Путешествие с ароматом страсти

      Алина стояла в оцепенении напротив умывальника. Тёплая вода бесконечно струилась, текла вместе с её ранимыми слезами. Музыкантша с тревожной нежностью глядела в дверной проём и ждала. Там стояла та самая, по которой она страдала все эти дни. Соня. Она замерла, словно боясь пошевелиться, стала искать неугомонные лазурные. И нашла. Алина смотрела жадно, словно боясь потерять её из виду. — Ты посвятила мне песню? — с надеждой и как-то слишком нежно произнесла Софи. — Да, Сонечка. Это была моя первая песня. Не хочу, чтобы ты воспринимала это как манипуляцию, ведь я искренне выразила свои чувства и... — начала розововолосая, а певица её прервала, подойдя близко. Она уложила руки на плечи барабанщице, робко прижалась, останавливая все потоки чужих мыслей. Сердце громко забилось в груди, призывая мурашки. — Я знаю, что ты хотела выразить, солнце, — шептала рыжевласка, пока на её глазах блестели слёзы. — Прости меня пожалуйста, я так облажалась, — с надрывом в голосе сказала барабанщица, поглаживая чужие запястья, — мне так жаль, я хотела чтобы ты всегда была в безопасности и любви. Ты очень важна мне и я боюсь потерять эту связь. Сможешь найти в себе силы попробовать снова? — ласково произносила девушка, вглядываясь в чужое-родное личико напротив. Ей было страшно, но и одновременно она была готова принять любой ответ. — Да, могу. Я принимаю тебя и твои ошибки, промахи, принимаю твои слова. Думала, что твой поступок невозможно понять, но знаешь, мне удалось. Ведь это твоя жизнь и в каком состоянии в ней быть тебе, выбираешь только ты. Только прошу, впредь не нарушай своих обещаний, а то придётся написать не одну песню, а целый альбом, моя маленькая певица, — нежно и слёзно произнесла Соня, аккуратно касаясь ладошками, личика напротив, — и кстати, меня очень тронули слова про гордость. Ты безумно нежная. И спела потрясающе, я даже не знала, что ты так умеешь, и сыграла на гитаре хорошо. Знаешь, по секрету, та самая рыжая бестия, из песни, вполне бы стала твоей женой, — заигрывающе завершила Соня. — Оуу, ура, спасибо. Я буду исполнять свои обещания, правда-правда, — сказала и обняла свою девушку со всей любовью и надеждой, что была не выражена все эти дни. Стало так тепло и спокойно, все тревоги ушли на задний план. Сердца бились совсем рядом, дыхание над ухом приводило в замешательство. Долгая нехватка чужих рук давала о себе знать и отдавалась искрами в лёгких, приятным томлением внизу живота. Срочно требовались поцелуи. Рыжевласка уже потянулась к губам напротив, но дверь туалета не вовремя открыли. Музыкантши решили оторваться и отложить это дело. Берясь за руки, ушли вон из этого помещения в сторону отеля.       Дверь в комнату была робко закрыта, а две влюблённые зашли вглубь, сопровождая это неловкими разговорами, мыслями, извинениями. Сели рядом на кровать, смотря нежно друг на друга и не желая прерывать это новое знакомство. Алина прильнула головой к её груди, ладонью поглаживая плечи, руки, талию. Она так хотела слышать чужое сердцебиение и знать, что её любят и это искренно. Рыжевласка целовала ту в макушку и гладила дрожащую спину. — Всё в порядке? — поинтересовалась певица. Алина подняла голову и улыбнулась. — Да, я просто так соскучилась по тебе и по звуку твоего сердца, по дыханию, знаешь? — с лёгкой ухмылкой продолжила младшая, передвигаясь ближе. — Может уже поцелуемся? — предложила Софи, а Олешева без слов приземлилась на её бёдра и тут же нетерпеливо увлекла в трепетный поцелуй. Становилось жарко, особенно от драгоценных губ, что сминали друг друга отчаянно и любовно, от ласковых рук, которые гладили спину и ноги, сжимали талию. Алина уронила свою девушку на кровать, не прекращая наслаждаться