more than I can take

      Абигейл не сразу поняла, где находится, когда пришла в себя. Пытаясь восстановить события прошлой ночи, девушка подумала о зеркале и странном видении в отражении. Все остальное, что было за последние дни, словно прошло как в тумане.       Гейл потрясла головой, чтобы вернуться в себя, но все, что ей досталась – глухая боль.       – О, ты уже проснулась! Как чудесно, как чудесно! – Защебетала приятная женщина в чепце и переднике. – Меня зовут мадам Чиррей, я целительница. Постарайся не двигаться слишком резко, лекарство еще действует, и у тебя может закружиться голова.       – Как я здесь оказалась? Что произошло? – Гейл все еще пыталась вспомнить, но память все больше напоминала лоскутное одеяло из видений странного зеркала, уроков и снов.       – Дорогуша, ты совершенно перетрудилась. Нельзя так себя загонять! Я уже высказала все по этому поводу профессору Уизли и профессору Шарпу. – Девушка все так же ничего не понимала, но теперь в душу закралась еще и паника. Если к делу привлекли преподавателей, значит все было серьезно. Как не вовремя профессор Фиг уехал в Лондон!       – Простите, я совершенно ничего не помню. Последние несколько дней как в тумане. – Поделилась частью правды Гринвич.       – Твои однокурсники, крайне любезные юноши, принесли тебя ночью. Ты потеряла сознание прямо в гостиной! – Ужаснулась медсестра.       В голове Абигейл шевельнулось воспоминание: вот она крадется ночью по темному коридору, бесконечно прекрасное видение, что показывает ей зеркало, голоса Оминиса и Себастьяна. Первого она игнорирует почти намеренно – от обиды, что парень сам так долго ее избегал. Второй же видит в зеркале нечто иное, дорогое его сердцу. Гейл не видит, что именно, но из обрывков фраз понимает, что ему явилась иллюзия, в которой его сестра здорова.       А дальше сплошная темнота.       – Простите, мадам. Сколько я уже здесь нахожусь? – Ее нестерпимо тянуло вернуться к зеркалу, чтобы вновь полюбоваться странным видением, в котором ее родные живы, а она сама счастлива.       – Почти сутки. И я настаиваю, чтобы ближайшую ночь вы также провели в лазарете! – Произнесла медсестра тоном, не терпящим возражений. Хотя женщина и казалась мягкой, к своим обязанностям она относилась со всей серьезностью. – Я оповещу вашего декана.       В ожидании профессора Шарпа и неприятного разговора, несомненно связанного с его появлением, Гейл откинулась на подушки, все еще по кусочкам собирая события последний дней. Она словно смотрела со стороны, не до конца осознавая, что это происходило именно с ней. Все дни учебы, задания, подработка у мистера Пепина.       Единственное, что казалось реальным – видение, что показало ей зеркало. Парадоксально, но иллюзия казалась более настоящей, чем вся ее жизнь. Абигейл захотелось поскорее покинуть лазарет и отправиться в пыльную заброшенную аудиторию. Но появление декана помешало ей сбежать от медсестры.       – Мисс Гринвич, рад, что вы наконец пришли в себя. Мы все очень переживали за ваше состояние. – От таких заявлений наставника Гейл даже икнула. Она ожидала услышать все, что угодно от ехидного профессора, но уж точно не подобные слова.       – Профессор Шарп, мне очень жаль, что от меня столько неприятностей. – Выдала девушка заученную фразу, заменив обращение к мисс Глэдис на обращение к декану.       – Что вы, Абигейл. Вам не стоит так волноваться. Возможно, мы действительно переоценили нагрузку, которую можем вам дать. Все же стоит учитывать, что вам и без того пришлось освоить значительное количество материала перед началом учебного года. Мы обсудили вашу ситуацию с другими преподавателями, и пришли к выводу, что мы могли бы распределить задания более равномерно.       – Нет-нет, профессор, все в порядке! Я справлюсь! – Гейл не на шутку перепугалась и подпрыгнула на жесткой больничной койке.       – О да, мы все заметили, как вы справляетесь. – Тон декана приобрел более привычные ехидные нотки. – Не хватало нам только обвинений от Министерства в том, что мы уморили заданиями уникальную волшебницу, чей дар проснулся так поздно.       