how Endeavor accidentally became the 2A class dad

      Для него становится дикой неожиданностью, когда он осознает одну вещь. Это застает его врасплох, и он несколько раз моргает, когда внезапное понимание вырывается на передний план его сознания, вытесняя все остальные мысли.       Каким-то образом это произошло в последние несколько месяцев продолжающейся войны.       Он может четко назвать момент, после которого все, как снежный ком, привело его сюда. Что ж, оглядываясь назад…       Каминари Денки.       Все началось с него.       Энджи бродит по коридорам одного из зданий временного размещения беженцев. Уже поздно, и никто в здравом уме не должен бодрствовать в такое время, включая его самого; особенно после двенадцатичасого патруля, с которого он только что вернулся. Но он не может уснуть.       То, что изначально планировалось как успокаивающая прогулка, оборачивается тем, что он с любопытством следует за шипящим звуком боли.       Он натыкается на одноклассника Шото, того, что с электрической причудой, — Каминари Денки, — свернувшегося калачиком в темном углу. Тот сгорбился над дымящейся игровой консолью, размахивая при этом рукой.       — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Энджи, выходя из-за угла и всматриваясь в светловолосого подростка.       — Ау, ах, э-э, — хрипит Каминари. Он взволнованно поднимается на ноги, испуганно моргая при виде Энджи, нависшего над ним в темном коридоре. Игровая приставка с грохотом падает на пол, отдавая эхом в пустом помещении. Поморщившись, Каминари наклоняется и поднимает консоль дрожащей рукой.       Энджи молча ждет, пока подросток совладает со своими эмоциями.       — Эм, простите, Старатель-сан, я… э-э, не мог уснуть, — наконец выдает Каминари виноватым тоном.       Приподняв одну бровь, Энджи скрещивает руки на груди и опускает взгляд на дымящуюся игровую консоль в руке Каминари.       — А это?       — Э-э, это… ну, это моя Свитч,но я, эх, нечаянно поджарил ее… опять, — вздыхает Каминари, опуская плечи.       Парень выглядит измученным. Энджи помнит его со времен Спортивного Фестиваля; он хмурится из-за диссонанса поведения и внешнего вида подростка. Этот ребенок был необузданным и полным энергии. Этот ребенок повидал слишком много для своего возраста.       — Каминари, верно? Геройское имя — Электрозума?       Заикаясь, Каминари быстро кивает головой.       — Ах, да, э-э, сэр.       — Я провожу тебя обратно в общежитие. Тебе следует постараться немного поспать перед утренней перекличкой, — говорит Энджи, стараясь держать тихий и спокойный тон.       Каминари сглатывает и кивает. Он следует за Энджи из временного жилого блока, и они вместе пересекают гравийную дорогу, ведущую от кампуса UA к общежитиям.       Прежде чем зайти внутрь, Каминари бросает свою приставку в ближайших бак для технических отходов, чтобы специалисты Поддержки разобрали ее на любые пригодные для военных целей детали.       — Спасибо, что проводили меня обратно, сэр, — тихо говорит Каминари. Он засовывает свои руки в карманы и, развернувшись, входит в общежитие, ссутулив плечи.       Энджи сжимает челюсти и смотрит на сломанную консоль, лежащую поверх кучи другой электроники. Он понятия не имеет, что им движет, когда достает приставку из бака и забирает с собой в здание своего агентства за пределами UA. Специалист Поддержки, которого он находит в лаборатории, бросает взгляд на сгоревшую Свитч и пожимает плечами.       — Ага, мне понадобится около часа, чтобы починить ее, а что?       — Если у тебя будет на это время, я был бы признателен, — вместо ответа говорит Энджи, игнорируя вопрос. Он замечает пару защитных перчаток, лежащих в коробке в углу лаборатории.       Незадолго до обеда техник кладет ему на стол починенную приставку вместе с парой защитных перчаток, которые Энджи попросил вдобавок.       — Было несложно. Вроде как оказалось приятным перерывом между возней с предметами поддержки, — вставляет парень.       — Хм. Спасибо. Если ты слишком загружен в лаборатории…       Техник качает головой и пожимает плечами.       — Не, просто приятно, что я смог помочь, понимаешь?       Энджи понимает.       Он упаковывает приставку вместе с защитными перчатками и отдает их Айзаве, чтобы тот передал Каминари. Айзава не говорит ни слова, лишь приподнимает бровь при виде коробки, которую протягивает Энджи.       Днем позже Энджи замечает Каминари Денки, сидящего под деревом возле общежития с некоторыми из своих одноклассников. Он улыбается от уха до уха; на его руках перчатки, когда он показывает что-то друзьям на своей консоли.       Три ночи спустя Энджи обнаруживает, что бродит по другому зданию временного размещения, проклиная свою бессонницу, снова не в силах заснуть.       Он замечает яркую вспышку в конце коридора, и когда настигает угла — натыкается на поджидающего его Каминари Денки.       — Ага! Я знал, что в конце концов найду вас, сэр.       — Ты знаешь, где я живу, Каминари, — мягко отвечает Энджи, наблюдая, как парень поднимается с пола.       — Ну, да, но, э-э, это неловко, — говорит Каминари, как будто этот самый момент нельзя приписать к числу неловких.       — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Энджи. Он поворачивается и жестом приглашает подростка следовать за ним обратно в общежитие.       Каминари пинает случайный камешек на гравийной дороге и пожимает плечами.       — Не мог уснуть. Подумал, может и вы тоже, так что…       Энджи качает головой, ущипнув себя за переносицу.       — Иди спать, Каминари.       — Да, это и собираюсь, но, эм-м… спасибо, ну, что починили мою приставку. И за перчатки тоже. Вы не так уж и плох, как все говорят… — Каминари замолкает и вздрагивает, услышав свои собственные слова.       Энджи вздыхает.       — Иди спать, — повторяет он.       Подросток кивает и направляется в сторону своего общежития. В последний момент он оборачивается и показывает Энджи большие пальцы вверх.       — Спасибо, Номер Один!       Энджи полагал, что на этом все и закончится. Но затем он снова и снова находит Каминари посреди коридоров в три часа ночи, снова и снова сопровождая его обратно в общажный кампус. По крайней мере, пацан выглядит менее усталым.       И по какой-то необъяснимой причине общение с подростком в три часа ночи так сильно выматывает его, что после Энджи удается вернуться в свою постель и поспать пару часов перед очередным патрулем или собранием.       Итак, Каминари Денки — это начало, но не конец.       Следующий, как ни странно — Бакуго Кацуки.       Энджи как никто другой знаком с последствиями чрезмерного использования своей причуды. Он вдоль и поперек знает признаки, сопутствующие повреждениям, вызванных причудой… особенно, связанной с огнем. И он также знаком с сигналами, указывающими на то, что кто-то пытается скрыть физическую боль.       Бакуго Кацуки столь же взрывной, как и его причуда, но когда дело доходит до боли — он тихо стискивает зубы.       Энджи и это знает не понаслышке. У них с Бакуго не только схожие причуды, но и характеры.       Нет ни единой вероятности, чтобы Энджи не заметил болезненные сигналы, которые подросток старается скрыть после одного из жестких патрулей с помощниками агентства Старателя.       Пацан, возможно, смог бы утаить это от своих семпаев, но явно не от Энджи.       Однако сказать это Бакуго напрямую было бы катастрофой. Энджи знает это по собственному прошлому. Он терпеть не мог, когда кто-то указывал на его раны, и именно поэтому он привык заботиться о себе сам, подавляя боль до тех пор, пока не представится возможность посетить врача.       Может, именно это и является главным отличием между ними. У Энджи за плечами опыт и здравый смысл, что подсказывают ему, когда стоит обратиться за помощью.       Бакуго же, в свою очередь, молод, неопытен и чертовски упрям. Ему смогут оказать медицинскую помощь только в том случае, если его, орущего, приволокут за ноги. Или без сознания.       