Xiao Zhan Simp Hours are 24/7

Сяо Чжань не упоминает свой второй пол. Никогда. Он умело уклоняется от вопросов на эту тему в интервью. Он осторожен со своим запахом на фанмитах и автограф-сессиях. Он никогда не соревнуется в позёрстве с альфами или омегами. Единственный раз эта тема всплывала в его посте в Weibo двухлетней давности, который потом был удалён и в котором якобы говорилось что-то вроде: «Жаль, что у меня есть гормоны, иначе я точно был бы на этом концерте». Так что Сяо Чжань либо альфа, либо омега. Но никто не знает наверняка. *** Когда Ибо впервые встречает Сяо Чжаня, он спотыкается о собственные ноги и практически начинает косплеить деревяшку. К сожалению, это задаёт тон остальной части съемок. Ибо просто слишком неуклюж, и к тому моменту, как они заканчивают и X-Nine покидают студию, у него так и не выходит сказать Сяо Чжаню ни слова больше, чем необходимо по сценарию. Ибо справляется с этим, как и любой альфа его возраста: орёт в подушку в главной гримёрке шоу. Заодно меньше слышен громкий смех его соведущих. Фэн-гэ аж хрипит в углу. — Ты… ты не мог… не мог даже сказать… — и продолжение тонет во взрыве хохота. Ибо клянётся, что никогда не простит своих братьев из DDU. Ну, хотя бы Да-гэ добр к нему: — Вот твой телефон, Ибао. Ибо протягивает руку за телефоном и озадаченно спрашивает: — Зачем тебе нужен был мой телефон? Да-гэ ухмыляется ему. — А как еще я должен был добыть для тебя его WeChat? Ибо издаёт сдавленный звук, и ровно в этот момент его телефон оживает. «Привет, — говорится в сообщении, — это Сяо Чжань. Ещё раз спасибо за то, что собрали всех нас сегодня на шоу! Пожалуйста, передайте всем остальным, что мы вам тоже благодарны!» Но Ибо, блестящий, неловкий девятнадцатилетний парень, не знает, что делать с таким вежливым, чрезмерно формальным посланием, и снова пытается задушить себя диванной подушкой. *** К счастью, Ибо узнаёт, что Сяо Чжань снимается в новой дораме. И для неё всё ещё ищут второго главного героя. Чтобы получить одобрение, Ибо требуется три просмотра и личное прослушивание, но в конце концов ему достаётся роль Лань Ванцзи. Только после этого он находит текст новеллы и понимает, что, возможно, крупно проебался. Бля. *** Дело не в том, что Ибо не хочет быть любовником Сяо Чжаня, — он хочет. Очень сильно. Очень-очень. В этом-то и проблема. *** Ибо, как и весь остальной мир, понятия не имеет, какой второй пол у Сяо Чжаня. Для любого альфы на этом вопрос был бы закрыт, но Ибо никогда на самом деле не волновал пол, первичный или второстепенный. Если человек привлекателен и хорошо относится к Ибо, он готов на всё. Ему нравится думать, что с ним легко иметь дело. Совсем легко. Очень низкие ожидания. Так что тот факт, что Ибо понятия не имеет, является ли Сяо Чжань альфой, бетой или омегой, не преграда для него. Если Сяо Чжань не возражает против разнообразия и время от времени готов принимать узел Ибо и, возможно, проводить с ним гон или два, тогда Ибо совершенно согласен с любым второстепенным полом, который может быть у Сяо Чжаня. Как ни возбуждающа мысль о том, чтобы провести течку (или его собственный гон) с омегой, мысль о том, что он будет в это время с альфой, столь же заманчива. Альфы, будучи альфами, естественно избегают друг друга в такие моменты, но если они оказываются рядом, обязательно начинается борьба за доминирование. И если Ибо иногда представляет, что эти бои заканчиваются тем, что Сяо Чжань прижимает его к полу, кто может об этом узнать, кроме него самого и его правой руки? Тот факт, что Сяо Чжань по сценарию играет и альфу и омегу, совсем не помогает похотливому воображению Ибо. В некоторые дни Сяо Чжань одет в мягкие ткани, демонстрирующие его тонкую талию (для сцен после воскрешения), а затем, вечерами, на нём жёсткие одежды, подчёркивающие устрашающий образ и ширину плеч (для предсмертных сцен). Ибо всего лишь двадцатилетняя пансексуальная катастрофа. Как он должен с этим справляться? «Найди себе мужчину, который может делать и то, и другое», — звучит в голове Ибо каждый раз, когда он видит, как невероятно сексуально выглядит Сяо Чжань в обоих костюмах. То есть, в принципе, всё время. *** Ибо нравится думать, что он отлично справляется с тем, чтобы скрывать, что у него стоит на партнёра по дораме, но, как обычно, он совершенно очевиден для всех, кто узнал его хоть немного. — Снова? — он слышит, как Цзи Ли говорит с Юй Бинем. — Уже третий раз на этой неделе. Ибо оглядывается и видит, как Цзи Ли тянется за одним из стаканчиков из Старбакса, купленным Ибо якобы для всех на площадке, но на самом деле только из-за того, что Сяо Чжань упомянул, что хочет карамельный фрап. Ибо готов признаться, хотя бы себе, что он мальчик на побегушках для Сяо Чжаня. В этом нет ничего постыдного. В основном потому, что Ибо отказывается что-либо подобное чувствовать. Юй Бинь и Цзи Ли могут язвить насчёт Старбакса. Ибо это не волнует. Они, вероятно, вообще на гадости изошлись бы, если бы узнали, что он попросил своего помощника достать им с Сяо Чжанем столик в популярном месте в городе в ближайший свободный вечер. Алмазно похуй. Если эти двое не знают, как правильно ухаживать за кем-то таким невероятно удивительным, как Сяо Чжань, то Ван Ибо в этом совершенно не виноват. И он уж точно не собирается их в этом просвещать. *** Насколько Ибо понимает, единственная проблема заключается в том, что временами он становится очень раздражающим. У него СДВГ без терапии, комбинированный тип. Отсутствие лекарственной поддержки явно не делает ситуацию с импульсивностью лучше. А его импульсивность определённо не помогает перестать быть раздражающим. — Сяо Чжань! — кричит он не в первый и, к сожалению, не в последний раз. Не то чтобы Ибо хотел быть мелким надоедливым засранцем. Просто, общаясь с незнакомцами, он держит себя под жёстким контролем, и из-за этого его считают холодным и отчуждённым. Но как только он начинает чувствовать себя комфортно рядом с кем-то и ослабляет бдительность, то превращается в придурка, у которого между мыслями и действиями нет фильтра. Как только что-то кажется ему забавным, он не успевает задуматься: «Уместно ли это прямо сейчас?» Так что… — Сяо Чжань! Сяо Чжань, конечно же, игнорирует его. Что, наверное, и правильно, потому что, если Ибо получит хоть немного внимания в таком состоянии, всё станет только хуже. Это вовсе не значит, что Ибо нравится, когда его игнорируют. Он взрослый и может ощущать два противоречивых чувства одновременно. Он сам позволяет этому происходить. Он может испытывать разное. Ибо обижен и дует щёки. Может быть, если он будет выглядеть достаточно жалким, Сяо Чжань перестанет игнорировать его ради Мэн Цзыи. Они даже не делают ничего важного! Они просто возятся с её телефоном. Но сцена начнётся с Мэн Цзыи и Сяо Чжаня, которые находятся в противоположном углу комнаты, так что он даже не может притащиться туда, к ним, уткнуться подбородком в плечо Сяо Чжаня и посмотреть, что же их так занимает. Режиссёр, скорее всего, объявит о начале съёмок, как только Ибо сделает хотя бы один шаг в этом направлении. Так что Ибо становится мелким доставучим засранцем, а Сяо Чжань игнорирует его. Ибо хотел бы сказать, что это первый подобный случай, но тогда бы он соврал. *** Ибо знает точный день, а может, даже и час, когда он реально круто облажался. Как и с большинством вещей, которые поначалу кажутся незначительными, но оказываются важными потом, Ибо буквально не может вспомнить, с чего начался этот спор. Или, может быть, не спор, но обсуждение. В любом случае Ибо обвиняет Юй Биня. Ибо не знает, как Юй Бинь завел эту тему, но всякий раз, когда разговор заходит о чём-то странном и неловком, это его вина. На этот раз все они собрались в гостиничном номере Ван Чжочэна, а не посреди съёмочной площадки в декорациях Облачных Глубин. Хуан Цзытэн пригрозил им всем, что заставит повторять реплики, если они не начнут вести себя прилично. Но сейчас они почему-то говорят про дёрганье за волосы. Ибо предпочёл бы просто спокойно есть свою лапшу и не слушать слегка взволнованную Сюань Лу, рассказывающую о кинках бывшей девушки. — Но, — говорит Ван Чжочэн, — разве это не больно? Сюань Лу пожимает плечами. — Зависит от того, нравится человеку или не нравится. Иногда они хотят, чтобы дёргали, а иногда — чтобы тянули. Ибо, не подозревающий, что от катастрофы его отделяет один маленький вопрос, произносит: — А какая разница? Сюань Лу не слышит его, потому что она на другом конце комнаты, зато слышит Сяо Чжань, сидящий рядом. — Вот такая, — говорит Сяо Чжань, протягивая руку и захватывая