Голубчик

— Ну, здравствуй, голубчик. — Улыбнулся доктор, смотря на своего особого пациента. Сережа даже не посмотрел на него, сидя на стуле с опущенной головой, упираясь лбом в железный стол. Доктор лишь хмыкнул, не заметив положенной реакции, и подсел к нему напротив, начиная пальцам долбить по столу, чтобы привлечь его внимание противным звуком. — Ну же, сделайте это для меня. — Но в ответ все также игнор. Психиатр прищурился, злясь, что его всё также пытаются не замечать, но ничего он и похуже видел. — А может это — Рубинштейн достал из кармана красную таблетку. — вас заинтересует? Сергей поднял голову. В синих глазах загорелся жёлтый огонёк. Пациент хотел накинуться на доктора, но смирительная рубашка помешала ему это сделать. Облокотившись локтями на стол, он с жадностью стал смотреть на капсулу в руках психиатра. — Куда же вы так торопитесь? — Разумовский сглатывал слюну, смотря на такое желанное лекарство, а мужчина продолжил издеваться. — Ну не надо так торопиться, не надо. Вы же знаете, что надо сделать, чтобы получить лекарство. Сергей отодвинулся от него, смотря прямо в глаза. — Он тут, да? — Вопрос риторический, ведь Вениамин Самуилович знает, что он наблюдает за ним. — Он тут, я знаю. — Ну, давайте, давайте. Я же знаю, что вам хочется. — Доктор развёл руки показывая пять пальцев. — Пять минут мучений на целый день спокойствия. — Разумовский загрустил, поняв, что ему опять придётся дать власть Птице, он так не любил это делать, но по-другому никак. Смирившись, он опустил голову, тяжело вздохнув, а когда поднял взгляд на Рубинштейна, на него смотрел уже совсем другой человек. — Ой, как хорошо! Ой, как хорошо! — Воскликнул доктор, смотря на широкую улыбку напротив, и достала из своего медицинского халата черный блокнот с ручкой. — Ну, здравствуй, что ты чувствуешь? — Спросил с восторгом Вениамин, желая узнать, что на этот раз скажет «тёмный двойник» Сергея. Он был такой непредсказуемый, и с каждым разом к нему интерес становился всё больше. — Желание вырвать тебе кадык. — Протянул, глядя на него с отвращением, Птица. — Замечательно! Замечательно! Так и запишу. — Ответ очень порадовал Рубинштейна, и он начал черкать в своем блокноте. — Ой, как хорошо! Ой, как хорошо! — Повторял он, смотря с восторгом и обожанием на Птицу. — Знаешь в чем твоя проблема, доктор? — Мужчина оторвался от своей писанины и взглянул на Птицу, внимательно слушая его. — Гордыня. Она застилает тебе глаза. Ты думаешь, что умнее всех. Но знаешь, пока ты наблюдаешь за мной исподлобья, разбираясь в своих конспектах, — Доктор снова начал что-то писать. — я внимательно следил за тобой. — Слова как сладкий мёд радовали всё больше и больше. — Сначала я вырублю тебя, не дав нажать тревожную кнопку под столом. — Произнес Разумовский, делясь своим планом, и Рубинштейн на автомате потянулся под стол, оставляя руку возле красной кнопки, всё так же смотря с обожанием на пациента. — А потом заставлю твою ассистентку Со-фо-чку. — Протянул с отвращением по слогам имя ненавистной женщины. — открыть дверь. Потом я убью вас обоих и сбегу с этого чертого острова. — Он ровно сел, смотря на доктора с превосходством. — Дело осталось за малым освободиться из этой смирительной рубашки, что я собственно и сделал пока заговаривал тебе зубы. — Быстро произнёс Птица, не отрывая зрительный контакт, и резко ударил по столу, доктор в испуге отскочил. Разумовский засмеялся, смотря ему в глаза. — Нервишки сдали, доктор? — Вениамин радостно похлопал в ладоши, что-то выяснив для себя, но в кабинет вдруг зашла София. Она подошла к нему и прошептала: — У нас гости. — Ой как не вовремя. Как же они всё не вовремя. — Недовольно произнёс он, не успев до конца воплотить своё желание. — Софочка, — Доктор вынул таблетку из кармана, кладя её на стол — Вы знаете, что делать. Если что я у себя в кабинете. — Сказал доктор и перед выходом снова посмотрел на Птицу, который начал тяжело дышать, смотря на лекарство в руках медсестры. София подошла к нему. Разумовский на этот раз не стал противиться и принял лекарство с её рук. 