***
Крики вокруг заставляют меня поднять голову мою голову. Вокруг постепенно собирается толпа, что пару дней назад радовались моей победе над Нагато, а сейчас стоят перед резиденцией хокаге. Они могу помочь мне оправдаться, они мне поверят. — А я знал, что этот монстр не может изменится, — кто-то кинул в меня камень как раз вместе со словами неизвестного мне мужчины. Почему они смотрят на меня так? Почему их ненависть ко мне ещё сильнее чем раньше? — Я ничего не делал! — давайте, помоги те же мне оправдаться! — Заткнись монстр! Кто вообще поверит девятихвостому?! Почему в меня летит всё больше камней? Я же ничего не сделал.***
— Что случилось? — ответа не последовало, да и переносящие клетку люди сменились, как и Коноха сменилась бушующими водами, вероятно это какой-то океан или море. Убирая волосы с лица понимаю что мы приближаемся к какому-то острову, а мой правый висок покрыт застывшей кровью. Вокруг всё больше мелких скал, а мои перевозчики даже гребут не смотря по сторонам, вероятно я не первый, кого они перевозят. — Может хоть куда меня везут скажете? — оправдываться нет смысла, если те кого я спасал мне не поверили, то какие-то перевозчики тем более. — В кровавую тюрьму, — голос сухой, будто у старого анбу. — Какое мрачное название, — более молодой посмеялся с моей фразы, но заткнулся от подзатыльника своего старшего товарища. — Это официальное название? — С недавних пор, раньше просто была тюрьмой в водоворотах, — вроде клан Узумаки жил в стране водоворота. — Типа расположена в стране водоворота? — старый бросил на меня взгляд, не знаю какой, верхнее веко закрывало часть глаза, может от старости жмурится, может строгий взгляд пытался сделать, да и хрен с ним. — Нет такой страны, уже лет шестьдесят где-то, — ну, не знаю что там сделал клан Узумаки, но если он полностью вымер значит что-то значительно. — Ты вроде с фамилией Узумаки ходишь? Не твоих родственников то уничтожили? — и с чего такой интерес? — А по моим волосам не видно? Просто фамилия одна, — он усмехается, а его напарник просто слушает. — По своему опыту скажу, чаще всего парни наследую внешность отца, а девушки матери, может конечно и по другому быть, но чаще так, — ну я явно похож на своего отца, глаза только от матери вроде. — Я вот в тебе например Намикадзе вашего вижу, случилось противостоя ему выжить, так и запомнил, — он моего отца знал? — А какие он техники использовал? —видимо заметив моё интерес он усмехнулся. — Так всё таки ты его сын? А вроде ходила информация что у него нет наследника, — теперь явно тяжело выдохнул, странный он. — Так почему про тебя молчали? — Да вроде чтобы от врагов отца защитить, — на секунду он прекращает грести но увидев что нас начинает сносить быстро исправляет курс. — Твоего отца уважали все. Безродный не только стал Каге, но и заставлял армии отступать при информации о его присутствии на поле битвы. Даже если и были те кто ненавидел Намикадзе, вряд ли нашёлся бы маньяк, что поднял руку на ребёнка ставшего сиротой, — действительно ли это так? — Лично мне кажется, что причина другая. Например камень забирает подходящий для роли джинчурики детей из семей. В тумане раньше просто детей с чакрой забирали в академии, сейчас там благо всё устаканилось, — неужели меня лишили знания о родителях из-за того что я джинчурики? — Ты сильно об этом не думай, слишком взрослый ты, чтобы о детстве волноваться. Лучше потом у своего Каге узнай если повезёт выйти оттуда, — свою речь он заканчивает кивком в сторону острова. — Твоя мать кстати Узумаки, всем это известно. — Так значит я всё таки из клана Узумаки? — Спасибо, — старик вероятно улыбается, как минимум взгляд теперь на похож на строгий. — За что тебя отправили сюда кстати. Нам просто говорят перевести преступников, потому интерес присутствует, — ну вероятно сопровождающие могли быть и хуже. — Да ни за что. Проснулся сегодня или может быть вчера в клетке и мне сказали