Дочь культа

      Воющий ветер забирался под щели трухлой двери, ограждавшей нас от враждебного внешнего мира, и она выглядела нелепо, вставленная в проëм тяжёлого кирпичного дома. Ненадёжно, но деревня была такой маленькой, что все наверняка знали друг друга и доверяли настолько, чтоб не заботиться о подобных вещах. И всё же, были ли её жители столь враждебны? Минутами ранее старик в типичной тряпичной одежде пытался впиться остриями вил в моего спутника, но взгляд его миновал меня как будто намеренно. Расширенные зрачки обрамляли покрасневшие кристаллики, блеснувшие багровым на свету. «Что здесь творится?» — Так хотелось спросить вслух, но ответ разбился бы о спину названного Леона, пыхтевшего над тумбочками и ветхими ящиками, ломавшимися от лёгкого давления. Парень тяжело дышал, метался, стучал ботинками по грязному полу, всем естеством пытаясь забыть о моём существовании. Я замерла посреди пыльного домика, скудно обставленного, лишённого электричества и привычных удобств, и страх во мне выдвинул предположение о том, что я умерла либо точно переместилась во времени.       Иначе нельзя было описать окружавшую обстановку, и толстый слой пыли, осевший на потрескавшемся комоде, внушал чувство брошенности. Образ убитого старика всё ещё мельтешил перед глазами, а убеждение в том, что я хожу рядом с настоящим убийцей, искажало действительность. В одном из побитых ящиков оказалась горстка пистолетных патронов, и я сжала плечи от страха, чувствуя, как каждая мышца в теле натягивается, как гитарные струны. «Он хочет убить ещё кого-то?», — пролетело в уме слишком быстро, но бежать в никуда было всё ещё слишком пугающе. Поправив кобуру, Леон выпрямился, размяв широкие плечи, спрятанные за увесистой кожаной курткой, покрытой коричневым мехом. Ему было всяко теплее, чем мне. Держа безопасную дистанцию, я вскользь осмотрела его внешний вид. На туриста был не похож, впрочем, как и я. При себе армейский нож, оружие, — много секретов. Почувствовав мой бесцеремонный взгляд, он повернулся, сжимая рукоять пистолета. Сверкавшее дуло было направлено вниз, — он мог бы давно убить, если бы хотел, но я всё равно отдалилась, столкнувшись с его холодным взором.       — Так ты не помнишь, как здесь оказалась? — Он вдруг заговорил, подначивая мои тревожные мысли; что-то додумывал, всматривался с подозрением. Я чувствовала напряжение между нами всем нутром, на клеточном уровне отпечаталось чувство недоверия. С ужасом я осознала, что плохо знаю не только нового знакомого, но и себя.       — Перед пробуждением в том непонятном здании — только вспышки. Я приехала в Испанию по университетскому обмену, а потом осталась на каникулы в Нерхе. Я по сути туристка… Но ехать в какую-то непонятную деревню я точно не планировала. Я не фанатка экстрима и грязи, — я уточнила, ловля на себе очередной подозревающий взгляд.       — Настолько не планировала, что прихватила с собой боевой нож? — Он сощурился, ещё больше напрягаясь. Я с трудом осознавала, как выглядела со стороны в своих военных брюках, тяжёлых ботинках и липнувшей к телу чёрной майке. Только пряди коротких волос падали на лицо, напоминая мне, что это всё ещё я.       — Да я даже не умею им пользоваться! — Бросив, я сделала ещё один шаг назад.       — Я заметил, — он констатировал с упрёком. — Иначе помогла бы мне с тем сумасшедшим, пытавшимся меня насквозь вилами проткнуть…       — Сумасшедшего? Ты убил человека! — Немного повысив тон, я выпалила, нырнув ладонью во влажную от дождя шевелюру. Мурашки на теле пробивались то ли от прохладного сквозняка, то ли от предчувствия чего-то нехорошего, прятавшегося в чужом сером взгляде. — Я вообще не понимаю, почему я всё ещё здесь… — На последней фразе парень замер, заинтересованно качнув головой. Глаза сузились, но лицо его не дрогнуло, не изобразило ни одной эмоции. Он ничего не понимал, и я тоже.       — Это был не человек, — он проговорил слишком тихо, и говор его скрылся за шумом тарабанившего снаружи ливня. Густой свет с трудом скользил сквозь закопчëнные окна, искажал черты его лица. — С местными что-то случилось. — Леон добавил, а потом замолчал, выжидая моей реакции. Но как реагировать на подобные утверждения — я не знала. В черепную коробку хлынули воспоминания об университетских деньках; когда-то я стану учёной, но все мои знания об инфекциях слабо стыкались с тем, что я увидела накануне. Неудержимая ярость, вытекавшая с брызгавшей слюной, несвязные крики замотанных в узорчатые платки старух, воткнутые в сухую землю лезвия топоров, угловатый знак, напоминающий раскинувшее лапы членистоногое, застывший на стене домика, в котором мы беседовали. «Я уже видела этот знак», — блестело в уме. В игре. Но ни о каких играх не могло быть и речи. Даже безумие не могло представиться таким реальным, как мне казался возникший мир вокруг, как пробивавшая дрожь, холодный пот, ноющие кости и ощущаемый пронзительный взгляд парня напротив.       — Кто ты и кого ищешь? И где мы вообще? — Несвязанные вопросы атаковали парня ожидаемо, черты его точëной внешности не дрогнули, сохраняя прежнюю сосредоточенность. У обоих из нас за спиной было слишком много тайн, но свои Леон по крайней мере знал, а я с усилием искала в уме даже собственное имя. Одно вертелось внутри нечётким предположением: я видела его вычерченным на ритуальном ложе в своем страшном сне.       — Далеко от Нерхи, — парень издевательски отрезал. — Я веду частное расследование, ищу одну американку. Она потерялась в этих дебрях.       — Или её похитили, — утвердив, я кивнула собственной памяти о каноне четвертой части «Обители зла». Очередной смешок вырвался из покрытых чем-то стягивающим губ, — застывшая бордовая помада, прямо как перед походом в ночной клуб. Может быть там меня накачали наркотой? Но я ведь даже не пила. Очередные шумевшие в голове догадки. Парень осмотрел меня свысока, и отчего-то мне чувствовалось, угрозы во мне он больше не видел.       — Может. — Ответил слишком беспечно для потенциального агента. Дрожь в теле усиливалась по мере осознания происходившего — не сказка, но кошмар обретали жизнь прямо у меня на глазах. Страшная галлюцинация, я хотела решить, но передумала, ведь даже в ней я пока была не одна. Пока… Даже после сделанного, напряжённый спутник отчего-то внушал доверие. Может, я просто пыталась поскорее забыть… прямо как в игре. — Как твоё имя? — Я предвидела вопрос и была готова, выдвинув на поверхность ума несколько близких вариантов.       — Яра, — я выбрала самое откликающееся, самое недавнее. «Яростная девчонка. Достойное пополнение», — снова вспыхнуло в уме корабельным тоном. Слова со сна, мельтешившего до моего пробуждения. Валившиеся страхи сводили меня с ума: хотелось смеяться и плакать, и только окружавшая действительность своей оживлëнностью и изменчивостью и жёсткое дыхание парня рядом, заземляли меня, возвращая в момент, погружённый в бесконечное непонимание.       — Я не маньяк и не серийный убийца, — просто делаю, что должно, чтобы выжить и выполнить поставленную задачу. Пропавшая девчонка — дочь президента США. Для него это больше, чем вопрос безопасности — это личное. Моя фамилия Кеннеди, — мне нечего скрывать. Если всё, что ты говоришь, правда, то тебе повезло, что тебя не убили в итоге. Здесь орудует какой-то культ, но фанатики меня мало пугают.       — Даже когда они пытаются тебя убить? — Я спросила, когда Кеннеди разоткровенничался, но я сделала вид, что так и должно быть, мечтая, чтоб непонятный тёзка игрового персонажа непременно мне помог. Пусть лучше он сочтёт меня за очередную жертву, чем врага.       — Тебя тоже попытаются, — слишком уверенно выпалил, отвлекаясь на вытащенный с кармана смартфон, покрытый толстым противоударным чехлом. Нотка будущего в застывшей в воздухе симфонии прошлого. Я похлопала ладонями по многочисленным карманам — пустые, — судя по всему, меня обчистили. Но почему тогда оставили нож?       Кеннеди скользнул освобождённой от перчатки рукой по экрану, сузил на нём пальцы, пытаясь рассмотреть какое-то изображение, снова нахмурился. Происходящее что-то в нëм пробуждало, что-то напоминало, отчего он выглядел чересчур собранным. Знал, что делать, что думать, но верить ли мне — всё ещё нет. Пользуясь настигшим затишьем, я вытащила нож из чехла, сжимая в ладони угольную рукоять, с трудом рассматривая на редком свету гравировку в виде бегущей лисы. Её мохнатый хвост завивался у меня под пальцами, а хорошо прорисованные клыки выдавали оскаленную морду. Отец дарил мне ножи, потому что коллекционировал их. Человек — не лучшего характера, но даже зная о моей любви к животным, такого экземпляра он мне никогда не предоставлял. Холодное оружие казалось чужим, как и иногда проскакивавшие домыслы.       — Нам нужно двигаться к озеру. Там есть неприметный домик, в котором её скорее всего держат, — он говорил о дочке президента, но звучал неуверенно. Не знал, стоит ли тащить меня с собой. — Как доберëмся, за нами пришлют вертолёт. Если тебе нужна помощь — я помогу. Но если будешь медлить — умрёшь.       Последняя фраза Леона прозвучала мрачнее прежнего, и я с трудом понимала, чего она касалась. Я уже где-то слышала подобное, но никак не вспоминалось где. Жуткое чувство дежавю преследовало меня, как лисица добычу, и я не могла от него избавиться. Оно теплилось на задворках сознания, переплеталось с уже имевшимися воспоминаниями и догадками, и с бившим психику страхом я осознавала, что не уверена, были ли они моими.       — Как скажешь. Только вытащи меня отсюда. Пожалуйста… — Слова вырывались с трудом, хотя языковой барьер давно разрушился. Названный Кеннеди кивнул напоследок перед тем, как выйти на солнечный свет. Но он не грел, и двери захлопнулись позади нещадно, в очередной раз возвращая в чужую реальность. Свистящий выстрел пролетел над ухом, и я даже не успела сообразить, куда он влетел.       Леон оттолкнул увесистого мужчину, и в этот раз незнакомец был в грязных лохмотьях, но свежий воздух не доносил до обоняния их вонь. Свалившись на спину, он что-то пробурчал до того, как тусклая рубашка облачилась в алый. Парень не жалел патронов, а оказавшийся в руках нож уверенно впивался во всё живое, попадавшееся на пути. Возникший стресс застилал передо мной пелену тумана, всё происходило как во сне, хотя мы просто бежали, а спутник впереди иногда отталкивал валившихся на него незнакомцев. В своём безумии они казались одинаковыми и безликими, а когда кто-то нежданно бросил топор, я отшатнулась, готовая влететь в разбитое окно одного из посыпавшихся штукатуркой домов.       — Яра! — Это не моё имя — гремело в уме, но я отозвалась вместе с моим нутром, и ноги понесли меня обратно к агенту. Мы оказались на узкой тропе, укрытой сухой листвой и высокой желтеющей травой, когда позади послышался рык бензопилы. Ноги гудели от боли и быстроты действий, но медлить и правда нельзя было — в игре всё иначе, можно переиграть и пополнить патроны. В реальности ресурсы всегда ограничены, а бегство чаще всего сохраняет жизнь.       Тяжёлые, просевшие ворота скрипнули тяжко, когда Кеннеди навалился на них всем весом, и мы оказались посреди очередной протоптанной дорожки. Безумцы позади продолжили шуметь, даже когда мы сообща заблокировали замки. Время тикало неумолимо, и думалось, скрыться надолго не удастся. Но тишина снова настигла нереалистично быстро — они отступили, я догадалась. Может и вовсе не хотели нас убить. Я прокашлялась от напряжения и одышки, ловля на себе недовольный взор, впившийся в меня болезненно. Но потом он быстро смяк: облачëнная в кожаную перчатку рука легла на моё плечо.       — Ты в порядке? — Он прозвучал тихо, но его говор смешивался с мягким шелестом травы и виляющим по округе ветром. Запах гари больше не атаковал нос, а впереди виднелись черты новой местности. Всё ещё деревня. Это был не конец, хотя силы уже иссякли.       — Не знаю, — я промямлила, вцепившись ладонью в чужое предплечье, дабы выпрямиться. Это было машинальное действие, но парень не смутился, подмечая очередную мелкую дрожь, бившую моё тело. Осевшие капли дождя на коже даровали ещё более интенсивное ощущение бушевавшей непогоды. Совсем не думая, он оказался в одной водолазке, обтянутой кобурой, удерживавшей дробовик и сумку для патронов.       Толстая куртка легла на мои плечи, когда Леон податливо кивнул, и я нырнула в нагревшиеся рукава спешно. Мягкий мех быстро согрел мокрую охлаждëнную кожу, но чувство вины застыло на дне сознания.       — Спасибо, Леон, — я поблагодарила, словно смакуя его имя, и замялась, рассматривая обнажённые натруженные руки. — Ты замёрзнешь.       — Только начало осени. — Он проговорил так, словно пытался убедить сам себя. — Всё в порядке.       