Кейзаль помнит

Практика ускоряет прогресс. Эксперименты добавляют интереса. К сожалению, посвятить всё свое время своим собственным делам сейчас не выходит из-за обязанностей, приобретенными после вступления в культ. Запах краски витал в воздухе, от бутылки с благовонными маслами отражался свет свечи. Небольшая кисть, направляемая уверенными движениями руки, плавно выводила руны на бледной коже. В культе несколько иной процесс бальзамирования, и не удивительно, что до подготовки умерших к захоронению допускали только высокопоставленных членов культа. Ладонь нависла над лбом мертвеца, руны слабо засветились. — Gein Sul Hi Fen Daal… — каждое слово произносилось медленно, ведь было важно, чтобы душа услышала приказ. Пройдёт время, и этот человек вновь обретёт жизнь благодаря благословению Алдуина. Руны исчезли в слабой вспышке света. Азидал положил рядом с каменным столом, где лежал мертвец его оружие, опасаясь, что его не найдёт другой жрец, что занимается непосредственно церемонией. Драконы давали воистину потрясающие знания, а среди членов культа всегда можно было завести интересный разговор, или же продолжительный спор. — Drem Yol Lok! — эхо прокатилось по залу. Громкое приветствие на довазуле привлекло внимание. Вошедшим оказался альтмер, поправляющий плащ, пытаясь прикрыть нордский нагрудник, по отработанной привычке. Азидал хлопает альтмера по плечу, и кивает на входную дверь. — Я рад, что смог найти вас так быстро. — альтмер улыбается, кивает культистам, мимо которых проходит вместе с Азидалом. — Неужели новая идея в голову пришла? Зал мертвых был покинут, и остальная часть Вольскигге была намного оживлённее. Множество людей заполняли улицу, спеша по своим делам, некоторые стояли небольшими группами, держа в руках свитки и книги, ведя дискуссии. — Именно! Но я не могу определиться с некоторыми вопросами, и надеялся обсудить их вместе с вами, Азидал! — Куралмил быстро жестикулировал, не сдерживая своего возбуждения. Желание поскорее рассказать о своей идее переполняло его. Обычно Азидал не стал бы тратить своё время на обсуждение недоработанных идей, но Куралмил, такой странный для альтмера, был выдающимся алхимиком, и нередко помогал Азидалу. — Я хотел отправиться в Валтум, не хотите поехать со мной? — Азидал, что провел несколько лет в путешествиях от одного эльфийского народа к другому, привык не сидеть на одном месте. Не было места, где он бы задерживался слишком долго. — Хорошее предложение! Всю дорогу до конюшен Азидал слушал об идее Куралмила создать флакон, что будет самостоятельно пополняться после каждого опустошения. Когда его рассказ дошел до процесса создания такого артефакта, между двумя магами разгорелось активное обсуждение. — Даже заклинание телепортации не перенесёт тебя на самую верхушку Монавен! — раздраженно восклицает Азидал. — Добраться до самого верха можно и без него! — пожимает плечами Куралмил, протягивая Азидалу свиток. — Я попытался составить подходящий ритуал, что скажете? Весь свиток исписан неровными словами на драконьем языке, некоторые из них были перечеркнуты и над ними были написаны совершенно другие, доказывая что автор текста еще изучает довазул. — Скажу, что язык тебе ещё учить долго. — Азидал возвращает свиток Куралмилу, забирается на лошадь. — Скажешь «frul» и у тебя ни одно зелье во флаконе не задержится. — Разве это не означает «вечность»? — Куралмил забрался на свою лошадь, в его голосе звучит недоумение. — Наоборот. Недолговечность. — Азидал крепко сжимает вожжи лошади, усмехается услышав бормотание Куралмила. Куралмил был единственным, с кем Азидал охотно вёл долгие обсуждения, и тем более совместную работу. Возможно, этот странный альтмер был ему другом. || Идти по полуразрушенному мосту, покрытому льдом, идея не из самых гениальных и безопасных. Агейр с сомнением посмотрел