Ничего не меняет

Президенту Соединенных Штатов с Мэттом Миллером приходилось работать только потому, что Кинзи не справлялась одна (пусть даже пресс-секретарь упорно это отрицала), а Мэтт хоть и засранец, но кибер-одаренный засранец. Впрочем, Миллер сильно изменился с тех пор, как ушел от Декеров – избавился от синдрома «бога», стал вполне неплохим пареньком и вообще, вел себя как славный малый. Только вот орал очень громко. - Где ты водить училась, в ГТА? Ты же убьешь нас всех! – вопил Мэтт каждый раз, когда Босс врезалась в прохожих или в другие машины, на что женщина закатывала глаза и невозмутимо отвечала: - Миллер. Захлопнись. Ей нравилось слушать, как смеется Кинзи с этих перепалок – она вообще редко смеялась с тех пор, как была уничтожена Земля (ну как тут, блядь, посмеешься), все ходила с сосредоточенной миной по кораблю или зависала часами в ноутбуке, постоянно что-то высчитывала, прописывала, думала… Мэтт послушно «захлопывался», потому что знал: не заткнется – получит подзатыльник. Впрочем, обижаться на Босса он не мог – она когда-то пощадила его, в конце-то концов. Не стоило забывать об этом. Иногда, когда они все вместе отдыхали на корабле от симуляции, Босс делала обход: заглядывала к Киту, к Кинзи, к CID-у и, разумеется, к Мэтту. Спрашивала, не «заебала ли его нынешняя ситуация», на что он нервно и застенчиво усмехался, бубнил «нет, все нормально» и утыкался обратно в свою портативную приставку. Босс сидела еще пару минут, а потом, отмахнувшись, уходила. Мэтт чувствовал себя очень неловко рядом с этой женщиной. Может, потому что она в любой момент могла убить его или потому, что носила вызывающий для космического корабля костюм. Как будто она нарочно расстегивала молнию на груди. Миллер уже не тот шестнадцатилетний паренек, но блин, она это специально делает что ли. И почему из-за этого ему кажется, что в обычно холодном грузовом отсеке становится жарко? Босс ненавидела и обожала британский акцент Мэтта одновременно. Фактически, этот акцент был единственной причиной, по которой она терпела его вопли в машине или приходила проведать его. Этот акцент вызывал у нее странное желание закрыть ему рот, чтобы не отвлекал от работы или выебать хакера прямо на столе. Впрочем, второй пункт ее нисколько не смущал – Президент не отличалась высокими моральными принципами, поэтому в один чудесный день после выполнения заданий в симуляции пришла в грузовой отсек к Мэтту и с порога заявила: - Мэтт, я тут подумала… Мы все можем скоро умереть, так что, - посреди фразы она неожиданно запнулась, поймав на себе понимающий взгляд голубых глаз Миллера, отвернулась в сторону прошептала «бля, неужели я говорю это», но потом продолжила. – Короче, тебе необязательно умирать девственником. Босс тысячу раз пожалела о сказанном, взглянув на ошалевшую физиономию хакера, который слова вымолвить не мог. Охуел, нечего сказать. Ей было даже жаль мальчика. Ох. Черт. Мэтту казалось, что он покраснел до кончиков ушей: ему хотелось поспешно ретироваться из грузового отсека подальше от этой ненормальной, но его словно парализовало. «Необязательно умирать девственником. Черт, она хочет переспать со мной?! Но это же… Как же…» Как назло, слаженный ум Мэтта в этот момент дал сбой, и хакер не мог найти путей к отступлению. В голове сейчас царил хаос: «умирать девственником», «что я сейчас блин услышал», «она вконец чокнулась», «почему я думаю о Ночном Клинке». - Ты можешь называть меня Ночным Клинком? – невпопад ляпнул Мэтт, поздно сообразив, что пора уже валить отсюда. Ему хотелось сгореть со стыда или провалиться сквозь пол в открытый космос, но взгляд его очень некстати зацепился за расстегнутую молнию Босса. - Что? Ты это, блядь, серьезно? – изогнув бровь, выругалась женщина, на что Миллер очень нервно усмехнулся и пожал плечами. Может ему не придется убегать – она теперь сама убежит. Может, это была вполне неплохая идея – сморозить глупость. - Тебе все еще хочется?.. – развел руками Мэтт, надеясь насовсем отпугнуть Президента. Но вот только не учел тот факт, что Босс таким трюком хрен отпугнешь: - А, что за дерьмо, - вздохнула она и резко притянула его к себе за шею. Мэтт чуть не подавился, когда она настойчиво пыталась проникнуть языком в его рот, потому не нашел иного выхода, кроме как обнять ее за талию и свалиться на диван. Он никогда не предполагал, что его «первый раз» будет где-то на космическом корабле, да еще и с Президентом Соединенных Штатов, но сказать, что ему это не нравилось, он не мог. Он не мог сказать, что ему это не нравилось, когда Босс ловко стащила с него дурацкий синий галстук, а следом – одежду, в то время как он набрался смелости расстегнуть ее долбанную молнию на груди. Мэтт до самого конца боялся, что за эту дерзость Босс сломает ему руку, но напротив, она даже не думала ему мешать. Он не мог сказать, что ему это не нравилось, когда она тихо постанывала, позволив Миллеру руками оглаживать ее бедра, талию, грудь. Хоть и чувствовал себя в этот момент как девка на выданье – жмурился, отчаянно краснел, боялся даже застонать вместе с ней. И тем более он не мог сказать, что ему это не нравилось, когда она устало наклонилась к нему и начала шептать на ухо какую-то неразборчивую чушь, вроде «Мэтт, черт, ты можешь быстрее?», а потом покусывала это самое ухо, целовала шею и водила пальцами по губам, до конца стирая с них темно-фиолетовую помаду. Ему это охуеть как нравилось. Да что говорить – он был в восторге. Боссу казалось, что вытрахать Миллера будет чем-то вроде очередного достижения, но никак не способом получить удовольствие. Он же девственник, мать его, с ним даже переспать стыдно с одной стороны. И ей было стыдно, но не за то, что она совратила застенчивого хакера. Ей было стыдно за то, что ей самой это понравилось. Когда Мэтт ожидаемо вырубился (еще бы ему не вырубиться после такого), Босс села рядом с ним на диване и принялась разглядывать его лицо. Это ебаное красивое лицо без помады и подводки вокруг глаз казалось ей теперь еще красивее. Мужественнее, что ли. А то ходит все время как баба накрашенный, откуда он только косметику берет. Президент опомнилась только тогда, когда рукой потянулась к лицу Мэтта с намерением откинуть прядь черных волос со лба. Вовремя одернула руку, мысленно сматерилась, чтобы не разбудить Мэтта, застегнула до конца свой грязно-синий жилет. И тихо ушла.