***
Я медленно иду по коридору к выходу из арены, чтобы поехать домой. С самого утра я на нервах из-за предстоящей игры. Первой игры в чемпионате. Нам повезло: мы начинаем сезон дома, при своих болельщиках. Конечно, это ещё и большая ответственность, я всё понимаю. От этого мышцы сводит в судорогах — стоит только представить, что меня ждёт. Снаружи я хладнокровен и спокоен, но внутри… — Эй! — кто-то зовёт меня, шагая позади. Оглядываюсь. Это Капитан. Он сегодня после тренировки несколько минут рассказывал молодым игрокам что-то, крутил клюшку в руках и указывал пальцами на разные точки на площадке. — Какие мысли насчёт завтрашнего дня? — спрашивает Кэп, поравнявшись со мной. — Никаких, — я нервно усмехаюсь. — Наверное. Знаешь… я просто на взводе. — Понимаю. Постарайся не думать, что от тебя зависит судьба всей планеты, ладно? Делай то, что у тебя получается лучше всего. Я молча киваю, глядя в пол. Кэп поддерживал меня и остальных новичков на протяжении всей подготовки к сезону. Да, было странно видеть, как Капитан пытается достучаться до Хенрика. Мне казалось, Хэнк — человек, для которого единственный авторитет в команде — тренер. — Обращайся, если будут проблемы, — произносит снова Кэп и дотрагивается до моего плеча. — Я на твоей стороне. Мы все на твоей стороне. Мой агент тоже говорил об этом. Просил не бросаться с места в карьер, чтобы не заработать проблемы в самом начале сезона. Алекс рассказал, что мой старый приятель Бенджи постоянно спрашивает обо мне. Беспокоится. Он порой пишет сообщения в мой мессенджер, но я не отвечаю сразу из-за разницы во времени. Бенджамин может не говорить напрямую о своём волнении, однако оно просто сочится из его сообщений.***
Второе сентября. Первый игровой день для моей новой команды. Одна встреча сегодня — шестьдесят две впереди. Минимум шестьдесят две. Тренер в раздевалке грамотно настроил всех на новую игру. Мне его слова переводил Карел, присев рядом. Илью поблизости я не видел, зато в углу, возле выхода, заметил Анну. Она стояла, уткнувшись в смартфон, а потом внезапно исчезла, просто испарилась. Наши взгляды даже не встретились. Перед разминкой я снова наслушался разговоров о том, что я — это замена ушедшему Сету, которого здесь нереально любила публика, а тренеры практически всегда соглашались с ним. Я пока не знаю его лично, но, мне кажется, он немного зазнался, запросив за новый сезон зарплату в два раза выше, чем в предыдущем. «Сириус», должно быть, впервые не смог пойти навстречу своему фавориту. И их пути разошлись. У команды освободились деньги и место легионера, а у Сета появился шанс уехать в столицу. Чем он и воспользовался. Сегодняшний матч он проведёт в пятёрке с Дэном — это я уже увидел в новостях. Мне все эти разговоры об ушедшем лидере ничего не дают, ведь я даже представить себе не могу, что этот звёздный американец вытворял на льду. Не видел я никаких хайлайтов и даже не читал статистику. Зачем? Не собираюсь повторять его действия. Я — это я. Хелльберг моя фамилия, а не Далтон. В «Сириусе» он играл в первой тройке, а меня тренер поставил во вторую. А так как в нашей пятёрке играет Хенрик, я ничего не боюсь, на первых порах он точно должен прикрыть мне спину. Сегодня у него особенный матч: первая игра в новом клубе и сразу против предыдущего — столичного «Центуриона». — Собери яйца в кулак, мы выходим на лёд! — кричит Лайти и лупит мне по лопаткам перчаткой. — Давай! Давай! Карел стоит у стены, отдалившись от всех остальных. Я не вижу его лица из-за маски. Он опустил голову и замер, из-за чего кажется, будто это манекен в экипировке, а не живой игрок. Капитан выходит из раздевалки самый последний, выкрикивая