в сторону, где отсутствовала значительная часть моста, и отчётливо становился понятен уровень высоты, на котором они с Куралмилом находятся. Куралмил энергично шагал вперёд, совершенно не опасаясь возможности поскользнуться и сорваться вниз. — Стра-а-анно! — Куралмил оказался первым, кто прошел через ворота, ведущие во внутренний двор Коллегии Винтерхолда. Поставив руки на пояс, альтмер с недоумением оглядел пустующий двор. — Разве тут не должно быть носящихся туда-сюда учеников? Агейр двинулся в сторону главной башни, где были покои архимага. Он помнил о Солиме, юноше, что производил впечатление избалованного мальчишки, который хотел стать архимагом. Получилось ли у него? Агейр не мог не признать, что в нём загорелся интерес, хотелось поскорее узнать об этом. Куралмил, шедший за ним стал что-то бормотать себе под нос, периодически поближе к шее подтягивая плащ. Всё-таки было тут холодно. — Ну надо же! — Агейр остановился у двери башни, повернулся к своему спутнику, вопросительно на него глядя. Куралмил стоял чуть дальше, тёр пальцами подбородок и напряжённо смотрел на вход в башню, но было что-то в его взгляде, напоминающее восторг, пальцы альтмера поднялись выше, прикрывая губы, едва прикрывая неуверенную улыбку, будто он не мог поверить в то, что видит. — Агейр, нельзя больше медлить! — Куралмил довольно быстро оказался рядом, его ладони легли на плечи Довакина и подтолкнули вперёд. — Так не терпится посмотреть, сколько всего произошло в мире, и как далеко продвинулась магия? — спрашивает Агейр, несколько позабавленный очередным приливом активности альтмера. Куралмил стал улыбаться сильнее, его даже не озаботило как сильно хлопнула за их спинами дверь. — Нет-нет! Я конечно в предвкушении, и действительно хочу столько всего нового узнать, но есть кое-что… Нет! Кое-кто! Кого я с нетерпением хочу увидеть, и что-то подсказывает мне, даже кричит — он здесь! V — Азидал! Пропустите меня, это возмутительно! Азидал! — руки Куралмила крепко сжимали чужие, и насильно тянули назад, прочь от осуждающей толпы культистов, в центре которых с гордо поднятой головой стоял Азидал. Он даже и не думал склонять голову перед Конариком, стоя на своём до конца. — Как вы можете изгнать его?! — Такова воля Конарика, подкреплённая другими верховными жрецами. — шипят Куралмилу на ухо. — А посмеешь осуждать их решение, окажешься там же! V Солим стоял у окна, а Толфдир, такой расслабленный, спокойно наблюдающий за Азидалом и Свейном, опирался о стол архимага бедром, но в любой момент он был готов кинуться на защиту главы Коллегии, либо же в атаку на их необычных гостей. Солим не смотрел в окно, его взгляд был прикован к дыре на рукаве и ожоге, оставленному из-за молний, которые использовал Свейн. Благо, ожог уже не беспокоил, благодаря простенькому исцеляющему заклинанию. Свейн сидел ближе к выходу из покоев архимага, периодически потирая лоб, с почти зажившими царапинами. Что-то самодовольное поднималось в груди, от осознания того что этот недоумок в исцелении не так хорош. Азидал стоял недалеко от стола. Убрав руки за спину, он был похож на статую, маска добавляла ему холода и отстранённости. На самом деле бывший жрец драконов собирал воедино картину, из осколков, которые он приобрёл. — Значит, дар Алдуина сработал поразительно синхронно, раз уж столько жрецов вернулось к жизни. — задумчивый голос Азидала нарушил тишину, которая не так уж долго и длилась, если так подумать. Солим перевёл взгляд на кинжал в руках Свейна. Архимагу почудился треск ткани и звук пронзённой плоти. Подумать только, если бы он не успел отбить удар… Солим прикоснулся кончиками пальцев своей груди, сжал ткань мантии в этом месте. Свейн был тихим, после того как он рассказал о том, как встретил Морокеи, почему вообще подменил посох, и каких еще жрецов он встречал, больше он