И снова ты не спишь

Гоголь сидел за столом в просторной кухне. Только что жители дома поужинали. Все, кроме Достоевского. Он так и не явился за стол. Николай специально бегал в кабинет Фёдора и раз пять звал его. Достоевский, не отрываясь от своих бумаг, отвечал: «Да, да. Уже иду». И всё равно не пришёл! И так весь бледный и тощий, а теперь и есть отказывается! Совсем заработался! Гоголь бы с радостью сжёг все эти документы, но понимал, что это не поможет. Достоевский найдёт другие. Работа — это конечно хорошо, но о здоровье тоже забывать не надо! Вот только как бы Николай не старался донести это другу, тот отказывался даже от маленькой передышки. И сейчас всё снова повторялось. Гоголь нервно поглядывал на дверь, надеясь увидеть входящего Достоевского. Но дверь не открывалась. — Гоголь, хватит озираться просто так. Ясно же, не придёт. — обратился к шуту Сигма. Сигма не меньше переживал за Фёдора. Но ему не хотелось, чтобы и Николай нервничал. Всем известно, что нервный Гоголь ещё шумнее обычного. — Да он же себя так в могилу сведёт! — выкрикнул шут. — Как можно так безответственно относится к своему здоровью! На улицу не выходит, нормально не питается, ещё и не спит по ночам! Называет меня ребёнком, а сам не лучше! — Ну что ты мне-то это говоришь? Я и сам понимаю, что такое поведение его до добра не доведёт. Но мы что можем сделать? Гоголь не знал, что на это ответить. Обычные уговоры не помогали. Фёдор пропускал все замечания мимо ушей. А что ещё придумать? Шут вздохнул и с шумом опустил руки на стол. — Коля, аккуратнее, а то чай прольёшь. — спокойным, как всегда немного отстранённым тоном произнес Гончаров. Иван, напевая что-то себе под нос, достал четыре кружки и начал разливать чай. Наполнив три, замер и растерянно уставился на четвёртую. — Не переводи чай зря. Всё равно не явиться. — грустно протянул Сигма. Закончив пить чай, Гоголь сразу направился в кабинет Фёдора. Повезло, что сегодня не его очередь мыть посуду. Молниеносно пробегая по коридору, уже готовил речь, которую предстоит выслушать Достоевскому. Добравшись до нужной двери, шумно распахнул и зашёл внутрь. Федя стоял над письменным столом и раскладывал стопки бумаг, паралельно заполняя какие-то бланки. Похоже, он даже не заметил появления шута. Гоголь же подошёл к другой стороне стола и грозно смотрел на друга. — Федя! Наконец Достоевский поднял голову и посмотрел на него. — Да? — Ты опять не пришёл на ужин! — Правда?.. Не заметил, как прошло время. Ничего, в следующий раз… — Какой следующий раз, Федя! Человек должен питаться три раза в день! Слышишь? Три! А ты уже несколько дней только и пьёшь свой чай! И то, если его кто-нибудь принесёт в кабинет! Ты уже наверное забыл, как улица выглядит! Вот когда в последний раз туда выходил? Правильно, месяц назад! Это ненормально! Достоевский спокойно слушал гневную тираду Гоголя. Он уже привык, что каждый из друзей поочереди приходит и промывет ему мозги. Хотя, сегодня Коля и правда был очень зол. — И ты снова пришёл просить меня устроить перерыв? — безучастно спросил Фёдор. — Конечно! И буду приходить каждый день, пока ты наконец не одумаешься! — Хорошо. — кивнул Достоевский и склонился над бумагами. Гоголь чуть не задохнулся от возмущения. Ему что, вообще наплевать?! — Так! Федя, не отворачивайся! Я не договорил ещё! Достоевский послушно посмотрел на него. Сейчас, в тусклом свете лампы, Гоголь отчётливо увидел последствия безостановочной работы Фёдора. Кожа стала ещё бледнее обычного, а под глазами залегли темные круги. Вечно немного уставшие глаза теперь совсем угасли. Было больно смотреть на то, в кого превратился Достоевский. — Опять не спал? — практически простонал Гоголь. — Да… — после небольшой паузы признался Фёдор. — Федя, пожалуйста, ложись сегодня пораньше. Ну хотя бы просто ложись. Ладно? Достоевский внимательно посмотрел на Колю. В глазах шута была настоящая тревога. Фёдор до сих пор