Мне приснился Танец Драконов

В этот раз именно Рейнира - та, кто запирает дверь на щеколду. Они сходятся в центре комнаты. Деймон нависает над ней, любуется и не трогает. Руки Рейниры тоже надёжно сомкнуты за спиной. Она смотрит, задрав голову, как всегда испытывающе, с хитрым прищуром, с бесконечным ожиданием. Он отвечает ей ухмылкой и дразнит, подначивает взглядом. Одним лишь взглядом. Кто первый сдаётся (или идёт в наступление?) становится неважно уже в следующее мгновение. Просто между ними вдруг не остаётся даже воздуха. Деймон ласкает, гладит лицо Рейниры, изучает обеими руками, тянет к себе, не отрывая глаз. Впитывает. Рейнира впивается в его поясницу, вдавливает в себя, пробирается юркими пальчиками под рубашку и трогает, трогает, трогает. А ещё ластится. Льнёт, трётся всем телом, словно хочет врасти, вплавиться, раствориться. Её действия дикие, откровенные, почти животные. И она прекрасна. Деймон целует её мягко и ласково, скользит ладонью по серебряным волосам, подхватывает пряди, пропускает меж пальцев. И смотрит. Глаз не отводит. Она тоже. Они оба слишком жадны, и, валирийские боги, какое счастье, что жаждут они друг друга, ибо кто ещё выдержит это пламя? - Нам суждено гореть вместе, - шепчет Рейнира, и Деймон едва не стонет - настолько её слова созвучны с его мыслями. Он опьянён ею. Да, в такую судьбу он верит. Он хочет обещанного: Рейниру, как супругу, их беловолосых сыновей и дочерей с лиловыми глазами; он хочет Железный Трон и величие Таргариенов. Одна кровь, одна плоть, одна суть. Нежность сменяется грубостью, нетерпеливостью, пылом, с которым Деймон рвёт на Рейнире рубаху мальчишки, оголяя совершенную молочно-белую кожу, а она притягивает его за волосы к своей шее, требуя не столько его губ, сколь зубов. Он улыбается, лаская аккуратную грудь, ловя ртом биение её крови, прикусывая до острого ощущения опасности. А Рейнира лишь сладко, громко выдыхает, сотрясаясь всем телом от мелкой дрожи, и едва не выдёргивает у Деймона клок волос. Они кружат, по очереди уступая друг другу в ласках, от которых иные отшатнулись бы в ужасе; целуются, прихватывая зубами нежную плоть, сдавливают друг друга до болезненно натяжённых мышц, пока на коже не проступают синяки и царапины, и молча, одними глазами, обещают себе и друг другу, что никто этих отметин не увидит. Они - жадные, жадные драконы, они забываются в объятиях себе подобного, своего отражения, своей драконьей пары. И им мало. Деймон спускает с Рейниры штаны, перехватывает её руки и прижимает к стене. С её губ срывается изумлённый вздох: происходящее так сильно напоминает их ночь в борделе, что принцесса даже задумывается, а не очередной ли это сон? Не морок ли исстрадавшегося в тоске разума? - Рейнира, - рокочет голос Деймона над ухом, и всё её тело вибрацией откликается ему, разгоняя все сомнения. Нет, эта сила, эта власть его над ней - не морок. Рейнира чувствует, как его член, горячий, влажный на головке, вдавливается ей в поясницу и скользит - разница в их росте раздражает, как никогда. Рейнира самостоятельно избавляется от штанов, что сковывающей тряпкой висели на щиколотках и, нагая, обвивает Деймона за шею, подтягивает себя, вставая на носочки (этого мало, она знает) и шепчет, не прося, но требуя: - Помоги оседлать тебя. Звук, что он выпускает сквозь зубы, столь примитивен и грозен, что нормальная женщина - простая женщина - сжалась бы перед ним в страхе. Рейнира же в ответ впивается короткими ноготками в загривок. - Без проникновения, - выдыхает Деймон, понимая её без слов, и подхватывает за бёдра, чтобы Рейнира смогла скрестить ноги у него на пояснице. Они снова целуются, как одержимые, и Рейнира использует мышцы всего тела, чтобы скользить по его члену, жмуря глаза от остроты собственных ощущений. - Не закрывай глаза, - хрипло приказывает Деймон, принимая её вес на ладони, помогая ей двигаться так, как хочется. - Смотри на меня. Смотри, Рейнира. - Деймон, - она распахивает глаза, чувствуя, как волны удовольствия