Душ

— Уехать? Как сегодня вспоминает этот разговор Одра, лежа на одинокой постели с прохладными простынями. Её волосы вновь неаккуратно лежали на подушке и смотрели на пустующее место. Боже, как же ей было непривычно. Одиннадцать лет она засыпала с любимым человеком, что имел привычку проглаживать ее пряди, словно расческой, целовать лицо и ложиться рядом. Хоть и была ночь, хоть и часы показывали позднее время, сомкнуть глаза не удавалось. Этот разговор, как надоевшая пластинка, крутилась в голове. И «мелодия» одна и та же, но нет, для Одри всё менялось так, словно она впервые прокручивала это. Не впервые — раз десять точно. Если не больше. И ей не надоедало. Это было вчера. Билл был сам не свой. Сначала ему позвонил некий Майкл Хэнлон, как говорил сам Билл «Ещё один мальчишка, с которым мы дружили». Тот Майк из Дерри. Оттуда, откуда муж был родом. И Одра это помнила. Она много что помнила и знала. Приходит её муж, говорит, что надо уехать, держа в руке выпивку. Пить по утрам до завтрака? Нет, это поведение уже насторожило. — Уехать? Билл, ты не можешь просто уехать. Ты это знаешь. — Я должен. Что, черт возьми, значит «должен»? О, этот вопрос был бы, если бы не то, что говорил Билл дальше. А что он говорил дальше? Что-то про брата… Джорджи! — Произошло всё на Уитчем-стрит, там, где она пересекается с Джексон. Тот, кто это сделал, оторвал ему левую руку с той же легкостью, с какой второклассник отрывает у мухи крылышко… — Господи, Билл! — Наверное, ты удивляешься, почему я тебе этого не говорил. Да, «удивляешься» мягко сказано. Одра была в ужасе, в шоке и непонимании! За один чертов день ее муж смог рассказать столько, сколько она не знала о нем за одиннадцать лет брака. А он знал про неё всё: про её зависимость от наркотиков, про её умершего отца, про её жизнь в Америке. Он всё знал. — Вот так. И я сразу понял, что он собирается попросить меня приехать. — Вернуться в Дерри. — Да. Дерри, Дерри, Дерри… даже название до боли забавное. — В Дерри. Потому что мы обещали, напомнил он, и мы обещали… Одра зажмурила глаза, пытаясь вспомнить, что дальше говорил её муж. Это было как вспоминать сценарий предстоящего фильма, но намного сложнее. Почему? Почему сейчас так сложно? Билл пальцем на своей ладони показывал лесенку. Шрам. — Это делал Стэн. Резал наши ладони осколком бутылки из-под кока-колы. Стало противно, мерзко от воспоминания про кровь. Одра потянулась за пачкой сигарет у тумбочки, зажигалку и закурила. Опять закурила. На этом же моменте. Но женщина мотнула головой, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях. Опять чертова тревога выбила в реальность. Одра была актрисой. Ей было легко заучивать что-то, прокручивать диалоги — она же делала это так много раз. А сейчас что? Чувство стыда до кончиков ушей корило, что моменты таяли. Дым от сигарет застлал глаза, как густой туман. И вот дымка воспоминаний, лицо мужа появлялись рядом. Вновь она чувствует себя хрупкой, незащищенной. Будто на каждом уголке будет опасность. Билл начал заикаться. Одру это не разозлило, а напугало. «Хочет напугать!». Сейчас же женщина усмехнулась над собой. Над своим потоком мыслей. — Тогда возьми меня с собой. — Нет. Не думай об этом, Одра. Даже не думай об этом. Ты не подойдёшь к Дерри ближе, чем на три тысячи миль… пообещай мне… — Пообещать? — Пообещай мне! Пообещай! — Я обещаю! Дыхание, как и сердцебиение, участилось. Снова предательские слезы по щекам, снова дрожь в руках. Но тогда ее успокаивал Билл: он обнял ее, дал бренди, успокоил. Сейчас успокаивать было некому. Даже сигареты оказались лишь усилителем тревоги. Вкус сигарет остался на языке, как неприятный разговор о Джорджи. Одра начала быстро смахивать слёзы, что не успели скатиться по щекам и упасть на её грудь. — Когда ты уезжаешь? — Сегодня… Билл не соврал. Он уехал в тот же день, что и был тот разговор. Уехал, но сначала успокаивал её, прижимал к себе, целовал, обнимал, гладил. Он уехал вчера, но женщина уже соскучилась по его рукам, по его дыханию, по его волосам. Умом понимает, что что-то серьезное случилось. Умом и ревностью. Совсем чуть-чуть. Нет, она доверяла Биллу. Но ей не нравилось, что он чуть ли не крича заставлял её сказать, что она не поедет с ним. «Почему?! Почему, Билл?». Он цеплялся за её плечи, как сумасшедший, заикаясь, смотря на неё потерянный взглядом, будто он не здесь, умоляя глазами. Одра потушила сигарету, и дым из воспоминаний растворился так же, как сигаретный.