Девушка почувствовала, как ее щеки заливаются краской. Задания профессоров ведь действительно были ни при чем: только видение в зеркале.       – Давайте мы с вами поступим так. – Продолжил наставник. – Когда вы поправитесь, мы проведем дополнительную промежуточную аттестацию. – Видя, как взгляд ученицы наполнился ужасом, профессор решил пояснить. – Не такую, как СОВ. Сейчас мы даем вам задания в соответствие с заранее написанным планом. Но вы уже успели показать себя как способная волшебница, и во многом опережаете программу, в том числе по моему предмету. Поэтому мы оценим ваши нынешние знания и исходя из этого, возможно, изменим количество и состав дополнительных заданий, которые вы получаете.       – Хорошо, профессор. Спасибо. Думаю, это действительно бы очень помогло. – Немного подумав, ответила Абигейл.       – А таком случае, отдыхайте. Надеюсь, за время вашей усердной учебы вы успели выполнить домашнее задание к уроку Зельеварения. – С этими словами наставник удалился, оставив Гейл наедине со своими мыслями. То есть, практически в одиночестве.       “Если я справлюсь с аттестацией, у меня появится больше времени, чтобы проводить его у зеркала… Стоп. Подождите. Зеркало” – внезапное осознание молнией ударило по разуму, заставив слегка заржавевшие шестеренки шевелиться.       “Почему я вообще подошла к этому зеркалу? Потому что почувствовала древнюю магию. А все, что нам известно о древней магии – это то, что она очень сильна и может быть опасна.       Даже если зеркало никак не связано с этой историей с гоблинами и теми видениями, что мне показывают омуты памяти, в нем все равно заключено мощное колдовство. А я, как мы уже выяснили, к нему особенно чувствительна. Всего за несколько дней я полностью погрузилась в… иллюзию” – девушке тяжело было признавать, что счастливая семья была не более чем видением, созданным артефактом. “Лучше держаться от него как можно дальше. Хотя бы пока не вернется профессор Фиг”.       В своих рассуждениях Абигейл не заметила, как совсем стемнело. Даже целительница покинула лазарет, пожелав единственной пациентке добрых снов.       От размышлений девушку отвлек тихий шорох. Но не успела она испугаться и дернуться в поисках своей волшебной палочки, как практически из ниоткуда возникла знакомая кудрявая шевелюра и озорная улыбка.       – Себастьян! – Сейчас Гейл была рада Сэллоу, на которого совсем недавно еще обижалась. – Как ты здесь оказался?       – По коридору, затем по лестнице наверх, мимо преподавательского крыла, свернуть направо… – Начал было объяснять дорогу от общежития слизеринец, явно подшучивая над “больной”.       – Я не про то, – отмахнулась девушка, – зачем ты пришел в лазарет?       – Странный вопрос. Проведать тебя, разумеется. Зря что ли мы с Оминисом тебя сюда притащили вчера. – Сказала парень как нечто само собой разумеющееся.       – Значит это все таки были вы? Прости, последние дни я с трудом могу вспомнить.       – Это и не удивительно. Оминис сказал, что зеркало почти свело тебя с ума.       – Ах О-о-оминис сказал. – Недовольным тоном протянула Гейл. – Как вы вообще меня нашли?       Сэллоу кратко пересказал девушке, как ее поведение показалось ему странным, и как он уговорил друга за ней проследить, и что все это оказалось не зря.       – Наверное, мне стоит вновь тебя поблагодарить. – Слегка смутилась Абигейл. Со стороны ее поведение действительно было похоже на помешательство, что заставило девушку еще раз пообещать себе, что не подойдет к странному зеркалу без профессора Фига. – А откуда Омиинсу знать, что это за артефакт?       – Я уже говорил тебе, наверное, что его семья довольно близка с директором, – “о, да, Мракс тоже не забыл об этом упомянуть”, добавила про себя Гейл, – Оказывается, Блэк как-то обмолвился у них дома об этом зеркале. Оно уже довело кого-то до сумасшествия, потому его и убрали подальше. И как только тебя угораздило на него наткнуться?       – Бродила ночью по школе, чуть не попалась старостам и спряталась в первом попавшемся кабинете. – Кратко объяснила девушка.       – А почему меня не позвала, раз собралась нарушать правила? – В шутку обиделся Себастьян.       – Да вообще-то, я не то чтобы собиралась. Просто не спалось, и решила прогуляться по ночной школе.       – Понимаю. – Улыбнулся парень, и в то же мгновение вновь стал непривычно серьезным. – Знаешь, я и сам готов был остаться в той иллюзии зеркала. Если бы не Оминис, не знаю, чем бы все это закончилось.       – Что ж, тогда поблагодари его от меня. – Резко ответила Гейл. – Как тебе известно, со мной он не разговаривает.       – Не принимай это на свой счет. Я уже говорил, Оминис очень ревностно относится к крипте, это особенное для него место. Даже нам с Анной он показал ее далеко не сразу. Но он отходчивый, вот увидишь, скоро все будет как прежде.       – Не знаю… Поживем – увидим. – Девушка не была в этом так уж уверена. – Спасибо, что заглянул, но знаешь, мне хочется спать. Я все еще не очень хорошо себя чувствую после лекарства, которое дала медсестра.       – Понимаю. – Вновь лучезарно улыбнулся слизеринец, словно они не поднимали в разговоре никаких серьёзных тем. – Вот только, держи. Ты совсем ничего не ела последние дни.       Себастьян положил кусок ароматного мясного пирога на тумбочку, стоявшую у больничной койки, и, помахав рукой на прощание, скрылся под заклинанием невидимости.       Гейл с сомнением посмотрела на гостинец. Совпадение это или нет? Ведь только Оминис знал о том, что она особенно любит мясные пироги.       Тем не менее, девушка решила, что на этот вечер с нее хватит рассуждений, и с удовольствием съела подношение. На вкус пирог оказался таким же восхитительным, как на запах. Сытая и довольная, она все же решила немного поспать: подумать обо всем она успеет и утром.       К тому времени, как Сэллоу вернулся в мужское общежитие, Мракс весь извелся от ожидания, хотя и пытался изо всех сил делать вид, что уже спит.       – Я знаю, что ты притворяешься! – Прошипел Себастьян, рухнув на свою постель.       – Я вовсе не… – Оминис осекся, понимая, как глупо только что сам себя выдал. – Абигейл уже лучше, хотя она еще немного не в себе. Но я подслушал разговор медсестры с Уизли. Завтра Гринвич должны выписать. – С чего ты взял, что мне…       – Ага, да-да, тебе все равно. И именно поэтому ты точно знал, что нужно стащить с ужина именно мясной пирог. – Продолжал подтрунивать Сэллоу, скрывая недовольство от того, что его другу, кажется, была симпатична новенькая, которая так заинтересовала и его самого. – Кстати, она просила передать тебе благодарность, за то, что помог.       Оминис ничего не ответил, вновь отвернувшись и притворяясь спящим. Шутки Себастьяна смущали его, ведь в кои-то веки Сэллоу, похоже удалось попасть в самую точку. А благодарность новенькой, на которую он не мог перестать злиться несмотря ни на что, заставляла сердце сбиваться с ритма.       На следующий день Абигейл действительно выписали из больничного крыла, чему она несказанно была рада. Кроме того, медсестра расщедрилась на освобождение от занятий до конца дня, так что девушка могла не торопиться.       К тому времени, когда она вернулась в общежитие, соседки уже умчались на уроки. Гейл, не найдя чем еще себя занять, принялась листать учебники, проверяя, все ли готово. Из-за зеркала она совершенно не обращала внимания на учебу, и не была уверена, все ли задания успела выполнить. Заметив несколько ошибок в реферате по Трансфигурации и задаче по Нумерологии, девушка принялась их исправлять.       К сожалению, с этим она справилась довольно быстро и снова маялась от скуки, расхаживая из угла в угол. Тогда то ей и попалась на глаза знакомая шкатулка с ее “драгоценностями”. Отложив в сторону кулон матери, который навевал воспоминание о видении из зеркала, Гейл принялась перечитывать собственный дневник. Каким же странным все это казалось. Словно из прошлой жизни. Отчасти так оно и было: все эти волнения от первых собственноручно заработанных денег, страх от наказаний жестокой воспитательницы, ожидание того, что же ждет девушку за стенами приюта, все это осталось там, далеко. До того, как пауки разрушили приют вместе с привычной жизнью одной из его обитательниц.       