Энджи ждет, пока его помощники покинут раздевалку, прежде чем подойти к своему бывшему стажеру. Война не щадит никого, включая этих детей: видеть их на передовой в таком юном возрасте чертовски больно.       Видеть, как они стараются не отставать от старших напарников, скрывая собственные повреждения, еще хуже.       Он входит в раздевалку как раз в тот момент, когда Бакуго пытается натянуть свою форменную кофту UA. Бросая ему небольшую баночку, Энджи жестом предлагает подростку сесть на скамейку.       — А? — ворчит Бакуго, без проблем ловя предмет на лету. Он морщится, когда касается его травмированной ладонью.       — Так я и думал, — отвечает Энджи. Он снова жестом просит Бакуго сесть. — Сядь, покажи мне свои руки.       — Тц, все в норме. Сейчас зима, и мне нужно больше времени, чтобы разогреться, — тихо рычит Бакуго. Однако он не пытается уйти, и это хорошо, потому что Энджи и правда не горит желанием тащить гремлина в медблок через три лестничных пролета.       Он пристально смотрит на подростка, не произнося ни слова, пока тот раздраженно не садится на скамейку.       Бакуго свирепо пялится в ответ, но в конце концов протягивает руки ладонями вверх. Они покрасневшие и потресканные… как от чрезмерного использования причуды, так и от морозного уличного воздуха.       Сев на скамейку рядом, Энджи открывает баночку с мазью и берет немного средства на палец, после втирая его в открытые ладони Бакуго. Он игнорирует тот факт, что подросток пытается отстраниться. Это бесполезно. Энджи намного сильнее.       — Используй дважды в день: утром и на ночь. Если боль усилится — скажи мне, — указывает Энджи, закручивая крышку и протягивая баночку Бакуго.       Тот скалится, поморщившись.       — С хера ли я тебе должен говорить? Я в норме. Мне не нужно…       — Ты далек от нормы и да, тебе это нужно. Не позволяй гордости разрушить свое геройское будущее, Бакуго. Я был на твоем месте. Принятие помощи это не слабость, особенно когда речь идет о твоем здоровье.       Бакуго на мгновение колеблется, но в итоге замолкает. Он хмурится, глядя куда-то в сторону, пока обдумывает слова Энджи, а затем натянуто кивает.       — Хорошо, я скажу тебе, — бормочет он, засовывая мазь в рюкзак, прежде чем перекинуть его через плечо.       — Договорились. Я отведу тебя обратно в UA, — говорит Энджи.       Четыре дня спустя Энджи поднимает взгляд и видит, как Бакуго топает в его кабинет. Энджи оставил свою дверь открытой, поэтому, очевидно, тот воспринял это как приглашение. Он наблюдает, как подросток пересекает комнату, останавливаясь перед рабочим столом Энджи. Руки Бакуго спрятаны глубоко в карманах, а челюсти плотно сжаты.       Приподняв бровь, Энджи терпеливо ожидает.       — Та мазь… помогла. Так что спасибо. — Выражение лица Бакуго слегка дрожит, и тот разворачивается, молниеносно покидая кабинет Энджи.       Энджи удается найти поставщика данной мази в небольшом магазинчике, который каким-то образом уцелел от разрушения в нынешнее военное время. Он покупает три баночки и оставляет их в шкафчике Бакуго.       В следующий раз, когда подросток получает несерьезную рану, он идет прямиком к Энджи. На этот раз — запястье. Энджи повидал немало сломанных и вывихнутых запястий. Эта травма незначительна по сравнению с предыдущей, но в любом случае рано или поздно даст о себе знать.       Он перевязывает запястье Бакуго, используя ситуацию, чтобы научить того распознавать признаки перелома, а затем сопровождает подростка в медблок для быстрого осмотра. Дежурный врач заверяет их обоих, что все в порядке, но необходим отдых и немного льда, а также никаких перенапряжений.       Стоит им покинуть медблок, как плечи Бакуго малость расслабляются.       — Спасибо, старик, — бормочет он.       Энджи отмахивается от благодарности, но подросток продолжает:       — Я, блять, ненавижу врачей, — выпаливает он. — Ребенок с причудой взрыва? Они проверяют твои возможности до посинения.       