поцелуем и руками под подолом юбки. Они были возбуждены, как никогда, и эта новизна сносила крышу. — Можно, я сниму? — уточнила Соня и, после кивка, стянула помеху в виде юбки, откидывая куда-то далеко, вне времени и пространства. Взгляды были полны жадности, а пальцы желали проникнуть везде, куда можно достать. Олешева сама освободилась от топа, демонстрируя свою грудь, было уже совсем не стыдно, наоборот, хотелось новых впечатлений и того, чтобы Соня непрерывно изучала, смотрела на неё. И рыжеволосая давала ей это, очерчивая глазами и ловкими руками контуры. — Если бы я была художницей, то нарисовала бы тебя на огромном холсте. Одна твоя грудь — произведение искусства, — томно шептала солистка, сжимая упругую кожу. — Я была бы не против тебе позировать. В какой позе хочешь меня...видеть? — лукаво заметила Алина, попеременно вздыхая от приятных касаний. — Желательно, у меня на лице, — смухлевала Соня, вгоняя девушку в краску и продолжая свою неприличную речь, — думаю, что тебе будет удобно и приятно.       Барабанщица сперва была в некотором ступоре, а после прилегла на кровать рядом с возлюбленной. — Если ты серьёзно, то я за. Просто хочу чтобы это было осознанно и особенно. Мне немного страшно и стыдно это. Может быть, ты хочешь быть сверху в первый раз? — неловко заговорила розововолосая, закручивая рыжие прядки вокруг пальца. — Моя милая, ты такая хрупкая, когда стесняешься и открываешься, мне прям хочется тебя обнять и укрыть. И я понимаю твой страх и могу попробовать это, я бы хотела чувствовать себя на тебе. Это интересно и сексуально, — уверенно отвечала Софья, поглаживая щёку младшей. — Так давай, сделай это, моя смелая бестия, — улыбалась Алина, медленно стягивая лямки чужого облегающего платья, очень лёгкого, чёрного. Очень быстро Соня осталась в неглиже, открываясь новому опыту и поцелуям на шее. Незаметно и точно пальцы розововолосой проскользнули между бёдер, лаская и собирая естественную смазку. Певица чувствовала себя влюблённой школьницей и её штормило и трясло от каждого прикосновения, в венах кипел этот нескрываемый жар возбуждения, что противиться невозможно. Она двигала бёдрами и тёрлась всем телом о свою девушку, целуя в губы и сжимая грудь, волосы стягивая на затылке. И с этими же ласками, они готовились к кое-чему большему, разогреваясь и томясь прелюдиями.       И вот, Соня была готова. Она чувствовала себя королевой, когда откидывала непослушные волосы, сверкающие золотом в свете лампы, когда громко дышала и облизывала губы, с вожделением смотря на младшую. Вот, она оставила на чужих губах крайний поцелуй и села сперва на подушки, что лежали позади розовой шевелюры. Бестия неспеша оглаживала тело, вздымающиеся груди и веснушки на лице Алины, пока та томно дышала. Вдруг, она выгнулась кошечкой, упираясь ладонями в матрас, пока её бёдра медленно опускались вниз, на, горящее румянцем, лицо. Сомусевой не было стыдно или страшно, это было не впервые в её жизни и она явственно знала, что именно приносит ей и её пассии удовольствие, так что своим языком уже дошла до зоны бикини. Олешева стонала под пылкими касаниями и нежной стимуляцией, сжимая простыни. — Я хочу ласк и от тебя, дорогая, — оторвавшись, прошептала Соня, а другую словно током задело. Страсть закипела невероятно и Алина медленно опустила чужой таз на лицо, смущаясь и сгорая от возбуждения. Эта поза стала приятным открытием и охуенным подарком на их перемирие.       