набегают одна за другой. - Деймон, - мышцы сводит узлами, и Рейнира сбивается с ритма, но Деймон держит, продолжает её темп, пока сам не срывается. Он впечатывает Рейниру в стену, ненароком вышибая из неё воздух. Жаркое, горячее скольжение толчками подводит его к краю, пока болезненный экстаз, наконец, не швыряет его на племянницу, оглушая, дезориентируя, забирая все силы. Отдышавшись, Деймон сползает на колени, продолжая намертво прижимать к себе Рейниру. Рейнира тоже не спешит отпускать его шею, только утомлённо опускает голову на влажное от пота плечо. - Завтра всё будет болеть, - шепчет она со знанием. Деймон целует её в волосы. ... Лейна не находит себе места вплоть до самого утра. Она была уверена, что принц Деймон ближе по характеру к весёлому Лейнору, чем к суровому отцу, однако вечерние события переворачивают её представления с ног на голову. От брата она узнаёт, что принц в поисках принцессы насмерть зарубил мечом троих человек, ещё шестерых покалечил. Она сама видела его мёртвый страшный взгляд, пока Рейнира не повисла у него на шее. И после: как боялась Лейна за кузину, пока они отчитывались перед принцем. Тот смотрел лишь на Лейнора, но Лейна хорошо понимала, что достанется и племяннице, только за закрытыми дверями. Она насилу дожидается утра, чтобы поспешить к дорогой подруге с поддержкой и утешением, но у дверей её останавливают два хмурых стражника. - Принцесса спит и никого не принимает, - говорит один. Во втором Лейна узнаёт немого Азарта Баквила, что сопровождал их вечером, и тот, перехватив взгляд девушки, отрицательно качает головой. - Если вы скажете ей обо мне, то, возможно, она захочет меня принять. - К принцессе приказано никого не пускать и саму её не беспокоить, - снова нехотя размыкает губы стражник. Лейну посещает дурное предчувствие. - Кем приказано? - Принцем Деймоном. Она уходит. Мысли, одна хуже другой, клубятся в голове, перехватывая горло. Лейна хочет придумать иную причину, почему к принцессе запрещено кому-либо приходить, но ничего, кроме желания скрыть неподобающее с ней обращение, ей на ум не приходит. Слухи о Порочном Принце, стоило Лейнору или Лейне спросить, отец никогда не подтверждал. Однако, никогда и не опровергал. А это само уже было ответом. Его кровожадность на турнирах, распущенность с женщинами, жестокость с горожанами, открытое неповиновение королю - об этом шептались в Королевской Гавани все, у кого только был язык, и не верить им Лейна больше не могла. Не зная, как ещё быть, она отправляется к матери, которую находит в её покоях, прихорашивающуюся перед зеркалом. - Доброе утро, - роняет Рейнис, примеряя серёжку. Лейна тихо подходит к ней, серая от переживаний. Рейнис, завидев это, немедленно поворачивается к дочери, без слов требуя всё рассказать. - Матушка, - Лейна старательно удерживает голос ровным, как и должно леди Веларион, - я беспокоюсь за принцессу Рейниру. - Отчего же? - Наша прогулка, как ты знаешь, была безопасной, - напоминает дочь в первую очередь. - Однако принц Деймон этого не знал... - Я в курсе событий «У Хитрой Мойры». Лейна опускает взгляд. Мнёт ленту на платье, поднимает отчаянный взгляд на матушку. - Боюсь, он наказал её, - почти шепчет она. - Когда мы вернулись в замок, он увёл её, а сегодня стража никого не пускает к ней по его приказу. - Ох, дорогая, - Рейнис поджимает губы, смотрит в сторону в хмуром размышлении, пока, наконец, не заверяет: - Будь уверена, принц и пальцем не тронул бы свою племянницу. Возможно, прочитал ей мораль, прости Семеро. Но не больше. - Но запрет... - Возможно, так он решил её наказать, - отрезает Рейнис. - Негоже думать дурно о наследнике Железного Трона, Лейна. Дождись завтрака. Уверена, принцесса к тому времени спустится. Слова матери немного, но успокаивают Лейну. Желая окончательно привести мысли в порядок, она выходит на открытую площадку, навстречу мягкому морскому бризу. И здесь Лейна неожиданно встречает леди Алисенту, зябко кутавшуюся в лёгкую шаль. - Доброе