…Молю, чтоб он с пути благих исканий,
Узрев столь много, не сошел потом…
Данте Алигьери
***
Катара не могла отвести взгляда от точки над горизонтом — в том направлении исчез Аанг. Смотрела так, словно взглядом можно было вернуть его обратно. — Но почему! — они ждали его уже несколько часов, а она все не могла поверить. — Как он мог сбежать вот так? Сокка хмурился. По его расчетам, время для операции «Освобождение» наступало послезавтра перед рассветом. Иначе они окажутся слишком близко от берегов страны Огня — и их прикрытие тогда станет ненадежным. — Может быть, последуем прежнему плану? — услышала Катара голос отца. Он оставался спокойным и собранным, как всегда, и это немного утешало. Он вновь повторил то, что сказал уже несколько раз: — Наверняка ваш друг вскоре успокоится и вернется. Сокка кивнул и они с отцом, склонившись друг к другу, начали заново вполголоса обсуждать детали плана. Тоф подошла к Катаре и толкнула ее в бок. С плеча у Тоф свисал сытый и довольный Момо, еще не успевший загрустить от пропажи маленького хозяина. — Я тоже не ожидала, — хмуро сообщила Тоф. — По возвращении Легконожку ждет хорошенькая взбучка — от меня! Катара заставила себя отвести взгляд от туч. — Думаешь, он вернется? — Куда ж он денется, — Тоф сплюнула за борт. Катару злило, что все вокруг, казалось, оставались спокойными, не кипятились, не выходили из себя. А у нее внутри бушевали такие боль и злость, что ей хотелось скрутить водяной хлыст и со всей силы ударить по водяной глади перед ними! — Он же нам всем соврал! — она не удержалась хотя бы от одной жалобы. — Эка невидаль. Легконожка порой так делает, ты разве не знала? Лжет и увиливает. Простой вопрос поставил Катару в тупик. Она вновь уставилась в небо. Плотные серые тучи все темнели и вскоре стали почти лиловыми. Катара вспоминала разные моменты их странствий — невинная ложь, чтобы помирить два племени, отказ помогать с покупками на Киоши, внезапный побег, что случился, как назло, в самую бурю… В бурю! Катара моргнула. Затем бросилась к отцу и брату. — Папа! Скажи, идет буря? Отец бросил взгляд в небо кивнул. — Думаю, да. Нам ничего не грозит, но лучше укройтесь в каюте. — Нет, — Катара помотала головой. Обернулась к Сокке: — Мы берем Аппу и взлетаем. Аппа найдет хозяина, где бы тот ни был. Аанг не оправился после ранения, я боюсь, он не выдержит бурю! — Катара? — отец заглянул ей в глаза. — Ты уверена? Твой друг — покоритель воздуха! Покоритель воздуха? И что же? После своего самого первого побега, сто лет назад, он оказался замурован в айсберге. Никакое покорение воздуха ему не помогло! После второго — встретился с самой черной своей тоской и виной, и не сумел бы с ней справиться, если бы не Катара. Сейчас же… Катара вспоминала, как впервые увидела Аанга. Как его глаза открылись и оказались серыми, и в них дрожали смешинки, словно крохотные искры. А после перед глазами встало совсем недавнее воспоминание — маленькое хрупкое тело падает, падает с высоты, пораженное молнией. Никто из близких не был на месте Катары. Никто не держал в руках тело, из которого секунду назад ушла жизнь. Лишь чудо и помощь духов вернули ее обратно. Никто не знал, что жизнь такого могущественного существа, как Аватар, на самом деле невероятно хрупкая и может оборваться, как жизнь самого обычного человека. — А как же, — начал неуверенно Сокка, — наша операция? Он явно хотел сказать «а как же Зуко», но постарался спрятать укор. Напрасно — Катара могла укорить себя куда сильнее. Она уже ненавидела себя за то, что собиралась сделать. Глянув на сестру, Сокка поднял ладони перед собой: — Ладно, ладно! Слетаем за нашим ветреным другом, быстро вправим ему мозги — и затем вперед, то есть назад, освобождать пленных! Сокка вообще все уладил. Катара была ему так благодарна — он собрал вещи, уложил их в седло, загнал туда Тоф и Момо. И договорился с отцом, что каждый из них будет делать, если