ничего не говорил, лишь вертел в руках, старый кинжал которым чуть не убил Солима. — Для ученика самого Славного жреца, уж больно ты тих. Все, кому посчастливилось учиться у него, не лезли за словом в карман, и всегда знали, как им поступить. Ты же ведёшь себя иначе. Что вынудило тебя притихнуть? Знание того, кем я являюсь? Боязнь того, что тебя ждёт за причинение вреда Коллегии? Свейн поднял голову, посмотрел на Азидала, и не было в его глазах ни страха, ни сожаления. — Я ни о чём не жалею. Мне правда известно, кто вы такой. Во только не думаю, что вы хотите причинить мне вред. Вернее, сначала я думал об этом, но потом вспомнил то, что выучил за период пребывания в Рифтене… — вспомнились записки, оставленные в Форелхосте, гнев самого Рагота на обвинения в предательстве. Не всегда история соответствует действительности. Свейн пожал плечами, привалился к каменной стене, прикрыв на миг глаза, чувствуя её холод. — Я уже давно должен был быть в Бромьунаре, и сильно задержался. — Я не хочу привлекать внимание Морокеи к себе. — Азидал вздыхает. — И держать тебя здесь я не намерен, и если возражений у архимага нет, то ты волен идти. — Отпустить?! По его вине в Коллегии был хаос! — Солим резко шагнул вперёд, скаля зубы. Гнев вновь забурлил глубоко в его груди. — Ни за что! Сначала он за всё ответит! Толфдир преградил путь Солиму, не давая ему пройти дальше, покачал головой. Выражение лица старика было грустным. — Безусловно, смерть Арена ужасное событие, и Анкано вовсе не должен был умирать, пусть и частично был виновен. Однако, сейчас нам лучше не привлекать к себе лишнего внимания. — Толфдир повернулся к Свейну. — Вы, юноша, говорили у вашего культа есть ястреб, и он наверняка нашёл бы вас где угодно, и об этом стало бы известно… Господину Морокеи, так? Свейн поднял брови, неуверенно покосился на Азидала. Всё-таки ещё не все знания были ему доступными, а у старшего жреца, пусть и бывшего, был огромный опыт, и он наверняка знал многое, чего не знал даже Морокеи, учитывая его историю. — Всё так. Вэн — это особый ястреб. — ответил мужчина вместо Свейна. Азидал повернулся в сторону двери, будто кого-то ожидал. — К слову, стоит поработать над безопасностью Коллегии! Кто угодно может сюда проникнуть. V — Оказывается, я умею быть скрытным, когда надо, а? — Куралмил потягивается. Каменная крышка гроба медленно двигалась в сторону, под давлением рук Куралмила. Когда крышка была отодвинута окончательно, позволяя увидеть бледное, спокойное лицо его некогда живого, гордого друга, Куралмил с судорожным вздохом схватился за руки мертвеца. — Знаешь, это было просто. — Куралмил шепчет, губы его дрожат, растянутые в кривой усмешке. Достав из сумки краску и кисти, Куралмил тихо забормотал, упорно повторяя заклинание на довазуле, рисуя руны на открытых участках кожи Азидала. — Gein Sul Hi Fen Daal… Азидал был обвинён в предательстве, в безумии и службе Даэдра. Однако, всё это было ложью, подхваченной опасениями остальных. Азидал был могущественным человеком, и многие не могли с этим смириться. Его друг заслужил возвращение к жизни. V — А вот и я! Поверить не могу, что мне не пришлось топать до Солстхейма, чтобы увидеть тебя! — бодрый голос разбавил не слишком уж спокойную обстановку. Альтмер в древней нордской броне широко раскинул руки, его лицо украшала искренняя улыбка. Он совершенно не обратил никакого внимания на всех присутствующих, кроме Азидала, возле которого довольно быстро оказался. Следом за ним в покои архимага прошел имперец, и что-то в его хмуром взгляде, осторожных и лёгких шагах напоминало Мирака. Солим оживился, увидев имперца, и обойдя Толфдира, оказался рядом с ним, чуть склонив голову в вежливом приветствии. А вот юный член драконьего культа наоборот нахмурился, с недоумением разглядывая мужчину. — Куралмил. — Азидал