подбадривающие слова для нас всех. Я пока не понимаю полностью, что именно он кричит, но точно знаю: это заряжает на победу. Кэп обходит нас, постукивая крюком клюшки каждого по спине и заднице. — Надеюсь, ты не обосрёшься в первой же игре, Хелльберг, — острит Хенрик, подойдя к нам с финном. — И ты тоже, — язвительно отвечаю я. — Смотри ворота не перепутай. — Хелльберг, — произносит мою фамилию Кэп, направляясь ко мне, — как ты? Всё в порядке? — О чём ты? — Я смотрю на него. — Твоя первая игра в лиге на высшем уровне! — Капитан хватает меня за шлем и начинает трясти. — Мы надеемся на тебя. Всё получится. Вспомни, что я вчера сказал тебе! Я киваю, ударив его в грудь кулаком. Вообще не волнуюсь!.. Просто нахожусь в напряжении, и это выдаёт только подрагивающий крюк моей клюшки. Кажется, сейчас я выйду не на лёд, а прямо в открытый космос. — Пошли, пошли, парни, мать вашу, пошли! — кричит Тимо за моей спиной. — За победой! Пора.***
Грохот пульса сливается в ритме с криками трибун. Арена заполнилась до отказа, думаю, хоть один свободный билет найти было невозможно. Я замечал, как болельщики разглядывают нас во время разминки перед игрой. Сотни пар любопытных глаз, для владельцев которых «Сириус» — настоящие герои. Во время утренней раскатки я попросил нашего помощника — Илью оградить меня от журналистов сегодня вечером. Я знаю, меня многие разглядывают под увеличительным стеклом, пытаясь понять, какую пользу я принесу «Сириусу». Пока не получается ничего. Но все думают, наверное, что я с первых же минут должен начать штамповать голы один за другим. Несколько хлёстких бросков, часть — мимо, часть — во вратаря, прямо в его живот, в эмблему шлема римского командира. Пара силовых приёмов, ни к чему не приведших. Хенрик подъезжает к Карелу и что-то говорит на повышенных тонах, размахивая левой рукой, в которой он держит клюшку. Клянусь, это выглядит так, будто он вот-вот ударит чеха, не сдержав эмоций. В раздевалке из Хэнка ни у кого не получается выжать целое предложение, а на льду он неугомонный. Это я заметил ещё во время предсезонного турнира. Меня же Карел попросил не подходить к воротам во время матча, если его заявляют первым номером. Сказал, что все необязательные разговоры — после свистка. Но только сам он то и дело выкрикивает мне команды и просьбы, когда игра проходит в нашей зоне. — Почему он так нервничает? — спрашиваю я у Павла, кивнув в сторону Хэнка. — Он сейчас Карела доведёт. — Ха! Поверь, Карела не сможет довести никто, — смеётся Павел, качая головой. — Непробиваемый. Что до Хенрика... У него личные цели. — Например? Он каждую игру сам не свой. Короткий фитиль. — В позапрошлом сезоне в финале проиграл, — объясняет защитник, — с тех пор успокоиться никак не может. В седьмом матче ошибся, представить себе можешь? Думаю, после такого и ты бы с ума сошёл. — У него был целый год, чтобы остыть, ра… — Марк, просто не выводи его, — перебивает Павел меня. — Будет орать — кивни в ответ. С ним лучше согласиться, чем... драться. — Я не хочу, чтобы на меня орал кто-то, кроме тренера, — фыркаю я. — Поверь, тебе очень крупно повезёт, если Хенрик на тебя будет просто орать, — усмехается Павел и легонько похлопывает меня по локтю, а потом уезжает. Пауза подошла к концу. — Пора проснуться, сорок седьмой, — командует Максимум, расхаживая возле бортика, — бери инициативу в свои руки, если у парней ничего больше не получается! — Сделаю всё, что смогу! — откликаюсь я. Почти два периода уже позади. У мужиков из первого звена получилось забить быстрые две шайбы в начале игры, с тех пор счёт на табло не менялся. Карел выручает всех нас, даже если защитники играют