маленькая экспедиция не вернется в срок — то есть до рассвета. Решили, что тогда отец со своими людьми отойдет обратно вглубь океана и продолжит одиночные рейды, и они с ним встретятся накануне вторжения. — Но мы вернемся, всем ясно? — строго вопросил Сокка перед взлетом. — И дальше никаких отклонений от плана! Катаре ничего не было ясно. Она знала только, что не сможет вынести, что Аангу угрожает опасность. Вынести, что Зуко, возможно, так и останется в плену (из-за нее!), она тоже не могла. Эта мысль душила ее изнутри. Катара, глотая слезы, помахала рукой отцу и его воинам. С резким, сбивающим с ног порывом ветра огромный воздушный бизон взмыл вверх.***
Он сумел открыть наручники! Отмычка не подвела! Зуко не мог поверить, однако же распавшиеся металлические полукружия — вот они, и руки его были теперь свободны. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь удержать себя от резких движений и унять бешено колотящееся сердце. Покрутил кистью одной руки, затем второй. Всего один шанс. Ему нельзя ошибиться. Когда стражник принес вечером еду, Зуко свернулся в углу камеры, делая вид, что спит. Хвала Агни, тому не пришло в голову проверять наручники. Потом прошло несколько долгих и томительных часов. Зуко дождался пересменки охранников. Он мог бы, на худой конец. заманить стражника в камеру, оглушить, оставить внутри, а самому сбежать. Но отсутствие стражи привлечет внимание других… Он надеялся на везение. И ему повезло. Через дверь послышался топот, затем — резкий голос. — Эй! Давай наверх. Нас накрывает бурей, нужна помощь всех, кто есть. — Я должен оставаться здесь, — нерешительно отозвался второй голос. — Принцесса приказала мне… — Принцесса в своей каюте! А тебе приказывает капитан! — рявкнул первый. — И задницу тебе надерет капитан, ясно? Сначала закончим дела, и вернешься. Стражник еще что-то недовольно пробурчал, затем звуки шагов и перепалки стали удаляться. Зуко не стал терять времени. Рев бури внизу почти не был слышен — но ощущался дрожанием переборок. Он осторожно открыл замок. Это оказалось проще, чем справиться с наручниками, даже с начавшейся качкой. Он проскользнул в дверь, тихо и плавно закрыл ее за собой. Сердце продолжало биться как сумасшедшее, и Зуко, сам не замечая, сделал несколько вдохов в том ритме, которому когда-то научил его дядя. Дядя… совсем скоро Зуко спасет его. Корабль Азулы был несравнимо больше и роскошнее того, что отдали ему при изгнании. Но все корабли Страны огня строились по одному принципу, поэтому ориентироваться здесь было легко. Зуко выбрался из камеры в тесный коридор на одной из нижних палуб. Надо пробраться наверх, не попавшись никому на глаза, а потом попасть на второй корабль. Как? — он придумает позже. Стараясь держаться в тени и примечая все ниши и закоулки, в которые можно нырнуть в случае опасности, он двинулся в сторону трапа наверх. Вряд ли сестра станет сейчас спускаться к нему — а остальных он сумеет одолеть, Зуко был уверен. Он потерял много сил в заключении, но сейчас не чувствовал этого. Кровь пела в жилах, подгоняя и обещая удачу.***
Луна не могла пробиться своими лучами сквозь лохматое покрывало туч, прошитое тут и там зигзагами острых золотых молний. Но Луна чувствовала Океан, и знала, что сейчас творится в Океане. Там, внизу, среди бушующих волн, на небольшой скорлупке, что люди зовут кораблями, плыл человек — Луна знала его когда-то. И понимала, что тот задумал. «Подожди», — шепнула она, обращаясь к нему, хотя знала, что он не услышит. «Помоги ему, если можешь. Хотя бы не мешай. Пожалуйста», — а эти слова были обращены к Океану. Раскаты грома сотрясали небо. Она знала, что для Океана они были музыкой, дикой и яростной, как и он сам. Ему нужна была буря, чтобы после нее выйти вновь спокойным, обновленным, чтобы, расставшись со своей злостью, мирно обнимать землю и отражать лунный и солнечный свет. Очередная молния пробила темноту. Буря шла на убыль, но стихия все еще была опасна и враждебна ко всему, кроме себя самой. На миг среди волн обрисовались очертания чего-то громоздкого, еще чернее, чем тьма вокруг. Еще одна человеческая скорлупка. «Пусть у него получится и он доберется». «И тот, другой — пусть он доберется тоже».***