в горсть сине-чёрные пряди на затылке Ибо. Сяо Чжань оттягивает голову Ибо назад, обнажая длинную линию его шеи, прежде чем Ибо вообще замечает, что его волосы зажаты чужой рукой. И тут Ибо резко втягивает воздух, а его глаза теряют фокус. Он смотрит на Сяо Чжаня, который стоит теперь рядом на коленях и смотрит на Ибо. Он выглядит немного удивлённым, будто сам не знает, как его кулак оказался в волосах Ибо. Но грудь Сяо Чжаня вздымается, будто он пытается высосать весь воздух из комнаты, а вот Ибо почти уверен, что прямо сейчас он испытывает мистический опыт. Дело даже не в том, что это больно. Это больше похоже на сильное давление на его затылок, и он чувствует себя… он чувствует себя разобранным на части. Как будто рука эта для него — и якорь и течение. Как будто ему больше не нужно беспокоиться о том, чтобы сделать что-то не то, блять, потому что вот он, Сяо Чжань, который скажет, как себя вести. А Ибо послушается — точно-точно, он обещает, до тех пор пока Сяо Чжань будет смотреть на него так, будто он единственный человек в комнате. У него так стоит. Так сильно, и так кружится голова, и он практически уверен, что не выпускал свой узел случайно лет с четырнадцати, и вот… Ибо роняет коробку с лапшой на колени. Это разрывает странную связь между ними, но зато привлекает внимание остальных. — О, чувак, мой ковёр! — скулит Ван Чжочэн. Но мозг Ибо — это просто сигнал «занято». «Пожалуйста, повесьте трубку и повторите попытку позже», а слов не существует. Он издаёт сдавленный стон, вскакивает и просто выбегает прочь. Даже кроссовки не берёт — что такое обувь? Ха-ха-ха! Он буквально сбегает в свой номер, поскальзываясь в носках на отельном ковролине. Так что да, это случилось. *** Это случилось, и, к несчастью для Ибо, он не может перестать думать об этом. Воспоминание всплывает в самые неподходящие моменты. Пока ему делают макияж или пока они снимают эпизод DDU, он вдруг просто вспоминает: «Я кончил с узлом перед Сяо Чжанем и десятью нашими коллегами по съёмочной площадке только потому, что меня дёрнули за волосы. О, гляньте-ка, у меня снова стоит». Воспоминание всплывает и перед Сяо Чжанем, что, вероятно, станет кульминацией худших моментов коротких двадцати лет Ибо. — Ты дёрнул меня за волосы, и у меня встал. — Ты дёрнул меня за волосы, и мне это понравилось. — Ты дёрнул меня за волосы, и я дрочил, думая об этом. — Ты дёрнул меня за волосы, и я кончил так сильно, что у меня отказало левое колено. — Ты дёрнул меня за волосы. Если я как следует попрошу, ты сделаешь это снова? Так что да, Ибо облажался очень круто. *** К несчастью для Ибо, то, что он вот так грызёт себя, ситуацию не улучшает. Наоборот, он снова становится раздражающим. Только теперь всё в сто раз хуже, потому что, пока он ведёт себя как говнюк, возможно, никто не заметит, как он взволнован и смущен. Это никому не сулит ничего хорошего, особенно Ибо. По крайней мере в следующий раз, когда это произойдёт, они будут наедине. *** Они читают сцену в номере Сяо Чжаня. Что само по себе не является ничем особенным. Они репетировали миллион раз в обеих своих комнатах. Но по какой-то причине в этот раз Ибо никак не может взять себя в руки. Он отвлекается сам и поэтому отвлекает и Сяо Чжаня тоже. И чем дольше это продолжается, тем более раздражённым выглядит Сяо Чжань. Ибо пытается, действительно пытается притормозить, но это сложно, когда химия мозга активно работает против него. Не то чтобы он не интересовался съёмками, но он уже читал эту сцену раз пять и, вероятно, мог бы процитировать её во сне. Сяо Чжань и сам, возможно, сможет процитировать её во сне. Сяо Чжань просто позволил тревожности взять над собой верх, вместо того чтобы поверить в себя, в свои таланты и навыки. Так что, пока Ибо старается вести себя прилично, у него не слишком хорошо выходит с читкой. Сяо Чжаню следовало бы отдохнуть. Возможности для этого становятся всё более и более редкими. — Чжань-гэ, — в очередной раз ноет Ибо, лёжа на боку и подперев голову рукой. — Эта сцена такая скучная. Сяо Чжань холодно смотрит на него поверх очков. — Да! Губы Сяо Чжаня сходятся в нитку, рука крепче сжимается на распечатке. Мысли Ибо сбиваются, он вдруг живо вспоминает ощущение этих рук, вцепившихся в его волосы. Он невольно откидывает голову назад и дерзко улыбается Сяо Чжаню. Сяо Чжань смотрит. — То, что у Лань Чжаня там четыре реплики, не делает сцену скучной. Ибо фыркает, ухмыляясь: — Скучная она, гэ. Очень скучная. Такая скучная, что я, наверное, усну ещё до того, как мы… Сяо Чжань тычет рукой ему в лицо. И попадает не только по лицу, но и в. Ибо давится, два пальца Сяо Чжаня, указательный и средний, касаются его языка. Большой и безымянный пальцы Сяо Чжаня болезненно впиваются в его челюсть с обеих сторон, мизинец давит на мягкое место прямо под суставом. Сяо Чжань сжимает пальцы на лице и языке Ибо, сплющивая мышцы. Он притягивает лицо Ибо к себе и шипит: — У меня от тебя мигрень, Ибо, и если ты сейчас же не заткнёшься, чтобы я мог нормально репетировать, я сам тебя заткну. Ибо, не в силах ничего сделать, кроме как сосредоточиться на дыхании вокруг пальцев Сяо Чжаня, тупо стонет, а затем смыкает губы и сосёт. Потому что он готов взять всё, что Сяо Чжань готов дать ему. Он немного простоват. Сяо Чжань смотрит на Ибо, на губы Ибо, на мягкие розовые губы, обхватывающие его пальцы. Ибо проводит языком по пальцам во рту, чувствуя соль, пыль, что-то металлическое. Он снова стонет, его веки прикрываются, язык обвивает пальцы, скользит между ними и облизывает перепонки кожи у самой ладони Сяо Чжаня. Рука снова сжимает его лицо, предупреждающее рычание наполняет комнату. Открыв глаза, Ибо смотрит на Сяо Чжаня, голова совершенно пуста. Это немного похоже на то, как Сяо Чжань дёргал его за волосы. Равная, но не идентичная энергия. Рука во рту прижимает его к кровати так же легко, как удерживает на месте хорошо воспитанного щенка. От того же заякоренного, но текучего ощущения у него кружится голова. Сяо Чжань смотрит на него горячим и голодным взглядом, переходя от рта Ибо к его полузакрытым глазам и обратно. А затем, медленно, спускаясь ниже, задерживаясь взглядом на том, как быстро поднимается и опускается его грудь, к полоске обнаженной кожи между его поясом и футболкой, на стояк, очевидный в его баскетбольных шортах. Ибо впивается зубами в кожу Сяо Чжаня, не сильно, но достаточно, чтобы удержать его руку на месте. — Веди себя прилично, Ибо, — предупреждает Сяо Чжань, скользнув большим пальцем вверх, чтобы ущипнуть щеку Ибо снаружи. Ибо стонет, посасывая пальцы Сяо Чжаня, дёргая бёдрами. Сяо Чжань подбирает колени под себя, чтобы нависнуть над Ибо, почти касаясь его лица. — Веди себя прилично, Бо-гэ, и тогда, может быть, я вознагражу тебя. Ибо хнычет, кивая. Он хотел бы сказать, что да, будет, что он обещает, что будет вести себя наилучшим образом, но не может допустить даже мысли о том, чтобы выпустить пальцы Сяо Чжаня изо рта. — Тсс, — шепчет Сяо Чжань, высоко касаясь губами скулы Ибо, оставляя след тепла. Потом он наклоняется вперёд, его грудь прижимает Ибо к кровати. Он утыкается носом в шею Ибо, вдыхая, втягивая в себя его запах. Сяо Чжань приближается губами к самому уху Ибо и шепчет. — Ты будешь хорошо себя вести, да, альфа? Ибо скулит, сжимая простыни. Он так и сосёт пальцы Сяо Чжаня, проводит языком вверх-вниз и между ними. Сяо Чжань снова меняет положение и садится. Ибо не успевает решить, надо ли умолять его не уходить или нужно обещать, что он постарается лучше, а Сяо Чжань перебрасывает ногу через его бёдра. Ибо наблюдает широко распахнутыми от шока глазами, как Сяо Чжань усаживается своей задницей на его член. Ибо вздрагивает, прежде чем успевает сдержаться, его бёдра буквально вздымаются от жара, исходящего от Сяо Чжаня. Сяо Чжань цокает языком и снова щипает Ибо за щёку. — Я же сказал вести себя хорошо, — предупреждает он, приподнимаясь. Он упирается свободной рукой в грудь Ибо и цепляет ступнями верхние части его бёдер, прижимая ноги альфы к кровати. Сяо Чжань смотрит на Ибо сверху вниз, его лицо покрыто нежным румянцем, нижняя губа закушена. Он поднимает брови, как бы спрашивая: «Хотя бы это ты можешь?» Ибо никогда в жизни не был так возбуждён. Он снова кивает, всхлип застревает у него в горле. Он вытягивает руки вверх, просовывает их под подушками, хватается за спинку кровати, чтобы не сделать какую-нибудь глупость вроде попытки схватить Сяо Чжаня. Ибо хороший. Он будет очень послушным. — Ммм, — тянет Сяо Чжань, снова опускаясь на бёдра Ибо, притирая твёрдый член альфы. Ибо втягивает