не так, как следует. А я? Я не очень доволен собой. Нет, даже не так. Я вообще собой не доволен. Вчера утром мне звонила мама, интересовалась, как я чувствую себя перед первой важной игрой. Сказала, Хелльберг-старший в разговорах с ней делает вид, что совершенно не заинтересован в делах сына, но… Он с кем-то разговаривал по телефону насчёт меня. Возможно, это был Бенджи. Из-за этого я начал беспокоиться: в мыслях сразу всплыли все слова отца о моей плохой игре. — Прекрати нервничать, — просит меня Тимо, наклонившись. — Из-за тебя нервничаем все мы. — Поверь, я пытаюсь. — Бро, Орёл за тобой не успевает, если ты начинаешь паниковать, — финн устало вздыхает. — Соберись. Ты же можешь. Я могу. Я могу. Я могу?***
На скамейку садится Хенрик. Два раза во время наших смен я не понял его действий, потому что он сыграл слишком… неоднозначно. У нашей тройки был целый миллион моментов, и один из них не подвёл: Тимо забросил свою первую шайбу в этом сезоне, и я помог ему с этим. — Хелльберг, — хрипит Хенрик, повернувшись ко мне, — что с тобой, чёрт возьми, не так? — Хэнк, я… — Начни уже шевелить своей задницей на льду, — возмущается он, внезапно заговорив на шведском. — Понял? — Понял. Отлично. Теперь в моей жизни есть ещё один злобный швед. Один жил со мной в Канаде, второй же начинает действовать мне на нервы здесь. — И запомни: кроме тебя на площадке ещё есть мы, — говорит Хэнк уже на моём языке. — Не превращайся в сорок шестого. Опять о Далтоне. Молча смотрю на него, не желая вступать в диалог. Не знаю, чего он хочет. Я и так набрал первый свой балл в этой лиге. В дебюте. — Ещё раз так на меня посмотришь — я буду с тобой разговаривать по-другому, — цедит сквозь стиснутые зубы шведский защитник. Мне везёт: Хенрика отвлекает другой наш защитник — Михаил. Я знаю, что он плохо говорит по-английски, но отлично всё понимает. Думаю, он увидел, что Хенрик давит на меня, поэтому решил вспомнить хоть два слова на чужом языке. Если это так — я ему благодарен. Просьбу парней выполнять всё сложнее, а ведь это только первая игра в сезоне. Не спорить с Хэнком? Ставлю всё на то, что я не смогу и сдамся очень быстро.***
— Спасибо, парни, — кричит на весь коридор Карел, подняв шлем. — Спасибо! Сегодня в воротах чеха оказалась лишь одна шайба. В воротах соперника — три. Столичный «Центурион» едет дальше, а мы начинаем сезон с победы. Одна сегодня, больше — впереди. — Эй, Швед, — Карел зовёт меня, когда я захожу в раздевалку, — поздравляю! Первая игра и сразу пас. Отличное начало, бро! — Спасибо, — выдыхаю я. — Ты молодец, — произносит Лайти и, проходя мимо, постукивает кулаком по моему плечу. — Ты тоже. Круто сыграл, — отвечаю я финну на похвалу. Последними в раздевалке появляются тренеры и персонал. Максимум громко хлопает в ладоши и так же громко кричит какие-то слова. Я не замечаю, как рядом со мной оказывается Илья, которого я не видел весь матч. На другом конце раздевалки — кто-то из прессы и… Анна. Не хочу сегодня с ней общаться, потому что не выполнил её задание. — Ладно, расскажи мне, что он говорит, — прошу я Илью, когда Максимум начинает свою победную речь. — Благодарит всех вас за работу, — отзывается мой помощник, — вы реально сегодня показали класс. Сыграли уверенно. — Марк, — вдруг произносит моё имя тренер и указывает рукой на меня, — поздравляю с первым набранным очком в новой лиге! Он вновь аплодирует, и это подхватывает вся раздевалка. В знак благодарности я только киваю, приподняв ладонь. — Посмотри, — опять обращается Илья ко мне, — у команды есть традиция выбирать лучшего после победы. Талисман — цепь с подвеской. Может, когда-нибудь её получишь и ты. — Да, я знаю