I never thought I'd end up here
Never thought I'd be standing where I am
I guess I kind of thought that it would be easier than this
I guess I was wrong now one more time
© Sick Cycle Carousel — Lifehouse
Малфой планировал провести этот воскресный вечер с бокалом хорошего каберне фран и новым детективом от любимого французского автора, Дайона Дарсонваля. Вино, только этим утром присланное Виктором из Луаре, было прекрасно, мракоборец Жоржен Оген, главный герой романа, уже напал на след темного мага, а от Родолфа в кои-то веке никому ничего не было нужно, и парень искренне наслаждался вечером, когда его бесцеремонно прервали. — Родолф Малфой? Я искала тебя. Мы можем поговорить? Блондин оторвал взгляд от книги, одним элегантным движением поправил прядь волос, спадающую на глаза, и в недоумении приподнял бровь. — А-а, сестричка-Сэллоу. Наслышан, наслышан. Чем обязан в столь поздний час? — усмехнулся парень. — Это конфиденциальный разговор. Мы можем поговорить там, где нас не услышат? — Девушка явно была настроена серьезно. Отчего-то этот факт веселил Малфоя. — Чтобы потом твой братец прибежал ко мне, обвиняя во всех грехах? Я еще не настолько обезумел, благодарю, — усмехнулся парень, наслаждаясь замешательством на лице Анны. — Не знаю, что ты себе напридумывал, но услышать то, что я хочу сказать, в первую очередь именно в твоих интересах, — отрезала девушка, когда ей наконец удалось взять себя в руки. — А вечер перестает быть томным, я посмотрю. — С очередным смешком Малфой захлопнул книгу. — Что ж, как скажете, юная леди. Надеюсь, потом я об этом не пожалею. Родолф уверенным шагом направился к выходу из гостиной. Поворот, еще один, спуск вниз, через неосвещенный коридор, пока не уперся в тяжелую дубовую дверь. Юноша толкнул ее, словно заранее знал, что та будет не заперта. Внутри помещения было полно пыли и хлама, но все еще оставалось место, чтобы держать дистанцию с собеседником. — Итак, о чем ты хотела со мной поговорить? — Даже среди мусора и разрухи Малфой умудрялся выглядеть словно на светском приеме в окружении высшего общества. — О твоей девушке, Абигейл Гринвич. — Анна огляделась по сторонам. Под насмешливо-хищным взглядом платинового блондина она чувствовала себя неуютно и рефлекторно искала пятый угол, чтобы спрятаться от подавляющего взгляда Родолфа. — Дай угадаю. — Парень откровенно насмехался над ней. — Она мне не пара, и вообще безродная выскочка, вся не такая как надо. Может еще скажешь, что она «неблагодарная дрянь», — сквозь смех Малфой спародировал тоненький голосок, — мне изменяет? Анна опешила. Такого поворота она не ожидала. Думала, что надменный мерзавец может отказаться ее слушать, что он не захочет верить ее словам, что разозлится на Гринвич (этот вариант, конечно, был самым желанным). Мерлин и Моргана, да что угодно! Но не то, как на самом деле отреагировал Родолф, передразнивая и переворачивая с ног на голову слова, которые даже не были еще произнесены вслух. — Но она… — несмело попыталась начать девушка, но Малфой перебил ее, громко фыркнув. — Милочка, ты хоть представляешь, сколько раз на дню я слышу подобное от бедных девочек, влюбленных в меня? Глупая попытка, Анна. Конечно, я уважаю тех, у кого хватает смелости играть не по правилам, проявить хитрость для достижения цели. — В глазах парня промелькнуло нечто похожее на снисхождение. — Тебе стоило придумать нечто более оригинальное, чтобы привлечь мое внимание. — Она действительно изменяет тебе с другим! — Сэллоу в очередной раз попыталась достучаться до Малфоя, но тщетно. Голос девушки, уже в глубине души осознавшей, что план провалился, звучал истерично. — Ma chérie, я ничего не имею против грязных методов, особенно когда речь идет о личном счастье. — Насмешливо-сочувственный тон. — Сколько раз сам прибегал к ним, и еще буду. Может, будь мое сердце свободно, я бы и обратил на тебя внимание. Помнится, ты была довольно хорошенькой до… своей болезни. Но тебе стоит снизить планку, дорогуша. Я — не твой уровень. Присмотрись к кому-нибудь попроще. Оставь это, и подружкам своим скажи то же самое. Мне хорошо с Гринвич, ей хорошо со мной. Я доверяю ей и не собираюсь выслушивать мерзкую клевету в адрес моей девушки, понятно? Это последнее предупреждение. В глазах Анны плескалось почти что отчаяние. — Я сама видела, как она и Оминис… — Девушка предприняла последнюю попытку, но и она не увенчалась успехом. — Не будь смехотворной. Мне ли не знать, что между нашим прекрасным принцем и Гейл было что-то в прошлом. Но все мы взрослые люди, способные разобраться с трудностями и жить дальше, сохранив добрую дружбу. И если ты не способна понять это, ma chérie, то это исключительно твои проблемы. — Малфой поправил прядь, выбившуюся из ленты. — Я больше не намерен терять свое время. А тебе очень рекомендую повзрослеть. С этими словами Родолф покинул заброшенный кабинет, игнорируя возмущенные выкрики девушки и оставляя ее наедине с хламом и запустением, так соответствующему внутреннему состоянию Анны. Уже на следующий день Малфой поднялся раньше обычного, чтобы встретить Гейл после утренней тренировки. До занятий и завтрака оставалось еще полно времени, да и сам Родолф совершенно не привык подниматься в такую рань. Но тренировка заканчивалась в восемь утра, а ему срочно требовалось поговорить со своей «возлюбленной». Голова трещала по швам. и блондин был уверен, что за это тоже еще спросит с Гринвич. К тому времени, когда парню удалось добраться до поля, Абигейл как раз выползала из раздевалки — иначе назвать это было нельзя. Девушка едва переставляла ноги, шепча что-то себе под нос, время от времени поглядывая на отвратительно бодрую Имельду. Малфой догадывался, что в сторону капитана команды летели вовсе не комплименты. — А ты тут чего забыл? — вместо приветствия скривилась Гейл. — А как же «доброе утро, любимый, с твоим появлением мой день стал так прекрасен»? — Родолф просто не мог устоять перед возможностью немного подразнить Гринвич. — Утро добрым не бывает. Слышал о таком? — Абигейл смотрела на приятеля со смесью раздражения, отвращения и угрозы. — Если ты не согласен, я докажу тебе обратное. — Это как? — В глазах Златовласки промелькнуло любопытство. — Испорчу тебе день с самого утра, — лучезарно-угрожающе улыбнулась Гейл. — Гринвич, ты как всегда просто само очарование, — в очередной раз скривился Малфой. — Но, говоря по правде, я и сам пришел, чтобы тебе день испортить. — Тогда ты опоздал. Нужно было начинать полтора часа назад, чтобы опередить Имельду. — Девушка мрачно усмехнулась. — Ну, рассказывай, с чем пришел? Они как раз добрались до входа в замок, и Родолф не придумал ничего лучше, чем утащить Абигейл в сад, чтобы создать хотя бы какую-то иллюзию уединенности: в такое время там могли попасться разве что самые восторженные поклонники гербологии. — До меня дошли слухи, что вы, юная леди, мне изменяете. — Для полного соответствия образу оскорбленного джентльмена юноше не хватало только криво сидящего на носу пенсне. Сначала Абигейл подумала, что Родолф в очередной раз попросту ломает комедию, но очень быстро до девушки дошло, что в этом случае Малфой подождал бы хотя бы до завтрака, а не потащился на поле для квиддича в такую рань. Значит дело действительно было куда серьезнее. — Позвольте узнать, кто же распространяет обо мне подобную клевету? — в тон ему ответила Гейл. — Извольте. Сестра вашего доброго друга, Анна Сэллоу. Абигейл отчетливо услышала, как хрустнуло на метле крепление, за которое девушка все это время держалась. — Что, прости? — Ее голос звучал тихо и спокойно, но не так уж трудно было различить в нем смертельный холод. Малфой непроизвольно потер нос и поежился, вопреки тому что оделся достаточно тепло. Подобное он готов был услышать от своего отца, но не от изящной девочки на полторы головы ниже себя. Да, иногда и он забывал, на что способна была Гринвич, если по-настоящему ее довести. Оставалось лишь в который раз порадоваться, что они играют за одну команду. — Эй, Златовласка, ты еще тут?! — Гейл пощелкала пальцами у него перед глазами, возвращая в реальности. — Быстро, четко, по существу. Без твоих шуточек и комментариев. Родолф, вновь почувствовав себя на нужной волне, принялся в красках и лицах описывать их диалог с Анной, игнорируя просьбу обойтись без шуточек и комментариев. И ближе к концу его рассказа Абигейл заметно расслабилась и даже позволила себе улыбнуться, представляя растерянность своей соперницы. — Ну а теперь пришло время подлить ложку костероста в тыквенный сок. — Тон парня плавно перешел к более серьезному. — Я понимаю, что у вас с Мраксовским змеенышем любовь, гармония и все такое. С нетерпением жду приглашения на вашу свадьбу и крестины бесчисленного количества детишек. Но мои интересы для меня все еще на первом месте, как, думаю, не сложно догадаться. Так что постарайтесь скрывать свои эмоционально-романтические порывы так, чтобы меня пореже пытались убедить в твоих изменах. Идет? Абигейл, которая обычно в карман за словом не лезла, на секунду задохнулась собственным возмущением, но быстро взяла себя в руки. Насколько бы отвратительно