воздух вокруг пальцев Сяо Чжаня, руки вцепляются в изголовье, мышцы живота дрожат в попытках оставаться неподвижным. На секунду всё, что они делают, — смотрят друг на друга. Сяо Чжань на тёмный румянец на щеках Ибо. Ибо на всего Сяо Чжаня. Затем на лице Сяо Чжаня появляется лёгкая улыбка, и он говорит: — Ну так где я остановился? — он наклоняется за отброшенным сценарием, и, пристроив его на груди Ибо, начинает читать следующие реплики. Ибо стонет, только чуть-чуть расстроенно, будто он знает, что должен был расстроиться из-за того, что Сяо Чжань засовывает пальцы ему в рот или сидит на его члене, игнорируя стояк, но по-настоящему расстроиться не выходит. Рука Сяо Чжаня у него во рту и его вес на ногах Ибо — никак нельзя перестать о них думать. Это те точки, на которых он должен сосредоточиться, сконцентрировать своё полное, безраздельное внимание. Всё, что ему нужно делать, — держать пальцы во рту и верить, что они направят его именно туда, куда нужно, и как нужно. Ибо позволяет пространству вокруг размыться. На внутренней стороне запястий у всех есть ароматические железы. Ибо глубоко вдыхает, чувствуя запах Сяо Чжаня. Он мягкий, ненавязчивый, но безошибочно узнаваемый. Ибо недостаточно разбирается в ароматах, чтобы описывать их, но этим он хочет быть покрытым. Мельком он думает, что, возможно, ему не стоило бы. Возможно, альфа не должен так легко подчиняться кому-либо, не говоря уже о том, чтобы подчиняться кому-то, чей пол не совсем понятен, но в общем Ибо не сомневается, что это именно то, чего он хочет: подчиниться единственному человеку, которому он когда-либо хотел подчиняться. Пальцы вытаскивают из его рта. Ибо сопит, одновременно растерянный и обиженный. Но Сяо Чжань только весело смотрит на него и постукивает мокрыми от слюны пальцами по рту Ибо. — Твоя реплика, — говорит он, поглаживая Ибо по нижней губе. О. Ох. Правильно. Говорить тяжело, и он так сильно отвлёкся, что и не подозревает, какие должен сказать слова. Ибо пробует угадать: «Мгм». Сяо Чжань смотрит. — Ты не следил. Ибо снова мычит, открывая рот, чтобы лизнуть пальцы Сяо Чжаня, пытаясь втянуть их обратно. Сяо Чжань фыркает и позволяет Ибо опять заполучить пальцы в рот. Мгновение он наблюдает за тем, как губы Ибо смыкаются вокруг его костяшек, горло дёргается, когда он то посасывает, то просто держит пальцы во рту. — Тебе… — говорит Сяо Чжань, немного задыхаясь, — тебе это действительно нравится, не так ли? — Мммм, — утвердительно мычит Ибо, его глаза затуманены. — Ты альфа, и тебе это нравится? Ибо легко кивает, пытаясь передать: «Только с тобой», не говоря ни слова. — Я встречал не очень много альф, которым нравится подчиняться вот так. Можно было бы и отшутиться. Можно было сказать: «Должно быть, ты просто не встречал приличных альф», или «О да, но я — другое дело», но все шутки застревают у него в горле, запертые пальцами Сяо Чжаня. Вместо этого он просто пожимает плечами. Сяо Чжань смотрит на него так, будто он сложная и занятная головоломка, типа пазла, в котором все части одинаковы, а изображение не картина, а цветовой градиент. Затем Сяо Чжань кивает и возвращается к чтению сценария. Он вытаскивает пальцы изо рта Ибо только тогда, когда у альфы есть реплика, и тут же вставляет их обратно, покачивая ими взад-вперед, нежно трахая рот Ибо. Ибо лежит и принимает это, позволяет Сяо Чжаню тереть кончиками пальцев язык и охватывать ладонью подбородок, когда настаёт очередь Ибо говорить, позволяет ему рассеянно тереться о свой член. Мысли о собственном удовольствии кипят на задворках его сознания, смутные, едва оформленные. Он думает о своих пальцах, впивающихся в бёдра Сяо Чжаня. Думает о зубах Сяо Чжаня на его шее. Думает о том, чтобы прижать Сяо Чжаня к кровати и трахнуть его именно так, как Сяо Чжань велит. А потом Ибо вдруг оказывается вырван из своих ленивых мыслей, когда Сяо Чжань не только вытаскивает пальцы из его рта, но и отнимает всю руку. — Чжань-гэ, — задыхается он от потери. Он даже отпускает спинку кровати, пытаясь схватить Сяо Чжаня за руки, но Сяо Чжань быстрее и лучше соображает. Он перехватывает запястья Ибо и заводит их за голову альфы. Сяо Чжань склоняется, перемещая вес к груди Ибо, прижимая их члены друг к другу. Ибо шипит, снова дёргая бёдрами, желая приблизиться ещё, тереться о член Сяо Чжаня, пока они оба не кончат. — Ты был так хорош, — говорит Сяо Чжань, цокая языком. — И портишь всё прямо перед тем, как я собирался наградить тебя. Рот Ибо приоткрывается, челюсть работает, он снова пытается что-то произнести, но ничего не выходит. — Ш-ш-ш, — шепчет Сяо Чжань, выдыхая в губы Ибо, — просто кивни. Ибо кивает, поскуливая. — Молодец, — говорит Сяо Чжань. На мгновение он крепче сжимает руки Ибо, прежде чем расслабиться, лаская. — А теперь, — говорит Сяо Чжань, наблюдая, как Ибо облизывает губы, — я хочу, чтобы ты продолжал оставаться хорошим, послушным альфой. Можешь сделать это для меня… альфа? Ему даже в голову не приходит ослушаться. Он просто снова кивает. Сяо Чжань ухмыляется. — Хорошо. Лежи смирно. А потом, после всего этого, Сяо Чжань слезает с него. Ибо кажется, что он сейчас сойдёт с ума. Сяо Чжань не может просто так уйти! Не сейчас, когда он только что пообещал наградить его. Но Сяо Чжань велел ему оставаться на месте, и он так и делает, сжимая кулаки, дёргая бёдрами, приоткрыв рот. Встав у кровати, Сяо Чжань бросает свои очки на тумбочку и стягивает футболку через голову. Хорошо. Ладно, ладно, ладно. Ибо может пойти на это. Или под это. Или над. Как бы Сяо Чжань ни хотел этого. Как угодно. Сяо Чжань худощав, сбросил вес для съёмок, но всё ещё выглядит подтянутым, мускулы чётко очерчены, дорожка тёмных волос спускается от пупка к шортам. Ибо кусает нижнюю губу в ожидании. Сяо Чжань не спускает глаз с лица Ибо, ловя каждую маленькую реакцию, каждое подёргивание, каждый вздох, каждый трепет ресниц. Он просовывает кончики пальцев под пояс своих шорт и боксеров и стягивает их одним движением. — Опусти руки, — говорит Сяо Чжань, упираясь коленом в кровать. Ибо кивает, безоговорочно подчиняясь, вытягивает руки по бокам и сжимает кулаками ткань своих шорт. Сяо Чжань взбирается на кровать, оседлав грудь Ибо, его стоящий член тяжело качается между ног, на кончике блестит предэякулят. Сяо Чжань обхватывает челюсть Ибо, поглаживая подбородок большим пальцем. Ибо открывает рот и высовывает язык, в жажде впервые ощутить горький вкус члена Сяо Чжаня. Он так сильно этого хочет. Он хочет, чтобы член Сяо Чжаня заполнил его рот, растянув губы, так же сильно, как он хотел пальцев Сяо Чжаня. — Мне так нравится, — шепчет Сяо Чжань, впуская руку в волосы Ибо, царапая ногтями кожу головы. Ибо стонет, запрокинув голову и часто моргая. Он хочет умолять об этом, хочет выстанывать свои мольбы, хочет, чтобы Сяо Чжань хотел того же. — Ты будешь сосать мой член, пока я не кончу. Если ты хорошо поработаешь, я позволю тебе проглотить. Если нет, то я кончу тебе на лицо, чтобы все знали, что ты моя шлюха. Кивни, если ты согласен. Ибо кивает с энтузиазмом. Варианта не согласиться просто нет. Он возьмёт член Сяо Чжаня в рот, если только ему разрешат. Сяо Чжань сдвигается вперёд, упирается членом в пухлую нижнюю губу Ибо и выдыхает: — Такой хороший альфа, — и наконец вставляет. Ибо стонет, лаская головку языком, горько-сладкий вкус взрывается во рту. Он сосёт, втягивая щёки. Член так отличается от пальцев Сяо Чжаня — он больше, тяжелее, с ним труднее дышать, но Ибо в него влюблён. Он сразу обожает головокружительный вес члена Сяо Чжаня, его кроваво-горячий жар, тихие, задыхающиеся стоны, которые Сяо Чжань издаёт каждый раз, когда толкается вглубь. Ему нравится, что, когда его лицо утыкается в промежность Сяо Чжаня, а нос прижимается к жёстким волосам, он чувствует запах смазки Сяо Чжаня. Ибо стонет, звук заглушается членом во рту. Он позволяет Сяо Чжаню использовать себя, позволяет Сяо Чжаню трахать свой рот, своё горло, так быстро или медленно, как он хочет. Позволяет Сяо Чжаню зарыться рукой в свои волосы, не давая двигаться. Другая рука Сяо Чжаня вцепилась в спинку кровати для равновесия, удерживая его в положении, в котором ему удобно трахать Ибо в рот. Ибо хочет прикоснуться. Он так сильно хочет провести руками по каждому дюйму кожи Сяо Чжаня, схватить его за бёдра, наставить синяков на его идеальную задницу, трахнуть пальцами его скользкий вход. Но он этого не делает. Вместо этого он лежит неподвижно, как велел ему Сяо Чжань, с вытянутыми вниз руками, трясясь от сдерживаемых порывов, ведь всё, что он хочет сделать — потереться обо что-нибудь. Это