Абигейл вспоминала, как вообще все это началось.       Одна из воспитанниц, малышка Рози, сильно заболела. Ей было всего пять лет, и девочка чахла на глазах. Местный лекарь лишь разводил руками, а святой отец велел молиться усерднее.       Гейл не спалось в ту ночь: Рози жила в соседней комнате и постоянно кашляла. Девушка слышала, как к малышке зашла мисс Глэдис и что-то ей тихо сказала. Тон женщины был непривычно ласковым, и это показалось Абигейл подозрительным. Выглянув из своей комнаты, она заметила, как воспитательница уводит Рози, и последовала за ними, стараясь не шуметь. Холодный ветер продувал насквозь ее тонкую заношенную сорочку, а трава жестко колола босые ноги. Но она продолжала идти в глубь леса, куда Глэдис уводила девочку.       Спустя какое-то время малышка уже спала, и воспитательница взяла ее на руки: невиданная роскошь!       Так они и дошли до поляны, едва освещенной светом луны. Их мучительница положила Рози на камень и позвала кого-то.       Абигейл едва сдержалась от того, чтобы не завопить при виде чудовища, что вылезло из лесной чащи: огромная тварь, похожая на паука, в разы больше самой девушки, с шипами на красном теле и толстых мощных лапах.       – Я принесла, как и обещала.       Тварь лишь прошипела что-то в ответ, утаскивая Рози с собой в чащу.       В ту ночь девушка так и не смогла уснуть. Рассказать кому-то о том, что она видела, она так и не решилась: слишком безумно все это звучало. Но дети продолжали пропадать. Чиновникам все объясняли просто: дети были больны и умерли, мисс Глэдис их якобы похоронила, но скрывала все от других воспитанников, “чтобы не травмировать нежную душу юных созданий”.       А потом пришли ОНИ. Той пищи, что приводила Глэдис, им стало мало. Рано или поздно это должно было произойти: разве сдержит дюжину монстров невинная детская жизнь, когда вот он рядом приют, где полно здоровых, пусть и недостаточно упитанных ребят.       Абигейл помнила ту ночь, словно это было вчера: яркий свет луны и гигантские пауки, выбирающиеся из леса вслед за исполинской красной тварью, которую она видела в ту самую первую ночь в лесу. Мисс Глэдис вопила что-то о том, что она приносила жертву совсем недавно, и если лесное божество так хочет, принесет еще. Но тварь лишь разрывала ее тело огромными жвалами, и из горла мучительницы вместо слов вырывались хрипы вместе с кровью. Абигейл видела это все: именно в ту ночь она тайком пробралась в сад.       И девушка закричала. Вместе с ее криком словно кричало само мироздание, и с неба полилась вода. Не так, как моросит легкий летний дождь и даже не так, как барабанит ливень. Весь приют буквально накрыло гигантской волной, смывающей все на своем пути: ветхие стены, деревья и чудовищ, которым было не выбраться из под толщи воды, которая внезапно образовалась вокруг приюта, и все продолжала пребывать, пока Абигейл не могла остановить свой крик.       А потом все резко закончилось. Больше не было ни пауков, ни приюта, ни мисс Глэдис. Ее укутала уютная темнота.       Из мрачных воспоминаний Гейл вытащило появление рыжеватой сипухи, влетевшей в открытую дверь. Сова сделала круг, уронив письмо поверх дневника девушки, и тут же вновь исчезла.       Абигейл потянулась к конверту, стряхивая воспоминания и ощущение ужаса, которое они навевали.       Знакомый почерк в письме явно принадлежал профессору Уизли. Заместитель директора просила встретиться с ней на восьмом этаже напротив гобелена с изображением Барнабаса Сумасшедшего.       Немного подумав, Гейл решила, что это лучше, чем предаваться жутким воспоминаниям или маяться от безделья, а потому отправилась туда, куда ее просили, то есть на восьмой этаж.       То ли девушка так спешила, то ли профессор задерживалась по своим делам, но к тому времени, когда Абигейл была на месте, Уизли еще не было. Размышляя о том, зачем заместитель директора так срочно ее вызвала, девушка нервничала, расхаживая из стороны в сторону.       