утро, леди Алисента. Она замечает, что прежде чем повернуться и ответить на приветствие, фрейлина принцессы украдкой утирает глаза, чем вновь ввергает её в смятение. - Доброго утра, леди Лейна, - Алисента мягко улыбается, спину держит прямо, и лишь покраснение вокруг глаз выдаёт её настоящие чувства. - Что-то случилось с принцессой? - спрашивает Лейна прямо, не в силах утерпеть вежливые расшаркивания. - Вы были у неё? Она в порядке? Алисента растерянно моргает, приоткрывает рот и, в конце концов, задаёт встречный вопрос: - Почему она должна быть не в порядке? - Вы плакали. Не из-за принцессы? Алисента отводит взгляд, нервно складывает руки на животе и поддевает заусенцы, пока не проступает кровь. Лейна не знает, что сказать, но тихо предлагает уйти, если леди некомфортно. Леди некомфортно, но Лейне уходить не нужно. Лейна готова выслушать. - Я слышала, вы с принцессой вдвоём покинули вчера замок, - рассказывает Алисента, и обе смотрят на распростёртый перед ними щемяще прекрасный вид. - Мы с принцессой... раньше всегда были вместе. - О, - смущается Лейна. - Но это же просто прощальная прогулка. Вы сегодня уплываете, а я буду отчаянно скучать по кузине... - Нет, - твёрдо говорит Алисента, - это началось ещё раньше. Я отгоняла эти мысли, но... в наших охладившихся с принцессой отношениях виновата лишь я сама. - Ну, что вы... - За её спиной, - выдыхает Алисента с отвращением к самой себе, - я навещала её отца. Лейна вежливо молчит. Она юна, но хорошо понимает, с какой целью молодая девушка может приходить к овдовевшему королю. В конце концов, родители и сами рассматривали этот вариант для неё. - Отец пожелал так, а я... не смею ему перечить, - продолжает говорить Алисента, и Лейна понимает, как отчаянно ей нужно выговориться. Лейна сочувственно придвигается ближе. - Я приходила и просто была рядом. Внимала королю, старалась поддержать. Всё закончилось, когда нас застал принц Деймон и бросил обвинения мне в лицо, - Лейна ахает, не представляя, какое, должно быть, унижение испытала бедная девушка. Она открывает рот, чтобы высказать сочувствие, но Алисента вскидывает голову: - После его слов я поняла, как ужасно поступила с Рейнирой. Я хотела во всём ей покаяться, но не смогла и слова сказать. За мою трусость боги меня наказали. Я уверена, принц или кто-то ещё рассказал Рейнире. Она старается вести себя, как ни в чём не бывало, но... она иногда так на меня смотрит - холодно, незнакомо. Это всё я... - слёзы, наконец, льются горьким ручьём, кровит истерзанная вокруг ногтей кожа. - Сразу после смерти матери я причинила ей такую боль! Алисента не кричит, не плачет навзрыд, лишь всхлипывает задушенно, словно её приучили сдерживать даже такие невыносимые чувства. Лейна обнимает её, и Алисента прячет лицо в пушистых волосах. - Рейнира никогда меня не простит, - шепчет она, и это так больно - знать, что сама, своими действиями, оттолкнула дорогого тебе человека. Ту, которой должна была быть поддержкой. Алисента не представляет, что ощутила Рейнира, чтобы вот так измениться. - Вам нужно просто поговорить, - успокаивает её Лейна и гладит ласково по спине, стараясь не обращать внимание на то, как Алисента от каждого касания вздрагивает испуганной птицей. - Уверена, Рейнира не держит на тебя зла. Она верит в это всей душой. ... - Всё ещё ищешь шрамы? - спрашивает Деймон, пока Рейнира лениво скользит пальчиками по его плечу. Обнажённые, разморённые сном и жарой, они лежат на кровати этим утром среди подушек и покрывал, словно драконы в гнезде. - Нет, - серьёзно отвечает Рейнира, - запоминаю. Ответ вызывает у него улыбку и неожиданный интерес. - Расскажи мне. Маленькая ладонь на его коже замирает, кончик языка смачивает сухие, истерзанные губы. Рейнира сомневается, но Деймон смотрит на неё и ждёт, и она переводит взгляд на его правое плечо, где отчётливо помнит крупные змеи рубцов. - Это была война за Ступени, - говорит она ровно и безлико. - Ты отсутствовал три года. - Три года мы не могли выбить