могут быть его собственные руки, Сяо Чжань, всё что угодно, даже для кратковременного облегчения. У Ибо стоит так сильно. Он уверен, что ничего подобного с ним не было, особенно без прикосновений. У Ибо стоит так сильно, а челюсть начинает болеть, и он уверен, что слюна стекает по щекам, но он хочет быть хорошим, хочет, чтобы Сяо Чжань кончил ему в рот, хочет проглотить сперму и оставить её внутри, где ей самое место. Сяо Чжань над ним тяжело дышит, тихие стоны вырываются с каждым толчком вперёд. — Ах... Ибо, — выдыхает он, глядя в полуприкрытые глаза альфы. Румянец с лица Сяо Чжаня растекается по его груди, пот выступает у линии роста волос и стекает по шее. Ибо хочет облизать это, но не хочет выпускать член Сяо Чжаня, хочет… — Т-так хорошо ведёшь себя, Ибо. Ты такой. Ох! Покорный. Ибо хнычет, пытается ещё сильнее разжать челюсти, пытается ещё глубже впустить Сяо Чжаня. Но толчки Сяо Чжаня становятся всё быстрее, всё более нескоординированными, отчаянными. Сяо Чжань проводит большим пальцем под ухом Ибо, размазывая собственную слюну альфы по его коже. — Собираюсь кончить, — предупреждает Сяо Чжань, входя глубоко в горло. Его рука сжимает волосы Ибо у основания черепа, удерживая альфу именно там, где он хочет, пока кончает, всё тело дрожит, бёдра всё ещё совершают короткие толчки. Ибо хнычет или пытается хныкать с полным ртом, чтобы издавать хоть какие-то звуки. Его бёдра дёрнулись дважды, и рука в волосах напряглась, напоминая ему о его месте под Сяо Чжанем, о том, что Сяо Чжань может и будет делать с ним всё, что захочет. Вокруг всё белеет, когда он кончает нетронутым. Ибо парит в воздухе, ошеломлённый, пьяный от члена, надёжно удерживаясь между кулаком Сяо Чжаня в волосах и членом во рту. Ибо больше не хочет двигаться. Он никогда не чувствовал себя настолько укоренившимся в своей шкуре — настолько уверенным, что это то, что он должен делать. Похожее бывало с ним, лишь когда он танцевал часов шесть подряд и его тело перестало быть физическим барьером для самовыражения. Член Сяо Чжань смягчился у него во рту, и Ибо задаётся вопросом, сколько прошло времени и что нужно сделать, чтобы он снова встал. Ибо медленно открывает глаза, свет от прикроватной лампы кажется внезапно резким. Он скулит, посасывая мягкий член Сяо Чжаня, лаская его языком. Сяо Чжань всё ещё сидит на его плечах, одна его рука упирается в стену, а другая сжимает волосы Ибо, держит голову приподнятой, но бёдра Сяо Чжаня наконец-то замерли. Сяо Чжань сдвигается назад. Ибо снова скулит, расстроенный, но Сяо Чжань просто оттягивает его голову за волосы назад. — Ты был таким хорошим, Ибо, — говорит Сяо Чжань хриплым от чрезмерного напряжения голосом. Он сдвигается вниз, вдоль тела Ибо, пока не укладывается на него сбоку. Их ноги переплетены, грудь прижата к груди. Рука в волосах Ибо смягчается. — Ты хорошо поработал, альфа. Ибо хныкает, его рука дёргается вверх, чтобы зависнуть прямо над бедром Сяо Чжаня, ему достаточно повернуть голову, чтобы уткнуться носом за ухо Сяо Чжаню. Сяо Чжань хмыкает, приподнимается ровно настолько, чтобы свободной рукой задрать футболку Ибо к подмышкам, и ложится обратно. Теперь они соприкасаются голой кожей. — Ты можешь прикоснуться ко мне, — шепчет Сяо Чжань, укладываясь Ибо на плечо, под подбородок. Ибо вздыхает благодарно. Его руки падают на бёдра Сяо Чжаня, на мгновение замирая, прежде чем он начинает гладить его по спине. Он стирает запястьем пот, выступивший на пояснице Сяо Чжаня, и ему хочется окунуться в его тонкий аромат так же, как и окутать Сяо Чжаня своим. Они лежат так довольно долго, пока Ибо, не выдержав, не притягивает к губам руку Сяо Чжаня, спустившуюся из волос Ибо к нему на грудь, и целует ладонь. Сяо Чжань мычит, сонный и довольный, двумя пальцами поворачивает голову Ибо, направляя её к себе, приподнимаясь. Они встречаются посередине, обмениваясь ленивыми, грязными поцелуями, пока оба внезапно не чувствуют себя измождёнными, не способными ни на что, кроме сна. *** Так что вот как бывает. На следующее утро Ибо просыпается с совершенно севшим голосом. Он не может не ухмыляться каждый раз, когда протягивает руку за бутылкой чая Сяо Чжаня. Сяо Чжань, хоть и закатывает глаза, чай ему отдает, а улыбку прячет в сияющем взгляде. Ибо знает, так же хорошо, как знает то, что он лучший во всём, за что берётся, что они собираются сделать это снова. *** Они делают это. В большинство вечеров, когда они в одном городе и у них есть время, Ибо оказывается на коленях или прижатым к кровати и сосёт пальцы Сяо Чжаня (если они пытаются репетировать) или его член (если закончили репетировать и собираются кончить). И каждый раз Сяо Чжань сжимает волосы Ибо в кулаке и направляет его голову именно так, как хочет. Знание того, что Сяо Чжань — омега (потому что после третьего раза невозможно игнорировать запах смазки, исходящий между ног Сяо Чжаня), делает всё ещё более возбуждающим. Ибо знает, что большинство людей были бы оскорблены или возмущены тем, что он встаёт на колени и так часто и так послушно берёт член Сяо Чжаня. Но Ибо не думает, что кто-то из этих людей когда-либо встречал Сяо Чжаня. Как они могут понять абсолютный магнетизм, который излучает Сяо Чжань, непреодолимое влияние, которое делает Ибо таким беззащитным при малейших просьбах Сяо Чжаня, если они никогда не видели его? Он альфа, наверняка сказали бы они. Он не должен позволять омеге так доминировать над собой. Разве он не знает, как поставить омегу на место? Какой тогда из него альфа? Но они не понимают. Ибо ставит Сяо Чжаня на место. Это место находится прямо над Ибо. *** Ибо не может сказать, в который раз, когда они это делали (он уже сбился со счёта), он неожиданно даже для себя спрашивает: —Ты хочешь трахнуть меня? Он, вероятно,опьянен оргазмом – всё ещё чувствует вкус Сяо Чжаня на кончике языка, его сознание затуманено, а фильтры сбоят. — Мм, — говорит Сяо Чжань, растянувшись на кровати: это скорее подтверждение того, что он услышал Ибо, чем ответ. Ибо стоит на коленях между ног Сяо Чжаня, его щека опирается на тщательно выбритое бедро. Ибо высасывает метку на коже Сяо Чжаня. Он может подождать, пока Сяо Чжань соберётся. Ибо гладит волосы на животе Сяо Чжаня большим пальцем, размазывая пот вдоль счастливой дорожки. Он прижимается лицом к промежности Сяо Чжаня, открывая рот, чтобы облизать обмякший уже член. Рука в его волосах снова сжимается, заставляя Ибо резко выдохнуть. Сяо Чжань оттаскивает его от своих ног, поднимая, чтобы посмотреть Ибо в глаза. — Что именно ты имеешь в виду, — спрашивает Сяо Чжань, приподнимаясь на локте, — когда говоришь «трахнуть тебя»? Ибо судорожно вдыхает и начинает дрожать от волнения. — Я имею в виду, — колеблется он, облизывая губы. И снова начинает. — Я имею в виду, что хочешь, Чжань-гэ. Я на всё готов. Сяо Чжань кивает, усаживаясь ровнее, и смотрит на него сверху вниз, губы растягиваются в ухмылке. — Итак, если бы я захотел засунуть свой член в тебя, вытрахать из тебя всю эту лишнюю энергию, пока ты не завяжешь собственную руку, ты бы согласился? Ибо кивает, оглушённый этими словами. Его дыхание тяжелеет, лицо поднято вверх, а горло обнажено. — Да, — выдыхает Ибо, — очень бы согласился. Лицом вниз, задницей вверх. Сяо Чжань фыркает, заливаясь смехом. — Ну ты даёшь, — говорит он, улыбаясь и качая головой. Он наклоняется, приближая к себе лицо Ибо для обжигающего поцелуя. — В следующий раз, — говорит Сяо Чжань, разрывая поцелуй и прижимаясь лбом к его лбу. Ибо стонет, но кивает, соглашаясь. Хорошо, хорошо. Сяо Чжань хмыкает, слегка сжимая затылок Ибо, и говорит: — Иди сюда. Я хочу обниматься. Ибо подползает наверх, и они устраиваются, ложатся на кровать как следует, хоть и поверх одеяла. Ибо обвивается вокруг Сяо Чжаня, уткнувшись лицом в его шею, нюхая его ароматическую железу. Запах Сяо Чжаня тонкий, но после настолько близкого знакомства с ним становится очевидно, что это запах омеги. Ибо нравится пахнуть им. Иногда он утягивает Сяо Чжаня в сторону между дублями, просто чтобы потереть его запястья о свою шею. Он смотрит Сяо Чжаню в глаза, пока делает это, просто чтобы увидеть, как вспыхивает искра вожделения перед тем, как превратиться в раздражение. Сяо Чжань однажды схватил его за волосы после такого поступка, в особенно долгий, жаркий день, и прошипел: — Если ты не начнёшь вести себя прилично, альфа, то будешь трахаться с собственными руками перед сном вместо меня. Ибо чуть не кончил в штаны от этой угрозы. Пришлось потратить несколько минут, уперев руки в колени, чтобы отдышаться после прилива желания, охватившего