На высоте ветер свистел в ушах, налетал с ударами и бросал из стороны в сторону. Даже огромному Аппе было тяжело удерживать направление. — Давай, миленький, — кричал бизону Сокка из седла. — Поднажми! Ищи Аанга! Аппа затрубил, жалобно и сердито. Взлетел повыше, а затем ринулся вниз. Ведомый своей таинственной связью с маленьким хозяином, он явно знал, куда лететь. Тоф сидела сжавшись и опустив голову. Она не больно жаловала полеты, особенно посреди бушующей стихии, но старалась молчать. Наверняка выскажет всё после. Катара, крепко держась за край седла, не знала, куда смотреть — вверх или вниз, в океанскую глубину. Она призывала про себя духов, но не могла досказать до конца ни одну мольбу — в голове звучало лишь «помогите». Она твердила одно слово снова и снова, то пытаясь высмотреть что-то в небе, то перегибаясь через край седла, шаря взглядом по белым гребням сердитых волн. Аппа нырнул еще ниже. Всех окатило градом холодных пенных брызг. — Там! — заорал Сокка, размахивая рукой. Катара разглядела в волнах оранжевый лоскут. О нет! Нет, нет! Не раздумывая, она спрыгнула вниз. Ледяная вода обожгла, волосы облепили лицо, но она вынырнула точно — рядом с Аангом. Он крепко вцепился в свой раскинутый на воде глайдер, но держался уже явно из последних сил. — Катара, — просипел он еле слышно. — Про… — пена плеснула ему в лицо, и он закашлялся. Она подплыла ближе, схватила друга за плечи. А затем создала вокруг них двоих водоворот, что поднял их над поверхностью воды и мягко опустил в седло Аппе. — Я с тобой, все хорошо! Она обняла его изо всех сил. Сберечь его — надежду всего мира и вместе с тем потерянного мальчишку — это то, что она может. Момо засвиристел и перебежал от Тоф к своему хозяину на колени. Аанг уткнулся лицом в его мокрую шерсть.***
Первым побуждением Зуко было броситься в волны и добраться до второго корабля вплавь. Прежний Зуко, времен осады Северного полюса, наверняка бы так и сделал. Он и вправду, согласно словам дяди, ничего не продумывал тогда наперед. Но сейчас он сообразил, что такой план вряд ли хорош. Он просто сгинет в два счета, никому не успев помочь. Подступала паника — его могли в любой момент обнаружить, но он все же решил дождаться окончания бури здесь. Ему опять везло — все моряки были заняты тем, что справлялись с бурей, а слуги вроде поваров и горничных попрятались внизу, в каютах и каморках. Зуко, вспоминая все ночи, когда он тайно удирал с корабля подальше от дядиного присмотра, перебрался к борту и перемахнул через него, приземлившись в одну из спасательных шлюпок. Он разминулся с проблемой всего на миг — над головой раздались голоса, но он уже успел скрыться из вида, забравшись под скамью для гребцов. Шлюпку трясло и раскачивало вместе с кораблем, его страшно мутило, но он держался изо всех сил, то стараясь дышать на счет, то напоминая себе — ни одна буря не длится вечно. Когда ему показалось, что стихия начала успокаиваться, он выждал еще некоторое время, пока не стих гомон голосов на палубе. Сейчас его сторож вернется на свой пост и откроет дверь камеры — и лучше бы Зуко тогда поскорее оказаться подальше отсюда. Он еще раз прислушался, бросил взгляд в черный простор перед собой. Отметил направление, где мигали сигнальные огни второго корабля. И, вскинув руки над головой, двумя четкими, прицельными залпами огня пережег канаты, что удерживали шлюпку на борту.***
