История одного немца.

Меня зовут Йозеф, Йозеф Хартманн. Я родился в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году в Восточном Берлине, ГДР, а сейчас мне шестнадцать лет. Я и мои славные родители жили очень хорошо в нашей маленькой квартирке. Я провёл в ГДР всё своё детство: гулял и играл с соседскими ребятишками, ходил в школу, а также сильно дружил с одним мальчиком. Он один стоил для меня сразу пятерых обычных моих сверстников, а может даже и больше. Это мальчика звали Леопольд. Он был давольно приятным и весёлым пареньком, поэтому мы с ним находили общий язык. Также он, как я, много знал о том, что не могли знать наши сверстники. Мы много знали, а поэтому и говорили об искусстве и в особенности о литературе. Все эти знания у нас были, так-как мы оба много об этом читали как дома, так и в библиотеке нашей школы. Мы обсуждали сюжет и смысл трагедии «Фауст» Гёте, разговаривали о том, насколько достоверно отражена Америка в одноимённом романе Франца Кафки и прочее. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, а именно всё закончилось тогда, когда мне исполнилось четырнадцать. Именно тогда родителям предложили новую работу, причём не просто в другом городе, а в другой стране — в Советском Союзе. Сначала я не мог поверить, что прежняя жизнь окончена. Пытался уговорить родителей не ехать, но всё было четно. Хотя, с другой стороны, то родителям нужно было работать там, где скажет начальство, а то иначе им ни себя, ни меня не прокормить и не обеспечить мне светлое будущее, поэтому я всё-таки смог свыкнуться с тем, что придётся как минимум пару лет жить в другой стране, ходить в другую школу и разговаривать на другом языке. В итоге мы переехали в холодном августе тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Наша новая квартира находилась в небольшом городке, называемый простым народом «райцентром». Этот городок располагался на юге РСФСР. Он хоть и был небольшим, но выглядел вполне неплохо и благополучно. Вообщем, типичный провинциальный советский город, о подобных которому я раннее лишь слышал. Перед тем, как я пошёл в местную школу, родители наняли для меня репетитора по русскому языку. Он являлся этническим немцем, поэтому хорошо знал как русский, так и немецкий. Изучение русского хоть и было давольно сложным процессом, но уже к сентябрю я уже вполне неплохо говорил по-русски, хоть и с крайне сильным акцентом. Если бы не мой талантливый учитель, то в новой школе мне было бы худо. Также стоит отметить, что даже когда я уже ходил в школу, я всё равно продолжал занимался с моим репетитором по русскому, но уже не каждый день, а не более двух раз в неделю. Он по прежнему хорошо преподавал мне материал, поэтому многие незнакомые раннее слова и речевые обороты давались давольно легко. Можно сказать, что благодаря этому человеку, я не только хорошо освоил разговорный русский язык в повседневной жизни, но и неплохо учился ему в школе, получая по нему относительно неплохие оценки. Когда же миновал ровно год с момента моего с родителями переезда у СССР, а мне исполнилось уже пятнадцать лет, то я уже настолько освоил русский язык, что даже разговаривал почти без акцента и писал практически без ошибок, а на немецком продолжал разговаривать только с родителями. Именно в то относительно хорошее для меня время случилась трагедия: мой русский учитель погиб, утонув в местной реке. Когда я узнал эту новость, то сильно расстроился и несколько дней не мог прийти в себя, ведь этот человек был для меня не только учителем, но и единственным другом, так-как в школе и во всём этом городе других друзей у меня просто не было. Но всё же я рад, что учитель успел научить меня многому, прежде чем «приказать долго жить». Но не только изучение русского языка было связано с моим переездом. С ним был ещё и связан мой поход в новую школу, где даже умение говорить на русском не спасло меня от жестокости местного коллектива. Местные дети либо меня игнорировали, либо цеплялись ко мне по