такие обычаи. Я замечаю в руках у Максимума толстую металлическую цепь, на которой висит шайба, в центре неё — серебристый след собаки. Ну да, мы же «псы». Тренер говорит пару слов и под общие овации вручает награду Кэпу. Да, его звено сегодня сделало всю игру. Он заслужил. Капитан поднимается и благодарит всю команду за матч — это я понимаю. Много слов он не произносит. Незачем. — Прости, Марк, но совсем от журналистов избавиться не выйдет, — предупреждает меня Илья и встаёт. — Мне идти нужно. Попросишь Анну перевести, если понадобится. Она поможет. Это заставляет меня начать беспокоиться. Я вижу, что Анна разговаривает с другими парнями. Вокруг Кэпа собрались несколько журналистов, которых впустили в раздевалку. — Удачи, — улыбается Илья и отбивает мне кулак. Когда он оставляет нас, Анна отрывается от своих дел и направляется прямо ко мне. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы не встречаться с ней взглядом. Сердце сейчас не выдержит своего же бешеного темпа и окажется прямо в глотке. — Привет, Марк, — здоровается Анна, аккуратно садясь рядом со мной на пустое место, где до этого сидел Илья. Больше она ничего не говорит, просто наблюдает за тем, как я снимаю с себя защиту. Я даже не здороваюсь с ней. Так нельзя, только… — Интервью? — я вздыхаю. Анна в растерянности: — Э-э... нет. — Тогда здравствуй. Она кладёт ногу на ногу и, грациозно выпрямив спину, задаёт вопрос: — Как у тебя дела с моим заданием? Блядь. — Может, всё-таки интервью? — я пытаюсь пошутить, чтобы не продолжать разговор о невыполненных обещаниях. — Ты сам напросился, — холодно произносит Анна. Меня напрягает её серьёзность. Она, по-моему, только изображает из себя строгую наставницу. Три минуты назад она хохотала с мужиками, а сейчас даже улыбнуться не может. Не верю ей. — Чёрт. — Уже неделя прошла, — она действует на нервы. — Знаешь, я почти ничего не сделал, — без раздумий отвечаю я. — Неделя — это не так много для меня. Были и другие дела, извини. — Передо мной не нужно извиняться, — она вдруг всё же приторно улыбается, и мне сейчас эта улыбка не очень нравится, — всё, что ты делаешь, ты делаешь для себя. Не для меня. Я молча продолжаю развязывать шнурки на коньках и чувствую, как Анна не сводит с меня взгляд, буквально впиваясь им в мои лопатки. Ещё немного, и моя спина начнёт болеть от этого. — Но такими темпами ты с места не сдвинешься, — всё же произносит Анна, не скрывая ехидства. — Ты сам говорил, что... — Анна, послушай, я не лежу на кровати целыми днями, у меня есть разные обязанности, — едва не срываюсь я на неё, выпрямившись. — Из пятидесяти слов я разобрал десять. Дай мне время. Она, насупившись, встаёт с сидушки и аккуратно перешагивает через разбросанные по полу раздевалки щитки. Теперь я чувствую на себе ещё и взгляд Карела. Даже странно, что чех не решается вступить в разговор. Он сегодня по-необычному молчалив. — Интересно, как много времени ты когда-то потратила на изучение своих пятидесяти слов, — возмущаюсь я, фыркая так, что изо рта вылетают брызги слюны. — Минуту? Десять? Щёки Анны почему-то краснеют. — Мы иначе учились. Если бы ты занимался языком так, как занималась им я, то потратил бы несколько лет, — заявляет она. — Тогда чего ты от меня хочешь? Я делаю это всего пару недель! — Хочу, чтобы ты задумался и начал брать ответственность за свои действия, — отрезает Анна. — Иначе я не буду тебе помогать. Даже не хочется спорить. — Дай мне время, — повторяю я свою просьбу, стерев с лица пот. — Два дня, — продолжает она наседать на меня. — Завтра и послезавтра. Я сама найду тебя. Я уже ничего ей не отвечаю. Анна, бросив на меня ещё один злой взгляд, разворачивается