***
Под грохот металлических подошв об каменные ступени древней цитадели предков, отряд гномов неумолимо спускался всё ниже по окутанной вязкой тьмою лестнице. Поначалу впереди всех быстрым шагом целеустремлённо шествовал Ворчун, однако, спустя десяток ступенек его обогнал Скромник. Благо лестница была более чем широкой и для того чтобы обогнать впереди идущего, в отличии от узких коридоров звездолёта, толкаться совершенно не требовалось. Далее следовал Умник и трое гномов-бойцов. Весельчак вначале шёл в арьергарде отряда, однако, после того как Умник посветил назад, продемонстрировав что пелена тьмы не только простираться впереди, но и преследует их сзади, решил переместиться ближе к голове отряда заняв место рядом с Умником. Спустя примерно сотню ступенек, Весельчак бросив случайный взгляд на стену тоннеля, неожиданно заметил на ней, в специально отчерченном прямоугольнике какое-то изображение. Спустя ещё пару ступенек все участники экспедиции увидели выгравированные на безликом сером камне тоннеля два одинаковых изображения на противоположных стенах. Ворчун жестом приказал Скромнику и двум сопровождающим его гномам следить за проходом впереди, а сам подозвал Умника что-бы осмотреть странные знаки. Весельчак, который шёл рядом с Умником, решил что жест командира касается и его. На стене был изображён небольшой тропический остров посреди вздымающихся волн бурного моря, по берегу которого разбросаны останки потерпевших кораблекрушение судов. На небе сияло солнце той звёздной системы, к которой принадлежала данная планета. Рядом, похоже, находился один из её спутников, освещённый лишь частично, из-за чего был виден лишь половину. Третьим объектом на небе была небольшая звезда, во все стороны от которой расходились хвосты комет. Точное количество комет, из-за нечёткости изображения, подсчитать было трудно, но их явно было не менее двух десятков. — Бурное море, остров, звезда с откалывающимися кометами. Я не знаю сюжета из нашей мифологии, который мог бы изображать подобное, — после очень долгой паузы задумчиво сказал Умник. — И, судя по расположению небесных тел, это явно не столичный мир, — добавил он. — Возможно, память об этом сюжете была похоронена вмести с теми кто остался в Эреборе, — мрачно заметил Ворчун. Сделав снимок артефакта Умник подошёл к противоположной стене и снял второе изображение примерно в том же ракурсе. Внимательно осмотрев противоположное изображение гном пришёл к очередному странному выводу. Обе гравюры были полностью, до мелочей, идентичны. Даже то, что Умник вначале принял за потёртости в результате долгого использования тоннеля, повторялось на обеих картинах, словно являлось частью общего художественного замысла. — Смотрите! Кажется, такие картины есть и дальше, — заметил Весельчак, указывая на следующий сегмент стены. Спустившись ниже гномы обнаружили следующую гравюру. На ней немного отличалось положения волн и наклон ветвей деревьев, но главное — кометы отлетели чуть дальше от матери-звезды и все, кроме одной, уменьшились в размерах. Когда гномы двинулись дальше они окончательно убедились, что гравюры являются чем-то вроде плёнки крайне архаичной фотокамеры, где каждый кадр изображал одну и ту же сцену с небольшим временным промежутком. Ещё сотню ступенек спустя из всех комет на гравюрах осталась одна, становящаяся с каждой картинкой всё больше. Ещё сотня ступенек — и гномы увидели изображение, изображение, где комета, изменив траекторию падает прямо на берег нарисованного острова. На следующих гравюрах, с удивительной фотографичностью были изображены поднимающийся в небо и после опадающий столб пляжного песка, что был потревожен ударом упавшего объекта. На следующей гравюре были изображены люди, в крайне архаичных, если не сказать первобытных одеяниях. Они в неестественных позах лежали на берегу и было совершенно понятно, что все они мертвы. На следующем изображении к мертвецам присоединяются люди уже в более сложной, пусть и всё ещё крайне архаичной одежде. Умник наконец смог сложить в уме примерный сюжет, который пытался донести до зрителя автор этих гравюр. Этот миф был довольно распространённым среди тех цивилизаций, которые, если ещё не открыли дорогу к звёздам, то, по крайней мере, пришли к осознанию не уникальности своей планеты во вселенной. — Инопланетный хищник, прилетевший с далёкой звезды на комете, начинает охотиться на обитателей планеты. Такой сюжет встречается в великом множестве культур, имеющих хотя бы отдалённое представление о том, как устроен космос, — промолвил Умник. — Гуманоиды, изображённые здесь, явно не гномы. Судя по пропорциям, это скорее люди, — Заметил Ворчун. — Что иллюстрации человеческой легенды делают на стенах цитадели гномов? — вопросил командир. Умник пожал плечами. — Возможно, этот вход предназначался для человеческих посетителей… — начал было он. — А может, не стоит делать