его. Сяо Чжань стоял, наблюдая за этим с расстояния в несколько метров с весёлой ухмылкой на лице. Той ночью Сяо Чжань поставил Ибо на колени, заставил держать руки за спиной и трахнул его в лицо сильными, мощными толчками, обе руки тянули Ибо за волосы. Затем он позволил Ибо тереться о простыни, пока тот не кончил с узлом. После этого Сяо Чжань притянул его к себе и шептал, какой Ибо молодец, как он гордится тем, что Ибо сделал именно то, о чём он его просил. Теперь, думая о просьбе Ибо, Сяо Чжань спрашивает: — Какой у тебя опыт снизу? Ибо сонно мычит и говорит: — Пальцы в основном, но у меня есть пара фаллоимитаторов, которыми я пользуюсь, когда у меня больше времени. — Но раньше тебя не трахал другой человек? Ибо качает головой, притягиваясь к запаху Сяо Чжаня. — Я был с парой бет. Секс на одну ночь, типа того. Они видят альфу и хотят только того, чтобы их трахнули, не наоборот. Они просили узел, но я считал, что, если только что встретил человека, какого хрена я должен быть привязан к нему… Как бы долго ни продлился этот узел. Сяо Чжань поворачивается и притягивает Ибо ближе. — Значит, ты ещё никого не завязывал? Ибо качает головой, проводя кончиками пальцев вверх и вниз по позвоночнику Сяо Чжаня. — Нет. Не нашел никого, кого хотел бы завязать. — Мм, — говорит Сяо Чжань, уперевшись подбородком в макушку Ибо. — А как насчёт меня? Ты когда-нибудь думал о том, чтобы завязать меня узлом? Ибо замирает, его руки неподвижно лежат на спине Сяо Чжаня, дыхание останавливается. Он должен быть хорошим. Его лучшее поведение из возможных. Если он будет хорошим, то получит награду. А быть хорошим значит вести себя прилично, значит быть тихим, значит быть честным. Ибо выдыхает, с его губ срывается единственное слово: «Да». — Ты хочешь этого? — Да. — Твой узел может длиться от пяти минут до получаса, Ибо. Ты уверен, что хочешь быть привязанным ко мне так долго? — Да. — Мм, — говорит Сяо Чжань, придвигаясь ближе и прижимаясь бедром к только что возродившейся эрекции Ибо. — У тебя есть презервативы? Или смазка? Ибо хнычет, качает головой. — Нам нужно… купить это всё, прежде чем мы сможем как следует трахнуть друг друга. Ибо придушенно сипит, а движения бёдер кажутся теперь совершенно неистовыми, поскольку перспектива завязать Сяо Чжаня становится скорее возможностью, чем несбыточной мечтой. — Как хочешь, — обещает Ибо. — Я буду хорошо себя вести. Сделаю всё, как скажешь, что хочешь. Если ты хочешь трахнуть меня первым, позволь мне завязать тебя твоей спермой, капающей из моей задницы, мы можем… Мы можем… Сяо Чжань успокаивает его, обхватывает руками талию Ибо и тащит к себе, чтобы оседлать его бёдра. Позволяет Ибо тереться о его живот, когда он обхватывает лицо Ибо, склоняясь ближе. — Всё в порядке, баобэй. Я знаю. Я знаю, что ты мне поможешь, альфа. Ибо в отчаянии кивает, его бёдра всё сильнее трутся о живот Сяо Чжаня. — Хорошо, — говорит он, — хорошо… я… Сяо Чжань плюет себе на руку, обхватывает ею головку члена Ибо, а другой обхватывает основание, прямо над наполовину сформированным узлом. Сяо Чжань шепчет: — Не могу дождаться, когда это окажется внутри меня, Ибо. Он теряет сознание, практически вопя, когда его член подпрыгивает, выплёскиваясь на грудь Сяо Чжаня. Он дрожит, тяжело дыша, как будто только что пробежал марафон, лицо покрыто пятнами и покраснело, бёдра всё ещё дёргаются в руках Сяо Чжаня. — Чжань-гэ, — выдыхает он, сжимая пальцами плечи Сяо Чжаня. — Мммм, — говорит Сяо Чжань, снова прижимая Ибо к своей груди. Он осторожно держит руку на узле Ибо, пока тот не станет мягким. — Спи, — говорит Сяо Чжань, свободной рукой гладя Ибо по боку. — Я… я попрошу ассистентку купить смазку и презервативы. Ибо в бреду, в полусне и снова будто пьян. *** — Что ты хочешь сделать в первую очередь? — спрашивает Сяо Чжань на следующий день. Они на съёмочной площадке, Сяо Чжань лениво крутит Чэньцин между дублями. — Хм? — Ибо постукивает пальцем по экрану телефона. Если никто не увидит, как он это делает, он сможет отрицать, что заказал обед для всей группы в любимом местном заведении Сяо Чжаня. — Я спросил, — повторяет Сяо Чжань, делая шаг к Ибо, — что ты хочешь сделать в первую очередь? Ибо хмурится, не понимая. Сяо Чжань поднимает бровь, на его лице появляется полуулыбка. Он указывает Чэньцин на себя, затем на Ибо. Он шевелит бровями. «Сначала?» — Оо! — говорит Ибо, краснея, сердце начинает колотиться. — Я не… что бы ты ни хотел, Чжань-гэ. Сяо Чжань мычит: — Нам всё ещё нужно дождаться, пока Янь-цзе заберёт то, что я просил, так что это не очень срочно. Просто есть над чем подумать, а? — Разве имеет значение, — Ибо делает паузу, быстро оглядывается по сторонам, и спрашивает, — разве это имеет значение? Мы оба… в конце концов, верно? Сяо Чжань слегка улыбается и снова кивает. Он протягивает руку, дёргая манжеты одеяний Ибо, и говорит: — Да, мы это сделаем. Думаю, не так уж важно, кто первый. Мы могли бы даже разыграть это в камень-ножницы-бумагу. Ибо фыркает, выворачивает руку, чтобы схватить Сяо Чжаня за запястье. Он трётся большим пальцем о кожу наруча и говорит: — Ты уверен, что хочешь выбрать так, Чжань-гэ? Ты проиграешь. — Точно? Мне кажется, что это беспроигрышная ситуация. Ибо фыркает, притягивает Сяо Чжаня поближе. — Итак, что я получу, когда выиграю? — Разве это не очевидно? — Сяо Чжань ухмыляется. — Ты получишь меня. Рот Ибо приоткрывается, втягивая воздух жадно, словно он сейчас умрёт. Он клянётся, что уже почти чувствует запах Сяо Чжаня, запах настолько тонкий, что его легко принять за окружающие их полевые цветы. Ибо делает ещё один шаг ближе, собираясь ответить, но прежде чем он успевает это сделать, их прерывают. — По местам! — ассистент режиссёра кричит через съёмочную площадку. — Все по местам! У Ибо по крайней мере есть время, чтобы нажать «Отправить» в заказе на обед, прежде чем они начинают снимать. *** Несколько дней спустя они, наконец, находят время. Сяо Чжань, как всегда, выкидывает ножницы. Ибо выкидывает бумагу. Сяо Чжань долгое мгновение смотрит на их руки, почти надув губы, прежде чем его глаза внезапно расширяются в осознании. — Бля, — выдыхает он, глядя на Ибо. — Ты уверен? Ибо закатывает глаза: — Да, Чжань-гэ, я уверен. Сяо Чжань кивает, тяжело сглатывая. Он прочищает горло и спрашивает: — Ты сказал, что никогда?.. Ибо качает головой. — О, — Сяо Чжань облизывает губы. — Ну, я никогда раньше не был связан, так что… так что думаю, мы квиты. Ибо удивлённо моргает. Сяо Чжань вёл совершенно нормальную жизнь до того, как стал айдолом. Конечно, в какой-то момент у него должен был быть серьёзный альфа-партнёр, так ведь? Кто-то настолько серьёзный, что Сяо Чжань позволил завязать себя? ...Подождите, это делает серьёзным альфа-партнёром Ибо? Реально? Потому что Ибо полностью готов, если готов Сяо Чжань. Нужно перестать думать об этом прямо сейчас, иначе он снова просто кончит с узлом как малолетка. — Как ты и сказал, Чжань-гэ, — бормочет Ибо, — беспроигрышная ситуация. Но… — Ибо облизывает нижнюю губу. — Если ты не хочешь сегодня вечером, ничего страшного. Мы можем делать что угодно. Сяо Чжань кивает, тоже облизывая губы. Он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам. Он замирает на мгновение, словно собираясь с мыслями, а потом уголок его рта дёргается в весёлой ухмылке. Сяо Чжань опускает руку и приказывает: — Раздевайся. Ложись на кровать. Ибо даже не кивает. Просто стягивает с себя одежду так быстро, как только может, сбрасывая шорты и почти разрывая рубашку. Он не видел смысла надевать бельё после душа, просто отправился прямиком в комнату Сяо Чжаня, приведя себя в пристойный для коридоров отеля вид. — Как ты хочешь меня, гэ? — спрашивает он, ставя колено на кровать. Сяо Чжань хмыкает, дёргая пояс гостиничного халата. Он сбрасывает махровую ткань с плеч, позволяя ей упасть на пол. Он наполовину твёрдый и совершенно голый. У Ибо от этого вида текут слюни. Сяо Чжань идёт к столу в углу номера. Он роется в чёрном пластиковом пакете, вытаскивая тюбик со смазкой и коробку с презервативами, которые принесла помощница. Ибо так и ждёт, поставив одну ногу на кровать, пока Сяо Чжань возвращается. Сяо Чжань ухмыляется. — Ты только что принял душ, да? Ибо кивает, сглатывая. — Да. — Хорошо, — говорит Сяо Чжань, кладя руку на грудь Ибо. Какое-то время он барабанит по ней пальцами, а затем спрашивает. — Как ты тогда сказал? Лицом вниз, задницей вверх? Что ты свяжешь меня моей собственной спермой, капающей из твоей задницы, если я захочу? Задыхаясь, с жаром в животе, Ибо снова кивает. Губы Сяо Чжаня изгибаются в