на каблуках и уходит из раздевалки вовсе. Карел едва слышно откашливается: — Она доминирует. Я поднимаю глаза к потолку. — Да заткнись уже. — Нет, серьёзно. Она просто за яйца тебя схватила, — чех смеётся. — Может, тебе всё-таки помочь с этими словами? — Наверное, у меня нет выбора, — вздыхаю. — А если я не сделаю это задание? Меня… отчислят из «Сириуса»? — Это вряд ли. Короче, Швед, завтра после тренировки предлагаю тебе разобрать эти слова. На обеде. Что скажешь? — Выбора у меня всё ещё нет, — напоминаю я. — Договорились, — произносит Карел, подмигнув. Ну вот. Мне казалось, я смогу делать задания в своём темпе, но Анна зачем-то врубила злую учительницу. Я всё ещё не верю в эту её «роль». Она пыталась выглядеть серьёзной и требовательной, но вдруг покраснела посреди разговора. Что это было?***
После такого насыщенного дня — наконец-то спокойствие и тишина. В спальне горит прикроватный светильник. Шторы слегка колышутся из-за сквозняка, за окном тихо, даже машины не ездят. Конечно, я уже должен был отправиться спать, но не могу оторваться от просмотра игровых моментов матча «Атласа» на сайте лиги. Из-за разницы во времени они начинают домашние встречи на два часа позже нас, и их поединок с другой командой закончился почти полчаса назад. Интересно. Ни Дэн, ни… Сет не смогли отличиться сегодня хоть как-то. Экран лежащего рядом телефона загорается, и я вижу там имя своего кузена. Разумеется. Я догадывался, что он позвонит мне после игры. Знаю, что он не следит за новостями, но последние сводки ему однозначно попались на глаза. У нас в раздевалке висит телевизор, и там постоянно показывают канал с трансляциями матчей. Новости, нарезки. Наверное, такой же телек есть и у «Атласа». — Эй, — говорю я, нажав кнопку на экране. — Привет. — Бро, что за херня? Ты реально приехал играть в Россию? — выпаливает Дэн, даже не поздоровавшись со мной. Я ничего ему не отвечаю, пытаясь сдержать смех. Мне очень хочется спать, но я изо всех сил держусь, чтобы не закрыть глаза. — Ты сраный урод, Мелкий! — кричит Дэн. — Просто дерьма кусок! Какого хрена ты молчал? И какого хрена молчали все остальные! Эй! — Было бы куда интереснее встретиться с тобой на льду, но пришлось бы слишком долго ждать, — я всё же усмехаюсь. — Ещё и смеёшься, говнюк? При первой же нашей встрече я надеру тебе задницу! — В моей новой команде есть несколько людей, которые ответят тебе тем же. Дэн так резко выдыхает в трубку, что это больше похоже на рык, чем на дыхание. — Блядь, как тебя вообще подписали? Ты же просто обосрался в своём прошлом сезоне! — ещё громче возмущается кузен. — Давай. Выкладывай. Что там с твоим контрактом? Да, миллион матчей без набранных очков. Я тоже спрашивал об этом у Максимума. Он сказал, его это не волнует. Волнует только то, что я буду показывать. — О, Дэнни, я собирался пойти спать. Мы можем это обсудить утром? — я зеваю. — Выкладывай, — повторяет Дэнни. — Сколько и... на сколько? Я тру глаза рукой, чтобы немного прийти в себя. Оглядываюсь на кровать. Утром я очень сильно пожалею, что не отправился спать ещё час назад. — Три года, — вполголоса рассказываю я. — О деньгах говорить сейчас не хочу. — Ты занудный ушлёпок, бро. — Я знаю. — Ладно. Если ты не хочешь мне рассказывать, я сам спрошу у Бенджи, — фыркает Дэн. — Он не будет молчать. — Спрашивай. Только Бенджи больше не мой агент. Мой любимый кузен снова умолкает. В этот вечер на него вывалилось слишком много новой информации, ха! Нужно постараться, чтобы Дэнни Хелльберг заткнулся и впал в ступор. И у меня, кажется, получилось довести его до этого состояния. «Сириус» и «Атлас» ещё не встретились, но я уже одержал победу.