все это не звучало, Малфой был прав. — Вот интересно, а тебя самого аналогичное касается? — На губах девушки расцвела хищная улыбка. — Совершенно не понимаю о чем ты, — невинно похлопал серыми глазами юноша. — И вообще, кажется нам пора, тебе стоит позавтракать после тренировки. — Блондин попытался ретироваться, надеясь уйти от неприятной темы. — А ну сидеть! — Хотя голос девушки и звучал строго, сама Гейл едва сдерживала смех. Малфою не оставалось ничего, кроме как плюхнуться обратно на скамейку, закатив глаза. — Я весь внимание. — Как мило с твоей стороны, Родолф, — не удержалась от язвительности Абигейл. — Так вот, скажи-ка мне, милый друг, касаются ли твои слова тебя самого? Ну, те, что про сдерживание эмоционально-романтических порывов. А то знаешь, мне уже надоело выливать хороший сок из-за того, что твои бывшие подливают в него разные яды. Безвредные по большей части, но крайне неприятные. И ведь прошлой весной не постеснялись даже в больничное крыло пробираться! А про этот год я и не говорю, уже пора открывать свою коллекцию. — Ma chérie, — Малфой очаровательно улыбнулся, — ну разве я могу что-то поделать с тем, что природа наградила меня прекрасным лицом и безграничным очарованием? — Не заводить романы пока у тебя официально есть девушка? — предложила Гейл. — Ну, или хотя бы последовать собственному совету и делать это не так публично? И не хлопай на меня глазами, вся школа в прошлую пятницу слышала восторженные рассказы Делайлы Стром о том, как ты пригласил ее на прогулку к Черному озеру. Родолф сквозь зубы выругался на французском. — Ну почему вы, девушки, такие болтливые? Я же просил ее сохранить в тайне наше рандеву! — Не поняла? — Брови девушки взлетели. — Ты исключение, подтверждающее правило. — Каким же ты иногда бываешь мерзавцем, Малфой. — Абигейл толкнула приятеля в плечо. — Только иногда? Значит, плохо стараюсь. — Парень лишь рассмеялся в ответ. — А теперь нам действительно пора, если мы хотим еще успеть на завтрак. Анна, однако, не собиралась сдаваться. Если Малфой не собирался ее слушать, это вовсе не означало, что она готова была опустить руки и оставить все как есть. «Я не позволю этой дряни морочить людям голову!» — мрачно думала девушка, расхаживая взад-вперед по крипте в ожидании Оминиса и Себастьяна. Последним занятием в расписании шестого курса стояли Древние руны, и друзьям требовалось немного времени, чтобы добраться от класса до их тайного убежища. Гринвич, насколько Сэллоу успела узнать ее расписание, минимум дважды в неделю исчезала в неизвестном направлении, что также наводило на некоторые подозрения, но сейчас Анне это было только на руку, так как давало возможность поговорить с парнями тет-а-тет. — Что-то случилось? У тебя все в порядке? — Дверь крипты скрипнула, и брат девушки первым ввалился в убежище. Юноша выглядел растрепанным и обеспокоенным. Мракс держал себя в руках куда лучше, но тоже нервно крутил в руках волшебную палочку. — Нет… то есть да, но не то, что ты подумал. — Анна улыбнулась. Ей была приятна забота. — Давайте лучше присядем, разговор будет долгим. Девушка первой уселась на подобие диванчика из поддонов, приглашая друга и брата последовать ее примеру. Себастьян пожал плечами и сел рядом, в то время как Оминис напрягся и остался стоять. Шестое чувство подсказывало, что разговор будет не только долгим, но и довольно непростым. А интуиции парень научился доверять. — Тогда, может быть, не будем терять время? — Да, конечно, — Анна улыбнулась слегка смущенно. — Я знаю, вам может не понравиться то, что я скажу, но выслушайте меня до конца, хорошо? Пообещайте! Себастьян насторожился, но спорить с сестрой не стал. Что бы ни происходило, она оставалась самым важным человеком в его жизни, и ради нее он готов был на все. Немного посомневавшись, Оминис также согласился выслушать девушку, хотя заранее ожидал чего-то плохого. Тем более после подобной просьбы. Дождавшись согласия обоих парней, Анна несмело начала разговор. — Я думаю, пришло время открыть вам обоим глаза на Гринвич. Я знаю, вы считаете ее хорошим человеком и своим другом, а может… и нечто большее. — Девушка выразительно посмотрела на Мракса, который делал вид, что не понимает, о чем говорит подруга. — Не притворяйся, Оминис. Я видела вас ночью в гостиной. Да и давно уже догадалась, что у тебя есть чувства к новенькой. Нет! — опередила она парня, который уже собирался возразить. — Вы обещали выслушать меня! Анна вскочила со своего места и вновь принялась расхаживать по крипте, игнорируя неловкость, возникшую между ней и парнями. — Вы ослеплены ее внешностью, — Оминис хмыкнул, но это не остановило девушку. — Ее якобы-умом и «героизмом». И даже не замечаете, как она манипулирует вами и водит за нос! Я знаю, что вам неприятно слышать правду, но если я не скажу это вам, то кто?! — Ты несешь чушь. — Мракс все же не выдержал. Он готов был выслушать многое, но не откровенные оскорбления в адрес Гейл, пусть даже от своей лучшей подруги. — Нет! Это вы не понимаете, что происходит. — Девушка остановилась прямо перед другом. — Ты, Оминис, обнимался с ней в гостиной. Не отрицай, я знаю, что видела. И это при том, что вся школа в курсе, что она встречается с Малфоем. Будь у нее к тебе чувства, она давно бы с ним рассталась, а не скрывала ваши отношения, обманывая всех вокруг. Неужели вы оба не понимаете, насколько это отвратительно?! Вы правда готовы прощать ей такое поведение? Однако, вместо ожидаемой реакции Анна вновь получила совсем не то, на что рассчитывала. Оминис смущенно отвернулся в сторону, а Себастьян так и вовсе бессовестно заржал. — Мы должны рассказать, — сквозь смех выдавил парень. — Нет. И это не обсуждается. — Мракс отреагировал незамедлительно. — Это не твоя тайна, и ты не имеешь права ей распоряжаться, Себ. — Но… — растерял весь задор Сэллоу. — Никаких «но». Анна не понимала, о чем идет речь, но уверена была в одном — она обязательно вытащит правду из Себастьяна. И если это нечто опасное или неприглядное, расскажет Нобису. Она не собирается рисковать единственными близкими людьми, даже если ее действия будут несколько аморальны. Все для их же блага. В подтверждение того, что их разговор окончен, и Оминис не намерен выслушивать слова подруги, юноша покинул крипту, оставляя близнецов наедине. — Да как же вы не понимаете! — Девушка обессиленно рухнула обратно на поддоны. — Слушай, ты все видишь не в том свете. — Себастьян сел ближе к сестре и приобнял ее за плечи. — Попробуем поговорить спокойно, хорошо? Анна лишь кивнула, все еще уверенная, что брату не удастся ее переубедить. Зато надеялась донести до него правду, какой Сэллоу сама ее видела. — Что именно тебе не нравится, давай по порядку. Девушка немного задумалась. Вновь говорить о том, что Гринвич крутит роман сразу с двумя парнями бесполезно — реакция Себастьяна и Оминиса показала, что ничего хорошего не выйдет. Значит, стоит зайти с другой стороны. — Я знаю, ты не замечаешь этого, но она плохо влияет на тебя. Дядя Соломон говорил, что если бы не она, нам бы удалось убедить тебя не связываться с темной магией. А в итоге… — Голос Анны дрогнул. Ей до сих пор было тяжело и больно вспоминать все, что произошло в прошлом году. — В итоге ты убил его. Погубил собственную душу и нашу семью. Но ведь я знаю, что ты не такой, и не стал бы делать что-то подобное без чужого влияния. Это не ты! Из нас двоих именно я всегда была более безрассудной и импульсивной, я влипала в приключения, не думая головой, я первой нарушала правила и тянула вас с Оминисом за собой. Ты тоже всегда был непоседлив и упрям, но и более рассудителен, чем я. С того дня, как погибли родители, ты словно стал старшим братом, хотя мы родились с разницей всего в несколько минут. Мой брат не убийца! Признайся, Себ, что она сказала тебе? Может, что цель оправдывает средства? Что темные искусства — это не так страшно, если использовать их во благо? Себастьян почувствовал, как сердце пропустило удар. Как было бы легко сказать, мол да, ты права, все так и было, я ни в чем не виноват, просто все сложилось против меня. Наверняка Анна стала бы с ним мягче, простила окончательно. Легко… и малодушно. Перед глазами всплыл образ Абигейл. Тогда, у выхода из катакомб: вся в крови, бледная, дрожащая, но полная решимости. Спустя еще долю секунды — другая картинка. Искривленное ужасом и нечеловеческой болью лицо Гейл, когда Сэллоу использовал на ней Круциатус. Он никому не признается, что и теперь, спустя столько времени, слышит ее крик в своих кошмарах. А значит, должен собрать в кулак всю свою смелость и хоть раз в жизни поступить правильно и честно, даже если это поставит под угрозу расположение сестры. — Я хотел бы сказать, что так все и есть. — Парень опустил взгляд в пол и глубоко вздохнул. Каждое слово давалось с трудом. — Но правда в том, что ты слишком высокого мнения о своем брате. Это Я убил Соломона. Я влез в темные искусства. Я затащил Оминиса и Гейл в неприятности, когда они пытались остановить меня всеми правдами и неправдами. Я пытал Абигейл, когда мы оказались заперты в Скриптории Слизерина. Не хотел, но сделал это. Потому