Триархию с островов? - Вы с Корлисом объявили войну Кормильцу Крабов без дозволения короля и вели её без поддержки короны. Деймон какое-то время молчит, пока, наконец, не интересуется: - Что ещё ты помнишь об этой войне? Рейнира хмурится и приподнимается на локте: - Ты пойдёшь туда? На Ступени? - Деймон просто смотрит в ответ, но и этого Рейнире достаточно, чтобы покачать головой в неверии: - Зачем? Сейчас ты - наследник престола, тебе не нужно никому ничего доказывать. Ты... - Уже дал согласию Корлису. - Почему? - она не понимает. Она не хочет Деймона на войне, не хочет шрамов, что иначе покроют его тело. - По той же причине, зачем нужно это путешествие, - спокойно объясняет он. - Визерис может жениться вновь, наплодить сыновей и поставить мои права под угрозу. Я не стану сидеть сложа руки. Рейнира отводит взгляд. Она не может не думать о том, какой дурой была сама на его месте. Безвылазно торчала в Красном Замке, заседала в Малом Совете, смотрела свысока на народ и наивно верила, что этого будет достаточно для сохранения титула. - Вспомни всё, что можешь, о битвах на Ступенях, - просит Деймон. - У меня нет желания оставлять тебя одну на три года, - последние слова он шепчет ей в губы. Рейнира подаётся вперёд, в поцелуй, послушная его руке в своих волосах, хотя всё тело ноет от мелких синяков и царапин. Она проводит языком по его нижней губе, находит припухлость ранки, оставленной её зубами, и довольно улыбается. - Мы должны взять с собой Лейну, - говорит Рейнира, укладывая голову Деймону на бедро. - На Драконий Камень. - Зачем? - отстранённо интересуется он, поглаживая её по волосам. - Она станет всадницей Вхагар. Через год или два Рейнис разрешит ей эту попытку. Если мы хотим крепко привязать к себе Веларионов... - Они будут обязаны нам самым крупным драконом, - понимает Деймон с полуслова. - Отца это тоже порадует, - отмечает Рейнира. - Если он женится на Лейне, у его невесты будет Вхагар, а если нет, твоя инициатива сгладит оскорбление от отказа. «И мы освободим от себя и Лейну, и Лейнора», - не добавляет она. - И все будут довольны, - улыбается вместо этого. ... На завтрак принцесса не спускается. На вежливый вопрос Рейнис о причинах Деймон роняет нечто туманное о последствиях употребления низкопробного алкоголя для неокрепшего организма. Корлис понимающе хохочет, а Лейна переглядывается с Алисентой. Девушки не верят словам принца. Лейна уже успела заразить Алисенту тревожной мыслью о физическом наказании Рейниры, и, пусть Алисента не может даже представить, чтобы принц поднял руку на племянницу, она также не понимает, почему нельзя просто проведать её. - Дайте ей выспаться перед отплытием, - бросает Деймон и тем закрывает вопрос. Алисенте кажется, она видит на его лице тёмное удовлетворение, и это подпитывает её сомнения. После завтрака, вместо того, чтобы собирать вещи и помочь с этим септе Марлоу, она решается попробовать зайти к Рейнире. Голос Деймона заставляет её повременить с выходом из-за угла коридора. Она осторожно выглядывает и видит, как в покои принцессы входит сам принц, забирая у служанки поднос с едой и оставляя её саму за порогом. Закрывшуюся дверь охраняют двое Золотых Плащей. Алисенте всё это страшно не нравится, но выступить против принца мешает страх. ... Корабли с красно-чёрными парусами покидают Дрифтмарк в полдень, чтобы уже к вечеру достичь Драконьего Камня. Лейна, взбудораженная и счастливая, старательно пытается сохранить спокойный, невозмутимый вид, но раз за разом уступает волнению, и тогда Рейнира и Алисента вдвоём принимаются её успокаивать и отвлекать. И, если Рейнира убеждает, что всё у кузины получится, и домой она вернётся верхом на драконе, то её фрейлина призывает смириться в случае неудачи и уповать на волю Семерых. Набожность Алисенты раздражает Рейниру. Она вспоминает, как королева заменила все красно-чёрные знамёна в Красном Замке на семиконечную звезду и хочет отвесить этой юной Алисенте пощёчину. Старые боги или новые - не более чем