— …Я люблю тебя как сына, — сказал дядя мягко. — И тронут твоей заботой. Но вынужден отказаться. — Отказаться, — тупо повторил Зуко. Он вначале решил, что ослышался. Дядя кивнул. Он выглядел практически прежним, словно провел это время не в плену, а на морской прогулке. Зуко был так рад его видеть, он столько преодолел, чтобы спасти дядю, что теперь просто не мог поверить своим ушам. Он стер все руки об эти тупые весла, волны едва не расплющили его о борт второго корабля, пока он лез наверх — Зуко, как мог, дожидался затишья, но пару раз его все равно хорошо приложило ребрами. Он таился и выжидал, уцепившись за якорную цепь, и снова таился, пробираясь к дядиной камере, и снова ждал, чтобы улучить момент туда проникнуть. И все это лишь для того, чтобы услышать отказ?! — Дядя, нет! Пожалуйста, пойдем со мной. Мы сбежим вместе, я все придумал! — горячо зашептал Зуко, стараясь быть убедительным. Может, старик заболел лихорадкой и повредился умом? В его планы дядин отказ никак не вписывался. — Прости, мой мальчик. Я не могу. — Но почему? — он с трудом удерживался, чтобы в ярости не накричать на дядю, как когда-то. — Я не могу оставить ее, — объяснил дядя. Это ничего не объясняло! — Кого? Азулу? Ты ей не нужен! Ей никто не нужен! Она думает только о том, как использовать кого-то повыгоднее. У нее на уме лишь свои цели! Всегда! Дядя кивал на каждое слово. — Все так, все так… — Тогда почему? Старик вздохнул и посмотрел на Зуко, словно тот был маленьким ребенком и мог не понять сложных объяснений. Дядя это нарочно?.. — Хозяин огня отправил Азулу с поручением. Он велел ей найти нас с тобой и доставить к его трону, чтобы вынести наказание предателям. Еще она должна была захватить Аватара. — И у нее ничего не вышло! — Вот именно, — дядя со значением поднял брови. — И прекрасно! — Зуко не понимал, в чем проблема, и ужасно злился. — Как ты думаешь, что случится, если Азула вернется к Хозяину огня ни с чем? — Не знаю! — рявкнул Зуко шепотом. — Мне плевать! Дядя снова вздохнул. — Хозяин огня никогда не проявляет доброты к тем, кто не оправдал его ожиданий. Зуко застыл на месте. Дядя хотел сказать, что Азула… что отец… отец мог поступить с ней так, как когда-то — с ним? Нет. Немыслимо. Просто невозможно. Она ведь любимица отца. Это Зуко неудачник, а она — вечное совершенство. Но тут ему вспомнились глаза Азулы, когда он спросил, отчего она восхищается отцом. В них мелькнуло что-то… похожее на страх. И на затаенную боль. Мелькнуло и тут же скрылось. Неужели дядя был прав? Но… — Я не могу тебя оставить! Ты пожертвуешь собой, но это ничего не изменит! Это будет просто бессмысленно! — Надежда, Зуко! — старик нравоучительно поднял палец. — Надежда — это самое важное, что у нас есть. А иногда это единственное, что остается. Я уже однажды совершил ошибку. Сейчас я хочу исправить то, что смогу. Дядя замолчал и прислушался. — Тебе пора. — Но дядя!.. — Иди. Береги себя, мой мальчик. Теперь ты должен сам решить, что сделать для возрождение мира. Ты сможешь. Главное, береги себя! — и он отпихнул Зуко от себя, кивком указывая на дверь. — Береги себя и ты, — только и сумел вымолвить он в ответ. На втором корабле было тихо. Затих и океан — буря, наконец, окончательно выдохлась и ушла. На палубе осталось лишь несколько караульных, остальные, спустившись в спасательных шлюпках на воду, обшаривали с фонарями пространство вокруг. Свет фонарей дрожал на чернильно-черной воде, после бури гладкой, словно стекло. Зуко слышал, как вояки переругиваются между собой, усталые и злые. Судя по возгласам, они искали его. Похоже, никто и не надеялся ничего найти в океане после бури, но никто не смел, как обычно, перечить самой принцессе. Как быстро Азула узнала! Вовремя же он улизнул. Он тут же ушел с верхней палубы, пробрался вниз и нашел путь на камбуз. Украл немного еды и фляжку воды, а после забился в одну из кладовых, спрятавшись за бочкой с винным уксусом.