А, так дело не только в гордости. Энджи понимает, к чему ведет Бакуго. Он и сам был ребенком, владеющим огненной причудой, причем сильной.       — Предложение остается в силе, — говорит он. — Если поранишься, можешь сказать об этом мне.       — Тц, ага, забились.       После признания Бакуго, тот время от времени приходит к Энджи после патрулирования. Чаще всего с небольшими травмами, — порезами или царапинами, которые требовалось промыть и обработать, — в других же случаях была необходима медицинская помощь специалиста.       Каждый раз Энджи учит его основам оказания первой помощи. Бакуго больше ни разу не благодарит его, хотя Энджи это и не нужно. Он всего лишь бывший герой Номер Один, который пытается сохранить людям жизнь и остановить эту чертову войну. Он также пытается быть достойным лидером. И это означает заботу о своих подчиненных… даже если они слишком молоды, чтобы быть в центре всего этого хаоса.       Каминари и Бакуго — исключения, говорит он себе.       Но это не так. Ненадолго.       Через два дня после разговора с Бакуго, Энджи проходит мимо одного из тренировочных кампусов UA. Что-то заставляет его остановиться.       Несколько одноклассников Шото тренируются внутри. Оборудование знавало лучшие времена, это видно невооруженным взглядом. С притоком героев, их напарников и гражданских, живущих в UA, у любого есть доступ практически ко всему.       Износ растет без замедления.       UA явно не может закупить новое оборудование. Система доставки рухнула так же быстро, как и все социально необходимое обществу после падения HPSC.       Энджи заходит в помещение, не спуская глаз с парня с множеством рук. Если он правильно помнит — его зовут Шоджи. Он занимается на кабельном тренажере, но техника оснащена лишь двумя тросами. Очевидное ограничение, учитывая, сколько рук Шоджи может тренировать одновременно.       Не говоря уже о том, что тренажер давно изжил свое.       — Эй, Старатель-сан. Вам нужен тренажерный зал?       Энджи оглядывается и замечает машущего ему мальчишку с ярко-красными волосами. Это тот самый парень с причудой отвердевания — Красный Бунтарь. Киришима Эйджиро. Жирножвач постоянно высоко отзывается о своем бывшем стажере. Он сыграл ключевую роль в поддержании спокойствия на улицах во время патрулирования, а также зачистке новых маршрутов Жирножвача от злодеев.       Гражданским, похоже, он тоже нравится.       Качая головой, Энджи указывает на скамью для жима, с которой только что встал подросток. В обивке огромная дыра; нескольких блинов для штанги и вовсе не хватает.       — Все оборудование такое?       Киришима оглядывается и пожимает плечами.       — Не, только в этом помещении. Но это все, к чему у нас сейчас есть доступ, так что ничего страшного.       Нет.       Эти дети проводят столько же времени, патрулируя улицы, сколько и герои и их напарники, которые в данный момент находятся в UA. Они заслуживают наилучшее оборудование и снаряжение, что… достать будет непросто, учитывая нынешнюю военную ситуацию.       Энджи хмурится, и Киришима нервно переминается с ноги на ногу.       — Э-э… вы с порядке, Старатель-сан?       — В норме. Сколько вас тренируется в этом зале?       Киришима сразу же оживляется, лучезарно улыбаясь.       — Весь 1А, э-эм, 2А, простите. Раньше мы пользовались тренажеркой в северной части кампуса, но ее переоборудовали под квартиры для героев. Им так ближе, поэтому теперь мы здесь.       — Понятно, — отвечает Энджи, а затем жестом предлагает Киришиме вернуться к своей тренировке. Подросток кивает, а затем замирает на месте, какое-то мгновение разглядывая Энджи.       — Э-эм…       Энджи может сказать лишь по одному его виду, что ему до смерти хочется задать вопрос. Но о чем — он понятия не имеет. Что ж, лучше не томить.       — В чем дело?       — Э-э, ну, если бы я хотел накачать такие же мышцы, как у вас… что мне нужно для этого делать? Я начал изучать эту тему до… всего этого, но, эм… — Киришима замолкает, подавлено отводя взгляд.       — У тебя должен быть диетолог и тренер, — начинает Энджи. Киришима все еще выглядит слегка удрученным, но понимающе кивает. Почему у Энджи такое ощущение, будто он только что пнул щенка?       Скрестив руки на груди, Энджи смотрит сквозь Киришиму, стараясь не вглядываться в выражение лица подростка.       — Я пришлю тебе кое-какие материалы для ознакомления. И свой распорядок дня.       Энджи уверен, что палящее солнце в данный момент показалось бы ему менее ярким, нежели Киришима.       — Оу, вау, спасибо, Старатель-сан. Было бы потрясающе! — Киришима благодарит его еще трижды, прежде чем, наконец, бежит обратно к скамье.       На следующий день, когда Энджи добирается до своего офиса, решение принято. Для начала ему удается собрать воедино всю необходимую для Киришимы информацию. Затем он делает пару звонков кое-кому из своих напарников, а также в агентство Жирножвача.       После изнурительного шестичасового патрулирования, когда солнце опускается за горизонт, Энджи возвращается в UA. Он проходит мимо тренировочного зала, которым пользуется класс 2А, и слышит пронзительный смех вперемешку с разговорами.       Энджи держится в стороне, не выходя на свет, чтобы найти угол, откуда сможет незаметно заглянуть внутрь помещения.       Все ученики 2А находятся внутри, рассматривая новое оборудование.       Оно не совсем новое. Бóльшая часть из почившего спортзала агентства Старателя. Другая часть подарена Жирножвачем.       Например, кабельный тренажер с восемью различными тросами для тех, чья причуда включает в себя множество рук или других конечностей. И очень удобная для использования скамья для жима с прочной обивкой и всеми весами. Одна сторона зала использована под высококачественные беговые дорожки, а остальные — разнообразное спортивное оборудование.       Энджи нужно будет позвонить своим напарникам и Жирножвачу, когда те вернутся с патрулирования днем, чтобы поблагодарить их за перенос всего этого.       Он поворачивается, чтобы направиться обратно в кампус, а затем в свое временное жилье, как раз в тот момент, когда замечает несущегося к нему Киришиму: запыхавшегося, но с улыбкой от уха до уха.       — Старатель-сан… — Пацан пытается отдышаться; его глаза ярко блестят в тусклом свете уличных фонарей. Он указывает на тренажерный зал, из которого только что выбежал, а затем — на Энджи. — Ваши напарники притащили все это сегодня. Они сказали, что вы попросили их об этом…       Предоставьте напарникам Энджи поговорить с Киришимой… конечно, сложно не заговорить с этим ребенком.       Энджи пожимает плечами, снова поворачиваясь, чтобы уйти, но Киришима выпрыгивает прямо перед ним.       — Спасибо, сэр, — говорит он с поклоном.       Это не то, за что ребенок хоть отдаленно должен быть благодарен. Энджи прочищает горло и снова отмахивается от благодарности. Затем он внезапно вспоминает, что у него есть кое-что еще для Киришимы.       — Не нужно никаких благодарностей. Вы сражаетесь так же упорно, как и все остальные. Вы заслуживаете лучшее оборудование для тренировок. Вот, — говорит он, доставая папку из своего портфеля и протягивая ее подростку. — Почитай. Если будут вопросы, можешь задавать.       Глаза Киришимы взволнованно округляются. Он осторожно забирает папку у Энджи и широко улыбается.       — Денки был прав. Вау, спасибо, сэр!       Денки был прав насчет чего?       Энджи, вероятно, должен был понять, что происходит прямо тогда, на том самом месте.       Но этого не случилось.       Так что, когда Ашидо однажды днем подходит к нему совершенно грустная и подавленная, Энджи на сто десять процентов застигнут врасплох. Он никогда раньше даже не разговаривал с этой девчонкой, но вот она, вальсирует прямиком к нему в одном из импровизированных кафетериев кампуса под открытым небом.       