что Оминис запаниковал и отказался, а Гейл не позволила давить на него. Отказалась использовать Круцио на мне. Пожертвовала собой, чтобы мы могли выбраться из заточения, в которое всех втянул Я. Гейл оказалась сильной. Она нашла в себе силы меня простить. Но простить самого себя я за это не могу до сих пор. Конечно, иногда она бывает грубой и даже жесткой, но именно то, как она говорила, не щадя мои чувства, в конце концов помогло мне осознать, что я натворил. Голос надломился, а по щеке юноши скатилась одинокая слеза, которую он сам, похоже, даже не заметил, продолжая свой монолог. — Я лгал. Очень много лгал Оминису и Абигейл. Я использовал их дружбу в своих целях, манипулировал. Но не нужно думать, что я хотя бы жалею об этом. Я сделал бы то же самое, если бы это дало хоть малейшую надежду на твое исцеление от проклятия. Ты ошибаешься, если думаешь, что Гринвич — злодей в этой истории. Все совсем не так. Если злодей и есть, то это твой брат. — Себастьян грустно усмехнулся и как-то неловко потер начинающий краснеть нос. — Обратившись к темным искусствам, я ощутил такую власть. Бесконечное множество возможностей. Вседозволенность и могущество пьянили, заставляя забыть о морали. Гейл и Оминис пытались достучаться до меня. Гринвич предлагала найти другой вариант, обратиться к… — юноша осекся, словно сказал что-то лишнее, — к тому, что не относится к темной магии. Но я так торопился, что никого не слушал. А потом стало уже слишком поздно. Знаешь, в чем-то дядя все же оказался прав. Хотя ему стоило рассказать мне все честно, а не прятаться за стеной отчуждения, обвинений и запретов. Может, тогда все было бы иначе. Себастьян ненадолго замолчал, взвешивая «за» и «против». — Я не хотел говорить тебе, но в лагере Руквуда нашли его письма. Гейл отдала их мне. Глаза девушки расширились. — О чем ты говоришь?! — Оказалось, все это время дядя защищал нас. Он пытался найти лекарство, но свернул с правильной дороги, обратился к темным магам. К Руквуду. А он… он лишь посмеялся, заявив, что лекарства нет. Теперь мы понимаем, почему он так сказал, но Соломон этого не знал. А Руквуд шантажировал его, угрожая, что мы все погибнем, если попытаемся и дальше лезть в это дело. Дяде стоило мне рассказать все, как есть. — И ты бы остановился? — В голосе Анны звучало сомнение. Себастьян лишь хмыкнул. — Кто знает, может быть и нет. Но сейчас я понимаю, почему Соломон был так категорически против поисков лекарства. Не потому что не верил, что оно существует. А потому что боялся, что мы все погибнем. Если бы не Гейл, я бы никогда так ничего и не узнал, продолжал винить его в безразличии. Это она нашла те письма. От подобной исповеди Анна смутилась и растеряла часть уверенности. — Но дядя говорил, что Гринвич… — Если бы дядя знал, кто она, он тоже вел бы себя иначе. — Сэллоу вновь нахмурился. — О чем ты? — Девушка насторожилась. — Я не могу рассказать всего, но… Ты, наверное, уже знаешь, что Гейл — сирота. Она хочет узнать, как погибли ее родители. Но то дело замяли. И, как нам удалось выяснить из документов, первым на место происшествия тогда, почти шестнадцать лет назад, прибыл мракоборец Соломон Сэллоу. Получается, я не только лишил нас с тобой единственного близкого родственника, но и Абигейл — ниточки к поиску виновного в смерти ее семьи. Анна изо всех сил старалась сдержать боль, зарождающуюся внутри. Вся эта история звучала так пронзительно печально, и у девушки уже действительно не выходило просто так ненавидеть новенькую. — Ты ведь любишь ее, правда? Я думала, она просто нравится тебе, но… — Ей не нужно было заканчивать фразу, Себастьян и так понимал, что сестра видит его насквозь. И скрывать правду смысла не было. — Да, люблю. Даже не представляешь себе, насколько. Не находя нужных слов, Анна просто обняла брата, ощущая, насколько ему тяжело. — И тогда я еще больше не понимаю. — На этот раз девушку не разрывали эмоции, она говорила тихо и спокойно. — Как вы можете просто смотреть на ее ветреность? Встречается с Малфоем, за его спиной крутит роман с Оминисом, разбивает сердце тебе. Разве так можно? Анне было искренне больно за брата и лучшего друга. — Обещаешь сохранить тайну? — слабо улыбнулся Себастьян. Девушка поспешно кивнула, хотя, по правде говоря, не была уверена в своем обещании. — На самом деле Гейл и Малфой только притворяются. Не спрашивай, зачем. Я и сам всех деталей не знаю. Но у них уговор — она делает вид, что она его девушка на всяких мероприятиях, а он помогает ей. И… — Глаза парня вновь уставились в пол. — Я не хотел тебе говорить этого, потому что знаю, у тебя все еще есть чувства к Оминису. И мне кажется, что отчасти именно поэтому ты так реагируешь на Абигейл. Не везет нам с тобой в любви, сестренка, я прав? Анна проигнорировала вопрос брата, вновь начиная спорить. — С чего такая уверенность?! Может, она просто наврала вам, а вы поверили? — Девушка явно не собиралась так легко сдаваться в своей ненависти к новенькой. — Поверь, у меня есть причины быть в этом уверенным. Как и у Оминиса. — Себастьян вновь обнял сестру за плечи, надеясь передать ей хотя бы часть своего теплого отношения к Гринвич. В голову парня закралась еще одна мысль, и Сэллоу лукаво улыбнулся. — Мне кажется, или ты просто ревнуешь? Девушка отвела взгляд и покраснела. Не только ей легко удавалось без лишних слов понимать то, о чем думал ее брат. — Нет. Просто мне кажется, что с ее появлением я стала для вас лишней… Как-будто мне нашли замену. — Не говори глупостей, конечно же это не так! И вообще, я — твой брат, у меня нет никого дороже, чем ты. А для Оминиса ты всегда была лучшим другом. Просто наша компания стала на одного человека больше. — Видя сомнение во взгляде сестры, Себастьян немного стушевался. — Ну как мне тебе это доказать? — Не знаю. — Девушка пожала плечами. — Мне просто хочется, чтобы все было как раньше. Знаешь, наши веселые приключения, ночные вылазки, шуточные дуэли. — Я придумал! Давай выступим в паре на новом турнире «Скрещенных палочек»? Анна хотела отказаться, сославшись на запрет целителя, но осеклась, увидев щенячий взгляд брата. Юноше искренне хотелось как-то порадовать сестру и доказать, что между ними ничего не изменилось. — Да, конечно, с радостью, — улыбнулась в ответ девушка. — Отлично, тогда пойду к Люкану, запишу нас! Увидимся за ужином! — Парень тут же вскочил и помчался к выходу, оставляя сестру наедине со своими мыслями. А подумать ей было над чем. После рассказа Себастьяна уже не выходило записать Гринвич в злодейки, которых нужно разоблачить. Но и теплых чувств к ней Анна по-прежнему не испытывала. Зато понимала, что, похоже, слишком поторопилась с выводами, полностью отдавшись во власть зависти и ревности, вместо того чтобы подумать головой. Карман жгло недописанное письмо для Нобиса, но девушка уже решила, что не станет его отправлять. По крайней мере, пока не убедится, что Гринвич действительно приносит вред Себастьяну и Оминису. Однако в комнате Анну ждала неожиданность. На прикроватной полке лежал конверт, запечатанный темно-изумрудной печатью и подписанный угловатым почерком. Девушка распечатала его дрожащими руками. В новом письме Нобис сообщал, что ждет новой полезной информации, и недвусмысленно намекал, что если ее не получит, у Анны и Себастьяна будут большие неприятности. Во что же она ввязалась? Только теперь до Сэллоу начал доходить весь ужас того, на что она подписалась, согласившись фактически шпионить для Нобиса. Но ей не оставалось ничего, кроме как сесть за написание ответа. В сущности, что она могла рассказать? Что Гринвич ищет свою семью? Что отношения с Малфоем могут (только могут!) оказаться ненастоящими? Вряд ли в этом было хоть что-то, что действительно могло бы навредить Абигейл. Ведь так? Себастьян же, довольный, что наконец нашел способ порадовать сестру и подтолкнуть ее к примирению с Гейл, ввалился в Выручай-комнату, где в окружении левитирующих досок с документами и графиками спорили о чем-то Мракс и Гринвич. — Да как мы узнаем хоть что-то, если не можем выйти за пределы замка?! — Абигейл явно начинала злиться. — Или ты предлагаешь мне пойти к профессору Уизли и спросить: «Извините, профессор, вы случайно не участвовали в убийстве моих родителей шестнадцать лет назад?!» — А при чем тут профессор Уизли? — опешил Сэллоу настолько, что забыл даже поздороваться с друзьями. Гейл закатила глаза, пробубнила что-то похожее на «вот поэтому я не хотела начинать без Себа» и принялась в очередной раз пересказывать информацию, которую достал для нее Малфой, попутно показывая на соответствующих досках данные, которые ей уже удалось раздобыть. «Барнабас Эйнсли, глава отдела мракоборцев с 1867 по 1886, находится в отставке. С января по конец марта 1876 — долгосрочная командировка для обмена опытом в США. Бартоломью Булстроуд, глава отдела Магических происшествий и катастроф. В 1876 — заместитель главы того же отдела. В феврале 1876 находился в Лондоне (см выпуск «Ежедневного пророка» от 9 февраля). Точное местонахождение не установлено. Морис Эйвери, экс-мракоборец Пропал без вести в 1884. Местонахождение в феврале 1876 не