усмехается, вглядываясь в глаза давнего друга, единственного, кто до конца в него верил. — Полагаю, я должен благодарить тебя за то, что смог вернуться к жизни? — Ну скажешь тоже! Разумеется, мне приятно будет знать, что ты мне обязан, но это сейчас не важно! — Куралмил проворчал, а заметив, как Азидал потянулся к маске, чтобы её снять, хлопнул давнего друга по руке. — Стой-стой! Я не уверен, что провёл ритуал правильно, вдруг ты снимешь маску и всё?! И снова ждать столько лет! Азидал лишь кратко рассмеялся, снял маску небрежёным движением, будто она ничего не стоила, и теперь Куралмил одним из первых мог увидеть тёплую улыбку бывшего жреца. — Ты всё сделал правильно. Kogaan. — Азидал повернулся к имперцу. — И кого ты привёл с собой? — альтмер подскочил к своему знакомому, хлопнув его по плечу. — Это, друг мой, Агейр, и он — противовес Мираку! Он с-с-совершенно ни в чём ему не уступает! Разве что, в опыте? — Куралмил с бодрой интонации резко перескочил на задумчивую, растягивая слова. — Но это легко решить! — вновь весело протараторил альтмер. — Довакин, и не выходец из Кейзаля? — Азидал скрестил руки на груди. — Довольно странно. Однако, он ведь ещё не представлен Конарику? — бывший жрец повернулся к Свейну. — Я не знаю, меня давно не было в Бромьунаре, но Конарика там не было, когда я пришел… — Свейн забормотал, но затем повернулся к Агейру, но ничего ему не сказал, лишь молча разглядывал такого необычного драконорождённого, что никак не вязался с образом в голове юноши, выросшего на легендах. Толфдир прокашлялся, тронул за локоть Куралмила, привлекая внимание. Он всё еще был поражен, что у выходца из Саартала может быть друг эльф. — Простите, я не совсем понимаю, для чего необходимо представить Агейра… Конарику? — Толфдир указал ладонью на имперца. — Разве Конарик не главный среди жрецов? Я имею в виду то, что он ведь настроен враждебно по отношению к Довакину! Азидал и Куралмил переглянулись, а затем оба посмотрели на Толфдира с недоверием. — Какой кошмар… Даже это забыто? — прошептал Куралмил Азидалу. — Почему ты задаёшь мне этот вопрос? Это вполне логично, пусть и удручает. — ответил Азидал, раздражённо поджимая губы. — Человек с душой дракона уникален, и обязательно должен быть представлен Алдуину, или для начала Конарику, сила Ту’ума драконорождённого сравнима с Ту’умом Дова. Конарик — военачальник. Его власть в два раза сильнее, чем у любого другого жреца, и Довакин считался его правой рукой и возможной заменой. Конарик это титул, но не имя. Имена носителей этого титула всегда скрывались. Агейр, внимательно слушавший речь Азидала, вздрогнул, услышав треск, напоминающий молнии, он увидел на своих собственных руках те же самые наручи, которые когда-то видел на Свейне. Прямо сейчас, с каждым словом Азидала, все легенды, все песни и знания о драконорождённых рушились. Благословлённые Акатошем — слуги его тёмного аспекта? Значит тот призрак, что порой прокладывал для Агейра путь, был военачальником драконьего культа? А ведь теперь понятно, почему Конарик так зло отреагировал на предположение имперца о том, что он является Мираком. Мирак был похож на Агейра, у него тоже была драконья душа… И он должен был встать подле военачальника. Но что означают призрачные наручи культа? Почему они теперь на Агейре, когда были на том юноше из Вайтрана? || Прижав руки к лицу, Агейр стоял так какое-то время, вслушиваясь в завывания ветра. Какое-то время назад он поднялся на крышу башни, чувствуя необходимость подышать свежим воздухом. В покоях архимага он чувствовал лишь удушье. Опираясь на ограду крыши, Агейр наблюдал за снегопадом. Почему-то снег действовал на него успокаивающе, и, например, снежную бурю он больше не избегал. За спиной послышались нарочито громкие шаги. Полностью повернувшись ко входу на крышу, Агейр увидел того самого мальчишку