***

Билл распаковал свой один-единственный легкий чемодан, достал ноутбук. Остановился в ближайшем отеле в… Дерри. Как же давно Билл не вспоминал этот город. Это название. И то, что с ним связано. Отель находился буквально в 20 минутах езды до центра города. Мужчина не хотел быть как можно ближе к злорадному городу, а даже наоборот — чувствовал желание собраться и уехать как можно дальше, погладить волосы своей жены и не отпускать её. Но он обещал… 27 лет назад обещал… Опять противная дрожь. Опять гудки в голове. Опять учащенный пульс. Как же не хватает воздуха. И плевать, что Билл выходил на балкон несколько раз подряд. И плевать, что воздух здесь чище, чем в Нью-Йорке или том же Лос-Анджелесе. Какая бы природа здесь ни была, Билл боялся. Он боялся с того звонка, как ему позвонили. Как представились Майком. — Алло… я попал в дом Денбро? — Да. — Это Майк Хэнлон. Очередная реклама? — Из Дерри. Как он собирал вещи, словно в бреду или во сне. Будто он лунатил: тело проснулось, пока часть мозга контролировала дыхание, а другая — страх. Улетел на «Конкорде». И уже здесь… как и обещал Одри «до захода солнца». Снова Одра. Все мысли возвращались к ней. Даже сейчас, когда ноутбук включен, а перед ним сценарий его же работы, творческие мысли вдруг ушли. И остался запах сигарет, бренди и шампуня, исходящего от волос Одри. Билл закрыл глаза и откинул голову назад. Он представил, как его жена будет играть главную роль в очередном его романе. Как она будет играть искренне, а потом хихикать, ловя на себе взгляды мужа. Как она будет ворчать, что забыла текст. Как она будет поправлять несколько раз подряд волосы. Как она запоёт, закричит, заплачет — она может всё. На сцене она выкладывается по полной. И некая гордость за неё сжала сердце и дала прилив в голову. Одра — это Муза для сценариста Билла. Он всегда так закрывал глаза, представлял, как она будет это показывать в фильме; её голос звучал от лица всех женских персонажей, что появлялись в романе. Кто-то постучался в дверь. Тихо, застенчиво. Билл посмотрел на часы. Вспомнил все страшные моменты, которые мозг отказывался хранить в памяти. И опять сердце начало пропускать удар. И опять кровь в голове загудела. Мужчина, затаив дыхание, дошёл до двери, открыл и… Одра, черт её возьми! — Одра?! — женщина, держа в руках один лишь маленький чемоданчик, отпустила его и бросилась в объятия мужа. Билл схватил её за плечи, останавливая. — Что ты здесь делаешь? — Билл, я бы никогда не оставила тебя. — Нет… нет, нет, Одра, уезжай. — Нет, Билл! — женщина уже мягко посмотрела на мужчину и сглотнула тот ком, что за всю дорогу стал таким большим, что с каждым разом глотать было всё больнее. — Мы одиннадцать лет вместе. Я поняла, что тебя совсем не знаю. Я вижу, как ты боишься, потому и приехала. Я хочу остаться. Билл тяжко вздохнул. Он опустил голову, когда Одра подняла свой чемодан и вошла в его комнату. Она взглядом обвела её: приятная гостиная с большой кроватью, стеклянный стол, на котором уже стоял ноутбук. Женщина улыбнулась: её муж работает при любых обстоятельствах — он себе не изменяет. Ревностно глянула на постель. Заправлена. Спиной Одра чувствовала на себе тяжкий взгляд. Мрачный. Чужой, в конце концов. — Одра, это может быть опасно. — Опасно? — женщина повернулась к мужу и улыбнулась. Будто насмехалась над этими словами. Или услышала анекдот. — Значит, я приехала не зря. Мужчина не стал сопротивляться: она победит в любом случае. Ничего, если закроет ее в этом отеле, она найдёт способ сбежать. Сел за ноутбук, искоса наблюдая, как Одра распаковывает чемодан, достает одежду, его зубную щетку, которую он оставил дома. Злость до сих пор стояла в горле. Он не хотел мириться с тем, что его жена здесь, в той же опасности, что и он сам. Не послушала его, не сдержала своё обещание. И сейчас делает вид, что ничего не помнит. По глазам видно, что она недооценивает опасность. Не знает, поэтому она здесь. Принятие приходило медленно. Очень медленно и долго. Он ещё несколько минут смотрел на неё, недовольно морща лицо. Одра же делала вид, что не замечает. Она это умеет. Потом же налил ей выпить, спросил, как она доехала. И вот — тишина. Наверняка, по лицу видно, она хотела задать много вопросов. Но Билл посмотрел на монитор ноутбука и уткнулся в него. Ему