улыбке, и он указывает на кровать. — Ну что ж, альфа, лицом вниз, задницей вверх. Представься своему омеге. О, бля. Ибо практически падает на кровать, так его повело. Он стонет, шум приглушается простынями. У него так стоит. У него пиздец как стоит. С нуля до сотни за полсекунды. Голос Сяо Чжаня продолжает эхом звучать в его голове: «Представься своему омеге… Представься своему омеге». Ибо может это сделать. Ему требуется целых десять секунд, чтобы подогнуть колени, но в итоге справляется. Он ждёт, уткнувшись лицом в кровать, сжав простыни в кулаках, задница выставлена напоказ. Но Сяо Чжань не торопится, любуясь видом. Ибо стонет: — Чжань-гэ. — Тссс, все в порядке, — шепчет Сяо Чжань. Ибо ощущает, как кровать прогибается позади него, чувствует, как нога Сяо Чжаня касается его ноги, чувствует, как руки Сяо Чжаня ласкают его бока, пальцы впиваются ему в рёбра. — Просто расслабься ради меня, баобей. Просто расслабься и позволь мне сделать тебе приятно. Ибо хнычет, растекаясь по кровати. Он прижимается грудью к простыням, ещё шире раздвигает колени. Позади него Сяо Чжань сдвигается, взяв смазку и открывая её. — Ты так хорошо выглядишь, баобэй, — шепчет Сяо Чжань, касаясь губами плеча Ибо. Он запускает руку в волосы Ибо, удерживая лоб альфы прижатым к простыням, а другой рукой прижимает смазанный палец ко входу Ибо. Ибо снова стонет, качаясь навстречу дразнящим прикосновениям Сяо Чжаня, позволяя себе погрузиться в это ощущение. Он не думает о том, сколько людей сказали бы ему, что дело альфы — трахаться, а не трахать. Не думает о смущённых взглядах или разочарованном хмыканьи, которые он наверняка услышит, если скажет, что ему такое нравится. Ибо просто позволяет себе быть, поддерживаемый нежной лаской губ Сяо Чжаня на его лопатках, шёпотом похвал в его ушах, восхитительной растяжкой его тела, такого отзывчивого ко всему, что Сяо Чжань хочет с ним делать. Позволяет себе существовать без ожиданий. Позволяет себе получать удовольствие, не обременяя себя его доставлением. Когда он стонет, мычит или двигает бёдрами, это происходит не потому, что ему так сказали, не потому, что так была поставлена сцена, не потому, что этого ожидают от альфы, а потому, что это Ибо. Потому что это Сяо Чжань вызывает такую реакцию. Ибо кончает раньше, чем он это осознаёт, руки сжимаются в простынях, тело дрожит от экстаза, три пальца Сяо Чжаня работают с ним изнутри. Он слышит, как Сяо Чжань хвалит его, называя «таким благовоспитанным альфой», но слышит это отдалённо, словно сквозь марево сна. Шёпот: — Перевернись для меня, Ибо. Ибо так и делает, ложится на спину, заводит руки за голову. — Подними ноги. Он поднимает. — Раздвинь бедра. Он раздвигает. — Ибо, тебе нужен перерыв? Он пытается покачать головой, пытается опустить руки, чтобы обнять Сяо Чжаня, притянуть его ближе. Но всё так тяжело, и усилия, необходимые для движения, кажутся непреодолимыми. — Хорошо, — говорит Сяо Чжань, — хорошо. Просто дыши для меня, баобей. У него пальцы во рту. Указательный и средний пальцы чистой руки Сяо Чжаня прижимают его язык и удерживают челюсть неподвижной. Ибо дышит вокруг них, сосёт их, использует их солоновато-потный вкус, чтобы заземлиться. Он вдыхает запах Сяо Чжаня, лёгкий, воздушный и такой ощутимый, так близко к железе. Ибо приоткрывает глаза, чувствуя себя теперь более привязанным к своему телу. Кажется, прошла вечность и короткий миг. Он чувствует себя приятно сонным. Он всё ещё легко возбужден, его член зажат между их животами. Сяо Чжань лежит у него на груди между ног. Ибо мычит, облизывая пальцы во рту. Ему удаётся поднять руку, она всё ещё немного трясется, и обхватить ею запястье Сяо Чжаня. — Эй, — бормочет Сяо Чжань, поднимая голову и глядя на Ибо. — Тебе действительно понравилось, да? Ибо наклоняет подбородок в лёгком кивке, в последний раз посасывает пальцы Сяо Чжаня и вытаскивает их изо рта, чтобы сказать хриплым голосом: — Мне очень понравилось. Сяо Чжань смеётся, его живот трясётся там, где он давит на член Ибо. Стон Ибо больше похоже на резкий выдох. — Чжань-гэ. — Мм, — говорит Сяо Чжань, сдвигаясь ниже и наклоняясь, чтобы коснуться своими губами губ Ибо. — Ты всё ещё хочешь, чтобы я трахнул тебя, прежде чем ты завяжешь меня, баобей? Дыхание сбивается, Ибо думает об этом. Ответ — ясное и громкое «да!», потому что он не ожидал, что все случится за одну ночь, но… вопрос ведь в том, встанет ли у Ибо снова после того, как его трахнут, не так ли? Очевидно, сейчас он возбуждён, но тот первый оргазм, возможно, был самым сильным из всех, что он когда-либо испытывал, и это произошло только от того, что Сяо Чжань трогал его пальцами. Насколько сильно он кончит, если Сяо Чжань трахнет его? Сможет ли у него после этого встать? Конечно, у Ибо в принципе нет рефрактерного периода, но… он не хочет разочаровывать Чжань-гэ. Ибо кивает, но говорит: — Решать тебе, Чжань-гэ. Сяо Чжань приподнимает бровь. — Ты уверен? Ибо снова решительно кивает. — Как хочешь, гэ. Я готов. Сяо Чжань весело ухмыляется. — А если я захочу и того, и другого? Если я хочу трахнуть тебя, а потом оседлать твой член? Ты не против? Ибо прикусывает язык, скуля: — Да, да. Так круто. Сяо Чжань долго оценивающе смотрит на него. Его ухмылка становится шире. — Не давай обещаний, которых не сдержишь, Бо-гэ, — он быстро целует Ибо в губы и предупреждает: — Если у тебя не встанет после того, как я тебя трахну, я буду дрочить тебя пальцами, пока ты не превратишься в перевозбуждённую кашу. А потом я буду сидеть на твоём члене, пока мы не свяжемся как следует. Бёдра Ибо вздрагивают от этой мысли. Резко выдохнув, он умоляет: — Боже мой, Чжань-гэ. Пожалуйста, не заставляй меня кончать только от твоих слов. Кто дал тебе право быть таким умелым? Мои собственные грязные разговорчики никогда не будут такими горячими, лаоши. Пожалуйста, научи меня своим приемам. Сяо Чжань смеётся и хватает презерватив, разрывая фольгу упаковки. Ибо наблюдает, у него приятно скручивает живот от вида того, как Сяо Чжань натягивает и смазывает его. Член Сяо Чжаня не устрашающий, не такой, каким был бы член альфы, не такой, как у Ибо, но впечатляющих размеров для омеги. По крайней мере длиннее, чем пальцы Сяо Чжаня, но, возможно, в объёме он как те три, которые он не так давно засовывал в задницу Ибо. — Так? — спрашивает Ибо, обхватывая рукой бедро и подтягивая костлявое колено к подбородку. — Да, вот так, баобей, — говорит Сяо Чжань, подходя ближе. — Ты так хорошо справляешься. Такой послушный альфа, позволяешь мне трахнуть себя. Ибо закусывает губу, ему удается не застонать, чтобы не пришлось смущаться. Он переставляет другую ногу, максимально раскрывая бёдра, открывая Сяо Чжаню беспрепятственный доступ. Сяо Чжань гладит его по бёдрам, на короткое время вонзает пальцы в мягкую бледную плоть, а затем, одной рукой сжимая заднюю часть бедра Ибо, второй вводит свой член в скользкую от смазки дырку Ибо. — Чёрт, — выдавливает Ибо, когда головка проходит внутрь. Это чуть больше, чем три пальца, и намного больше, чем его фаллоимитаторы. Не настолько, чтобы это казалось невозможным, или будто он вот-вот порвется, или что-то такое, но определенно ощутимо, и это невозможно игнорировать. — Тебе нужно? … — Нет! Хорошо. Это приятно. Продолжай. Сяо Чжань кивает, регулируя хватку так, чтобы обе руки оказались на бёдрах Ибо, а затем продолжает неумолимо давить. Он прижимает ноги Ибо к своей груди, впиваясь пальцами так сильно, что остаются синяки. Ибо снова задыхается, дёргая бедрами, и протягивает руку, хватая Сяо Чжаня за плечи, притягивая его, чтобы лизнуть в рот. — Так хорошо, Чжань-гэ, — скулит Ибо, когда бёдра Сяо Чжаня наконец прижимаются к его заднице, до конца погрузив член. Сяо Чжань стонет, кивает, прижимается лбом ко лбу Ибо, трётся носами. — Баобей… Ибо кивает, сжимая член Сяо Чжаня, чувствуя, как он дёргается внутри него. Сяо Чжань так глубоко в нём, что руки раздвигают ноги Ибо, от напряжения его бёдра болят сильнее всего. Он покачивает ими, едва двигаясь. Это максимум, что он может сделать. Он чувствует себя таким незащищённым. Открытым, уязвимым и выставленным напоказ, а Сяо Чжань нежно качается в нем, прикасаясь к нему как к драгоценности. — Чжань-гэ, — скулит Ибо, двигая бёдрами навстречу медленным коротким толчкам Сяо Чжаня. — Сильнее. Да ладно. Знаешь, это не первый раз, когда у меня что-то в заднице. Сяо Чжань усмехается, кусая Ибо за ухо, и легко говорит: — Веди себя прилично, Ван Ибо. Это первый раз, когда в твоей заднице я, и я буду трахать тебя так, как захочу. Ибо стонет, пьянящая смесь возбуждения и