любому поводу: по национальности, называя меня фашистом, по акценту, дразня меня из-за того, что говоря на их языке, я сильно картавил и не только. Если в новой школе сверстники меня и невзлюбили, то учителя относились ко мне более благосклонно, некоторые даже обожали меня, например учительница литературы за то, что на её уроках я много проявлял себя с хорошей стороны и получал по её предмету одни пятёрки, она же была учительницей русского. Вторым же преподавателем, который меня обожал, был учитель немецкого. По его предмету я тоже был отличником. Однажды в восьмом классе после окончания последней четверти, в которой я получил очередную пятёрку по немецкому, учитель даже позвал меня к себе в кабинет и вручил подарок в виде редкого немецкого издания романа «Замок» моего любимого Франца Кафки в твёрдой красной обложке, за это ему огромное спасибо. Так и проходило моё обучение в советской школе. За два года я вполне в ней освоился, но всё-таки из-за издевательств со стороны сверстников у меня в душе таилось чувство, что я здесь чужой, но остальное было терпимо. Вот и настало лето восемьдесят пятого года, на улице солнечный июнь, в начале которого прошёл мой шестнадцатый день рождения. Оставшуюся часть июня я проводил за чтением книг, а также за одиночными прогулками по городу, потому что родители работали, а со сверстниками мне и мысли не приходило прогуляться. Всё шло своим чередом, пока родители не позвали меня как-то вечером поговорить. Когда я зашёл на кухню, родители сразу, без особых прелюдий сказали мне всё как есть, а именно то, что в начале июля я отправляюсь на одну неделю в пионерский лагерь, располагающийся недалеко от города. Те объяснили, что отправят меня туда, чтобы я смог наконец-то полноценно провести время среди своих сверстников и может даже найти друзей. Отправлюсь же я туда на неделю, так-как смена в лагере уже началась, а договориться меня в него отправить удалось только за неделю до окончания смены. Напоследок, родители добавили, что после моего возвращения из лагеря, мы вместе поедем в ГДР, навестить родных и немного пожить в своей старой квартире, за которой ухаживали наши немецкие родственники. Только это меня и порадовало. Когда я выслушал родителей, то отправился в свою комнату. Я обдумывал то, что мне предстоит не просто провести целую неделю в обществе других подростков, так ещё и стать полноправным советским пионером. Пионеры кстати, были и в ГДР, даже мой друг Леопольд состоял в их рядах. Я же за все годы жизни в ГДР так пионером побывать и не смог, что давольно странно, ведь я подходил по многим параметрам. Теперь же я стану пионером, хоть и в другой стране. Это было давольно странно, но вызывало определённый интерес, так что может и не зря я отправлюсь в тот лагерь. Так в ожидании поездки в лагерь прошло несколько дней, начался жаркий июль. Утром пятого июля родители разбудили меня, сказали собирать вещи. В течении двух часов я полностью собрал вещи, целый чемодан. Набрал много запасной одежды, несколько полезных вещей, вроде зубной щётки и зубного порошка, а также пару книг. Затем я быстро позавтракал, оделся, взял чемодан и направился к выходу. На улице меня должна была ждать машина, что и отвезёт меня в лагерь, от чего я чувствовал себя по-особому, будто я элитный партийный представитель, который поедет до лагеря на отдельной машине, а не на автобусе с толпой других пионеров. Выходя из квартиры, я попрощался с родителями, обещая им вернуться. Когда я покинул квартиру, быстро спустился в подъезд, машина стояла рядом с ним, это была старая «Волга». Забравшись в машину, я поздоровался с водителем — полноватым стариком с бородкой. Убедившись, что я удобно расположился на пассажирском сиденье, водитель надавил на газ, и «Волга» тронулась с места и медленно покатила в путь. Спустя несколько минут машина выехала за город, а я, прислонившись лицом к оконному стеклу, ожидая предстоящую смену в пионерском лагере, медленно закрыл глаза и погрузился в сон.