Никто никогда не подходит к нему первым… ну, кроме Ястреба, который, по-видимому, невосприимчив к недостаткам личности Энджи.       Девушка садится на пустой стул рядом с ним, и Энджи искоса смотрит на нее, откладывая палочки для еды.       — Я могу тебе чем-нибудь помочь, Ашидо?       Она оживляется, как только Энджи обращается к ней.       — О, чувак, Денки был чертовски прав! Вы нас всех по именам знаете, да?       Энджи абсолютно точно в замешательстве.       — Что?       Ашидо отмахивается от его растерянности, излагая первоначальную причину, по которой села рядом с ним:       — Я хотела спросить, может быть, вы могли бы мне помочь, Старатель, э-э, сан?       — Помочь тебе с чем?       — Ну, я старалась как можно активнее участвовать во всех этих военных действиях, но мои тренировки зашли в тупик. И у меня на самом деле осталось не так уж и много геройских связей… а Кири сказал, что вы помогли ему, указав правильное направление в его тренировках, так что…       Она смотрит вниз на свои руки, которые в данный момент цепляются за яркие леггинсы, обтягивающие ее бедра.       Сегодня у Энджи единственный выходной, вероятно, на ближайшие три недели. Вбивая Бакуго в голову, как важно заботиться о себе, он сам же и игнорирует собственный совет.       Очевидно, работа 24/7 на протяжении четырех недель вредит его здоровью. Исцеляющая Девочка настоятельно потребовала, чтобы он взял полноценный выходной: никакой геройской работы, никаких тренировок, вообще никаких мыслей о войне.       Ашидо ерзает на стуле рядом с ним, буквально олицетворяя разочарование. Если Энджи правильно помнит, она раньше стажировалась у Йороймуши,который ушел в отставку в начале войны. Что ж, это объясняет, почему она пришла за помощью к другому герою. Хотя не совсем понятно, почему она выбрала именно Энджи.       У него не самый располагающий внешний вид (и ему это нравится).       Ну, формально, это не работа. Он не сражается со злодеями и не выискивает Деку на улицах часами напролет. Он просто внимательно слушает, вот и все.       — Твоя причуда — Кислота, верно?       Ашидо подпрыгивает на своем месте и быстро кивает.       — Да, сэр.       — Расскажи мне о ней поподробнее, — просит Энджи.       Девушка объясняет способности своей причуды и различные геройские приемы, а также ограничения. Энджи может сказать, что та в состоянии постоять за себя как в ближнем бою, так и на дальних дистанциях. Она кажется вполне способной к обучению.       — Так что, как видите, я кое-что умею, но у меня ощущение, что этого недостаточно…       Он уже слышал эти слова прежде. Он до сих пор слышит, как Жжение говорит ему то же самое пять лет назад. За исключением того, что она буквально прорычала их от собственного отчаяния, сжигая тренировочный манекен дотла, но суть одна и та же.       Эта мысль наталкивает его на идею. Жжение взяла на себя большую ответственность, став помощником в его агентстве. Война, несомненно, также не дает ей расслабиться, но она все жаловалась, что чего-то не хватает.       И хотя у них с Ашидо совершенно разные причуды, они достаточно похожи нравом, чтобы Ашидо смогла чему-то у нее научиться. И руководство над подопечным могло бы помочь Жжению заполнить недостающие пробелы в ее геройской работе.       Энджи достает свой телефон, пока Ашидо смотрит на него с любопытством и замешательством одновременно. Пара коротких сообщений Жжению, и все улажено. Энджи не лучший специалист по анализу эмоций через текстовые сообщения, но он полагает, что «ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА, БОСС!» означает, что Жжение счастлива взять на себя роль наставника Ашидо.       — Хорошо. У тебя есть два варианта. Первый: ты продолжаешь самостоятельно тренировать и исследовать свою причуду, попросив помощи у твоих учителей здесь, в кампусе. Или второй: ты можешь неофициально стажироваться у Жжения, — заявляет Энджи.       Глаза Ашидо расширяются до размера блюдца. Блестят они тоже примерно идентично.       