поспешных выводов, пока лестница не закончилась? — перебил обоих Весельчак. Только сейчас Ворчун и Умник поняли, что увлекшись изучением гравюр, они почти забыли о цели своего визита и о том, что король отправил их, в первую очередь как разведчиков, а не исследователей. После серии незамедлительно последовавших распоряжений командира голосом и жестами, отряд занял боевое построение. Впереди шёл Скромник, чуть позади его Ворчун, сзади него ещё два гнома. За ними шествовал Умник, которому было дано задание продолжать изучение настенных изображений по ходу движения вглубь тоннеля. Замыкали построение Весельчак и ещё один гном. Перед тем как отряд продолжил движение, Весельчак не удержался от того, чтобы повторить эксперимент Умника и посвятить фонарём на своём шлеме назад и вверх. К своему ужасу он обнаружил что двигающаяся вслед за гномами тьма теперь стала заметно ближе.***
Сюжет следующих изображений, на удивление, контрастировал с сюжетом предыдущих. Теперь на стенах тоннеля были выгравированы изображения высоких человеческих женщин в длинных платьях. Судя по фоновым деталям и общему антуражу они, скорее всего, находились на борту космического корабля. Одна из женщин была явно выше остальных, а над её головой пунктирной линией был изображён значок короны. «Королева или принцесса», - рассудил Умник, фотографируя очередное изображение. На последующих изображениях помимо женщин иногда появлялись и мужчины. Умник обратил внимание на странную деталь: художник с соблюдением всех законов ракурса и перспективы изобразил кавалеров ростом примерно на один-два фута ниже, чем дам. Это противоречило нормам известной Умнику биологии людей. При этом данная анатомическая ошибка — если это была ошибка! — повторялась на нескольких изображениях подряд. Далее в сюжете изображаемых сцен произошло некоторое изменение. Вначале лица персонажей помрачнели, а затем… на гравюрах появились животные. Это была пара волков, притом весьма крупных, даже если считать их масштаб относительно правильного, а не искажённого роста человеческих женщин. На следующей картине появился волк-гигант, который был на голову выше двух своих сородичей. Над его головой, так же, как над головой наиболее высокой из женщин, пунктиром был обозначен символ короны. «Прекрасная принцесса и ужасное чудовище», — подумал Умник. Он знал, что человеческая культура разных народов изобилует подобными сюжетами. На последующих изображениях волки начали приближаться всё ближе к женщинам пока наконец… не набросились на них. На изображениях, до этого бывших блёкло-серыми отчётливо проступали красные цвета. Это настолько поразило Умника, что он взял образец алой краски на анализ. К его удивлению, краситель оказался свежим, весьма жидким и больше всего напоминал… «Свежую кровь???» Не успел он как следует обдумать эту мысль, как Скромник жестом приказал отряду остановиться. Далее ступеньки лестницы были сплошь испачканы какой-то красной субстанцией. Умник похвалил себя за не даром захваченный с собой анализатор, в придачу к образцу со стены, взял также и пробу субстанции, что преграждала отряду путь. Результат анализа пугал и озадачивал одновременно. Субстанция со стены имела странный состав. Она не была ни кровью человека, ни кровью какого-либо инопланетного вида. Более всего она напоминала сильно модифицированную на генном уровне кровь человека, точнее — человеческой женщины. Образец со ступенек был значительно сложнее. Он содержал в себе сразу две похожие, но всё же принципиально разные субстанции. Первая была всё той же кровью человека, подвергшийся сильной ДНК-модификации. Вторая была кровью существа, изначально бывшего человеком, но каким-то непонятным образом позаимствовавшего слишком много животных, не человеческих последовательностей генома. «Кровь оборотня!» — словно вспышка озарила память Умника одна из древних человеческих легенд. — «Женщины-оборотня…» — уточнил он, взглянув на показания анализатора. Судя по данным этого устройства кровь была более чем свежей, будто бы её пролили меньше часа назад и это, очень, очень сильно ему не понравилось. Ворчун взглянув на результаты анализа, взял в руки ранее висевший на плече дробовик. Умник счёл за благо также последовать его примеру. Весельчак, как и три других гнома, держал оружие на изготовку с самого момента входа в тоннель и теперь было достаточно одного щелчка предохранителя, чтобы привести его в боевое положение. Скромнику же дробовик был без надобности, ибо он всегда был готов броситься со своими стальными когтями на любую тварь которая осмелиться высунуться из темноты. Скрывающая всё вокруг вязкая тьма к этому моменту, казалось, ещё сильнее окружила отряд гномов. — Вы уверены что нам нужно идти дальше? — вздрогнувшим голосом вопросил Весельчак. Он был далеко не робкого десятка и Ворчун скорее ожидал робости от Умника, нежели от такого закалённого в