Барабанщица сжимала ягодицы рыжевласки, продолжая скользить языком по вульве и еле слышно стонать. Сомусева лишь вторила её движениям, усиливая своё-чужое удовольствие. Они обе чувствовали друг друга максимально, особенно когда прижимались нежно и двигались ярко, в унисон, пока сумерки за окном сгущались и тюли на окнах взлетали от их общего восторга. Но ярость и желание, смешанное с нехваткой друг друга и вперемешку с диким желанием, не заставили себя долго ждать. В один общий момент влюбленных накрыла волна пламенных фейерверков, удовольственным кличем проходясь по изласканным телам. Это было похоже на создание, на рождение, на смерть и на воскрешение. Это было похоже на жизнь.       Некоторое время музыкантши лежали в обнимку, переводя дыхание и смакуя долгожданный момент. Они чувствовали любовь и уважение, в смеси с насыщением и удовольствием. Алина неспеша оторвалась, шагая прямиком в душ. Хотелось прийти в себя. И горячие струйки воды правда посодействовали расслаблению и отдыху. Выходя из душа, она посмотрела в зеркало и удивилась своей красоте, что была неоспорима, особенно благодаря нежно-алому румянцу и блестящим глазам. Бисеринки воды застыли на её коже, но она трепетно смахнула их полотенцем. В этот момент она ощутила, что сделала правильный выбор и что Соня действительно её человек. Радостно пришла в комнату, завёрнутая в халат. Сомусева в это время вальяжно полулежала на перинах, очень уверенно и важно смотря на младшую с лёгкой улыбкой. — Какая же ты потрясающая у меня! — воскликнула от умиления и нежности Алина и, подбежав, завалилась на рыжую сверху, оставляя множество поцелуев на её лице. — Люблю тебя, принцесса. И ох, мне так понравилось в душе, там такой гель вкусный с миндалём, я бы прям съела, — хитрила Олешева, намекая на водные процедуры. Та улыбнулась и, чмокнув в лоб, тоже ушла мыться. — И я тоже люблю тебя! — донеслось из ванной комнаты, спустя десятисекундное промедление.       И вот, обе возлюбленные лежат на широкой кровати, при тусклом свете длинных свечей в золотистых канделябрах, и умиротворенно ведут диалог. Им хорошо и уютно. — Алиш, а расскажи про то, что тебя вдохновляет. Я так хочу послушать, — проговорила рыжевласка и улеглась на чужой живот головой, поворачиваясь корпусом к собеседнице. Та улыбнулась и, погладила рыжие волосы, медленно и задумчиво начала. — Меня вдохновляет лето и лучики яркого солнца, что доходят по своего пика именно летом. И так нежно согревают, наполняют. И музыка меня очень ярко влечёт и вдохновляет, особенно качественная. Я могу ощущать пустоту и скованность, но после пары любимых треков я уже на высоте. И конечно же, барабаны и их стук, звон, их текстура, особенно хай-хэты, которые я так люблю гладить перед концертами. Знала бы ещё, как ты меня вдохновляешь... Твои родинки, веснушки, твои лазурные глазки, которые встречают меня по утрам. Эстетическое удовольствие я получаю каждый раз, смотря на тебя, твои образы. Боже, а волосы, их текстура и запах для меня — это новая зависимость. Ещё, вдохновляешь, когда стоишь передо мной на выступлении, вся нарядная, яркая, освещённая прожекторами, смотришь на меня и поёшь "подругу". В такие минуты даже у меня нервишки шалят. Ещё бывало, что я подолгу пялилась на твой зад, но думаю, что ты замечала. Просто специально надевала свои секси велосипедки, чтобы меня отвлекать, — засмеялась под конец Алина, краснея. — Эээ, я даже не знала вообще-то! Ужас, как неприлично! Олешева, что это за непристойности на рабочем месте? Харрасмент? — привстала рыжая, незаметно флиртуя. — Да, ты права, у меня даже сексуальные фантазии были на этот счёт. Так что да, меня можно смело арестовывать, — театрально произнесла и подала свои запястья бестии. Софья улыбнулась ехидно и резко перевернула любовницу на живот, задирая край халата. Она оставила несколько сильных шлепков на голых ягодицах, как бы совершая правосудие. Но для Олешевой это было слишком приятно для наказания. — Сонь, это охуенно, продолжай, — вздохнула розововолосая, притягивая ладонь