Finish

Гори твое фото, Гори все, что ты мне дарил, Я не буду скучать... Гори твое фото, Гори все, что ты мне дарил, Я хочу закричать! (с.) Стрыкало - Гори Чонин со злостью рвет общие фотографии. Чунмен сжигает письма. Чонин бьет тот самый сервиз, который им подарила мама Чунмена. В принципе, сервиз ему нравился, но… Он подарен родителями Чунмена. И этого достаточно чтобы разбить дорогой фарфор вдребезги. Чунмен режет на клочки ту самую рубашку, подаренную Чонином на Новый Год. Рубашка неплоха, но… Она подарена Чонином. Этого достаточно для того чтобы кромсать ножницами несчастный хлопок. Чонин стирает номер из телефона. Чунмен стирает номер из памяти. Чонин уезжает из страны, закрывая квартиру на ключ. Чунмен переезжает на другой конец города. А через полгода они снова встречаются. В Пекине. Рядом с Чонином, парень с оленьими глазами и какой-то уж совсем бабской фигурой. Рядом с Чунменом блондин, настолько высокий, что Чонин думает, у того ноги от ушей. Они встречаются в местном торговом центре, пересекаются взглядами и расходятся в разные стороны. Тем же вечером они встречаются в кафе. Чунмен замечает Чонина прямо с порога, потому что этот затылок невозможно не узнать. И спешит занять место, так, чтобы сидеть спиной к нему, или же вообще не видеть его. Единственный свободный столик, прямо позади парочки. Чунмен делает вдох-выдох, и сквозь непонятно откуда взявшийся гул в голове слышит Ифаневское «все хорошо?». Чунмен мотает головой, мол, все в порядке, сжимает руки в кулаки и расслабляется. А после проходит мимо парочки и садится спиной к Чонину. Чунмен слышит имя «Хань» и его передергивает. Слишком приторное. Ифань идет к стойке бариста, а Чунмен чувствует спиной колкий взгляд. Такой ощутимый, что хочется передернуть плечами, или руками отмахнуться, будто от назойливой мошкары. Ифань возвращается с двумя чашками приятно пахнущего латте и Чунмен улыбается ему. Вечер выходит вполне приятным, Чунмен искренне смеется, много болтает о всякой чепухе и совсем не обращает внимания на тяжесть в груди. Вот нисколечко. И только на выходе из кафе замечает, как его отпускает. И дышится легче, и улыбка более искренняя, и тяжесть уходит. А через неделю, Ифань заваливается в его квартиру с кучей пакетов и двумя незнакомцами. Только вот Чунмен узнает и Чонина, и этого Ханя. Тяжесть снова возвращается, дыхание сбивается и руки дрожат. Чонин рассматривает его слишком пристально, а после протягивает руку: - Ким Чонин, приятно познакомиться. Чунмен пожимает протянутую в ответ руку, а по телу дрожь проходится. Они сделают вид, что не знакомы. Никогда не были, и не будут. Всего лишь один вечер. Ифань что-то рассказывает, но Чунмен совсем не слышит, он молча, цедит бурбон и пустым взглядом смотрит на экран телевизора. Вот он, Чонин, совсем рядом. Только руку протяни. А Чунмен не понимает зачем. Они разбежались как в море корабли, без скандалов и истерик, только рвали/сжигали общее прошлое поодиночке. А внутри, будто ядерная война прошла. Он извиняется, и встает с дивана, случайно толкнув ногу Лухана, от чего тот ойкает и проливает бордовую жидкость на светлый ковер. На ковре тут же расцветает бурое пятно, Лухан рассыпается в извинениях, а Чунмену все равно. Он исчезает в недрах квартиры. Чонин находит его на балконе, все с тем же бокалом бурбона. Чунмен оборачивается и смотрит как-то так, что Чонину не хочется ничего говорить. Совсем. Он все понимает. На следующий день Чунмен улетает в Ирландию. Чонин исчезает совсем.