установлено. Макензи Райли, действующий мракоборец. Местонахождение в феврале 1876 не установлено. Хелир Шафик, в 1876 году возглавлял отдел Международного магического сотрудничества. Вышел в отставку в 1885. С конца декабря 1875 по апрель 1876 находился в больнице Святого Мунго из-за проклятия. Вернулся к исполнению обязанностей 16 апреля 1876. Фелан Яксли, в 1876 году заместитель Шафика. Вышел в отставку в 1890. Исполнял обязанности Шафика на время его больничного. В феврале 1876 находился в Лондоне (см выпуск «Ежедневного пророка» от 1 февраля). Точное местонахождение не установлено. Оливия Монтроуз, невыразимец. Мертва (см некролог в выпуске «Ежедневного пророка» от 12 июля 1890). Местонахождение в феврале 1876 не установлено. Тесса Грейлок, невыразимец. Местонахождение в феврале 1876 не установлено. Матильда Уизли, в 1876 году — разрушительница проклятий в Министерстве Магии. На данный момент — заместитель директора Хогвартса. Местонахождение в феврале 1876 не установлено». — Как много всего… Но, Гейл, что именно ты пытаешься понять? Вряд ли эти данные смогут точно указать на убийцу. — Себастьян растерянно переводил взгляд с досок на растрепанную подругу: волосы собраны волшебной палочкой, мантия и жилет валяются Мерлин ведает где, ворот рубашки расстегнут, а в глазах решимость. — Эти люди, вероятно, работали с моим отцом. Или могли работать. А значит, среди них может оказаться тот самый друг, который предал доверие отца, либо тот, кто этого самого друга знает. В любом случае, мне нужно больше информации, чтобы хоть что-то прояснить. Хоть какая-то зацепка. — А вы пытались расшифровать подписи в документах и сопоставить их с именами? Гринвич скривилась, как от зубной боли. — Я не смогла. Так что пока мы с Оминисом штудируем выпуски «Ежедневного пророка», — девушка кивнула головой в сторону нескольких огромных стопок газет, занимающих весь угол комнаты, — в поисках информации об их местонахождении в интересный нам период. Это хоть какое-то начало. От Абигейл не укрылось сомнение во взгляде Себастьяна. — Я знаю, что хватаюсь за воздух. Но у нас больше ничего нет. — В ее голосе слышалось отчаяние, и Сэллоу не мог этого допустить. Оминису же попросту больно было слышать слова девушки. Но и согласиться, чтобы она по выходным трансгрессировала Мерлин знает куда, чтобы поговорить с разными людьми, он не мог. Это же совершенное безумие! — Я сделаю нам всем чаю… — Мракс повернулся к столику, где стоял сервиз и небольшой чайник. Гейл злилась, и он сейчас не мог предложить ничего, чтобы успокоить ее, так что оставалось только рассчитывать на Себастьяна. И это осознание резало ножом по сердцу юноши. — А я попробую расшифровать подписи. Помнишь, я мастер шифровок! — Сэллоу заразительно улыбнулся и потянулся за документами. — Кстати, у меня идея. Абигейл и Оминис тут же обернулись к приятелю. — Если уж Малфой смог достать копии отчетов Гидеона Морана, может быть он сможет достать какие-нибудь документы, подписанные людьми из списка? Тогда мы могли бы сразу сверить почерк и выяснить, кто был знаком с твоим отцом, а кто — нет. Глаза девушки расширились от удивления. И почему она сама не додумалась до такого простого и элегантного решения? — Сэллоу, ты гений! — Абигейл со смехом бросилась на шею друга. Откуда ей было знать, что в этот момент и у Себастьяна, и у Оминиса пульс сбился с ритма, но совсем по разным причинам?***
Часы уже давно успели пробить полночь, когда в комнате общежития для мальчиков раздался душераздирающий крик. Себастьян подскочил на постели, тут же выхватывая из-под подушки волшебную палочку. То же самое сделали Кирби и Аббот. Всем троим понадобилось некоторое время, чтобы осознать — никакой опасности нет, а крик раздавался со стороны кровати Оминиса. — Ложитесь, я разбужу его и напою чаем, — сонно махнул друзьям Сэллоу. Они еще с первого курса привыкли, что Мракс кричит во сне, если забывает принять зелья. Хотя подобное не повторялось уже достаточно давно, ничего нового для себя парни не увидели и предпочли вернуться в царство грез. Сэллоу же поднялся с кровати и направился к постели друга, быстро переступая с ноги на ногу — пол был просто ледяным. Юноша метался по постели, обливаясь холодным потом. Ему явно снился кошмар, и намного страшнее, чем обычно. — Эй, приятель. — Себастьян осторожно тронул друга за плечо. То, что не стоит будить Оминиса слишком резко, он усвоил уже давно, причем не самым приятным образом. Однако Мракс не реагировал, только сильнее сжавшись от чужого прикосновения. Не собираясь оставлять все как есть, Сэллоу потряс руку друга более настойчиво, держа палочку наготове. С очередным криком парень все же проснулся, не понимая, где именно он находится. В своем сне он вновь оказался заперт в подземельях Мракс-мэнора. — Все хорошо, ты в Хогвартсе, в общежитии. — Себастьян говорил тихо и медленно. За годы их дружбы он научился правильно понимать состояние Оминиса и вытаскивать его из кошмаров. Услышав знакомый успокаивающий голос, Мракс откинулся на подушке, все еще пытаясь уложить в голове тот факт, что это был лишь страшный сон. — Пойдем в гостиную, я приготовлю тебе чай. — Себастьян продолжал говорить, не позволяя другу в очередной раз провалиться в кошмар. — Накинь мантию, жаровни почти остыли. — В подтверждение своих слов Сэллоу протянул Оминису повседневную одежду. Дело было не только в холоде, но и в том, что юношу заметно знобило. — Я бы предпочел что покрепче. — Голос был все еще хриплым после сна и крика. Оминис, у которого не было сил ни спорить, ни сопротивляться, с благодарностью принимал заботу. А потому поднялся, послушно накинул мантию и направился за Себастьяном. — Расскажешь, что тебе снилось? — Сэллоу попытался отвлечь Мракса разговором, пока искал среди факультетских запасов хоть что-то крепче черного чая. Его собеседник лишь пожал плечами. — Просто кошмар. — Ты кричал так, будто тебя пытают Круциатусом. Перебудил половину общежития. Не делай вид, что все в порядке. — Себастьян обернулся к другу, держа в руках пару бутылок сливочного пива. Парень уже думал, что не дождется ответа, когда в тишине наконец раздался слабый и почти что жалобный голос Оминиса. — Тогда пойдем лучше в крипту. Эту историю никому не стоит больше слышать. Настала очередь Себастьяна размышлять над ответом. Но Мракс выглядел настолько испуганным и несчастным, что Сэллоу не оставалось ничего, кроме как прихватить из серванта еще пару бутылок и, запрятав их в карманах мантии, направиться к выходу из гостиной вслед за одиноким красным огоньком. Оминис держался неплохо, ловко обходя старост и быстро перебирая ногами на крутых ступеньках. Но стоило тяжелой двери крипты с протяжным скрипом захлопнуться за спинами слизеринцев, как Мракс весь словно сжался, ссутулился. Его руки все еще дрожали. Себастьян, не отрывая взгляда от друга, разжег жаровни, чтобы помещение хоть немного согрелось, и усадил приятеля на поддоны, протягивая ему бутылку сливочного пива. — Я слушаю. Оминис с благодарностью принял «успокоительное», но говорить не спешил, словно не зная, с чего именно стоит начать. — Себ, поклянись, что все, что я скажу, останется между нами. В этой крипте. Ты больше никогда ни словом, ни делом не упомянешь то, что услышишь. Сэллоу проникся моментом и поежился. Но сдавать назад не стал: стоило ли вообще выводить друга на разговор, чтобы в последний момент струсить? — Обещаю. Если хочешь, могу даже магией поклясться. Мракс покачал головой. — Нет, это лишнее. Мне достаточно обещания. — Парень сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть в ледяную воду. — Все произошло в поместье. Еще летом, перед свадьбой Марволо… Себастьян не перебивал, слушая рассказ Оминиса. Сначала ему хотелось задать пару вопросов, но Сэллоу одергивал себя. Но чем дальше, тем сильнее парень холодел от ужаса, ощущая, как по позвоночнику пробегают капли холодного пота, несмотря на то, что жаровни уже давно прогрели помещение. Разумеется, для него не стали неожиданностью пытки, мертвые головы эльфов, ядовитые змеи. Но за столько лет их дружбы с Мраксом, Себастьян так и не смог уложить в голове, что есть в мире волшебник, который способен сотворить подобное с собственным сыном. Заставлять одного из своих детей пытать другого. Каким бы ни был Соломон, как бы они не ссорились, Сэллоу не мог себе даже представить, чтобы его дядя совершил нечто столь же ужасное и бесчеловечное. Но, как оказалось, дальше все стало еще хуже. — Они отвели меня вниз. В подземелья. — Оминис бездумно крутил в руках бутылку, из которой едва ли успел сделать хотя бы глоток. — Я… они… — Парень неожиданно запнулся, не зная, как произнести вслух то, что произошло. — Там была девушка. Отец дал мне флакон с оборотным для нее. Сказал… что я должен с ней… А потом убить. В оборотном были волосы Гейл. — Голос Мракса дрожал, а по щекам неконтролируемо текли слезы. Себастьян ощутил, как выпитое пиво подкатило к горлу кислой массой, грозя выплеснуться на пыльный пол крипты. Юноше стоило немалых усилий, чтобы сдержать порыв ужасной тошноты: Оминису явно было еще хуже. На бледной посеревшей коже