Это ужасные варианты? Энджи и правда не хочет сейчас иметь дело с плачущим подростком.       Затем Ашидо взволнованно хлопает в ладоши и быстро моргает.       — Я могу работать с Жжением?       — Да. Она уже согласилась. Очевидно, что на время войны программа стажировок приостановлена, но у вас будут те же условия. Совместное патрулирование, тренировки. Будешь учиться у нее. Ее способности чем-то схожи с твоими, так что я вижу в этом пользу…       — Спасибо, спасибо, спасибо! Я думала, что после того, как Муша ушел в отставку и началась война, у меня больше никогда не будет шанса выйти на улицы! — тараторит Ашидо, в волнении хватая Энджи за руку.       Энджи в растерянности моргает, но девушка продолжает пребывать в блаженном неведении к его собственному замешательству.       — Ками и Кири точно были правы. Вы словно… большой рычащий лев снаружи, но плюшевый мишка внутри!       — Прошу прощения?       Ашидо вскакивает со стула и лучезарно улыбается.       — Спасибо большое, Старатель-сан! Очень ценю вашу помощь! Приятного вам обеда! — говорит девушка, прежде чем разворачивается на каблуках и выбегает из кафетерия.       Она проносится прямо мимо Ястреба, который выглядит чересчур удивленным.       Энджи берет свои палочки для еды и возобновляет обед, и это, конечно же, означает, что Ястреб не упустит возможности занять место рядом с ним, которое только что освободила Ашидо.       — Итак, слухи верны, — говорит он вместо приветствия.       — Прошу прощения? — повторяет Энджи уже во второй раз за день.       Ястреб подмигивает ему; наполовину отросшие крылья трепещут за его спиной.       — Ходят слухи, что ты коллекционируешь детей 2А класса.       — Однозначно нет.       Ястреб скептически косится на Энджи в ответ, и тот вздыхает.       — Я просто помог парочке из них по всякой мелочи, вот и все. Я не… коллекционирую детей. Мои собственные дети меня едва выносят, мне определенно не нужно добавлять масла в огонь.       Ястреб хмурится на его слова, наполовину занятый пережевыванием якитори и наполовину — сверлением Энджи взглядом.       — Не недооценивай себя, здоровяк.       Энджи действительно нужно держать свою семейную драму подальше от любопытного Ястреба. Птичка, кажется, всегда находится где-то между, пытаясь утешить Энджи, когда сам он чертовски хорошо знает, что ситуация такова, какова есть только из-за его собственных действий. Ему не нужна жалость или неуместное сочувствие от Ястреба.       К счастью, тот решает отойти от темы и указывает большим пальцем через свое плечо.       — Ну, если отбросить слухи, то я видел выражение лица Пинки, когда она только зашла, а затем — после разговора с тобой. Что бы ты ни сделал, это не было незначительным.       Закатив глаза, Энджи игнорирует намек Ястреба.       — С сегодняшнего дня она будет стажироваться вместе с Жжением, вот и все.       Он слышит, как Ястреб бормочет себе под нос скептическое «вот и все», но не успевает вставить и слова, прежде чем птичка перестает ковырять свою шпажку якитори и облокачивается локтем на столешницу, подпирая подбородок рукой (что очень напоминает их первый совместный обед в Фукуоке).       — Будь осторожен, Старатель. Твоя репутация сдержанности под угрозой. Такими темпами ты можешь реально начать нравиться людям, — говорит Ястреб.       — Сомневаюсь, — ворчит Энджи в ответ.       Ястреб ухмыляется.       — Я только рад пополнению фан-клуба Старателя, пока ты помнишь, что я твой фанат номер один, Номер Один, — отвечает он.       На этот раз… сказанное им отличается. Тон Ястреба низкий и плавный, что вызывает у Энджи дрожь по спине и слабый румянец на щеках. Он быстро скрывает это пламенем и коротко рявкает «Ястреб!», что Ястреба только смешит.       После того, как раздражающую птичку отзывают на какую-то встречу, Энджи обдумывает его слова.       Он коллекционирует детей 2А класса?       Нет. Это не так. Это просто глупые сплетни.       Только вот он ошибается.