В тот момент она уже жалела, что ринулась сюда сломя голову вместо того, чтобы отлежаться в комнате, сославшись на плохое самочувствие. Абигейл совершенно не хотелось в очередной раз отвечать на вопросы о том, что произошло по дороге в Хогвартс или как она оказалась в лазарете. Учитывая проницательности заместителя директора, она наверняка заподозрила, что все не совсем так, как рассказали Оминис и Себастьян.       Девушке хотелось скрыться и исчезнуть, но она продолжала мужественно расхаживать мимо гобелена, усилием воли подавляя трусливое желание сбежать. К ее удивлению, в какой то момент на пустующей стене появилась резная дверь. Распахнутые створки словно приглашали ее спрятаться за грудой хлама, что виднелась в проеме.       – Простите, меня задержал директор и… – Из-за поворота наконец появилась слегка запыхавшаяся профессор Уизли. – Мерлинова борода! Я вижу, вы зря времени не теряли. Прекрасно! – Восхищенно заявила женщина, заставляя Абигейл окончательно отказаться от попытки понять, что тут происходит. – Идем?       – После вас, профессор. – Кивнула слизеринка, пропуская наставницу первой войти в возникшую из ниоткуда комнату.       Огромное пространство было заставлено невероятным количеством самых разных вещей. Составленные в стопки и колонны, они уходили куда-то под потолок, разглядеть который тоже было не самой простой задачкой.       – Что это за место? – Восхищенно спросила Абигейл, уже забыв о том, что всего несколько минут назад хотела сбежать и спрятаться.       – Это Выручай-комната. Она появляется только тогда, когда кому-то очень нужна. Обычно обитатели замка случайно находят эту комнату, когда в том появляется необходимость. Впрочем, удается это не многим. Собственно, я пригласила вас, чтобы рассказать, как найти эту комнату. Нужно несколько раз пройти мимо стены, думая о том, что вам нужно. Но вам вновь удалось меня удивить, отыскав вход самостоятельно. Давайте я немного расскажу вам об этом месте, пока мы здесь.       Абигейл лишь кивнула, все еще не в силах поверить в происходящее: они продолжали идти, а конца и края “комнаты” так и не было видно.       – Во-первых, как я уже сказала, Выручай-комната появляется только тогда, когда в ней есть необходимость. Во-вторых, хотя это место может приобрести какой угодно вид, в зависимости от вашего желания, у нее все же есть ограничения: создавать зелья или еду комната не способна. Ну, и в-третьих, если в комнате уже кто-то находится, она не может принять вид, который нужен будет вам. Более того, если вы не знаете, чем именно стала комната в данный момент, войти в нее вы не сможете. Обо всем остальном, я думаю, вам расскажет Деек. Кстати, куда он запропастился? – Профессор осмотрелась по сторонам, выискивая кого-то.       – Кто такой Деек?       – Возможно, вы помните, в ваш первый учебный день вы заглядывали ко мне перед посещением Хогсмида, и я разговаривала с одним домашним эльфом. Мы пришли к выводу, что Выручай-комната поможет вам в учебе, как в свое время помогла мне. Здесь вы сможете комфортно заниматься и отдыхать, когда это будет необходимо. После того, как вы оказались в лазарете, мы посчитали, что необходимо показать вам это место как можно скорее. – Вдруг профессор развернулась в сторону входа. – Вероятно, он не может попасть в комнату, так как не знает, какой вид вы заставили ее принять. Пойду встречу его.       Абигейл направилась на профессором, опасаясь потеряться в бесконечных лабиринтах хлама.       Домовой эльф при встрече сразу же расписался в своем почтении к “молодой госпоже”, несколько шокировав девушку, к которой никто никогда не обращался подобным образом. Профессор Уизли же поспешила убежать по своим делам, заявив, что Деек поможет Гейл во всем разобраться, так как живет в замке уже давно и знает каждый его закоулок.       Эльф принялся рассказывать о том, как комната способна изменяться, подстраиваясь под желание того, кто в ней находится, во многом повторив то, что уже говорила заместитель директора. Как оказалось, все было очень просто: Абигейл нужно было просто сосредоточиться на том, что ей было необходимо.       