официальная религия для Рейниры. В час своей смерти, если она и вспоминала богов, то лишь валирийских. И ныне за свою новую жизнь она благодарит именно их. - Мне будет достаточно и просто увидеть своими глазами Вхагар, - скромно говорит Лейна на уговоры подруг, но и она, и Алисента ведут себя как-то странно: замолкают при приближении Деймона, пристально рассматривают платье Рейниры (самое закрытое из всех её нарядов), переглядываются и словно... жалеют её. Как ни посмотри, Рейнира не видит для того причин. Она осторожна с Алисентой, мила с Лейной, и никому не показывала следы их с Деймоном страсти на шее и плечах, груди и бёдрах - всё скрывает платье. Припухшие губы, что не спрятать, она без слов объяснила, демонстративно съев несколько ломтиков лимона. Так что не так? Ответ она получает, когда Лейна тактично заводит разговор с септой и уводит её в сторону. Рейнира вскидывает бровь, видя очевидный манёвр, а Алисента от волнения рвёт кожу вокруг ногтей. Глядя на её пальцы, Рейнира ободряюще улыбается. Ей хочется их отрезать. - Ты в порядке? - спрашивает Алисента. Рейнира облокачивается спиной на фальшборт, ловит взгляд Деймона, окружённого своими людьми, и пожимает плечами: - Не понимаю, почему не должна. - Мы с леди Лейной беспокоились. Нас не пускали к тебе, и ты не спустилась на завтрак, - Алисента старательно подбирает слова и вглядывается в спокойное, чуть скучающее лицо подруги. - Принц Деймон казался очень разозлённым твоей... прогулкой. «Ох, Лейна», - думает Рейнира, сообразившая что напридумывали себе эти две девочки. Отсюда и жалость, и внимание к её закрытому платью. - Вы решили, что дядя поднял на меня руку? - мысль настолько абсурдна, что Рейнира не сдерживает смех. Алисента теряется, Лейна бросает в их сторону недоуменный взгляд. Рейнира качает головой. - Если ничего не было, тогда ты можешь показать мне руки? - требовательно подступает к ней Алисента, вмиг ставшая суровой и решительной, так похожей на себя взрослую. - Могу, - не моргнув и глазом, отвечает Рейнира с колкой, острой улыбкой. - Но не стану. Она отворачивается от докучливой фрейлины и слегка ведёт плечами. Ночью они с Деймоном слегка увлеклись, и теперь у неё на лопатках синяк размером с яблоко и множество мелких царапин. Чувствовать, как шнуровка платья беспокоит повреждённую кожу, неожиданно приятно. Лёгкая боль напоминает о сладких моментах и не даёт сорваться на грубость. Рейнира недоумевает, отчего в ту, свою первую жизнь, терпела патетичную и ограниченную Хайтауэр. Даже привязана к ней была. Нелепо. - Прости, - вдруг слышит она за спиной и оборачивается. Алисента смотрит на неё большими, больными глазами загнанной дичи. - Я должна была предупредить тебя, что хожу к королю. Но, Рейнира, - Алисента порывисто хватает её за руки и вглядывается, вглядывается, вглядывается, - я не смогла. Мне было так стыдно перед тобой. Отец настоял... - Это твой отец хотел, чтобы ты сблизилась с ним? - резко обрывает нелепый лепет Рейнира. В покаянии Алисенты она видит возможность. Надо только сделать всё правильно. - Алисента, это отвратительно! Как он только посмел... со своей родной дочерью! Девчонка замирает с открытым ртом, и Рейнира заключает её в объятия, пряча холодное выражение лица в тёмных локонах. - Я люблю своего отца, но ты и он - это мерзко, - нашёптывает она, мысленно извиняясь перед Визерисом. - Ты так молода и красива, Алисента. Это всё равно, что лечь в постель с собственным отцом. Неужели ради власти десница готов был сломать тебе жизнь? - Я не... - Ты достойна большего, чем раздвигать ноги перед стареющим королём, что никогда и не взглянет на тебя с любовью, чем мучиться в родах и быть запертой в четырёх стенах с орущими младенцами, - продолжает давить Рейнира, не выпуская из рук Алисенту и радуясь, как ту буквально передёргивает от её слов. - Я не позволю, чтобы с тобой так обошлись, - наконец, заверяет она. - Обещаю! «Обещаю, Алисента, ты никогда не породишь ни одного выродка с кровью дракона».