слизеринского принца проступили сосуды, а слепые глаза покраснели от безудержных глухих рыданий. Казалось, что бутылка, за которую все это время держался Мракс, была его единственной опорой в этом мире. — Ты… не… — Все, на что хватило Себастьяна. — Нет. — На губах Оминиса внезапно расцвела едва заметная, но совершенно неуместная в нынешних обстоятельствах смущенная улыбка. — Так глупо. Как раз перед тем, как идти к отцу, я запихнул в карман один флакон из тех зелий, что готовила для нас Гейл. Просто… знаешь, мне легче все это выносить, когда я ощущаю, что она ближе. Это оказался напиток Живой смерти. — Парень коротко и горько усмехнулся. — Иронично, ведь я сам ругался, что она берется за такие вещи. Но возможно именно ее бесшабашность спасла мне жизнь. — И жизнь той девушки, похоже… — Слова уже давались Себастьяну проще, но горло все еще почему-то саднило, и вместо нормальной речи выходил какой-то хрип. — Если бы… — Мракс закрыл глаза, вновь переводя дыхание и набираясь смелости, чтобы рассказать оставшуюся часть истории. О том, как он с трудом нашел в себе силы, чтобы помочь той несчастной девочке. Как ему было стыдно, что он этого на самом деле не хотел. Ничего не хотел, вообще. Только заснуть и проснуться на узком диване в домике в Фелдкрофте, ощущая размеренное сердцебиение Гейл, спящей рядом. О том, как глупо просчитался, опасаясь отца, а не брата. О том, как смертельный луч пролетел так опасно близко. И как Мракс вновь испытал чувство стыда за облегчение, которое промелькнуло в его малодушном сердце, когда упал не он сам, а та девушка. О том, как глупо просчитался уже старший из братьев, решив контролировать младшего с помощью Империуса, чтобы Оминис сам, своими руками подлил Абигейл зелье, что сделает ее марионеткой Нобиса. — Чудовище… — Себастьян и сам не знал, о ком конкретно говорил — о Магнусе, Нобисе или же в целом о родственниках своего друга. Мракс же молчал, будто с последним словом рассказа юношу покинули и остатки сил. — Гейл знает? — Сэллоу попытался завести хоть какой-то диалог. Тишина крипты давила на сознание, в котором раз за разом прокручивались эпизоды ужасной истории. Мракс поспешно покачал головой. — Точнее… не все. Не о том, что мой брат делал с той девочкой, предварительно заставив ее принять образ Абигейл. И не о том, что отец хотел принудить сделать меня. — Но почему?! — Себастьян искренне не мог понять, зачем утаивать от Гейл нечто столь важное. Оминис как-то обреченно усмехнулся и в два больших глотка ополовинил бутылку со сливочным пивом. — Как считаешь, после такого она смогла бы быть со мной и каждый раз глядя на меня не вспоминать обо всей этой грязи и мерзости? Я полагаю, нет. Сэллоу хотел возразить, но Мракс не позволил ему это сделать, продолжив: — Конечно, скорее всего она проявила бы сочувствие. Но рано или поздно ей стало бы отвратительно — от всей этой истории, а значит, и от меня. Хуже того, Гейл чувствовала бы себя неловко, принимая на свой счет все, что случилось с той девушкой. А значит, начала бы ненавидеть и себя саму. Я не желаю ей подобного. Себастьян передумал спорить, принимая правоту друга. Слишком уж это было похоже на Абигейл. Молчание затянулось, но на этот раз Сэллоу не знал, чем его прервать. А Оминис, казалось, просто не находил сил говорить, погруженный в собственные воспоминания и страхи. — Однажды это все обязательно закончится. — Себастьян пытался приободрить друга, пусть и так нелепо и банально. — Надеюсь, ты не о моих отношениях с Гринвич? — Мракс все еще выглядел, как свеженький труп, но уже неуклюже пытался шутить, вгоняя собеседника в краску. — Что?! — Сэллоу смутился, только теперь осознав, как двусмысленно прозвучала его фраза в контексте последней реплики самого Оминиса. — Конечно, я не об этом. — Парень усиленно размахивал руками, едва не расплескав остатки пива. — Пойдем лучше обратно, — усмехнулся Мракс. — Завтра начало дуэльного турнира, стоит попробовать выспаться. — О, неужели на этот раз ты придешь болеть за нас с Анной? — Себастьян улыбнулся уже вполне искренне. — Нет, я приду, чтобы на пару с Абигейл выкинуть вас из соревнований в первом же туре. — Губы Оминиса растянулись в хищной усмешке. — Да быть не может! — Слова друга заставили Сэллоу споткнуться на ровном месте. — Ты же не дерешься на дуэлях?! — Пришла пора что-то менять, — наигранно-беззаботно откликнулся Мракс. — А я все думал, с кем Гейл участвует в этом году…***
Правила турнира оставались неизменными: первый тур — парные дуэли, второй — один на один, третий — один против нескольких противников. Каждый тур делился на раунды. Правда, сумма выигрыша на этот раз была заметно меньше, но это и не удивительно. До того, как Абигейл удалось пройти все этапы, несколько лет никто не выигрывал. В этом году на кону стояли всего сто галеонов, а не триста. Но это все еще была довольно привлекательная сумма, особенно для студентов, не происходивших из богатых семей. Другой была и система выбора напарника: если в прошлый раз все решал жребий, то теперь компаньона можно было выбрать самому и подавать заявку сразу вместе, чтобы не вышло казусов, когда кто-то один оставался без пары из-за нечетного количества участников. Еще одним принципиальным отличием стал состав участников. По традиции, семикурсники в турнире участия не принимали, так что в этот раз Стефания и Родолф присутствовали исключительно в роли зрителей. Зато с дебютом можно было поздравить новичков-четверокурсников, среди которых оказался также и сын директора, что немало настораживало Люкана, по прежнему возглавляющего клуб. Случись что с этим избалованным мальчишкой Сириусом Блэком, все участники рискуют вылететь из школы, а то и попасть в Азкабан. Просто отказать парнишке тоже было рискованно: наглец угрожал, что если его не допустят до участия в турнире, то он расскажет отцу о существовании клуба. Некоторые даже предлагали в таком случае ужесточить возрастные ограничения, а то и вовсе отменить турнир, но Шумсби скрепя сердце отказался это делать, посчитав, что такое решение будет несправедливым по отношению к участникам, которые уже записались. А потому не оставалось ничего, кроме как надеяться на удачу. Ведь всегда оставался риск, что недовольный своим проигрышем Сириус все равно пойдет жаловаться директору. Даже Малфой, наблюдая за поведением дальнего родственника, закатывал глаза и заявлял, что подобное поведение унижает достоинство всех чистокровных, делая из них посмешище. Так или иначе, начало турнира было объявлено, и обратной дороги не было, когда в Часовой башне вновь столпилась добрая половина студентов, желающих поглазеть на красочное и опасное зрелище. Абигейл, как и год назад, предстояло открывать соревнования, но теперь уже на правах прошлогоднего победителя. Очевидно, многие ожидали, что Гринвич выберет себе в напарники Себастьяна, с которым в прошлом году дошла до финала. Но стоило девушке появиться на арене в компании Оминиса, как по притихшему зрительному залу прокатились удивленные шепотки. Одни были поражены тем, что Мракс вообще решил присоединиться к дуэльному клубу, другие негодовали от того, насколько недальновидным решением, на их взгляд, было выбрать в напарники слепого. Третьи, ставшие свидетелями прошлогоднего сражения юноши с Маркусом Флинтом, шипели на вторых и торопились к Люкану, чтобы удвоить свои ставки. Абигейл же только подмигнула Малфою и Гринграсс, которые были предупреждены заранее и успели поставить на подругу кругленькую сумму. Под нестройные выкрики своей команды поддержки на арене появились первые оппоненты — гриффиндорцы с шестого курса, Лоуренс Дженкинс и Леандр Пруэтт. Так как они учились вместе с Гейл и Оминисом, то уже знали, что их ожидает, а потому на победу особенно не рассчитывались. И все же стоило отдать должное — Пруэтт и Дженкинс продержались около пяти минут, чем удивили всех своих сокурсников и заслужили похвалу соперников. — Вам стоит попробовать драться так на парах по ЗоТИ, профессор Гекат будет гордиться, — усмехнулась Гейл, протягивая руку Леандру, чтобы помочь ему подняться с пола. — На вашем фоне мы все равно выглядим как первокурсники против отряда мракоборцев, — с долей самоиронии ответил Дженкинс. — Ну ничего, Гринвич, через пару месяцев на поле для квиддича сравняем счет. Второй бой также дался Оминису и Абигейл без труда. А вот третьи противники парочки, вышедшие на арену, заставили замереть весь зал. — Бывшие напарники теперь сразятся друг с другом! — соловьем заливался Шумсби со своего помоста. — Кто же победит и пройдет в следующий тур? Кто… Гейл почти не слышала слов ведущего, бездумно пялясь на Себастьяна и Анну. Конечно, она уже знала, что близнецы участвуют в турнире, но совершенно не ожидала, что придется сражаться с ними в первый же день. — Начали! — крик Люкана вывел Абигейл из оцепенения, заставив поклониться, как положено кодексом, и тут же принять боевую стойку. — Анна — слабое звено, — прошептал Оминис то, что и так было очевидно. — Себастьян тоже это знает, и ожидает, что мы будем атаковать ее. — Предлагаешь удивить? — Гринвич широко улыбнулась, ощущая как по венам растекаются