что я на Райкаге напал, — он усмехается и переглядывается с напарником. — Неплохая статейка, — да как будто мне важно какая она. — Ты не злись, я говорю как есть. Немногие из тех кто такое совершал оставались в живых, а потому их очень уважают. Сбежать у тебя не выйдет, на тебе явно печать подавления да и мокутон не облегчает задачу. Советую говорить что это правда, — ну прекрасно, теперь ещё и врать должен. — Ну если не хочешь, можешь просто не пытаться оправдаться, лишь посмешищем себя выставишь, — ну это уже звучит лучше. — А можешь рассказать про Узумаки, думаю ты всяко больше моего поколения знаешь, — он отводит взгляд и какое-то время смотрит в сторону на остров который мы проплываем. — Да никто про них ничего не знает. В те времена войны были обычным делом, а потому клан что пугал просто своим существованием заставил несколько деревень объединиться и использовать своих хвостатых. Коноха и песок только не участвовали вроде, ну а как понимаешь, где хвостатые, там и разрушения. Ничего от Узумаки не осталось кроме нескольких представителей что смогли сбежать, сейчас думаю ты последний, — ужасная судьба. — Если говорить об остальных кланах, так и их тоже почти не осталось, лишь те кто обособились от скрытых деревень ещё существуют, а те кто этого не сделали либо оказались вырезаны, зачастую своими сожителями, как ваши Учихи, либо просто растворились в простом народе. Ладно, мы прибываем, лучше отсюда молчать, — увидев мой кивок он перевёл взгляд вперёд, а я откинулся на одну из решёток клетки.***
Тюрьма в которую нас доставили выглядит скорее как замок, чем место содержания преступников. — Слушать внимательно, сейчас с вами будет говорить хозяин замка, господин Муи, — какой-то толстяк в вероятно офицерской одежде видимо начал речь за мгновение до того как меня занесли внутрь. Мужчина в красной форме и с длинными чёрными волосами спокойно вышел вперёд, видимо это он Муи. — Я начальник этой тюрьмы. То что вас сюда отправили говорит о том что вы полностью утратили доверие соотечественников, — за его спиной остались толстяк и пятеро рядовых солдат, по бокам от меня кроме ещё четырёх преступников в таких же кругах как и моя клетка стояло в общем шесть стражей. — Из этого следует что никакой ценности ваша жизнь не имеет, — как же хочется сейчас крикнуть что меня подставили, но мне не поверят, да и совет лодочника звучит в голове. Какой-то парень в бандане наблюдает за мной, вероятно в других деревнях я известен, надеюсь репутация у меня там лучше чем в Конохе. — Если вы считаете что вас подставили, то советую не пытаться что-то здесь доказывать, нам поручено только одно, не выпускать не единого шиноби который сюда попал, а какие у кого обстоятельства нас не интересует, — короче "нам на вас плевать, как и тем кто вас сюда отправил". А его фраза про то что никого выпускать не собираются вероятно является причиной пожелания удачи тем стариком. — Сейчас на вас всех будут установлены оковы небес, печать лишающая свободы и причина по которой тюрьма доверена в руки моего клана. После того как она окажется на вас, выйти отсюда вы сможете только в двух случаях, либо из вашей деревни придёт приказ об освобождении, либо вы перестанете быть узниками в результате смерти, — а когда приводят по одному преступнику они проводят туже речь? Сомневаюсь что в такую тюрьму каждый день доставляют по пять человек. Улыбка сама на лицо проситься при мыслях о том, как такое представление устраивают для одного человека. — Прошу вас выстроится в очередь, начиная, — толстяк опять вышел в перёд и начал нас осматриваться. — С тебя, улыбающегося в клетке. Очень надеюсь узнать, что тебя так рассмешило, — я всё ещё прижат спиной к решётке, видимо ему не очень нравиться моё отношение к заключению здесь. — Да я вот тут подумал, вам же не каждый день по пять человек доставляют. Вы для одного человека так же устраиваете такое представление? — несколько