не понимал, почему все так за него беспокоятся. Раньше, ещё до знакомства с остальными, он часто вёл, по правде сказать, ужасный образ жизни. Так что уже привык к таким нагрузкам. Но до друзей это не донести. — Феденька, обещаешь, что ляжешь рано? — опять спросил Гоголь, продолжая с мольбою глядеть на него. — Ну… — протянул Достоевский, но в конце концов здался. — Ладно. Обещаю. — Урааа! — крикнул Коля и, перегнувшись через стол, поцеловал Достоевского в макушку. Так же резко отстранился и скрылся за дверью, на ходу кричя: — Спасибо! Спокойной ночи! Фёдор ещё пару секунд смотрел ему в след, чуть заметно улыбаясь. Пусть большинство людей раздражает чрезмерная активность Гоголя, Достоевский не находил в этом чего-то отягощающего. Наоборот, шут помогал пробудить Феде те чувства, о которых он уже забыл. Николай уже сидел в своей комнате и расчёсывал длинные пряди светлых волос. Достоевский очень просчитался, если думает, что так легко отделается от него. Гоголь слишком хорошо его знает, чтобы поверить, что он так легко бросит работу. Даже это обещание не даёт надежды. Так что Коля уже всё решил. Сегодня и он не будет спать и проверит Фёдора. Если придётся, силком затащит в постель. Осталось лишь придумать, чем заняться, пока он ждёт глубокой ночи. Гоголь оглядел комнату. Задержал взгляд на книжном шкафу. Все эти книги ему дал Достоевский. У Фёдора целая библиотека. Вот и Коле немного перепало. — Ну что, настало время погрузиться в прекрасный мир литературы! — бодро крикнул парень, подбежал к шкафу и вытянул первую попавшуюся книгу. — «Бесы»… Хм… Звучит интересно. Вот её и прочитаю! Гоголь запрыгнул на подоконник и раскрыл книгу. Время пролетело не заметно. Кажется, Коля только начал читать. А вот уже большие старинные часы пробили 4 часа ночи. Его время пришло! Шут убрал уже прочитанную книгу на место и тихо вышел из комнаты. Дом погрузился во тьму. Можно было услышать, как шуршат мыши. Хотя мышей у них в доме и не было. Гоголь проходил по пустому коридору. В тишине половицы скрипели непростительно громко. Главное, чтобы никто не проснулся. Ну или не притворился спящим. Это смотря о ком говорить. Шут подошёл к дверям кабинета. Как он и думал. Через небольшую щёлку просачивался свет. Не спит! Ну ничего, сейчас Достоевский узнает, что будет за нарушение обещания! Коля очень аккуратно открыл дверь. К счастью, противного скрипа не последовало. Хотя, не исключенно, что Фёдор не заметил бы Гоголя, даже если бы тот вломился в кабинет верхом на лошади. Особенность Достоевского: во время работы не видит ничего и никого. Наверняка даже не понял, что уже глубокая ночь. Гоголь прокрался за спинку кресла, на котором сидел Федя. Достоевский листал бумаги и бубнил что-то под нос. Улучив подходящий момент, шут выпрыгнул и обхватил шею парня. — Фёдор Достоевский! Вы пойманы споличным! Имеете право хранить молчание! Любые слова будут использованы против вас! Достоевский вздрогнул от неожиданности и выронил все документы. — А? Что? Гоголь отпустил его и вышел вперёд, задорно смеясь. Давно он не видел удивлённого Фёдора. Вообще, Коля собирался устроить Достоевскому взбучку. Но сейчас, смотря на него, не мог злиться. — Николай, это ты. — выдохнул Фёдор, придя в себя. Взглянул на часы. — А ты чего не спишь? — Это я хочу у тебя спросить. Ты мне вообще-то обещал. Значит, я правильно сделал, решив проследить за тобой. — пожал плечами Гоголь, не отводя от Достоевского пристального взгляда. Фёдор наклонился за выпавшими бумагами, паралельно придумывая, что ответить шуту. Он и правда не ожидал такого поворота. Коля же спокойно дожидался оправданий. — Ну? — поторопил Гоголь. Бумаги закончились слишком быстро. Пришлось Достоевскому снова посмотреть на друга. — Николай, я… — начал он, но опять замолк. — Ты? — Был очень занят. — попробовал попытать удачу Фёдор. — Оправдание не принимается! — А что же мне тогда предпринять? — Хм… Гоголь