из Вайтрана. Он неловко тёр затылок и пытался натянуть весёлую улыбку. — Привет! Я Свейн, если помнишь! Септимы я ещё не собрал, однако встрече я рад… Кто знал, что ты Довакин? Я не знал, ух! — мальчишка тараторил заикаясь. — Я не знаю, чего ты слышал обо мне, но уверяю я не какой-нибудь злодей! — сбивчивая речь позабавила мужчину, и он протянул вперёд руку, для рукопожатия. — Быстро мы, однако встретились вновь. — новое рукопожатие не принесло никаких видений призрачных доспехов. Однако… Агейр поднял взгляд за плечо Свейна, и увидел всё того же призрака. Конарика. Военачальник указал на мальчишку. Вспомнились слова Хевнорака, о том, что однажды Довакину придётся отправиться в Бромьунар. — Похоже, я должен отправиться в Бромьунар с тобой. || — Ahrk Fin Kel Lost Prodah Alok Konahrik… Fin Sul Hi Fen Alok Lost Bo! В пространстве, незатронутом временем, куда доступ открылся после подношения масок верховных жрецов на пьедесталы, эти самые жрецы в хорошо освещённом зале проводили ритуал, окружив металлический гроб, который не посмели открыть. Каждый двигался и говорил синхронно. Все разногласия, все споры были запрещены до возвращения военачальника, ведь только он может выносить приговор. Разумеется, не все жаждали возвращения Конарика, но, если этого не сделать, Алдуин, их господин, не будет рад. — Ahrk Fin Kel Lost Prodah Alok Konahrik… Fin Sul Hi Fen Alok Lost Bo! По гробу змейкой расползались руны, светились золотым. Огонь в факелах, прикреплённых к стенам, и огонь в жаровнях разгорелся сильнее, стены задрожали от хора мощных голосов. — Alok Un Jun Tinvaak Ol Tinvaak Wah Mu… Крышка гроба плавно отодвинулась в сторону, и больше не подчиняемая ни одному слову, наделённому силу, рухнула на пол, но не издала ни звука. В принципе, все звуки были будто поглощены человеком, что пусть и медленно, но грациозно поднялся, держась обеими руками за стенки гроба. В месте, до которого не смогло дотянуться время, сохранилась даже золотая броня. Мужчина полностью вышел из гроба, взгляд его золотых глаз оглядел каждого жреца, и не походил на человеческий, столько в нём было ледяной ярости, которую военачальник держал под контролем, пока того желал. От его тела шла слабая дымка, которая вскоре и вовсе исчезла. — Jun— Морокеи склонил голову одним из первых, и за ним последовали другие жрецы. Хевнорак поклонился резко, с недовольным пусть и тихим цоканьем, Отар поклонился слишком уж скованно, будто заставлял себя это сделать, а Кросис и вовсе помедлил. Накрин своим поклоном выразил уважение к главному жрецу. Каждый верховный жрец поклонился по-своему, и Конарик это видел. Он знал воинственный нрав Хевнорака, что ненавидел признавать чью-то власть над собой, знал Конарик и о бунтующем Отаре, который не было согласен с приговором для Кросиса, как и о покорности Накрина, что ни разу не посмел ослушаться приказов Конарика, или же усомниться в его словах. Подойдя к пьедесталу, на котором стояла его маска, Конарик провёл по ней пальцами. Она все еще принадлежит ему, все еще он носит титул военачальника. И так будет всегда. || Агейр принял из рук Солима мешок, набитый продовольствием. — Тебе не стоило. — Ну конечно! — фыркнул архимаг, от раздражения повысив голос. — Бери, пока есть такая возможность! Пусть Солим не так хорошо знает Агейра, и всё происходящее вызывает головокружение, но имперец сам того не зная, дал юному архимагу надежду на то, что мир не провалится в Обливион, что всё будет хорошо. Солим хотел бы отправиться вместе с ним в Броьмунар, но Толфдир был прав, и не стоит привлекать внимание культа, разумеется это вопрос времени, когда они постучатся во врата Коллегии, но лучше это событие не приближать. Агейр уходил со Свейном, они осторожно шагали по покрытому льдом и снегом мосту. Солим почему-то имел плохое предчувствие, глядя им в спины.