Крыша, ротманс и скорбь

Лололошка сидит на крыше старой пятиэтажки. Воронеж сегодня кажется по особенному ужасным. Рядом пачка красного ротманса. Он почти выкурил всю. А что ему ещё оставалось делать? — А, это ты, — из за спины раздался до боли знакомый голос, — Опять куришь? Голос Люциуса был добрым и непринужденным. — Не думаешь, что пора двигаться дальше? — и вот опять он с этим вопросом. — Нет, — грубо отшил его Лололошка. — Не думаю… — Эх, Лололошка-Лололошка… — причитал друг, положив свою руку на плечо шатена. Он вдруг окинул его задумчивым и понимающим взглядом. Но нужно было быть с ним помягче, все-таки он — единственный человек, который до сих пор остался с Ло. Единственный, кто помогал и поддерживал. Даже остановил его, когда тот хотел совершить самоубийство. И Ло слишком во многом ему обязан. Потеря дочери была тяжелой. Вот вы когда-то могли подумать, что ваш ребёнок однажды просто уйдёт в школу и не вернётся? Могли ли вы подумать, что найдёте странные кровавые следы на своём Лексусе, а потом узнаёте, что ненормальный маньяк, тот, кто и послужил причиной смерти вашей единственной и любимой дочери, решит собрать немного ее крови и размазать по вашей машине? Селести… за что ты так рано ушла? — Ублюдок, — низкое рычание вырывается из груди Ло. Люциус секунд с десять смотрит на него немного недоумевая, а потом словно догнав о чем он хлопает его по обтянутому кожанкой плечу. — Абсолютно согласен с тобой, но это не повод выглядеть как зомби. Может пора уже… не знаю, побриться? Выспаться в конце концов? — последние две недели Ло и правда выглядел ужасно… мягко говоря… Под его глазами пролегли темные и глубокие синяки из-за недосыпа, лицо заросло щетиной, он стал носить кожаную куртку поверх своей излюбленной толстовки, а на руках появились байкерские перчатки без пальцев. Разумеется, тоже кожаные. — Ло, я серьезно, хватит заниматься самобичеванием, пойди на работу, хоть два часа в день, но начни, прошу тебя. Думаешь Эола и Селести хотели бы видеть тебя… таким? — ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! — вдруг вырывается из недозомби, — ТЫ НИКОГДА НЕ ПОЙМЁШЬ КАКОГО ЭТО — ВСЕ ПОТЕРЯТЬ! У ТЕБЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО ДОЧЕРИ, НИКОГДА НЕ БЫЛО СЕМЬИ! Никогда… никого у тебя не было Люц, — тон потихоньку затихал. Ло начал осознавать, какую глупость сморозил. — Люц, я… прости, я не подумал… — Нет, ты подумал, Ло. Да, у меня не было семьи, мать ушла раньше, чем я родился, отец меня вообще не замечал, я ему нахрен не сдался, а брат только и мог, что избивать, но ты правда веришь, что у меня не было семьи? Ты правда так думаешь? — он таким взглядом посмотрел на Ло, что хотелось язык себе вырвать за такие слова. Какой же он у себя все-таки дебил. Теперь и Люциус отвернётся от него. — Н-нет, Люц, я… прости, я-я правда не хотел… — Лололошка, — прервал его Люциус, усмирив взглядом своих холодных алых глаз, — У меня была семья. Воланд был моим почти что братом. Дебилом, но братом. Мы через столькое прошли… А ты? Знаешь, в какой-то момент я хотел, чтобы расследование не кончалось. Ты стал мне дорог, Лололошка. Твоя семья стала моей семьей. Думаешь мне не было больно, когда оказалось, что Селести мертва? Я видел как ты страдал и оттого было ещё больнее. Хоть я и не знал ее, уверен она была лучшей дочерью, а ты — лучшим отцом. Да и потеря жены на тебе сказалась. Но сейчас этот ублюдок сидит за решёткой. Он никому больше не навредит, никого не убьёт. Тебе пора двигаться дальше. Что сделано — то сделано. Люц осторожно приобнял его за плечи. Лололошка медленно опустил голову, словно ученик, которого отчитал учитель. Внезапно он поднял взгляд полный ненависти и произнёс: — А Джодах? «Джодах? Хах, тот самый придурок, который сподвигнул Джона на это убийство… Тот самый тупой одноклассник Лололошки… его так и не нашли»— быстрым текстом пронеслось в голове Люца. Он и правда не знал где этот идиот. Скорее всего, смотался куда-то заграницу. Кажется, у него родные в Бразилии. Но как-то не хотелось говорить вслух эту горькую правду. — Нуууу… эээ… мы стараемся найти его как можем, но это пока всё… — Вы хоть поняли почему он это сделал? Только правду, Люциус, — снова попадание, и снова в яблочко. — Нууу… — конечно, Люциус знал для чего это всё. Ему этот Джодах с самого начала подозрительным казался. Ну вот чистейшая интуиция. А потому он все же устроил ему допрос. И не прогадал. — Этот придурок был влюблён в тебя… — голос прозвучал обречённо и сочувствующе. Ему слишком жалко Ло, который по сути-то ничего не сделал. — Погоди… — шатен сразу поменялся в лице. Он был не готов к этому повороту событий,— он ЧТО? — Был в тебя влюблён, — все тем же тоном повторил полицейский, — Я все-таки устроил ему допрос и он спалился на одном из вопросов. Он сделал это, чтобы ты сломался, а он оказался рядом и поддержал тебя. Он был просто ненормально одержим этой идеей и… тобой. Прости, что раньше не сказал, я думал, ты не готов, — опустив голову завершил Люциус. Ему самому от этого было не легче. Нисколечко. — Оу… — наконец прозвучало сбоку, — Вот же придурок, — усмехнулся Лошка. — Так ещё и гей, — хмыкнул Люц. — Так ещё и гей, — повторил Ло более задумчивым тоном. — Слушай, спасибо тебе, что не стал скрывать. Да и вообще, спасибо за все. Ты единственный, кто у меня остался и поддержал. И знаешь, если бы с кем-то я бы попробовал снова, то только с тобой, — опять усмехнулся недозомби, посмотрев на обомлевшего друга. — В таком случае, ты бы тоже стал геем и убил бы всех, кто мешал бы тебе быть со мной, а потом тебе бы пришлось переехать в Бразилию к своим дальним родственникам и параллельно бегать от того, с кого все это началось, — ответил ему полицейский. — Ну же, не льсти себе, — Люц окинул его недоуменным взглядом, который так и кричал «в смысле?». Ло усмехнулся и продолжил, — Думаешь, кто-то выйдет за тебя? Они оба вмиг рассмеялись, а Люц стал тыкать локтем под рёбра другу, приговаривая при этом «Хей, а ну возьми свои слова назад!» «Да посмотри, какой я красавчик! А мой хвостик? Девчонки от него без ума!» — Ну, может хоть в кафешку сходим? А то ты совсем тощий, ничего почти не ел два дня. — Хах, ну ладно-ладно, пойдём. Два друга посмеиваясь спускались по лестнице и весело переговаривались друг с другом. Воронеж больше не кажется таким серым и грязным. Впервые за последние две недели Ло чувствует себя хорошо. Ротманс так и остаётся лежать на той крыше. Он больше не нужен.