Там он вполглаза, сопротивляясь усталости, продремал пару часов. Из забытья его вырвал свет и голоса. Он чуть было не рванул напролом, но страх — а может, инстинкт — заставил его остаться на месте. Он еще глубже забился в тень и присмотрелся. Двое солдат заглядывали в дверь кладовой. — Вроде никого, — один зевнул. Второй качнул рукой с фонарем. — Где ж ему тут быть? В бочке сидеть? Только сумасшедший в эту ночь поплыл бы с корабля на корабль! Ее величество просто гоняет нас почем зря… Первый, опять зевая, ответил неразборчиво. Дверь закрылась, снова погружая каморку в темноту. Зуко, осознав, что был на шаг от поимки, посидел, успокаивая дыхание. И решил выбираться — наверняка кто-то может прийти сюда еще до рассвета, если не из военных, так из слуг. Для следующего укрытия он выбрал закуток рядом с машинным отделением — прачечную. Если корабль вскоре прибудет в гавань, возможно, никто не станет возиться со стиркой в последний день. Так, хвала Агни, и случилось. Он изнывал от тревоги долгие часы (даже продумал план, как можно ненадолго повиснуть под потолком, уцепившись за трубы, на случай незваных гостей), но никто не вошел и не потревожил его. Когда вновь наступила ночь, Зуко, уже не в силах оставаться в крохотном жарком помещении, проскользнул наверх и забрался на выступ башни, нарядной громадой нависавшей над палубой. Корабль состоял в эскорте принцессы и выглядел соответственно — изгибы золотых украшений создавали отличные тени. Может, прятаться здесь было более рискованно, чем где-то внизу. Но он не перенесет, если его поймают в самый последний момент, да еще и в закрытом пространстве! Лучше уж будет спрыгнуть в воду. Перспектива смерти в океане казалась ему лучше нового плена. Спустя несколько часов темный простор впереди поблек и стал серым, а из-за горизонта показался берег, очертания которого он три года видел во снах и куда уже не надеялся — а в последние месяцы и не хотел — вернуться. Скоро он смог различить в сером слабом свете очертания столицы. Когда оба корабля подошли к гавани, он перебрался через борт и соскользнул вниз по якорной цепи. Сжался между лапами якоря, надеясь, что спасательные шлюпки сверху укроют его от глаз. А потом выбрал момент и, разжав руки, прыгнул в воду. Он надеялся, что из-за шума, всегда царившего в порту, никто не услышит плеска воды, но все равно сразу резко ушел вглубь. Постарался отплыть дальше в сторону от кораблей Азулы, всплыл глотнуть воздуха между еще более роскошными кораблями, что принадлежали королевской семье (на них, сколько Зуко себя помнил, никто никогда не выходил в море). Стараясь все время держаться в тени бортов, он постепенно оказался в совсем не парадной части гавани. В мутной, покрытой мусором воде, среди толкавшихся там торговых и почтовых кораблей затеряться было легко. Он приметил себе пустую старую лодку, совсем на краю бухты, под нависающими скалами берега. Она была пришвартована у ветхих мостков, наполовину скрывшихся под водой. Сети небрежной грудой лежали на палубе — они высохли. Что-то подсказывало, что лодка давно пустует. Может, этого рыбака призвали на войну, или арестовали за долги. Усталость наконец дала о себе знать. Он больше не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Зуко решил дождаться ночи здесь. Где сейчас была Катара? Мир такой большой. Она могла быть где угодно. Они, возможно, никогда не найдут друг друга вновь… Он не дал воли этим мыслям. Вместо них пришло забытье.***
Азула заперлась в каюте, отослав Мэй и Тай Ли и наказав командиру ее личной охраны явиться с докладом, когда они обшарят пространство вокруг кораблей. Надежды найти Зуко в воде у нее не было. Но люди, привыкшие получать приказы, должны получать приказы и знать, что не происходит ничего из ряда вон выходящего. Все под контролем. Она сжала кулаки. Зуко каким-то чудом из-под контроля ускользнул. Как он сумел выбраться? И когда? Если он сбежал во время бури, то неминуемо утонул. Если позже — то… тоже, скорее всего, утонул. Для очистки совести Азула велела отправить сигнал на второй корабль, чтобы проверить второго пленника. В их