не хотелось провоцировать ссору, заставлять её бросить его, оставить одного. Он знал — это бесполезно. Одра видела эти испуганные за неё глаза, ладони, что сжались от злости. Она провинилась, конечно. Но всё-таки в голове она считала иначе. Женщина сняла свою одежду, в которой приехала, и надела халат. Тот, который нравился мужу — прозрачный, белый, который в наглую не скрывал её тела и не пытался. Одра развязала пояс прозрачного халата и позволила ему развязно соскользнуть со своих плеч и упасть на пол. Она, игриво кусая губу, спряталась за угол, мельком, буквально на пару секунд, посмотрела на Билла, но, заметив, что тот пялился в ноутбук, цокнула языком и закатила глаза. «Всё ещё злится». Женщина, голая и слегка злая от поведения своего мужа, с недовольным лицом закрыла дверь в ванную и зашла в душевую кабину. Вода приятно проходила по всему телу, ласкала волосы, лизала кожу. Одра закрыла глаза и подставила лицо под струйку. Её руки начали невольно проходить по голому телу, по груди и талии. Но это было не то. Как хотелось почувствовать мужские руки на себе — вот, о чем думала она. И даже не стыдилась. Даже легкого румянца не было. И казалось, что её просьбы были услышаны. Билл открыл душевую кабинку и зашёл вслед за ней, становясь за её спиной. Одра не сдержала улыбку и почувствовала, как та поплыла по её лицу. Но держала глаза всё так же закрытыми. «Я тоже умею обижаться», — подумала женщина, ощущая за своей спиной присутствие мужа. Чёрт возьми, как приятно скрутило низ живота. У них был секс везде, как казалось, но в душевой кабинке… Рука легла на женские волосы и сжала их. Одра тихо застонала от такого действия, тут же удивилась, но и ощутила, как желание перерастает в страсть. Спина невольно выгнулась, она ягодицами хотела почувствовать тепло мужа, но другая рука остановила её тем, что легла на ягодицы, не давая ими двигать. Тут же сжала их до красноты. Одра хихикнула, запрокинув голову, позволяя мокрым волосам прильнуть к спине. Она поняла суть игры и покорно стояла, чувствуя руки везде, где можно. Даже голова уже закружилась, показались звездочки. А Билл еще не успел что-то сделать. Рука сжала грудь, теребя сосок пальцами. Так, как любит Одра. Слегка грубовато. Ещё чуть-чуть — и она будет готова простить его. Но не сейчас. Пальцы добрались до сокровенного места. Тело дрогнуло и обмякло, поэтому женщина ахнула и поставила руку на кабинку. Коленки уже потихоньку подрагивали. Особенно когда пальцы мучительно шли по внутреннему бедру и остановились у половых губ. — Прошу… — сдалась Одра, упершись лбом в стену. Теперь струйка воды попадала на спину. Глаза не хотела открывать, потому что уже показала своё поражение. Два пальца постепенно вошли в неё. Поначалу нежно, а потом уже набирая темп. Одра не признавала, но ей было мало. Она качала бедрами, скулила, но не просила. Всё-таки просьбы, отдаваемые её телом, вновь были услышаны: вместо пальцев проскользнул язык. Одра кусала свои губы, заглушая стоны, выгибалась, дрожала, хныкала. Билл её удивлял с каждой минутой. Приятно удивлял. Оргазм заставил женщину вскрикнуть, осесть на кафельный пол, оперевшись руками на стены. Заставил выбить воздух из легких, на секунду забыть своё имя. Пальцы рук всё ещё дрожали. Одра повернулась, открыла глаза, но мужа уже не обнаружила. Ей пришлось самой вставать, выходить из душа, завернувшись в полотенце, и идти в гостиную. И там она заметила Билла, который продолжил смотреть в монитор ноутбука, задумавшись над чем-то. Женщина подошла к нему со спины и обняла. — Это было невероятно. — Ты о чём? — Билл повернулся к своей жене, которая выглядела довольной и уставшей. — О том, что было в душе, конечно же. — В душе? О чем ты? Я был здесь. Одра усмехнулась и посмотрела на своего мужа, который любил играть недотрогу. И… уголки губ упали, когда его выражение лица было удивлённым. — Ты… ты все это время был здесь? — Где ещё? Одра, у тебя странные вопросы, — Билл повернулся к ноутбуку. Золотые, как у хищника, глаза сверкнули, подобно спичке, в кромешной тьме. Оскалился взгляд, угождая смотреть на заострённые зубы. Дёрнулись звонкие бубенчики. До Билла не сразу дойдет, что за чужой взгляд он чувствовал. До Одри не сразу дойдёт, что её трогали руки того самого монстра, из-за которого они здесь оказались.