боях воина. — Ты что, забыл цель нашей экспедиции??? — не своим голосом спросил разозлённый Ворчун. — Насколько я помню, целью нашей экспедиции является убедиться в том, жив ли дракон, — ещё более неуверенно ответил ему Весельчак. — Вот именно! — неожиданно рассмеялся Ворчун. — Следовательно, мы должны идти дальше, пока не убедимся, что в глубине этой бездны не водятся драконы! — Последние слова он произнёс со странной иронией. Все участники экспедиции одновременно почувствовали в его словах некую шутку, но настолько древнюю, что подземелья Эребора на фоне её казались построенными совсем недавно. Без страха и сомнений Ворчун ступил на окровавленные ступеньки и неспешным шагом направился дальше во тьму. В этот момент всем гномам показалось, что если их командир переступит ту самую завесу, отдалившись от них дальше расстояния, на котором фонари ещё могли рассеивать мрак, он исчезнет навсегда. Однако, поскольку они были опытными воинами, преодолев страх и сомнения, они последовали за ним.***
Крови на ступенях становилось всё больше, а изображения на стенах иллюстрировали всё более и более жестокие картины. При взгляде на гравюры Умнику начало казаться, будто изображения на них оживают и начинают двигаться. Более того гном, на грани восприятия, начал слышать звуки: волчий рёв, женские крики и жуткие звуки разрываемой плоти. Одна из картин резко отличалась от всех предыдущих. На ней также были изображены волки терзающие женщин, однако женщины эти выглядели совершенно иначе. У них были другие причёски и совершенно иная, куда более откровенная одежда, резко контрастирующая со скромными платьями дам на предыдущих картинах. По мнению Умника более всего эти женщины походили на жриц одного из человеческих культов. Среди них была и своя «королева», над головой которой виднелся значок короны. Художник изобразил её ещё более высокой, чем схожий персонаж на прошлых изображениях. Но самым странным в её облике было то, что у королевы был всего один глаз, расположенный чуть выше того места где у обычных людей находится переносица. На заднем плане возвышались величественные пирамиды, а на небосводе были видны звезда этой системы, далёкие звёзды и какой-то большой небесный объект, наподобие туманности, напоминающей своим видом огромный глаз нечеловеческого существа. Следующая картина продолжала сюжет всех предыдущих, словно игнорируя лишний, случайно попавший в ряд картин кадр. Это дало Умнику повод предположить, что столь необычная и выделяющаяся на общем фоне фреска является чем-то вроде культурной отсылки, возводящей сюжет к каким-то ещё более древним мифам. Однако, ничего подходящего из известных ему мифов на ум не приходило.***
Темнота вокруг сгустилась ещё сильнее. Теперь фонарики едва могли пробить лучом ближайший десяток ярдов. Все инстинкты Скромника были напряжены до предела. Он был готов к тому, что в любое мгновение из тьмы на него может выскочить ужасная инородная тварь, которую он рассчитывал, если не разорвать когтями, то хотя бы покалечить настолько, чтобы товарищи могли её добить. Волчий рёв и женские крики всё громче звучать в его ушах, от чего ему начинало казаться, что он сходит с ума. Тем не менее, Скромник, подобно верному псу, шёл плечом к плечу со своим командиром, готовый выполнить любой приказ.***
Последние изображения, перед тем как картины сменились голой серой стеной, изображали сцену как пятно, подобное тому из которого, согласно изображённой на ведущих на лестницу воротах, когда-то появился дракон, окутывает женщину со значком короны над головой и исчезает вмести с ней, оставив в волчих зубах лишь обрывки платья.***
Спустя всего пару ступеней тьма начала стремительно рассеиваться, и вот уже гномы стояли посреди огромной, прекрасно просвечивающейся фонарями их шлемов, комнаты. Больше всего это место напоминало Умнику огромный склеп. Высокие, уходящие на сотню ярдов вверх, массивные колонны окружали ступенчатое возвышение на котором располагалось прямоугольное каменное ложе. На это ложе лежала и едва заметно шевелилась женщина. Её еле различимое размеренное дыхание теперь было единственным звуком, который улавливали гномы. Незнакомка была одета в длинное белое платье, поверх которого было что-то наподобие накидки тёмно-синего цвета с длинными рукавами. Габариты этой женщины действительно соответствовали пропорциям, изображенным на фресках. На глаз её рост был где-то около восьми-девяти футов. Для представительницы человеческого рода она была слишком высокой и при этом обладала слишком идеальными формами тела. Создавалось впечатление что это не живое существо, а огромная ожившая кукла. Впечатление многократно усилилось, когда гномы заметили что вместо рук у неё пара соответствующих пропорциям тела металлических протезов. На камне, на общечеловеческом языке было высечено то, что, должно быть, являлось её именем — «ВАЙОЛЕТ ЭВЕРГАРДЕН».