адреналин и азарт, которых так не хватало в первых двух боях, показавшихся опытной дуэлянтке слишком скучными. Вместо ответа Мракс сходу ударил в Себастьяна комбинацией из Депульсо, Десендо и Флипендо, пока Гейл прикрывала их обоих от атак со стороны Анны. Сэллоу, привыкший к «прощупыванию почвы» и стратегии обороны Оминиса, едва успел защититься, и все же отлетел на несколько футов назад, оставляя сестру без защиты. Однако, замешательство было недолгим, и уже спустя несколько секунд Себастьян ответил друзьям настоящим градом разноплановых заклинаний — от Конфринго до Обскуро, направленного на Абигейл. Гринвич, вопреки обыкновению, блокировала заклинания, а не уворачивалась. Когда до Сэллоу дошло, зачем она это делала, было уже слишком поздно. Ослепляющие чары отрикошетили от щита и полетели в Анну. Себастьян уже не успевал их отразить, а потом попросту подставился под собственное заклятие, ненадолго потеряв зрение. Разумеется, его действия были понятны — парень интуитивно защищал сестру, даже ценой собственной безопасности. Но с точки зрения тактики ошибка была фатальной, ведь Себастьян был куда более сильной и опытной боевой единицей, чем Анна. Уже следующим заклинанием Абигейл обезоружила парня, пропустив при этом неприятное жалящее в правую руку от его сестры. Чтобы ударить соперницу, Анне самой пришлось раскрыться. Оминис тут же этим воспользовался, кинув Глациус ей под ноги. Однако за леденящими чарами почему-то последовало заклинание левитации, что поставило Гейл в тупик: используй Мракс излюбленное Депульсо, они уже были бы победителями, но парень очевидно боялся хоть как-то задеть Анну. Это вывело Гринвич из себя: с ней Оминис никогда так не церемонился, запросто катая по земле или отправляя в полет в сторону ближайшей стены. Коллошо, Коньюктивус, Пробрумо, Экспеллиармус — все заклинания Абигейл использовала невербально, чтобы не позволить помешать хотя бы одному. Наверное, проклятие сквернословия было уже лишним, но Гейл была так зла, что совершенно не собиралась об этом задумываться. По привычке поклонилась и отвернулась, чтобы покинуть арену, когда Оминис одернул ее за руку. — Зачем?! Это уже слишком! — Парень был искренне возмущен. Но своими словами он вызвал лишь большую агрессию. — Если бы ты нормально сражался, а не играл в поддавки, дуэль бы закончилась иначе! — Абигейл почти что выплюнула эти слова, выдернула руку из крепкой хватки и удалилась, игнорируя ошарашенный взгляд Себастьяна и негодование Оминиса. Наверное, если бы Мракс последовал за ней, она бы очень быстро остыла и признала, что была неправа — в глубине души Гейл и так понимала, что поддалась эмоциям и перегнула палку. Но вместо этого Оминис снял чары с Анны и вместе с ней и Себастьяном покинул зал под выкрики «Дрянь! Ненормальная! Истеричка!», которые все списали на действие сглаза, снять который сможет только целительница. И только сама Анна знала, что это не чары, а ее собственные слова, сопровождающие осознание того, что зря она решила дать Гринвич шанс показать себя неплохим человеком. — Ну и что это сейчас было? — слегка насмешливо поинтересовался Родолф, стоило Абигейл присоединиться к зрителям. — Не понимаю, о чем ты. — Гейл даже не пыталась притвориться, что это правда. Но Малфой понимал, что ответ девушки стоит переводить как: «Я не собираюсь обсуждать эту тему». Что ж, спорить он не собирался. Гейл искренне надеялась, что наблюдая за чужими дуэлями сможет немного отвлечься. Поначалу это действительно работало: Абигейл искренне болела за Натти и Поппи, которые успели сдружиться и превратиться в отличную боевую двойку. От всей души поздравила подруг с прохождением в следующий тур. С любопытством понаблюдала за тем, как ведет себя в бою сынок директора, выступавший в паре с Олдвином Блетчли. А посмотреть было на что, ведь эта парочка обещала стать хоть и не серьезными, но очень неприятными противниками: Блэка, опьяненного вседозволенностью, соперники задеть опасались, чтобы не вылететь потом из школы. А Блетчли, как обычно, умело пользовался ситуацией, пуская в ход грязные приемчики. Разумеется, этот дуэт также прошел в следующий тур. Хотя Абигейл было обидно, что из-за них из турнира вышли действительно достойные дуэлянты, вроде Мехендры Пелваан и все того же Люкана Шумсби. Оставалось только порадоваться, что Нериде, взявшей себе в напарники Реджинальда Кирби, не пришлось столкнуться с Блэком и Блетчли в этом туре. И все же настроение Гринвич было безнадежно испорчено из-за некрасивой сцены с участием Оминиса и близнецов Сэллоу. «Анна тут, Анна там, Анна повсюду! Анна, Анна, Анна, АННА!» — продолжала негодовать Абигейл, направляясь в Выручай-комнату, вместо того чтобы пойти в гостиную Слизерина и отпраздновать победу. Наткнуться на причину своей злости, конечно, Гринвич не боялась, совершенно не сомневаясь, что Анна, в сопровождении своего брата и Мракса, в данный момент находится у мадам Чиррей, пытаясь объяснить, каким образом схлопотала такое редкое и неприятное проклятие. Впрочем, Гейл не удивилась бы, если бы на следующий день получила выговор от декана или заместителя директора, растеряв с десяток или даже два призовых баллов, заработанных честным трудом. А может, даже впервые отправилась отрабатывать наказание. Что ж, последнее даже не особенно пугало — чистить котлы в тепле явно не так тяжело, как в очередной раз носиться по полю для квиддича промозглым утром. После отработки боевых заклинаний, десятка поломанных манекенов, впустую потраченного на попытки помедитировать часа и выполнения домашнего задания, Абигейл все же смогла немного успокоиться и привести мысли в порядок. Где-то на задворках сознания даже мелькнула мысль извиниться перед Анной, но тут же была задушена все еще не до конца погасшей обидой. Но усталость все же брала свое, и Гейл даже сама не успела заметить, как провалилась в сон. Перед Абигейл предстал такой знакомый пейзаж — залитый солнцем склон, с которого открывался прекрасный вид на Фелдкрофт. Жители деревеньки суетились, бежали по своим делам, о чем-то спорили. А Гейл просто стояла и любовалась этой идиллической картиной. Никаких больше гоблинов, темных магов. Дети не боятся играть на улице, а манекены, установленные Соломоном для тренировок, поросли плющом. Но чем дальше Солнце уходило за горизонт, тем реже люди появлялись на улицах, тем более обветшалыми становились домики, и тем сильнее начинала давить тишина. Лишь протяжный волчий вой доносился со стороны леса. Но стоило Абигейл обернуться, чтобы понять, откуда именно, как картинка сменилась. Вместо Фелдкрофта — руины. Покореженный, поломанный остов деревни. Обожженные покосившиеся дома с выбитыми окнами, запах гари и тлена. Протяжный волчий вой звучал ближе. Какая-то неведомая сила тянула Абигейл туда, в самое сердце мертвого, но все еще страдающего селения. По пятам следовал шепот десятков голосов, а на самом краю сознания скрежетал безумный смех Исидоры. Босые, разбитые об осколки и камни ноги вели Гейл к колодцу — тому самому, что пересох сотни лет назад, но по какой-то мрачной иронии устоял среди опаленных домов. Однако, теперь он был полон до краев. Но не водой — кровью. Она переливалась через бортик, окрашивая алым серый камень, питая иссушенную пожаром землю вокруг. «Не поймаешь!» Абигейл вздрогнула, услышав звонкий детский смех, доносящийся откуда-то из-за домов. Резко развернувшись, девушка так никого и не увидела. Но стоило Гейл перевести дыхание и свыкнуться с мыслью, что она, похоже, окончательно свихнулась, как смех раздался уже с другой стороны. «Поймаю, поймаю!» Девушка снова дернулась, пытаясь понять, где находится источник звука. Бесполезно. «Не поймаешь!» «Подождите, пожалуйста, я не могу так быстро!» — третий детский голос показался таким знакомым, что сердце Абигейл на секунду замерло, прежде чем сорваться в галоп. — Оминис? — Она и сама понимала, что это — полный бред, ведь Мракс уже давно не был маленьким ребенком, но что-то внутри твердило, что это именно он. Между руинами двух домов промелькнула худенькая фигура мальчика лет одиннадцати или двенадцати, и Гейл не теряя ни секунды ринулась ей навстречу. Но стоило свернуть в проулок, как вместо детей перед ней появились знакомые фигуры — Оминис, Анна и Себастьян. Все трое выглядели на свои шестнадцать, но было в них что-то неправильное. Неестественное положение тела, светящиеся красным глаза на перекошенных злобой лицах. Абигейл невольно отшатнулась, но сзади словно из ниоткуда выросла стена. Фигуры повернулись в сторону девушки. Волчий вой все ближе. — Милая, куда же ты уходишь? — безжизненным механическим голосом прокаркала фигура, похожая на Оминиса. — Гейл, мы — твои друзья. — Звук, исходящий от «Себастьяна» не отличался ни на тон. — Пусть уходит! Она нам не нужна! — голос «Анны» был на несколько тонов выше, но такой же искусственный, не наделенный никаким выражением, скрипучий. — Не нужна! Не нужна! — вторили ей «Мракс» и «Сэллоу», продолжая наступать на Абигейл. Девушка закричала, когда сухие, словно старый пергамент, руки сомкнулись на ее шее. — Гейл! Абигейл! Гейл! Гринвич! — Себастьян пытался