последнюю встречу брат спрашивал об их толстом дядюшке. Тупом и бесполезном. Неужели он узнал о втором корабле и отправился выручать старика? Но второй пленник находился, как ему и полагалось, в своей камере, и если что-то и знал о племяннике, то искусно это скрыл. Подлый предатель. Ей нужно было все это предусмотреть! Почему именно сейчас? После того, как этот болван смог бы — с ее небольшой помощью — получить шанс, которого у него не было все эти годы! Она удержалась, чтобы не заскрежетать зубами. Больше никаких подачек слабакам. Хватит. Ее внутренний огонь встрепенулся, предчувствуя скорое появление Агни над горизонтом. Скоро рассвет, потом день и ночь, и когда наступит следующий рассвет, ее ждет встреча с отцом. У нее есть время собраться и решить, что она скажет. Азула торопливо вышла из каюты на широкую палубу, специально оборудованную для тренировок покорителей огня. Она — лучшая из лучших. И останется ею, даже несмотря на то, что ее идиотский брат предпочел сгинуть на дне моря. Р-раз — «Перо феникса»! Эта форма дается не всем покорителям, а она научилась выполнять ее играючи, еще два года назад. Зуко тогда уже болтался в своем изгнании. Два — «Огненный перехват»! Обманное движение, а потом резкий взмах и в глаза противнику летит беспощадная огненная плеть! Ха-ха, Зуко никогда не… Стоп. Проклятье. Вон из моей головы. Она остановилась, тяжело дыша, и, впервые за долгие годы не закончив приветствия Агни, ушла с палубы. Больше всего она хотела бы сейчас выбросить из головы одну мысль. Одну-единственную мысль. Что хуже — брат, который мертв, или брат, который снова ее бросил?***
У путешествий на воздушном бизоне есть один существенный недостаток. Оказывается, бизоны, когда летят над океаном, не очень-то хорошо ориентируются в пространстве. — Мда, — мрачно подвел итог Сокка. — Не знаю, где мы, но явно где-то не там. С рассветом они обнаружили себя посреди стихии. На горизонте маячил далекий берег — с такого расстояния он выглядел пустынным. Корабля отца нигде не было видно. На окрестности столицы Страны огня местность тоже не походила. — Аанг, ты можешь попросить Аппу вернуться на корабль? — Конечно! — поспешно отозвался тот. Ему явно было неловко. Про побег они поговорить пока не успели. — А где этот корабль? Следующие полчаса Сокка пытался выяснить то, что почему-то раньше никогда не приходило ему в голову. Как покорители воздуха объясняют своим бизонам, куда тем надо лететь? Должно же быть какое-то научное объяснение! Но все, что Сокка слышал, на объяснение мало тянуло. — Ну, я не знаю, как это описать. Аппа меня как-то понимает без слов… Раньше мы обычно летали с ним куда глаза глядят, — опускал глаза Аанг. Ну да, а потом уже Сокка выстраивал их путь по картам — от Южного полюса до Северного, и потом вновь по Царству земли. Но на карте не было точки-корабля! Они не успели вернуться — по их договоренности, отец уже уплывал прочь от берегов Страны огня. А в открытом океане они могут искать его вечность! И момент спасти Зуко и господина Айро упущен, ведь Азула наверняка вскоре причалит. — Ну так что теперь делать? Полетим куда глаза глядят? — Тоф явно подташнивало после ночной болтанки, и она только рада была дать себе волю и поязвить. Катара легонько стукнула Тоф по руке, призывая к порядку, но глаза ее темнели. Скоро кому-то не поздоровится, понял Сокка, либо из-за одной девчонки, либо из-за другой. — Летим в сторону берега, — скомандовал он. Все остальные, казалось, вздохнули с облегчением. Главное теперь не показать им, что Сокка ровно точно так же не имеет понятия, что делать. — Посмотрим, что там. Может, раздобудем хотя бы карту… Они летели весь день и добрались до песчаного побережья, изрезанного мелкими бухточками, к середине ночи. Команда устроилась в зарослях недалеко от берега. А Сокка накинул поглубже капюшон старого плаща, что они, по счастью, захватили с собой, и отправился за гребень