Парень-призрак.

Вы слышали когда-нибудь тиканье рядом, когда можете с уверенностью сказать, что рядом нет механических часов? Тик-так, Тик-так.. — Они-чан, все в порядке?.. Я со стеклянными глазами посмотрел на свою сестру и сжал две руки в один кулак, образуя хруст. — Да, все в порядке. Просто пытаюсь влиться в Героя нашего нового спектакля. Саки легонько с грустными глазами кивает, показывая, что все поняла. Она делает вид, что поняла меня и поверила в мои слова. Тик-так, Тик-так... Я слышу тиканье часов в моих ушах. Тиннитус.. Уже вторая неделя, как я страдаю тиннитусом. Если скоро так продолжиться, то я могу еще и нервный срыв заполучить. Тик-так, Тик-так.. Зачем... Зачем ты это сделал? Я из-за тебя теперь страдаю, козел. — Они-чан, ты всегда мне можешь рассказать все, что тебя тревожит.. Я тоже хочу теперь тебе помочь. — Спасибо, сестра, но я и вправду в порядке. У звезды не должно быть личных проблем, личной жизни. У звезды не должно быть стеклянных, пустых глаз. У звезды не должны трястись руки. Звезда не должна терять сознание. Как же.. Это сложно. Тик-так, Тик-так... Я стою с ножом на пустой кухне уже десять минут..что дальше по расписанию? Две таблетки утром, или в обед? А какой сейчас день? Часов висящих на стене раньше теперь нет. Нет раздражающего тиканья, которого я не выношу. День сурка. Любой выходной теперь похож на этот. Я ложусь в кровать и расчесываю до крови тонкие линии татуировки под ключицей. К вечеру действие таблеток попускает, и получается подумать. Поработать. Занять руки рутиной. Протереть пыль с поверхностей. . Слишком мозолит глаза когда проходишь мимо пыльных мест.. На себя в зеркало посмотреть сил не хватает. Припухшие от слез глаза, царапины от кошмаров. Близкие и друзья не хотят, чтобы я сидел в одиночестве в своей комнате. Только, сегодня получилось это сделать. Просто посидеть, молча втыкая в пустоту, как будто чудо может просто произойти. Как будто Камиширо Руи может просто появится из воздуха, сесть рядом и взять бумажки со сценарием в руки. Только вот, чудеса бывают только в сказках. В комнате пусто – вспоминается время с начальной школы, когда сестра была в больнице, а родители на работе. Я уходил из дома один, приходил обратно один, ел один, ложился спать один и так по-новому. Я теперь редко отвечаю на сообщения и звонки, занимаясь чем угодно, кроме разговоров. Больше не хочется. Когда ты тень от себя, то и сказать становится нечего. В школе и на сцене легче. Гораздо. Я беру себя в руки. Умываю лицо ледяной водой и улыбаюсь во все зубы, пока лицо не заклинивает. Они разговаривали о постановках, о делах. Перекидывались ничего не значащими дежурными фразами, как будто бы мир рухнет если вести себя как обычно. Как было «до». И им всегда было не некомфортно. Никто не чувствует себя не своим и на месте. Когда они при обнимались для фото, у Тенмы невыносимо жгло под ключицей и чесался нос. Каждый раз, когда он нервничает. Глаза у Руи — глубокие, яркие, янтарные. Смотрят — сложные. Ничего не ясно, кроме того что светловолосый предпочел бы утопление в лаве такой степенной жизни. Знает, что Камиширо хмурится когда смотрит в спину бывшего друга. Хмурится и трет ключицу пока не задавит до синяка. Врачи говорят — отпущу. Пройдет. Только вот терапия больше не работает, и я чувствую, как туго сжимает невидимая рука кровоточащее сердце. Фиолетоволосый всегда быстро уходил. Никогда не оставался дольше положенного, чтобы отметить очередную постановку. Крупную, мелкую, без разницы. Вчерашние выпускники не упускают ни единой возможности покутить. Я тактично не прикасаюсь к алкоголю. Нельзя. Он не любил, когда я выпью. Сейчас бы его место заняла обеспокоенная Саки, но я больше синяка. На этот раз — из-за таблеток. Они плохо влияют на концентрацию, зато отлично притупляют сосущее чувство пустоты где-то под легкими. От сочувствующих взглядов сводит скулы. Еще хуже — от осуждающих. Не все принимают такой выбор. Не все понимают, почему это вообще началось однажды. Камиширо Руи нет уже полгода. Зачем.. Он прыгнул под железный переезд?