докричаться до подруги, которой явно снилось нечто особенно жуткое. Даже у Оминиса не шла кровь из носа, когда он видел кошмары. Да что же с ними всеми такое творится в последнее время? Девушка резко распахнула глаза и подскочила, ухватившись рукой за горло и откашливаясь, словно еще секунду назад тонула. — Эй, что с тобой? Ты в порядке? — Сэллоу присел на корточки. Судя по выражению его лица, парень неслабо перепугался за подругу. Гейл, которая только начала понимать, где она находится, удивилась: она точно не ожидала, что Себастьян станет ее искать, после всего, что произошло. В конце концов, Абигейл действительно направила на его сестру очень неприятный сглаз. — Почему ты здесь? Что-то случилось? — Гринвич проигнорировала вопросы друга. Сэллоу смерил девушку долгим внимательным взглядом, чтобы убедиться, что она цела, и протянул платок, садясь рядом на диван. — Мы с Оминисом вернулись в гостиную часа два назад. Поговорили и решили, что пора заканчивать вашу с Анной войну. Ни к чему хорошему это не приведет. Думали, если сможем вытащить вас обеих в крипту и спокойно все обсудить, вам обеим станет легче. Но, к своему удивлению, не обнаружили тебя на вечеринке. У Малфоя тебя тоже не было, когда… — Парень запнулся на полуслове, не желая описывать, как Родолф буквально вышвырнул не вовремя заглянувшего Себастьяна из своей комнаты. — Не важно. В общем, тебя мы там не нашли. Имельда сказала, что в женском общежитии ты тоже не появлялась. Тогда мы с Оминисом начали всерьез волноваться. Мы разделились, он ушел в тот класс с зеркалом Еиналеж, а я сюда… Что? — Сэллоу заметил ошарашенный взгляд девушки. — Ты же не думала, что мы правда не замечаем, как часто ты туда ходишь? Но мне к зеркалу соваться опасно, так что Мракс пошел один. Для него-то это не страшно. — Ну, что ж, могу поздравить. Ты меня нашел. Что дальше? Поведешь мириться с Анной? Не боишься, что еще хуже станет? — Гейл огрызалась больше от волнения. На самом же деле она была искренне благодарна Себастьяну за то, что он вытащил ее из очередного кошмара. Сэллоу покачал головой. — Нет, думаю, не сегодня. Мне кажется, ты не в том состоянии, чтобы вести осмысленные диалоги с моей сестрой. Может, расскажешь все-таки, что случилось? Абигейл бросила взгляд на часы — время действительно было позднее. Сколько же она спала? Не меньше четырех часов точно. Но нервное напряжение не отпускало, а потому девушка направилась к чайнику, чтобы заварить успокоительный настой, и вернулась к другу уже с двумя дымящимися ароматными чашками. — Я не могу сидеть взаперти, Себ. — Признание оказалось неожиданным даже для самой Гринвич. Но прислушавшись к собственным ощущением, Гейл поняла, что это действительно так. — Конечно, учеба, квиддич и тренировки выжимают все соки, не оставляя времени на подумать. Но я не могу просто слоняться по Хогвартсу, как приведение. Мне нужна свобода. Хотя бы иллюзия того, что я МОГУ выйти из замка, когда мне этого захочется. Это не значит, что я тут же побегу в Запретный лес на поиски приключений. Но мне важен сам факт наличия такой возможности. Девушка глубоко вздохнула, немного жалея, что выбрала чай, а не огневиски. — Оминис? — В неуверенном голосе Себастьяна звучало сочувствие. Ему-то никто не запрещал покидать замок. Но в то же время, теперь он понимал мотивацию Мракса даже лучше, чем Абигейл. И в чем-то был с ним согласен. Гейл кивнула, взглядом гипнотизируя чашку. — Я знаю, он просто волнуется. Хочет, чтобы я была в безопасности. Но я задыхаюсь. Мне нужен азарт, адреналин. Но дело не только в этом… — Абигейл вновь сделала паузу, и Сэллоу стало понятно: дальше прозвучит главная причина. — Мне нужно чувствовать, что я делаю что-то важное. Я уже не могу жить так, как жила до Хогвартса. Просто плыть по течению и подстраиваться под этот мир. Мне нужно действие, мне нужно что-то менять. А еще мне нужны ответы. Себастьян залпом допил чай, когда его посетила безумная, но прекрасная идея. — Ты ведь ничего нового не нашла в книгах Фига? Абигейл растерялась от резкой смены темы, но все же медленно кивнула. — А в Запретной секции искала? — На губах парня медленно расцвела хитрая улыбка. Гейл едва смогла сдержать смех. — Конечно искала. Ничего. Сэллоу, однако, не проникся. — Ты искала упоминания древней магии? Абигейл вновь кивнула, не понимая, к чему ведет ее друг. — Ты говорила, что древняя магия тесно связана с душой волшебника. Так? Еще один кивок. До Гейл медленно начинало доходить. — Так может, стоит поискать что-то о душе? Секунда тишины, еще одна. Мыслительный процесс был запущен. — Себ, ты гений! — В глазах девушки загорелся огонек азарта. — Нужно завтра сходить и поискать! — Зачем ждать завтра, когда у нас есть сегодня? — Довольный реакцией подруги, Себастьян вновь улыбнулся и подмигнул. Гейл уже готова взять обратно свои слова про «гения». — Потому что библиотека уже закрыта. — Ну же, Гринвич! Когда нас это останавливало? — Сэллоу уже готов был рассмеяться. — Предлагаешь повторить еще одно прошлогоднее приключение? — Улыбка парня была такой заразительной, что Абигейл не удержалась от ответной. — Желательно только, чтобы на этот раз оно не закончилось для меня наказанием, — уже немного серьезнее добавил Себастьян. — Тогда постараемся не встречаться с Пивзом. Абигейл не стала терять время, приняв решение. В конце концов, это было необходимо именно ей. Чтобы получить новую ниточку, чтоб найти ответы. Но, что важнее всего именно в этот момент, чтобы быть «здесь и сейчас», а не в том кошмаре, что так и осел ледяной коркой где-то в сердце, заставляя вспоминать все наихудшее — обвинения Анны, пусть и не в лицо, сумасшествие, до которого дошел Себастьян в поисках лекарства для сестры, и безумие в его глазах тогда, у входа в катакомбы, ссоры с Оминисом и множество жестоких слов, сказанных друг другу. В особенности те, что произнесла сама Гейл после того, как в первый (и последний, как она сама надеялась) в жизни раз использовала Империус. Гринвич тряхнула головой, чтобы отогнать мрачные мысли, окутывающие сознание, словно туман. Сейчас Абигейл должна была думать о другом. Так было проще и понятнее. Конечно, если убегать от проблемы, она не решится сама собой. Но и душа болела не так сильно, когда девушка сосредотачивалась на какой-то задаче. Ясной, четкой и понятной. Дезиллюминационные чары действовали безупречно, не позволяя старостам разглядеть в темных коридорах парочку нарушителей. — Разорви меня горгулья! — Себастьян забавно округлил глаза. — Ну точно, повторение прошлого года. — Парень с недоверием и даже какой-то обидой поглядывал из-за стеллажа на мадам Пергамм, перебирающую формуляры в тусклом свете канделябра. Гейл прыснула в кулак. — Похоже, это становится традицией. Надеюсь, когда нас поймают в этот раз, ты так же возьмешь всю вину на себя, чтобы я вышла сухой из воды. — Очень смешно, Гринвич. — Сэллоу состроил гримасу. — В этом году твоя очередь меня прикрывать, героиня Хогвартса. Обычно Абигейл не очень хорошо реагировала на эту фразу, избегая упоминания ее «подвигов» изо всех сил. Однако, Себастьяну удалось вложить в ненавистную девушкой формулировку даже больше язвительности, чем каждый раз делала это сама Гейл. — Сможешь нас провести? Гринвич покачала головой. — В картотеке сразу появится отметка о том, кто и в какое время воспользовался пропуском в секцию, — пояснила девушка. — Тогда надо достать ключ. Я отвлеку библиотекаршу, а ты прокрадешься и стащишь его. Ну, да ты и сама все знаешь. — Парень махнул рукой в ту сторону, где находился стол мадам Пергамм. Сэллоу явно намекал на ту схему, с помощью которой они пробирались в Запретную секцию в прошлом году. Абигейл коротко кивнула, подтверждая, что прекрасно помнит все. Себастьян же лишь хитро улыбнулся, накидывая дезиллюминационные чары, и сильно пригнулся, чтобы лучше спрятаться за невысокими книжными полками. Да, в прошлый раз это было не так сложно, но юноша сильно вытянулся и раздался в плечах со времен их первой ночной вылазки в Запретную секцию. Девушка начала обратный отсчет, примерно прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы устроить небольшой переполох. Не успела Гейл дойти и десяти, когда раздался грохот, заставивший библиотекаршу подняться со своего места. Гринвич тут же сорвалась со своего места, наложив заклинание бесшумной ходьбы. Ключ нашелся там же, где был в прошлый раз — к счастью, мадам Пергамм не изменяла своим привычкам. «Джеминио!» — тихо прошептала Гейл. Невербальная магия удавалась ей отлично, но только с теми заклинаниями, что девушка использовала регулярно. Дублирующие чары, к сожалению, в их список не входили. Абигейл не стала забирать оригинал ключа, а сразу создала его копию, чтобы не вызвать подозрений. — Я знаю, что ты меня слышишь, Пивз! Если ты еще раз перевернешь полку с ценными фолиантами, я сообщу об этом директору! — Голос библиотекарши раздавался все ближе, и Гейл поторопилась спрятать ключ обратно в ящик стола, а созданную чарами копию — в карман, а затем юркнула за стеллаж. Себастьян, снявший дезиллюминационные чары, уже ждал ее у двери в Запретную секцию, одним