Следуя совету Деека, девушка представила большой зал, заставленный книжными стеллажами и уютной мебелью, со столом для приготовления зелий, зоной для отдыха и небольшой отдельной комнаткой для выращивания растений.       Распахнув глаза, Гейл увидела, как комната начала преображаться: пространство уменьшилось и залилось уютным вечерним светом, а горы вещей сменились порядком и интерьером, который представляла себе девушка.       Когда преображение было закончено, Деек распрощался с “доброй госпожой”, еще раз заставив Абигейл озираться по сторонам, не сразу сообразив, что обращаются к ней.       Напоследок эльф пообещал, что будет иногда заглядывать, на случай, если ей потребуется помощь.       Довольная таким неожиданным, но, без сомнений, приятным завершением дня, Гейл устроилась в одном из кресел и принялась читать учебник по Гербологии.       Остаток недели девушка провела в Выручай-комнате, исследуя возможности этого места и выбираясь лишь на уроки, обеды и сон. Ночевать она предпочитала по-прежнему в общежитии, чтобы не вызывать лишних вопросов. Соседки и без того учинили настоящий допрос, стоило ей вернуться в гостиную Слизерина после лазарета.       Пришлось поддерживать легенду, мол да, так увлеклась учебой, что забыла про еду и сон, переутомилась, попала в больничное крыло.       На Сэллоу и Мракса смотрели чуть ли не как на героев: помогли бедняжке новенькой, когда та совсем раскисла.       И если Себастьян вел себя так, словно ничего и не случилось, продолжая весело шутить и составлять Абигейл компанию на уроках, как это делали Натти и Поппи, вытаскивая на свежий воздух или на тренировки в дуэльном клубе, то Оминис же наоборот еще больше входил в роль “Снежной королевы” или, если угодно “Ледяного принца”. Он больше не делал вид, что не знаком с Гейл, вежливо здоровался, но не разговаривал, не шутил, не садился рядом за обеденным столом.       Это окончательно убедило девушку, что, несмотря на его помощь в истории с зеркалом, дружба, которая могла начаться тогда в библиотеке, похоронена в той крипте, будь она неладна.       Тем временем близился второй этап турнира “Скрещенных палочек”, в котором Абигейл твердо решила победить. Чтобы не раскрывать все карты сразу, она создала учебный манекен для отработки заклинаний все в той же Выручай-комнате. Кроме того, девушка успела неплохо пополнить арсенал боевых заклинаний. Помимо уже известных и привычных в использовании Левиоса, Экспеллиармус и Конфринго, которому Гейл обучил Сэллоу, а также прочих заклятий, ей удалось выучить еще несколько полезных в бою заклинаний и проклятий, среди которых Абигейл особенно нравилось Силенцио – заклятие немоты. Довольно сложно атаковать противника, если не можешь произнести заклинание.       Разумеется, с 6 и 7 курсом это может не сработать, они уже начинают изучать невербальные чары. Но 7 курс в турнире не участвовал, им было не до того – в этом году им предстояло сдавать выпускные экзамены ЖАБА, и времени на развлечения вроде школьных турниров дуэлей уже не оставалось. А для соперников с 6 у Гейл были припасены интересные комбинации и хитрости, которые могли обеспечить ей шанс на победу.       Проведение второго тура было назначено на пятницу, о чем девушке сообщил Люкан. Абигейл, несмотря на свою браваду, нервничала. Хотя она и не сомневалась, что многих соперников ей удастся победить без труда, сразиться предстояло также с Натти и Себастьяном, которые были довольно сильными противниками. А также несколько человек с 6 курса, на счет которых слизеринка переживала сильнее всего: им наверняка было известно куда больше, чем ей.       К тому времени, когда она появилась во дворе Часовой башни, там уже собралось немало народа: помимо самих участников были и зрители, которые желали поглазеть и, возможно, даже поболеть на знакомых участников. К тому же, насколько было известно слизеринке, многие делали ставки, рассчитывая немного нажиться на соревновании.       