задумался. Достоевский расслабился. Допрос был закончен. — Знаю! — подпрыгнул Коля. — Я придумал! Ты сейчас исполняешь моё желание, а я тебя прощаю! Достоевский не очень обрадовался такой перспективе. Он готов сделать для Гоголя что угодно. Но сейчас прекрасно понимал, что попросит шут. И это точно не обрадует Фёдора. — И что же ты хочешь? Коля хитро улыбнулся. Впрепрыжку подошёл к Достоевскому и неожиданно сел к нему на колени. Федя тоже улыбнулся и приобнял шута за талию. Продолжая ухмыляться, Гоголь запустил руку в волосы Достоевского. — Я хочу… Я хочу… — наигранно задумался Коля. На самом деле он уже прекрасно знал, что пожелать. — Я хочу, чтобы ты прямо сейчас пошёл спать! — Так и думал! — вздохнул Достоевский, закатив глаза. Гоголь хихикал, смотря на жалкие попытки Фёдора увильнуть от «наказания»: — Коля, ты же можешь пожелать что угодно. Тебе нужно ещё подумать. Вдруг в голову придёт что-то более важное? — Я и так прекрасно понимаю, что ты выполнишь любой мой каприз. Вот только о себе ты вообще не думаешь. Поэтому я и прошу тебя лечь спать. Знаю, что по другому не выполнишь. — Всё-то ты знаешь. Всё понимаешь. — Ну уж в отличие от тебя я умею следить за своим самочувствием. И не доводить себя до изнеможения. — Я и не довожу себя… — договорить Фёдору не дал неожиданно вырвавшийся наружу зевок. Ну почему именно сейчас?! Что за закон подлости такой?! Достоевский посмотрел на Колю. Выразительному взгляд шута не нужны были слова — Лаааадно. Я лягу спать. Гоголь победно улыбнулся и вскочил. Достоевский встал за ним и уже направился к двери. — Федя! Гоголь протянул руку в его сторону. Достоевский вздохнул и отдал документы. — Вот теперь молодец! Парни вышли из кабинета. Оказавшись в коридоре, открыли дверь напротив. Это и была комната Достоевского. Фёдор подошёл к кровати. Обернулся. Гоголь стоял за его спиной. — Ты что, и лечь со мной собираешься? — усмехнулся Достоевский. Коля замер. Наверное, со стороны и правда странно выглядит это его преследование. Но это же из-за добрых побуждений! Тем более, перспектива провести здесь ночь не очень-то и отталкивала. — А что, хорошая идея! Так ты точно не вернёшься в кабинет! Теперь настала очередь Достоевского удивиться. Он задумывался над тем, чтобы выпроводить Гоголя и продолжить работать, а теперь… Хотя, сейчас бумаги волновали его в самую последнюю очередь. — Коля, ты ведь не серьёзно? — сам не понимая, что чувствует, спросил Фёдор. — Ещё как серьёзно! — шут хитро прищурился. — А что, тебе эта затея не нравится? — Мне? Не то, что бы прямо не нравится, но… — Вот и славно! Не дослушав, Гоголь запрыгнул на кровать. Он не был уверен, что она двухместная, но они точно поместятся. Выделывая невероятные пируэты, Николай поудобнее устроился на кровати и закутался в одеяло. Достоевский же продолжал стоять на месте. — Федя, ты чего застыл? К полу прирос? Я тебя в спальню не для этого притащил! — Да, конечно… С горем пополам передвигая задеревеневшее тело, Достоевский сел рядом. Небо было безоблачное. Так что луна достаточно сильно освящала комнату. Парни прекрасно видели друг друга. Фёдор смотрел на Гоголя. Шут улыбался. Как же Фёдору нравится эта улыбка. Он готов любоваться ей вечно. Она такая чистая, искренняя, светлая… Самая лучшая улыбка, которую только доводилось видеть Достоевскому. Фёдор всё-таки лёг. Кровать и правда была не двухместной. Достоевский оказалось в объятиях Гоголя. Уткнулся в его плечо, а Коля поглаживал его по спине. Впервые за все бессонные недели Федя резко ощутил прилив усталости. Глаза слипались, а тело обмякло. — Знаешь… — уже сквозь сон прошептал Достоевский. — Если, ложась спать, я всегда буду приходить к тебе, то не пропущу ни одну ночь… Глаза Николая радостно заблестели. Кажется, он нашёл секретный способ уложить Фёдора в кровать! Луна скрылась и спальня погрузилась во мрак. Часы пробили 5. Но никто этого не услышал. Все спали. Теперь точно все.