взглядом спрашивая: «Ну как, не зря я разгромил библиотеку?» Абигейл лишь улыбнулась в ответ, протягивая ему свою «добычу». — Нам нужна секция теоретических изысканий природы магии. Это второй подземный этаж, если я правильно все помню. — Сэллоу шел впереди, подсвечивая дорогу Люмосом. Гейл кивнула — ей уже доводилось бывать в этом разделе, когда она искала хоть что-то полезное о древней магии. Безуспешно, как понятно — на высоких стеллажах хранились лишь старинные трактаты с пространными рассуждениями волшебников-философов о том, что есть человек, откуда появилась магия, критика религиозных воззрений маглов и даже утопические идеи о мирном сосуществовании маглов и волшебников, которые не должны были бы скрывать свои умения, опасаясь преследований и сожжения на костре. «Опасные яды», «Загадочные и легендарные артефакты», «Темные волшебники с двенадцатого по пятнадцатый век», «Темные волшебники с шестнадцатого по девятнадцатый век», «Магия крови», «Темные ритуалы и заклинания» — названия секций не вдохновляли. Но, к счастью, Себастьян не стал останавливаться ни у одного из разделов, что радовало Гейл, хотя внутренний голос подсказывал девушке, что это связано скорее с тем, что ее друг уже успел изучить здесь все, что только можно. Этажом ниже хранились книги, которые не выставляли в общем зале не из-за их опасности, а из-за невостребованности у студентов — библиотекарь просто не видела смысла забивать ими стеллажи общего зала, отдавая предпочтение более популярной литературе. «Магия гоблинов и домовых эльфов», «Отмененные законы и решения Министерства Магии», «Публицистика», «Магловедение с десятого по шестнадцатый век», — название этой секции всегда забавляло Гейл, как будто с шестнадцатого века, по мнению волшебников, в мире маглов ничего не менялось. «Магическая наука Древнего мира: Египет, Месопотамия, Хетты», «Магическая наука Древнего мира: Крито-минойская цивилизация, Греция, Рим, Атлантида», «Волшебный Восток: магические практики Китая, Японии, Монголии и Кореи», «Каталог призраков Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии», — Запретная секция поражала разнообразием литературы не меньше, чем основной зал Библиотеки. — Абигейл, нам сюда! — окликнул подругу Себастьян, которому наконец удалось найти нужную секцию. Гейл тут же направилась к приятелю, стоящему у арки, на которой скорее угадывалось, чем читалось название: «Теоретические изыскания о волшебной науке и природе магии». — Я беру те, что слева, ты — те, что справа. — Гринвич критическим взглядом окинула объем предстоящей работы. — Может быть, к утру управимся хотя бы с одной двадцатой того, что здесь собрано. — А еще меня называют безнадежным оптимистом, — с сомнением протянул Сэллоу, осматривая уходящие вглубь полки и стоящие на полу огромные стопки книг, не поместившихся на стеллажи. — С чего начнем? Абигейл проследила за взглядом друга. — Если здесь та же система, что и в других секциях, то книги должны быть расположены в хронологическом порядке. Самые старые — дальше всего. Предлагаю сначала просмотреть их. Сэллоу набрал воздуха в легкие, вдохнув пыль. — А-а-апчхи! — В густой тишине библиотеки этот звук произвел эффект взрыва. Не ожидавшая подобного Абигейл дернулась, случайно задевая опасно накренившуюся стопку книг. «Так-так-так, кто это шныряет ночью в Запретной секции?» — Противный визгливый голос школьного полтергейста раздался совсем неподалеку. — Пивз! — Себастьян испуганно заозирался по сторонам, но не обнаружив вредного полтергейста прямо у себя за спиной, выдохнул. — Скорее, нужно спрятаться. Не дожидаясь ответа Абигейл, Сэллоу схватил девушку за руку и потащил куда-то в темноту. «Я тебя слы-ы-ы-ышу, маленький проказник!» — Голос Пивза звучал все ближе. — Сюда! — Себастьян запихнул не сопротивляющуюся подругу в довольно узкую щель между стеллажом и стеной, кое-как протискиваясь следом и накладывая чары, отводящие взгляд. «От Пивза не спрячешься, я тебя найду-у-у-у!» — продолжал завывать полтергейст, раскидывая стопки с книгами. — Кажется оторвались, — прошептала Гейл так тихо, как только могла, когда Пивз отлетел на некоторое расстояние, предварительно обрушив очередную гору книг. Ощутив дыхание девушки где-то у себя на шее и чувствуя сбившееся с ритма из-за быстрого бега сердцебиение Абигейл, Себастьян наконец обратил внимание на то, в какой позе они застряли в самой глубине Запретной секции. Молодое, наполненное адреналином тело парня отреагировало на близость понравившейся девушки соответствующим образом. — Еще немного, и сможем выбираться. — Казалось, сама Гринвич совсем не замечает неловкости ситуации и состояния Себастьяна. Что ж, последнему факту Сэллоу мог только порадоваться, так как в тот момент, когда девушка слегка изменила положение, чтобы выглянуть из укрытия и разведать обстановку, дела парня стали совсем плохи: дыхание сбилось, сердце колотилось как ненормальное, а в паху ощутимо потяжелело. «Я так не играю!» — канючил полтергейст, удаляясь дальше по этажу — Кажется, пронесло. Он улетел, — констатировала Абигейл, все еще не замечая смущение на лице друга и других физических проявлений его возбуждения, пока сам Сэллоу готов был молиться Мерлину и Моргане, чтобы все скорее закончилось. Гейл протиснулась между стеной и Себастьяном, выбираясь на свободу, что заставило несчастного парня закусить губу, сдерживая судорожный вздох. — Себ? Все в порядке? — Гринвич наконец обратила внимание, что с ее другом что-то не так. — Д-да, конечно. — Сэллоу пытался перевести дыхание и натянуть на лицо улыбку. — Просто волновался, что нас поймают. Наверное, ты была права, лучше прийти сюда завтра днем. — Оминис, наверное, тебя потерял, — как бы невзначай заметила девушка. Имя лучшего друга подействовало на Себастьяна как ушат холодной воды. — Нам стоит вернуться в гостиную. — Да, конечно, только прихвачу несколько книг, и пойдем. Получив утвердительный кивок вместо ответа, Абигейл сорвалась с места, стараясь запихнуть в свою безразмерную сумку как можно больше ценных фолиантов с приглянувшимися названиями. — Поторопимся. — Себастьян вновь одернул девушку, когда в другом конце этажа раздались грохот и завывание полтергейста. Оминис уже час мерял шагами общую гостиную Слизерина, не понимая, куда могли запропаститься Абигейл и Себастьян. Когда Мракс не обнаружил Гейл в классе с зеркалом Еиналеж, он сразу же направился на восьмой этаж, надеясь перехватить ребят по дороге. Но не найдя их там, где ожидал, вновь направился в крипту, все еще надеясь, что они просто разминулись по дороге. Когда друзья не появились и там, Оминис начал не на шутку волноваться — не могли же они просто так испариться, верно? Предположив, что проще всего будет дождаться их в гостиной, парень направился туда, заодно заглянув в общежитие — мало ли, вдруг Себастьян уже там? Себастьяна, очевидно, там не оказалось. Зато нашлось письмо, которого раньше не было. Быстро пробежав по строчкам с аккуратным витиеватым почерком, Оминис порвал ненавистный лист — еще не хватало ему всяких интрижек и подковерных интриг! Парню потребовалось некоторое время, чтобы вообще вспомнить, кто такая Оттилия Фоули, и понять, зачем она вообще предлагает ему завести фиктивный роман. Красный огонек вновь коснулся половинки письма. «… с тобой сможем получить то, чего хотели. Ведь ни для кого не секрет, что ты испытываешь нежные чувства к своей сокурснице Абигейл Гринвич. А я хочу доказать Родолфу Малфою, с которым она встречается, что он сильно ошибался, когда разорвал наши с ним отношения. Мы с тобой можем помочь друг другу, Оминис Мракс. Уверена, ты примешь правильное решение. Встретимся завтра вечером в саду в беседке с единорогами.Оливия Фоули»
К тому времени, когда Сэллоу и Гринвич буквально ввалились в гостиную Слизерина, Оминис дошел до крайней степени тревожности, представляя, как эти двое могли попасться старостам, что они сбежали из школы навстречу приключениям, нашли какого-нибудь очередного тролля на свою голову, что их похитил Нобис, забрав Себастьяна как свидетеля. — Где вас обоих пикси носили?! — Парню удавалось одновременно кричать и шипеть, едва не переходя на парселтанг. Абигейл резко вспомнила, почему вообще она сбежала в Выручай-комнату, где ее и нашел друг. Гринвич мгновенно отшатнулась от Сэллоу, смерила тяжелым взглядом Мракса, и свернула в женское общежитие, не удостоив парней ответом или объяснением. — Отличный способ помириться со своей девушкой, Оминис. — Себастьян не удержался от язвительного комментария. Настроение юноши оставляло желать лучшего. — Тебя спросить забыл, — не менее резко ответил Мракс. — Где вы пропадали? Грубость лучшего друга заставила и без того нервного Сэллоу вспыхнуть. — Если хочешь знать, попробуй спросить у Гейл. Я устал, доброй ночи. — Не дожидаясь реакции Оминиса, парень развернулся и направился в сторону душевых мужского общежития. Ему срочно требовалось привести мысли в порядок. Мракс же так и остался стоять посреди гостиной, совершенно не понимая, что происходит. Интуиция подсказывала одно: что-то непоправимо изменилось, и придется немало постараться, чтобы разобраться.