Список участников первых поединков уже был объявлен. Абигейл предстояло сражаться со студенткой Когтеврана Констанс Дагворт. В пару Натти выпал Родолф Малфой. Этого высокомерного длинноволосого блондина Гейл несколько раз видела в общей гостиной, общался он исключительно с “избранным кругом” представителей исключительно чистокровных семей. Парень учился на шестом курсе, и явно был сильным соперником. Себастьяну выпало соревноваться с Нелли Оггспайр. Абигейл мало что о ней знала, хотя девушка училась на ее курсе и они несколько раз пересекались на занятиях и в библиотеке.       Помимо них сформировалось еще пять пар: в следующий раунд должно было пройти восемь участников, затем только четверо, после остаться двое, а в конце должен был выявиться претендент на победу, которому в третьем туре предстояло выстоять сразу против нескольких соперников.       Первыми на арену вышли Онай и Малфой. Жаркая борьба развернулась с первых секунд: первое заклинание шестикурсника полетело в гриффиндорку за долю секунды до того, как Люкан дал отмашку о начале дуэли. Натти повезло, и она успела увернуться. Но дальше заклинания сыпались одно за другим. Малфой не стеснялся в средствах, активно используя такие опасные заклинания как Конфринго и Диффиндо. Но победу ему принесло заклинание призыва змей. С помощью еще одного заклятия слизеринец приказал им атаковать Натти. Наконец, не выдержав атаку сразу с нескольких сторон, гриффиндорка все же пропустила одно из атакующих заклинаний и выбыла из поединка.       Следующие три пары не показали ничего, что могло бы впечатлить зрителя. Хотя Абигейл все же взяла для себя на заметку заклинание Фумос, которое использовал когтевранец-шестикурсник, также прошедший в следующий раунд.       Дуэль Нелли и Себастьяна также не была особенно интересной. Сэллоу действительно был хорош. Атаки парня были молниеносными и точными, так что ему даже почти не приходилось выставлять защиту: его соперница попросту не успевала отбиваться. Завершение боя также было закономерным, с чем Гейл от души поздравила приятеля.       Настал черед Абигейл. Ее противница пыталась атаковать агрессивно, подражая приемам Малфоя, но девушку, наученную боями с темными магами, этим было не пронять. Быстро отражая летящие в нее заклинания, она раз за разом пробивала щит когтевранки. Финальным штрихом в этом бою стало одно из недавно разученных Гейл проклятий – Конъюнктивитус, ослепляющее соперника. Дезориентированная в пространстве, Констанс пропустила летящее в нее заклинание Остолбеней, что и завершило их поединок.       Настал черед Себастьяна поздравлять девушку. Немного неловко парень приобнял донельзя довольную итогами дуэли Абигейл. Сложно было понять, не возражает ли она против его прикосновений или же просто не обращает внимания, окрыленная победой.       Тем временем, на арене продолжались поединки. Шестикурсница с Пуффендуя, Алисия Блоксам, проиграла дуэль Нериде Робертс, соседке Гейл, вышедшей во второй тур вместе с Натти, А гриффиндорка Беатрис Макмиллан уступила Стефании Гринграсс, завершив первый раунд второго тура поединков.       Люкан поздравил всех победителей, сообщив, что дуэли продолжатся уже завтра – чтобы все успели отдохнуть. Ну, и, разумеется, сделать новые ставки – хотя об этом организатор клуба промолчал.       Остаток дня Абигейл вновь провела в Выручай-комнате, заканчивая домашнее задание. В общежитии, к ее удивлению, девушку ждал настоящий праздник: Грейс и Имельда, прослышав о том, что их соседкам удалось пройти в следующий раунд поединков, решили это бурно отметить и притащили из Хогсмида сливочное пиво.       Гейл, которая со всеми происшествиями последних дней уже стала забывать о нормальном человеческом общении, собиралась было отказаться, но осеклась на полуслове, вспомнив рекомендацию профессора Фига больше обращать внимание на друзей. “Да, конечно, большое спасибо” – заставила она себя изобразить радость, но вскоре поняла, что ей действительно нравится вот так просто общаться с сокурсницами, обсуждать учебу и жизнь в Хогвартсе. Впервые с той ночи, когда она увидела иллюзию в зеркале, девушка улыбалась искренне.       В мужском общежитии, казалось, тоже все вернулось на круги своя: Себастьян в красках описывал Оминису дуэли в клубе, восхищаясь сноровкой новенькой. А Мракс делал вид, что ему это совершенно безразлично.