приведённых со мной тоже улыбнулась на этот вопрос. — А когда по несколько партий в день? Вам ещё не надоело? — единственный стоящий слева от меня заключённый всё же засмеялся. — Я рад, что ты относишься к своему заключению здесь как к шутке, — пока я говорил мою клетку поставили напротив этого Муи, который и заговорил со мной. — Заключённых сюда доставляют группами, в строго определённые дни. Каттон, оковы небес, — вместе с последней печатью один из переносящих меня сорвал с клетки бумажку и та пропала, а я ничего не успев сделать получил ладонью по рёбрам. Больно, и чакра стала непослушной. — Пользоваться чакрой вы не сможете, — пока я расстёгивал мастерку и осматривал торс, на котором появились красные узоры, похожие на пояса тех фриков что несколько лет назад утащили Саске к Орочимару.***
Остальные привезённые со мной преступники не сопротивлялись установке печати, вероятно со мной были осторожны из-за клетки. Дальше нас повели через двор, две огромные площадки, одна из которых имеет какой-то замысловатый узор на земле. Толстяк всё продолжал говорить, что мы отсюда уже не выйдем, а дойдя до помещения с камерами начал говорить что нам тут рады, причём сарказм в его словах был слишком явным, ну а ещё сказал нам не надеяться что-либо пронести, ведь он ничего не пропустит, будто у меня что-то осталось кроме одежды. — Слушай, а ты за что сидишь? — пока мы ждали обыска со мной заговорил один из заключённых, больше похожий на бандита, нежели шиноби. — Да не важно, — тот пацан в бандане услышав вопрос открыл глаза и наблюдал за нами. — Я вот за то что провалил задание. Отправили деревню вырезать под корень, как полагается, — сопровождая свою речь размахиванием рук этот бандит зачем-то решил рассказать мне это. — Да вот только я расчувствовался что-то, и одного пацанёнка отпустил, ну пожалел тобиш. А в деревни узнали. — И что, им не понравилось? — А ты сам то откуда будешь? — я что, что-то не то спросил? — Из скрытого листа, — моё ответ был больше похож на бубнёж, да и плевать. — Похоже у вас там совсем вольница, раз оттуда такой наивняк идёт, — смотря на меня с улыбкой и потирая подбородок он решил оскорбить мою деревню. — И что со мной не так? — Ниндзя выполняет миссию которую ему даёт глава деревни, хотя соплежуям из листа не понять. — Да что ты знаешь? Думаешь я тут с тобой сидеть буду? Сбегу и наваляю тому кто меня подставил, — я не смог сдержаться и почти начал драку с этим бандитом, когда пацан в бондане положил руку мне на плечо. — Лучше бы тебе остыть, — скидываю его руку и оборачиваюсь. — А тебе чего надо? — сейчас стоя лицом к нему он кажется каким-то хрупким, что подчёркивают его белые волосы. — Он всё правильно всё говорит. А в замок Ходзуки попадает такой народ, что уже не может свои преступления списать на деревню. Вор — значит вор, убийца — значит убийца. И ни у кого уже нет оправданий, — ещё мне лекции преступники не читали. — Да не нужны мне оправдания, — на мой ответ он тупо уставился на меня. — Ты в бандане, сюда, — охранник дальше по коридору. — Если ты обнаружил себя на дне ямы, прекрати её копать, — и что это должно значить. Вот только спрашивать я его не собираюсь. — Ну ты это, присаживайся, — слово взял тот мужик с которым я поссорился. Стоять назло ему я не собираюсь, а потому сажусь обратно. — Вот ты говоришь что тебя подставили. У тебя в деревне хоть кто-то был, кто тебя защищал? Члены твоей команды там? Те кто обязан тебе жизнью? — хочется возразить, но нечем. — Что, совсем никого? Ну значит хорошо, что сюда попал. Если там тебе не рады, то не проще расслабиться и жить без заданий тут? Кормить будут? Будут. Свобода будет? Относительная, но будет, а много ли ещё тебе надо? Новых знакомых ты и тут заведёшь, — сомневаюсь что всё так просто, но... Не знаю. — В оранжевом, заходи, — кабинет в котором нас будут обыскивать наконец открыли. — Ты подумай над этим. Может не таким наивным станешь.