💊💊💊 На следующий день доктор вошёл в палату к Разумовскому и напрягся, увидев, что его там нету. Он знал, что пациент не мог сбежать. Ну что ж придётся принять немое приглашение в его игру. — Ну, где же вы, голубчик? — Дверь захлопнулась, и Птица повалил его на пол. — Насколько бы вас хватило, если бы она не пришла вчера? — Усмехнулся Разум, шепча ему на ухо, опаляя горячим дыханием. Доктор лишь на это фыркнул. — Вы слишком большого мнения о себе. — Да что вы? Вы же всё время раздеваете меня глазами. Признайтесь, так и хотелось меня трахнуть на том столе или тогда ещё в тюрьме? — Птица залез своим языком в его ушную раковину, начиная вылизывать ее. Доктор поморщился. Разумовский на его удивления не выбрался. Он всё также находился в смирительной рубашке. — Голубчик, ты полон сюрпризов. Давай продолжим наше дело. Для начала не хочешь мне отсосать? — Вопрос опять риторический. Доктор знал, что «двойник» не сможет отказать ему из-за того, что дорожил Серёжей. По крайней мере его тело они делили на двоих, и Птица без Сергея Разумовского бы не существовал. Доктор поднялся, присаживаясь на стул. — Я жду, милый мой. — Сказал он раздвигая ноги. Птица встал перед ним на колени, смотря в его глаза так, словно не он сейчас на коленях стоит, а доктор. В этом и было всё превосходство «темного Сергея». Даже находятся на самом дне, он умудрялся ходить с поднятой головой. Как же Рубинштейну хотелось сделать так, что Разумовский стал от него зависим, а не он сам. — Поработаешь хорошенько своим ротиком, так уж и быть, я оставлю в покое вас на неделю. И только попробуй укусить. — Злобно промурлыкал доктор. У них уже такое было, Серёже после этого сильно досталось. Птица помнил, как его мальчик извивался от боли из-за новой порции таблеток. Птица усмехнулся, смотря на выпуклость в брюках мужчины. Он потерся щекой об его пах через джинсы. — Вы при виде всех своих пациентов так возбуждаетесь, а, доктор? — Птица оскалился. — Побольше дела, голубчик. — «Двойник» раздражённо выдохнул. — Зубами. — Начал подсказывать док. Птица зубами схватил молнию со второй попытки и, не ломая зрительного контакта, начал растягивать его брюки. Психиатр чувствовал дискомфорт от сковывающей одежды его стоящую колом плоть, но продолжал ждать. Он привстал, когда чертёнок начал зубами приспускать его брюки. Когда Хтонь расправилась с его трусами, перед ним показался возбужденный до предела член. — Неужели мой вид настолько заводит? — Скалился преступник. — Нравится, когда я между ваших ног нахожусь? Но представьте, если бы мои руки свободны были бы, вы бы получили сполна удовольствия. Доктору бы очень бы хотелось этого, но сейчас Птицу надо держать под жёстким контролем. Пока он не готов ему довериться, да и вряд ли сможет когда-нибудь. Разумовский с усмешкой наблюдал, как из чужой плоти всё больше льётся смазка. — Приступай… Сергей сначала языком обводит выступившие на члене венки, а потом вдоль несколько раз. Доктор шумно вздохнул, напрягаясь. Птица начал посасывать яички, всё так же не касаясь члена. В такой позе было очень неудобно, хотелось опереться на руки, но они были скованы рубашкой. Янтарноглазый ещё немного подразнил его и взял головку в рот, посасывая. Мужчина застонал. Ему хотелось, чтобы Разумовский наконец перешёл к большему, и он ткнулся бедрами вперед, придерживаясь руками за стул. Птица втянул в себя половину плоти с хлюпаньем, по щеке катились слюни, всё же размер у доктора был не маленький. Он начал двигать головой. Осознание того, что сейчас ему отсасывает сам Птица, а не Серёжа приводил в восторг. Такой послушный и весь его. От этого возбуждение только нарастало. — Расслабьтесь, доооктор. — Протянул он с членом во рту. Хотя разговаривать так было крайне неудобно. — Я все фделаю фам. — Как же Птица был красив с этим пылающим убийственным огоньком в глазах. Хтонь взяла полностью и начала двигаться вперёд-назад. Сначала медленно, растягивая удовольствие. А после, увидев, как доктор расслабился, ускорился. Рубинштейн в полный голос начал стонать и схватил его за отросшие волосы, вдалбливаясь в чужой рот. Птица чуть не поперхнулся. Он был зол, что тот снова взял его под контроль и начал направлять. Но больше всего его разозлило, что его трогают за его любимые волосы. Он вспоминал тюрьму и весь сжимался от страха. Доктор оттолкнул стул, вынимая на несколько секунд свой член, принимая стоящую позу. А потом снова вошел ему в рот. Он начал двигаться в безумном темпе, от этого сводило челюсть. Рубинштейн обмотал рыжие волосы своей ладонью и начал направлять его. Птице было больно, но он терпел, смаргивая просящиеся наружу слезы. Через несколько минут Вениамин, закрыв глаза, спустил ему в внутрь, не спрося разрешение. Но кому оно надо? Разумовский ждал, когда тот из него выйдет, но Рубинштейн не спешил, видимо надеется, что Сергей всё проглотит. Ему настолько было противно от того, что в нём находится чужой член, а теперь и сперма, но решил сдаться. По члену прошлась вибрация, когда пациент проглотил вязкую субстанцию. Доктор одобрительно погладил его по голове как какого-то щенка. — Молодец, на сегодня всё, голубчик. Через неделю увидимся. — Произнёс удовлетворённо Рубинштейн, смотря на лёгкий румянец у Птицы на щеках. Просто восхитительно! А этот ненавистный взгляд, как бы не кончить во второй раз! Птица все так же остался стоять на коленях, но в этот раз он не смог сдержать горячие слезы, когда доктор покинул эту сраную комнату.