходи, Брут.       Брут переступил порог и, прыгая то на одной, то на другой ноге, начал стаскивать кроссовки (приютское «Не наступай на задники!», наверное, въелось в мозг на всю жизнь). Тесей положил перед ним большие мягкие бежевые тапочки.       — А можно я так, босиком? В носках?       — Смотри… Как хочешь.       Тесей развернулся и прошёл в проём напротив входной двери, а Брут, вдруг испугавшись нарушить негласные правила хозяина дома, спрятал ноги в предложенные тапочки. В них было мягко и тепло, но, увы, спортивная синтетика носков Брута безостановочно скользила по стелькам, и перемещаться оказалось сложнее, чем он ожидал: при каждой остановке и отталкивании нога наполовину вылетала из тапочки. Запах тёплой пищи, ощущавшийся даже в прихожей, заставил живот проурчать. Брут бросил беглый взгляд в зеркало, кое-как пальцами поправил волосы, отметил про себя собственный бледный и испуганный вид и последовал за Тесеем.       Оказалось, Тесей направился вовсе не в кабинет и не в гостиную. Глазам Брута предстала кухня, оклеенная светло-жёлтыми обоями с редко раскиданными по ним васильками, с абрикосового цвета занавесками, прикрывавшими боковые края их тюлевой коллеги, простой формы столом под дерево и... невероятным, божественным запахом выпечки! Брут стал отогреваться и физически, и душевно. Усевшись на указанный Правителем стул и чувствуя, что отвлекается от главной мысли, он оглядывал кухню и впитывал витавшие в ней запахи. На стене около мойки висели красный фартук в белый горошек и такой же расцветки прихватки. Тесей вооружился последними, открыл духовку и достал оттуда умопомрачительно ароматные булочки на чёрном противне. Противень он опустил на заранее подготовленное место – доску, положенную на разделочный стол, взял полинявшее кухонное полотенце, смочил водой и накрыл им булочки.       — Чуть поостынут, тогда и приступим. А пока давай я кофе сварю. Ты ведь не завтракал?       Брут не вполне верил замаячившему счастью.       — Завтракал, спасибо. Но чуть-чуть…       Тесей достал потемневший, но блестящий медный кофейник (Брут таких нигде раньше не видел) и пакет с молотым кофе и начал разогревать конфорку.       — Я кофе по выходным люблю, а иногда какао делаю. У меня кофе не очень крепкий, но вкусный. Мне нравится, по крайней мере. Раньше сам молол, а теперь вот обленился как-то с годами, уже молотый покупаю. Да и молоть на одного как-то несуразно…       Брут, как заворожённый, следил за его руками. Оставив кофейник нагреваться, Правитель сел на стул с узкой стороны стола, протянул руку к подоконнику и переставил оттуда на стол сахарницу – белую фарфоровую сахарницу с красным маком и пшеничными колосьями на боку, с заботливо вложенной под крышку ложечкой.       — Пока варится, что ты хотел обсудить?       Щека у Брута дёрнулась, в глазах кольнуло, и он неуверенно начал искать наиболее подходящие интонации:       — Понимаете, Правитель, в понедельник запуск новой партии контроллеров в производство…       — Это ты сейчас о которых? «Умный дом»?       — Да. А мы… я, то есть, когда подавал спецификацию, напутал…       — Неудивительно, вон, бледный какой, круги под глазами. Не высыпаешься, небось. Хоть уж давно не студент. И худющий. Ещё и не питаешься ничем.       Издав смесь вздоха облегчения и смешка, Брут продолжил:       — Так, получается, нам не хватит на запланированную партию конденсаторов, а ещё микросхемы другие нужны…       — Редкие?       — Нет, микросхемы даже в «Микроэлементе» в розницу есть. Но оптовый отдел у них по субботам не работает. А конденсаторов этих на складе завались, но там начальник их без завизированных бумаг не отпустит…       — Так, откладывать выпуск нам никак нельзя. У нас там во вторую смену ещё одно новое изделие пойдёт, ну это другой отдел разрабатывал, а нам надо конвейер освободить и рабочих на сборке «Дома» не оставлять простаивать. Так, ты сегодня, прямо до обеда, в «Микроэлемент» сможешь метнуться и купить там микросхемы?       — Да, но по розничной цене…       — Затраты компенсируем. Я тебе сейчас на карточку перекину.       Тесей взял с подоконника телефон, понажимал кнопки и дождался прихода сообщения о переводе на телефон Брута.       — Хватит?       — Да, даже более чем!       — Только ты не торопись на этот раз, внимательно всё пересчитай и двадцать штук сверху заложи на брак. Так, а конденсаторы… А-ай, з-зараза!       Тесей подскочил, сдёрнул с раскалённой конфорки кофейник с убегающим кофе, выключил плиту и принялся оттирать влажной губкой коричневое полукольцо на краю конфорки.       — Не уследил всё-таки… Так, извини. У тебя бумага с собой?       — Эм… Нет.       — Тогда пройди в комнату, соседняя дверь налево, там с принтера возьми пару листочков. И ручку захвати.       