разочарования. — Гэ, — ноет он. — Мм? — спрашивает Сяо Чжань, сжимая пальцами заднюю поверхность бёдер Ибо. Ибо снова скулит, а Сяо Чжань трахает его чуть сильнее, чуть быстрее. — Чжань-гэ. Пожалуйста… Сяо Чжань весело смеётся, проводя носом по ключице Ибо. — Я сказал заткнись, Ибо. Ибо знает, что он доставучий. Он знает это и готов принять последствия. Он фыркает и, выглядя более раздражённым, чем есть, говорит: — Чжань-гэ, просто вые… Но тут зубы Сяо Чжаня впиваются в стык между шеей и плечом Ибо, вонзаясь глубоко и твёрдо, но не настолько близко к ароматической железе, как ему бы хотелось. Ибо невнятно шепчет что-то, пытается забраться рукой в волосы Сяо Чжаня, чтобы приподнять его, передвинуть укус в нужное место, чтобы смешать их запахи, связать их вместе. Но Сяо Чжань хватает его за запястье, прижимает руку к кровати, фиксирует сверху его руки и одну ногу. — Гэ! — Ибо вопит, обхватив свободной ногой бедро Сяо Чжаня. Он пытается использовать это как рычаг, чтобы трахнуть себя на члене Сяо Чжаня, потому что Сяо Чжань не двигается. Он замер в этой позе, его зубы впиваются в кожу Ибо достаточно сильно, чтобы оставить синяк, но не до крови. — Чжань-гэ, прошу! Сяо Чжань хмыкает ему в шею. Он двигается снова медленно, мягко входя в Ибо, член касается простаты Ибо скорее небрежно, чем целеустремлённо. Ибо стонет, роняя голову обратно на постель, подставляя всю шею Сяо Чжаню. Он знал, что лучше не пытаться получить то, что он хочет, таким способом. Сяо Чжань всегда вознаграждает его за хорошее поведение и правильные слова. Впрочем, Ибо не может сказать, что такой поворот событий его не устраивает. Зубы Сяо Чжаня сжаты и властны, его бёдра двигаются в устойчивом, неумолимом ритме. Со всхлипом Ибо расслабляется, расслабляет руки и снова расставляет ноги. Сяо Чжань проводит большим пальцем по пульсу Ибо на запястье, лаская предплечье Ибо, ослабляя хватку. Он отпускает бедро Ибо, точечные синяки украшают его кремовую кожу. Сяо Чжань упирается руками в кровать, немного переставляет колени. Он не отпускает шею Ибо, корректируя свои толчки, всё ещё дразняще медленные, но теперь вонзающиеся в простату Ибо каждым резким движением. Ибо стонет, скулит и обнимает Сяо Чжаня за плечи, удерживая его, но не притягивая к себе. Одна рука Сяо Чжаня прижимается к пояснице Ибо, поднимая его бёдра вверх для лучшего угла. Сяо Чжань трахает сильнее, зубы понемногу разжимаются, а язык зализывает, успокаивает его пострадавшую плоть. — Чжань-гэ, — выдыхает Ибо, поворачивая голову, чтобы зарыться носом в волосы Сяо Чжаня. — Ты должен… я… Сяо Чжань мычит, целуя Ибо в шею. — Тсс, я понял тебя, баобей. Ибо стонет, его рот открывается, когда он снова запрокидывает голову, предлагая Сяо Чжаню свою шею, свою ароматическую железу, чтобы тот делал с ней всё, что ему заблагорассудится. Он может чувствовать каждое движение воздуха, когда Сяо Чжань выдыхает в его кожу, влажную и горячую. Он чувствует, как язык Сяо Чжаня проходится вниз по его шее, осторожно избегая его ароматической железы. Ибо снова скулит, выгибая спину и шею, пытаясь приблизить Сяо Чжаня к тому месту, где он нужен Ибо. Сяо Чжань снова двигается, рука, не держащая бёдра Ибо, скользит в его волосы, захватывая их в горсть на затылке. — Чжань-гэ. — Мм, — выдыхает Сяо Чжань, — я знаю, я знаю. Сяо Чжань начинает ускоряться, трахая Ибо быстрее и сильнее, заставляя альфу прикусить губы, чтобы не закричать от удовольствия. Ибо сейчас так близко. Он так близко, окружённый Сяо Чжанем, его прикосновением, его запахом, видом капельки пота, стекающей по его шее в углубление под ключицей. — Ох, — выдыхает Ибо, дыхание сбивается и застывает в легких. — О, бля! Чжань-гэ! Гэгэ! Пожалуйста, я… Сяо Чжань шепчет: — Кончай для меня, альфа. Ибо не может, просто не может. Он зажмуривается, когда рука Сяо Чжаня сжимается в его волосах, когда Сяо Чжань, наконец, облизывает его запаховую железу, обхватывая её губами, чтобы пососать, провести по ней зубами в таком прекрасном намёке, жаль, что только намёке. Ибо кончает. Оргазм поражает его так сильно, что он едва не теряет сознание. Его губы пульсируют, даже в зубах чувствуется отзвук его силы. Он не может думать ни об ощущениях, ни об оргазме, ни о быстро остывающей сперме на его груди, ни о боли в бёдрах. Он может думать только о руке Сяо Чжаня в его волосах, о губах, зубах и языке Сяо Чжаня на его шее, о дёргающемся члене Сяо Чжаня, который выходит из его дырки. Ибо хнычет от потери, хочет восстановить связь, хочет почувствовать, как Сяо Чжань входит в него. Вместо этого он ощущает, как рука Сяо Чжаня настойчиво постукивает его по бедру, приказывая ему опустить ноги и сжать их вместе, пока Сяо Чжань забирается к нему на колени. Кто-то из них хнычет, может, и оба. Ибо слишком ошеломлён, чтобы думать сейчас, его легко отвлечь потоком эндорфинов, когда он кончает, придавленный к моменту ртом Сяо Чжаня на шее и его рукой в волосах. Ибо так и лежит там, потрясённый и довольный, пока Сяо Чжань трётся своим скользким входом об его член. Это уже слишком — дразнить так его наполовину сформированный узел. Прямая стимуляция заставляет Ибо дёргаться, перевозбуждаться, держит его в напряжении. Что-то мерцает на краю сознания Ибо, пытаясь вырваться из туманного потока, в котором он оказался, но мысль так и не формируется полностью. Если это то, чего хочет Сяо Чжань, Ибо с радостью даст ему это. Разве они не договорились, что Ибо сможет завязать его после того, как Сяо Чжань трахнет его? Ибо хочет этого, хочет этого так же отчаянно, как вонзить зубы в ароматическую железу Сяо Чжаня, но также он смиренно хочет сделать именно то, что Сяо Чжань ему прикажет. Итак, Ибо просто лежит, слушая стоны Сяо Чжаня, елозящего скользким входом по его члену. Лежит, когда Сяо Чжань снимает использованный презерватив, отбрасывая его в сторону. Лежит так — хороший, послушный альфа, когда Сяо Чжань обхватывает рукой его узел, используя его, чтобы приставить головку его голого члена к своей текущей дырке. Ибо хнычет, пытаясь лежать как можно спокойнее. Сяо Чжань бормочет в шею Ибо, спрашивая: — Всё, чего я хочу? Ибо вздыхает, кивая, прижимаясь щекой к склонённому лицу Сяо Чжаня. Он пытается подтвердить, повторить, но у него не выходит ничего, кроме свистящего, срывающегося шипения. Возбуждение затуманивает его разум, и горло перехватывает. — Чёрт, — выдыхает Сяо Чжань, дразня их обоих, медленно вводя головку. Сяо Чжань опускается, пока не упирается в узел Ибо. — Бля. Сяо Чжань лениво двигается, всё ещё уткнувшись лицом в шею Ибо, целуя его запаховую железу и неторопливо трахая себя членом Ибо. Он такой горячий внутри. Такой горячий, такой влажный и такой тесный. Ибо с радостью бы жил и умер здесь, погребенный по самый узел в теле Сяо Чжаня. Он так хорошо ощущается, так хорошо пахнет, так хорош на вкус. Ибо никогда не хочет расставаться с этим моментом. Он собирается завязать Сяо Чжаня, завязать его туго, запереть их рядом друг с другом. Но потом Сяо Чжань снимается с его члена. Ибо протестующе стонет, его руки взлетают в попытке схватить Сяо Чжаня за бёдра, в панике, страшась, что Сяо Чжань уходит. — Ничего, ничего, — успокаивает его Сяо Чжань, в последний раз облизывая его ароматическую железу. Он откидывается назад, продолжая успокаивать Ибо, и тянется за коробкой с презервативами. — Но если ты хочешь завязать меня, — говорит Сяо Чжань, — нам нужен презерватив. Ибо хмурится, дуясь. Сяо Чжань смеётся, наконец добыв презерватив. Он отбрасывает коробку и разрывает фольгу. — Я согласен, баобей, но я ничего не принимаю, так что либо презерватив, и ты завязываешь меня, либо нет презерватива, и ты вытаскиваешь. Ибо снова дуется, сжимая пальцы на коже Сяо Чжаня. Он прочищает горло, пытается заговорить и снова откашливается. — Да, — говорит Ибо, — да. Сяо Чжань улыбается и раскатывает презерватив по полностью стоящему члену Ибо. Он немного туговат у основания, где уже начинает набухать узел, но если Сяо Чжань хочет этого, Ибо всё сделает. Может быть, когда-нибудь они смогут обойтись без них. Член Ибо дёргается от перспективы трахнуть Сяо Чжаня без защиты, заливая сперму глубоко внутрь. Он вынужден прикусить язык, впиваясь ногтями в мягкую плоть бёдер Сяо Чжаня, пытаясь притянуть его ближе, желая вернуться внутрь и связать их вместе. Сяо Чжань бормочет что-то, что должно быть утешительным, но понятен только успокаивающий тон, а слов не разобрать. Упираясь рукой в грудь Ибо, Сяо Чжань снова поднимает бёдра и садится на член. Сяо Чжань начинает скакать на нем, покачивая бёдрами, выгибая позвоночник, запрокидывая