песчаных дюн. Воздух, несмотря на ночь, был теплый и какой-то влажный. Еще самое начало лета, а уже такая жара! Как они вообще тут живут? Сокка аж остановился, настолько его впечатлила внезапная мысль, что он — в Стране огня! Он огляделся вокруг со смесью восторга и ужаса. Он во вражеской стране! Он проник сюда тайно, как дерзкий разведчик (то, что в этом месте он оказался вообще-то случайно, можно было временно вынести за скобки). Он обязательно добудет здесь ценную информацию. Может быть, даже то, что поможет закончить войну… И подвергнет свою жизнь огромному риску (лучше как-нибудь так, чтобы сестра не узнала, а то ругани потом будет). Потому что если он в тылу врага, то это значит, что вокруг — враги. Вражеские дюны, вражеские кусты — по дороге он в темноте задел одну ветку рукой, и та очень подло ткнула его своими шипами. Вражеские птички знай заливались в этих проклятых кустах. Наверняка тоже лазутчики Хозяина огня. Надо быть настороже… Когда Сокка добрался до верхушки дюны, вокруг уже начинало светлеть, и со склона он приметил внизу, в долине, деревню — полдюжины кривых улиц, сгрудившихся на берегу бегущего к морю ручья. Он сначала подумал не заходить туда, но потом припомнил рассказы Катары о поселенцах из колоний и решил, если понадобится, выдать себя за одного из них. Нет, конечно, он будет осторожен, но если совсем не рисковать, как тогда узнать что-то важное? Шутка про птиц-шпионов ему понравилась. Надо будет рассказать в лагере, повеселить ребят. Если все приободрятся, то, может, так и Катаре с Аангом помириться будет легче… Он несколько раз повторил то, что придумал, с разной интонацией, чтобы уж точно не забыть. Деревня в такую рань казалась то ли сонной, то ли вымершей. Сокка понаблюдал с расстояния, затем решил подобраться немного ближе. На придорожном столбе, где, видимо, на табличке наверху было начертано название этого местечка, висел криво прикрепленный лист пергамента. Сокка, оглядевшись и не увидев рядом ни души, воровато подкрался к столбу. Сорвал лист и сунул за пазуху. Вдруг враги по неосторожности раскрыли там какие-то свои тупые секреты? С добычей он совершил запланированное отступление — то есть засел в придорожных кустах. Оттуда с сердитым чириканьем разлетелись птицы-шпионы. — Так-то, птички, — Сокка ухмыльнулся. — Вам меня не остановить. И он развернул лист. В бледнеющем предрассветном сумраке он уже легко мог различить угловатые, начертанные официальным строгим стилем знаки. Так, так… «Верховная канцелярия Хозяина страны Огня… сообщаем его волю… день… числа… объявить днем траура о нашем возлюбленном сыне, которого поглотила пучина… повелеваем строго воздержаться от празднеств, торговли, заключения брачных договоров и…» Что за ерунда? При чем здесь торговля и брачные договоры? Он вернулся на несколько строк выше. «…дни траура о нашем возлюбленном сыне…» Речь шла о сыне. Сыне Хозяина огня. По нему был объявлен траур. Насколько знал Сокка, сын у Хозяина огня был лишь один. Шутка про вражеских птиц враз перестала казаться ему такой смешной. Сын Хозяина огня — это Зуко. Дурацкий парень со шрамом на пол-лица. Покоритель придурков. Имевший несчастье влюбиться по уши в девицу, которая больше всего на свете обожала всеми командовать, по совместительству Соккину сестру. Судя по всему, взаимно. Единственный из всей их компании, разделявший его страсть и уважение к науке. Сокка сам не заметил, как в мыслях причислил Зуко к своей компании. Кох побери, как это несправедливо — он в кои-то веки встретил сверстника, с которым, быть может, мог подружиться. А его тут же берет в плен безумная принцесса (и по совместительству сестра этого бедолаги). А потом… «поглотила пучина…» Вдруг они не успели совсем немного? Ну почему в мире все происходит самым дерьмовым образом? Он сидел в кустах и не мог найти сил встать и вернуться к своим. Ему ведь еще предстояло рассказать обо всем Катаре.