Когда Брут принёс бумагу и ручку и положил их на стол, Правитель уже доставал из шкафчика чашки.       — Сейчас… Сделаем в простой письменной форме. Сколько там ещё надо конденсаторов? А-а, сам заполнишь, только пересчитай, не торопясь, и опять на брак запас заложи. Тип тоже сам укажешь.       Он быстро набросал на бумаге шапку документа, чуть медленнее и аккуратнее вывел: «Выдать на конвейерную линию № 1 .. шт конденсаторов типа ..», поставил дату и подпись и протянул листок Бруту.       — Вот, в понедельник прямо с утра отнесёшь на склад, тебе выдадут. Только микросхемы дома не забудь! Ну всё, убирай бумаги. Или ещё что-то?       — Нет, больше ничего.       — Тогда держи салфетку, плюшки ещё горячие, если невмоготу, будешь салфеткой брать.       Брут с удивлением ощупывал выданный ему матерчатый квадрат цвета неразбелённого какао с желтоватым кружевом по краям. Шершавая, многоразовая и такая настоящая салфетка была пропитана духом этой чудесной кухни и этого «Тесея выходного дня». «Наверное, это лён», — подумал Брут, зачарованно глядя на салфетку и то чуть сжимая, то отпуская её. Рядом с ним Правитель поставил полосатое оранжево-красное фарфоровое блюдо с булочками.       — Тебе сахару две ложки?       Брут кивнул.       — Кофе с молоком?       — Как вам…       Горячий ароматный напиток заструился из изящно изогнутого носика в чашки. Опять опустился на плиту кофейник, издав короткий низкий звук; вздрогнул, открываясь, холодильник, и из картонного пакета в чашки полилось молоко.       — Видишь, говорю ж, обленился, теперь даже молоко для кофе в молочник не переливаю…       Брут деликатно помешивал ложечкой с хитрым витиеватым узором на ручке содержимое чашки и робко, но заинтересованно смотрел на Правителя. Тот отхлебнул из своей чашки, и Брут последовал его примеру.       Боги, какой же это был кофе! В настоящей фарфоровой, абсолютно чистой чашке с гладкими и тонкими стенками, необычайно мягкий и сложный по вкусу, приятно сладкий, с нежными молочными нотками. Такого Бруту пить нигде не доводилось. Это вообще был совершенно непривычный для его представлений о кофе напиток. Приютский кофе был редкостной гадостью, про которую он старался не вспоминать, особенно после еды, а в последующей жизни кофе как будто готовился по принципу «чем крепче — тем лучше», но кроме горчащей крепости и порой воды как из-под швабры в нём не бывало ничего. А тут была целая симфония вкуса, прогревающая и расправляющая всё его сжатое в комок нутро. Брут зажмурился и улыбнулся.       — Хочешь?       Брут открыл глаза: Правитель протягивал ему узкую стеклянную баночку с каким-то порошком и надписью курсивом на этикетке: «Для десертов».       — А что это?       — Корица, гвоздика, сахар. Я люблю по чуть-чуть посыпать.       Брут не знал, что ответить, и Тесей насыпал чуть-чуть смеси на поверхность напитка в обеих чашках. Брут пригубил. Стало ещё ароматнее, прогревает ещё лучше и чуть-чуть щекочет в носу.       — Да ты плюшки бери!       Брут из вежливости дождался, когда хозяин дома первым возьмёт плюшку, и взял следующую. Румяно-золотистая округлость, действительно, норовила обжечь руку даже через салфетку.       — Маслом намазать?       Тесей извлёк из холодильника фарфоровую маслёнку с цветами и на крышке, и на донышке, и обрамлявшими их тончайшими золотыми узорами, отрезал ножом с закруглённым кончиком тонкий ломтик масла и положил на плюшку Брута, а затем подобный же ломтик положил на плюшку себе. Светло-жёлтая плотная масса мгновенно начала сбегать с вершинки прозрачными потёками. Брут испугался было:       — На салфетку попало…       — А-а, ладно. Машинка всё отстирает, кушай, не стесняйся. Приятного аппетита!       — Приятного аппетита и доброго здоровья!       Брут наслаждался каждым мгновением на этой кухне. Ко второй плюшке Правитель вспомнил о джеме и поставил на стол две баночки разного. Брут уже не заставлял себя уговаривать и с радостью попробовал оба. Наконец, загрузившись под завязку и откинувшись на спинку стула, он спросил:       — А вы каждые выходные плюшки печёте?       — Почти. Если нет никаких срочных дел и общественных мероприятий. Но это по субботам. По воскресеньям у меня омлет или яичница. Так что ты заходи, подкормим тебя хоть немного.       Уходить не хотелось, но было надо. Казалось, обычных слов благодарности недостаточно, но чем ещё выразить своё ощущение, Брут не знал. Наконец, распрощавшись, он спустился на лифте и вышел из подъезда. Улицы постепенно заполнялись людьми и автомобилями, солнце светило чуть более белым светом, окна обменивались уже более яркими бликами. Впереди ждали поездка в магазин и новый день, началом своим так ласково согревший Брута.