Я снова кивнула, едва улыбнувшись, пока страх выталкивал неловкость, ведь недалеко чертился силуэт возникшей словно из воздуха мельницы. Где-то впереди бесшумно стояло озеро, и хвосты крупных рыб точно не выныривали с его глубин. Запах стоячей воды добирался до чувствительного обоняния. Как осень так быстро сменила лето? — Не выходило из ума. Это не может быть правдой. Но реальность всегда говорит о себе болью, а я её чувствовала: в уме, ногах, мышцах, — страхе.       — Это здесь. — Леон тихо подтвердил, кивнув на возвышавшуюся вдали мельницу, деревянными лопастями крутившуюся на ветру. Он долго не думал: задвигался, ступая вперёд, вприсядку, боясь привлечь лишнее внимание, и я последовала его примеру. Электрическим разрядом очередная боль ударила по мышцам ног от непривычки, но я сжала зубы, с трудом таща за собой увесистые военные берцы, — ведь давать слабину нельзя было, хотя бы ради человека, почему-то согласившегося мне помочь. Синдром спасателя? — Что-то другое: я не хотела гадать, ведь Леон из игры раньше был полицейским, мечтающим спасать невинные судьбы, — для него подобное поведение было свойственно. Но кем был этот? «Переиграл в Обитель зла», — я едва удержалась, чтоб не выдать, но происходившее набирало оборотов. Было не до шуток и догадок. Впереди выступало желание выжить.       Вокруг возникли такие же старые домики, собранные их крошащегося кирпича, точно оставленные позади, и хлев с коровами, тихо жевавшими траву. Куры, разбредшиеся по округе, тихо кудахтали, топчась меж ног грязных свиней. На расстоянии нескольких метров безымянная женщина перебирала вилами сено, сальные волосы спрятались за зелёным платком. Я замерла, наблюдая за тем, как Леон подобрался к ней, как хищник, и только глухой выкрик о том, чтоб схватить чужака, вылился из её рта до того, как в её висок вонзилось блестящее острие ножа, облачившееся в красный. Я снова отшатнулась, заметив, как бездыханное тело с всхлипом упало в горстку сена. Леон привстал и повернулся, взмахнув рукой в призыве идти за ним. Отряхнул нож от крови без зазрения совести, запрыгнул в открытое окошко сарая. Наполненная отвращением и сомнениями, я стала приближаться, и слезы навернулись на глаза, стоило переступить мёртвое женское тело с выпученными красными глазами.       Нырнув в окно, я едва не зацепилась за осколки стекла, выступавшие из его рамы, — след агента давно простыл. Он оказался вдали, рядом с входными воротами, шурша в непонятной куче снаряжения, откуда-то наученный выживать в любых условиях. В сарае было душно, но просторно, хотя большинство пространства занимали кипы сена, а ещё пахло навозом и чем-то затхлым. Недалеко виднелась лестница на второй уровень, но я миновала её стороной, наблюдая за Леоном. Такой непробиваемости и адаптивности стоило поучиться. Немного мгновений прошло до того, как деревянные ворота, хлипкие, почти бумажные, заскрипели и треснули под ударом кого-то с той стороны.       — Что за херня? — Он успел бросить спешно, а потом обнажил болтавшийся на спине дробовик, словно знал, что подобное сулило что-то новое. По сравнению с ним, местные деревенщины казались глупыми болванчиками. Он был Леону достойным соперником, и свалить его на пол ловким ударом ноги не предоставлялось возможным. Дыхание сбилось, когда в треснувшем проёме бывших ворот сарая показалась коровья морда с человеческим телом.       Её владелец завопил и загремел нечеловеческим говором, замахнулся длинным молотом, пошатнулся от его тяжести, едва задел макушку головы агента. Леон приказывал бежать и прятаться, но что-то внутри упорно упиралось желанию сбежать. Очередное покушение на жизнь парня чуть не закончилось плачевно — массивные ноги и обнажённый торс, покрытый чем-то грязным и вязким, мощно ступали по чужим пятам. Отчего-то американский агент не отступал, дразнил его бегом, ловкими движениями и громыхавшими выстрелами, но вместо ран — стремительно стягивавшиеся дыры.       — Ты вообще чувствуешь боль? — Леон выкрикнул от отчаяния, и я выбежала прямо на создавшуюся арену, вцепившись парню в плечо треугольными коготками. Он помялся, но поддался моему напору, когда невыносимый противник в очередной раз замахнулся длинным ржавым оружием. Оказавшись на открытой местности, я завела его в домик у озера — тот самый, и парень смотрел на меня осуждающе — ни капли понимания или благодарности. В соседней комнате кто-то нещадно долбил по полу. На коже агента остались импульсивные следы. Сомнения множились, а патронов становилось всё меньше.