обратно. — Нет, твоим наказанием как раз и будет моя остановка, малыш, — обхитрила певица и улеглась на подушку, — давай, продолжай свой монолог про вдохновение, мне интересно, я слушаю. Правда, сейчас хочется просто уютных разговоров. И сори, за мой вандализм, я что-то переборщила. — Какая ты невыносимая, Софик. Ну ладно, продолжим. Меня вдохновляют пустые улицы, темнота, закаты на природе, или даже когда вечернее солнце пробивается сквозь жалюзи в квартире. Это красиво. Ещё море, оно определенно меня чарует и манит, про него хочется думать, говорить и писать. Самое главное — что оно побуждает к действию. Ох, как же я люблю природу. Я бы не протянула без неё и недели. Так что запоминай, каждые выходные мы едем на мою виллу, правда пока что не иностранную, но эта тоже ничего. Там очень красивые виды, деревья и речка — всё, как я люблю. И путешествия меня безумно вдохновляют, как сейчас. Взаимодействия с людьми, поцелуи, касания, ночные разговоры, просто в восторг меня приводят. Сейчас я его немного подавляю, если честно, но он есть. Чувствую, как я сияю сейчас рядом с тобой и так тепло становится, — мечтательно и нежно шептала барабанщица. — Вау, мне так комфортно было слушать всё это. Как будто мама перед сном рассказывает сказку про принцессу и бал. Я довольна твоим ответом. Сама близка с большим, из того, что ты перечислила. Но меня ещё вдохновляет семья. Я обожаю приезжать к маме и папе с подарками, вручать их под восторг и восхищение. Обожаю хлопоты перед ужином и большой семейный круг. И я каждый раз такая счастливая, когда дарю своему племяннику наборы Лего, потому что знаю, насколько это ценно для него, визжит так, как будто я для него весь мир купила. Это нежно. Ещё меня животные очень вдохновляют и когда я их глажу, смотрю и умиляюсь. Когда я катаюсь на лошадях, это охуенная энергия и мощь. Просто чистое вдохновение для Сони Сомусевой. Как и горы, которые меня интересуют и тянут каждый раз, когда встречаюсь с ними взглядом. У тебя соперники, хи-хи, — проговорила рыжая, трогая её руку и сжимая нежно. — Это очень мило, солнышко, понимаю всё, кроме семьи, потому что у меня с этим проблемы. Но приятно слышать, что у тебя так хорошо. Давай теперь спать, а? — Угу, — сказала Софи и, отбросив халат в сторону стала надевать сперва трусики, затем пижаму. — Ох, я ещё не привыкла к таким сюрпризам. Интересно. Я тоже, пожалуй, переоденусь. Кстати, Сонь. Завтра у нас последний день в отеле, ты готова покинуть это место? — Ого, я не ожидала, что время так быстро пролетит. Хотя столько всего прошло, это охуеть. Эх, в целом, да, я готова. Но я чувствую, что мне будет тебя не хватать в моём сером Питере. Пообещай, что когда вернёмся, то продолжим всё, что появилось между нами здесь, иначе я не вижу смысла... — начала Соня, а барабанщица прервала её на полу слове поцелуем. — Как раньше уже не будет. Ты моя девушка и тебе придется постараться, чтобы отделаться от меня, — сказала и прижала тревожно-нежную Соню к себе. — Хорошо. Тогда переезжай ко мне, потому что я не смогу потерять свою идеальную отремонтированную квартирку. — Ох, надо это обдумать. Но в целом, в Москве меня больше ничего не держит. У моей любви к этому городу давно истёк срок давности. Питер я как-то тоже не особо, но раз уж там будешь ты, то я, так уж и быть, буду в нём жить и кто знает, вдруг полюблю, — с улыбкой заключила Алина. — Моя девочка, — произнесла с непривычной гордостью и привкусом страсти, набросилась жадно с поцелуем.       Только в три часа ночи влюблённые сумели еле-еле уснуть, утыкаясь кто — в ключицы, кто — в макушку. То что они обе испытывали на этот раз это — приятная тревожность за будущее и планы на совместный быт, что не оставляли их головы в покое до глубокой ночи.