голову, и каждый толчок вырывает стон из его горла. Блять. Блять! Ибо так влюблён. Он так влюблён. Как он не понял этого раньше? Почему только сейчас он формулирует эту мысль: «О! О, я так сильно его люблю». Он знал, что у него есть глубокие чувства к Сяо Чжаню, знал, что хочет быть рядом с ним с момента встречи, но сами мысли были: «Вау, я не хочу, чтобы это заканчивалось…» или «Я хочу заботиться о тебе всю оставшуюся жизнь». Но чем больше Ибо думает об этом, тем больше в этом смысла, тем больше это, кажется, успокаивает его потаённые волнения и тревогу. Он любит Сяо Чжаня. Ибо кривовато улыбается и скользит руками по бёдрам Сяо Чжаня. Он вдавливает пальцы, наблюдая, как они погружаются в плоть Сяо Чжаня. Он ёрзает, расставляя ноги, упираясь ими в кровать, а потом… ждёт. Ждёт, потому что знает, что, когда Сяо Чжань захочет, чтобы Ибо трахнул его, он скажет ему об этом. Итак, Ибо ждёт команды, наблюдая, как его член исчезает в скользкой дырке Сяо Чжаня, и купается в головокружительном осознании того, что он никогда раньше не был так влюблён. Ибо сдаётся. Он позволяет Сяо Чжаню брать всё, что он хочет, позволяет Сяо Чжаню трахаться им так, как ему нравится, позволяет Сяо Чжаню дразнить его, доводя до полной бессмысленности. — Боже, блять, Ибо, — выдыхает Сяо Чжань, сгорбившись, кладя руки на плечи Ибо, вращая бёдрами сильнее и быстрее, пытаясь, наконец, получить полный узел внутри. — Блять, — снова говорит Сяо Чжань, — ты бы позволил мне делать всё, что я хочу, не так ли? Ты бы позволил мне кончить и ждал бы часами — так долго, как я сказал, пока я, наконец, не позволил бы тебе кончить, да? Ибо хнычет, кивая, потому что да, да, он бы так и сделал. Если бы это было то, чего захотел Сяо Чжань, если бы это ему нравилось, Ибо сделал бы это. Если это возбудит Сяо Чжаня, Ибо тоже обязательно понравится. Он просто хочет дать Сяо Чжаню всё, что ему нужно: еду, одежду, общение, оргазмы, что угодно. — Ибо, — скулит Сяо Чжань, уткнувшись лицом в шею Ибо, его горячее дыхание обволакивает ароматическую железу Ибо. — Трахни меня, Ибо. Просто трахни меня и завяжи меня, баобей. Ибо умудряется прохрипеть что-то, что в прошлой жизни могло быть звучать как «ага», укрепляет хватку на бёдрах Сяо Чжаня, убеждается, что его ступни упираются в кровать, и резко толкается в следующее движение Сяо Чжаня. Вздох Сяо Чжаня практически выбит из него членом Ибо, как и следующий, и следующий, и следующий. Ибо не сбавляет темпа, трахаясь в Сяо Чжаня, натягивая Сяо Чжаня на свой член, грубо и жёстоко, именно так, как Сяо Чжань сказал, что хочет его — в этом он нуждается. Его узел дразнит вход Сяо Чжаня, угрожая войти внутрь с каждым толчком, но пока нет — пока нет, хотя в этом уже отчаянно нуждаются они оба. — Бля, блять, блять! — Сяо Чжань практически рыдает. Рука снова находит привычный путь в волосы Ибо, крепко сжимая, оттягивая голову альфы назад, обнажая шею Ибо. Ибо позволил ему, он бы с удовольствием предоставил бы своё самое уязвимое место, если бы Сяо Чжань хотя бы намекнул, что хочет этого. — Бляаааааааа, — скулит Сяо Чжань, прижимаясь лицом к шее Ибо, прижимаясь губами к ароматической железе Ибо, прижимаясь языком к потной коже, глубоко вдавливая зубы. Ибо задыхается, тонко скулит, запрокидывает голову назад, продолжая жёстко трахаться, пока — внезапно, ярко, неожиданно — его узел не разбухает внутри. Ибо обхватывает Сяо Чжаня за талию, удерживая его на месте. Он думает, что это завязывание. Он не может быть уверен. Он просто знает, что его узел ещё никогда не был таким горячим, твёрдым и не сжимался так крепко. Ему кажется, что он говорит что-то, слова булькают в горле и капают в воздух между ними. Он чувствует, как что-то горячее и влажное брызгает на его грудь, чувствует, как зубы впиваются сильнее, плотнее, глубже в его шею, чувствует, как тело Сяо Чжаня пульсирует на нём, выдаивая его узел. Сквозь окружающий туман он слышит всхлипы Сяо Чжаня и своё собственное прерывистое дыхание контрапунктом. Он крепче обнимает Сяо Чжаня, удерживая его рядом с собой. Ибо позволяет кайфу от завязывания размыть реальность, утащить его в море, выбросить обратно на берег и снова утащить под воду. Это хорошо. Это так хорошо. Ибо хочет быть здесь вечно, хочет быть привязанным к Сяо Чжаню, где только сможет, когда только Сяо Чжань захочет. Ибо купается в нём, не обращая внимания на то, как долго длится его узел, он просто позволяет себе раствориться в запахе Сяо Чжаня, его прикосновениях, его тепле. Некоторое время спустя, когда Сяо Чжань расслабляет челюсть, Ибо фыркает и, запрокинув подбородок, приглашает Сяо Чжаня вернуться. Он смотрит на Сяо Чжаня, на его красные распухшие губы и щёки в пятнах румянца. На висках Сяо Чжаня всё ещё видны капли пота, а волосы взъерошены. Он выглядит так хорошо, всегда выглядит так несправедливо хорошо. Ибо улыбается, нахально и самодовольно. Ему нравится, как охуенно выглядит Сяо Чжань, ему всегда нравилось, как охуенно он выглядит, когда они трахаются. Он смотрит, как Сяо Чжань облизывает губы. А затем глаза Сяо Чжаня расширяются, и он поворачивает голову альфы в сторону. Он проводит пальцами по нежной ароматической железе Ибо. Ибо вздрагивает. Он чувствует жалящую, острую боль от этого прикосновения. — Вот блять, — выдыхает Сяо Чжань, его тело внезапно расслабляется, а рука соскальзывает с челюсти Ибо. Ибо вопросительно мычит. Сложно формулировать мысли и в хороший день, а сейчас выдался вообще отличный. Ибо понадобится минутка. — Извини, — вздыхает Сяо Чжань, опуская голову ему на грудь. — Я немного увлёкся. Гримёры убьют нас завтра. Ибо прочищает горло. — Д-да? — Да, — говорит Сяо Чжань. Он снова вздыхает. — Я… у тебя ужасный синяк. Я думал, мне показалось даже, что я укусил тебя. — Хм, — отвечает Ибо, как будто мысль о том, что Сяо Чжань укусил его, не заставляет его сердце биться чаще от того, как сильно он этого хочет. Он говорит легко, небрежно, и это даётся ему непросто: — Я бы не расстроился, если бы ты это сделал. — Ибо… — Как хочешь, Чжань-гэ. — Ван Ибо! — Это… всё, что хочешь, гэ, — шепчет Ибо, уткнувшись носом в волосы Сяо Чжаня и впиваясь пальцами в его спину. — Даже я… если ты хочешь. Между ними повисает тишина. Ибо ждёт. В конце концов Сяо Чжань спрашивает: — А если я не хочу тебя отпускать? Ибо пожимает плечами: — Тогда не надо. Если это то, чего ты хочешь. Сяо Чжань поднимает голову, подпирает её рукой и смотрит на Ибо. — А как насчёт того, что ты хочешь? — Я хочу того же, что и ты. — А если нет? Ибо пожимает плечами. — Меня это не волнует. Сяо Чжань фыркает. — Но должно. Что, если я захочу, чтобы ты… перестал кататься на скейтборде или что-то в этом роде? Ибо поднимает бровь. — Не думаю, что ты когда-нибудь этого захочешь. Можешь себе представить, как я буду раздражать без физической активности? — Ну, — говорит Сяо Чжань, сжимая Ибо там, внутри, где они всё ещё связаны, — я могу придумать кое-какую активность на замену. Ибо дёргается, живот сжимается. — Хочешь еще разок, гэ? Побереги поясницу! Сяо Чжань хихикает, шлепая Ибо по плечу. — А мне показалось «всё, что захочу»! — Оу? Ты правда хочешь ещё? — Заткнись, — смеясь, говорит Сяо Чжань, прежде чем наклониться и прижаться губами к Ибо. Они обмениваются ленивыми поцелуями, пока узел Ибо не станет достаточно мягким, чтобы он мог его вытащить. Сяо Чжань просовывает между ними руку, удерживая презерватив на месте. Потом он снимает его и бросает примерно в ту же сторону, что и предыдущий. Затем он снова устраивается на груди Ибо, переплетая их ноги вместе. — Значит, всё, что я хочу… — Да, Чжань-гэ. — А если я захочу тебя? — У тебя уже есть я, гэ. — Хорошо… хорошо… и у тебя есть я, Ибо. Если ты меня хочешь. Ибо сияет, пряча лицо в волосах Сяо Чжаня. Он притягивает Сяо Чжаня ближе и говорит: — Конечно, я хочу тебя. Я тебя люблю. Сяо Чжань фыркает, уткнувшись лицом в грудь Ибо. Он щипает Ибо за бок и бормочет: — Как ты можешь говорить это так спокойно? — но потом, чуть тише, он говорит. — Я тоже тебя люблю. Ибо хихикает. *** Конечно, как и в большинстве случаев, Ибо не знает, когда следует остановиться. — Чжань-гэ! — кричит он. — Диди любит тебя! Сяо Чжань, уже отходя от него, поворачивается, чтобы показать язык. Ибо сияет. — Чжань-гэ! — кричит он снова. — Диди любит тебя! Сяо Чжань делает такое лицо, будто его тошнит. Ибо смеётся, в груди клокочет радость от осознания того, что Сяо Чжань не злится, просто слишком взволнован, чтобы дразнить его в ответ. Ибо перебрасывает длинные волосы парика через плечо, вероятно, расстраивая гримеров. И кричит снова. — Чжань-гэ!