Say Something

Сентябрь проходит гораздо быстрее, чем следовало бы. Через пару недель все брюки становятся Гарри малыми. Он не застегивает их, доверяя ремню, и прикрывает ширинку свободной рубашкой. В крайнем случае он надевает пару черных шелковых пижамных штанов. Как сейчас, когда собирается на прием к врачу. Он работает больше обычного, а это значит, что пропускает обеды с девочками, хотя и видится с Джейн в офисе. Гарри намеренно занимает свой график, потому что избегает всего остального. Он не хочет думать о том, чтобы сделать детскую, купить все необходимое или сказать своей матери, что она снова станет бабушкой. И он не хочет, чтобы его дочери спрашивали о празднике по поводу скорого пополнения. В частности, он избегает всех людей. Единственный человек, которого он не может исключить из своей жизни, — это Луи. Альфа все чаще остается ночевать у него. С того рокового дня у них не было секса, потому что Томлинсон не хочет делать первый шаг. Несмотря на растущее либидо, Гарри слишком нервничает, чтобы что-то инициировать самостоятельно. Омега все чаще витает в облаках — один из побочных эффектов беременности — что может быть опасно, если он, например, за рулем. По этой причине Гарри просит Луи отвезти его на прием к врачу, чему альфа только рад. — Придется купить новую машину, — обиженно говорит Гарри, потому что ему нравится его маленький кабриолет. — В эту не поставишь ни одно автокресло. — Можем пользоваться моей, — предлагает Луи и поворачивается, когда Гарри от шока ничего не отвечает. — Ты не обязан водить мою машину, если не хочешь. Но в ней есть необходимые… крепления? Или как это называется? В общем, туда можно поставить автокресло. Гарри не сводит с него взгляда, когда обдумывает его предложение, но затем вспоминает, что они не состоят в браке. Они не спарены и вряд ли это когда-то произойдет. Ребенок будет жить в основном с Гарри (он надеется на это), именно он будет возить его на прием к педиатру, в детский сад и школу. — Нет, эм… мне просто надо поменять машину, чтобы в ней было место для автокресла, ребенка и всего прочего. — Хорошо, — легко соглашается Луи, протягивая руку и кладя ее на бедро Гарри. Он не убирает ее до самой больницы Врач Гарри особо не удивлена, когда видит Луи, что заставляет омегу усомниться в анонимности программы для подбора партнера для течки и гона. Она быстро добавляет информацию о Луи как о другом отце ребенка, и затем Гарри уже лежит с задранной футболкой, морщась от холодного геля для аппарата УЗИ. Доктор Фитцпатрик первым делом проверяет сердцебиение ребенка. Плеск околоплодных вод и медленное, равномерное сердцебиение Гарри, доносящиеся из маленького динамика, звучат громко в повисшей тишине. Омега смотрит в потолок. Странно, что туда повесели информационные плакаты, но, по крайней мере, ему есть на что смотреть. Луи берет его за руку и нежно сжимает. — Что это? — тихо спрашивает он. Доктор Фитцпатрик снисходительно улыбается ему. — По большей части это просто помехи. Подождите… Секунду, — она проводит датчиком вниз по округлившемуся животу, и раздается быстрый, приглушенный стук. Гарри сжимает руку Луи в ответ. — Вот. Омеге приходится вытягивать шею, чтобы посмотреть на Луи. Взгляд альфы прикован к животу, и он поднимает полные слез глаза на него. — Это сердцебиение ребенка? — спрашивает Луи, голос срывается, и кивка достаточно, чтобы плотина прорвалась. Он всхлипывает и сам пугается этого, отчего зажимает рот свободной рукой, слезы катятся по щекам. — Знаешь, его включают на каждом приеме, — шепчет Гарри и с улыбкой вытирает глаза. Луи качает головой, и доктор Фитцпатрик говорит: — Конечно. Сто пятьдесят шесть ударов в минуту. Сильный и четкий пульс. Это хорошо. — Так быстро! — голубые глаза от удивления округляются, и Гарри смеется. — Так и должно быть. Доктор Фитцпатрик вытирает гель с живота Гарри и откладывает датчик в сторону. — Итак, как я уже сказала, результаты анализа крови и УЗИ не дали повода беспокоиться о возможности хромосомных аномалий, — Гарри кивает, одергивает футболку и берет предложенную доктором Фитцпатрик руку, чтобы сесть. — Если вы хотите начать прием аминокислот, я могу выписать рецепт. — Нет, эм… — Гарри комкает салфетку и смотрит на Луи. — Нет, я не хочу. Спасибо. — Еще кое-что. Анализ крови выявил пол ребенка. Вы хотите узнать? Гарри качает головой и говорит: — Нет. Не сегодня. — Что ж, тогда я думаю на сегодня все. На ресепшен вас запишут на следующий прием, — доктор Фитцпатрик встает и говорит: — Вы будете на двадцатой неделе, мы сделаем еще одно УЗИ. Есть какие-нибудь вопросы или… — Да, эм… — Гарри беспокойно болтает ногами, собираясь с силами: — Луи, ты можешь… оставить нас на минутку? Луи хмурится, но почти сразу же улыбается. — Да, конечно. Я подожду у двери. Как только Луи выходит из кабинета, Гарри говорит: — Мне нужно задать несколько, эм… деликатных вопросов. — Я слушаю, Гарри, — говорит доктор Фитцпатрик, снова садясь за стол. — Я… О, эм, — Гарри издает тихий смешок. — Мне неловко спрашивать, но я хотел бы узнать, могу я заниматься сексом? Я знаю, что при нормальной беременности можно. Даже нужно. Но у меня очевидно нестандартная ситуация, и… — Все в порядке, Гарри. Регулярный, безопасный секс до тех пор, пока вы счастливы и хотите этого, полезен для вас. Узлы разрешены. Высвобождаемые гормоны помогут вам расслабиться, улучшат качество сна. — Хорошо, — говорит Гарри. Часть его надеялась, что ему скажут «нет», и он не знает почему, ведь он определенно этого хочет. Второй триместр влияет на него гораздо сильнее, чем в предыдущие беременности. Он все время мокрый. Если так пойдет и дальше, ему придется начать носить прокладки. Как и обещал, Луи ждет в приемной в стороне от других пациентов. Заметив Гарри, он отталкивается от стены, покрасневшие глаза расширяются от беспокойства. — Все в порядке? — спрашивает Луи, и, когда Гарри кивает и улыбается, он встает с ним в очередь, чтобы записаться на прием на следующий месяц. После они вместе выходят из больницы, и рука альфы невесомо обнимает его за талию. На парковке Луи спрашивает: — Ты завтракал? — За те два часа, что мы были в разлуке, — говорит Гарри и садится в машину, — я съел миску овсянки, тост с яйцом, банан, ложку шоколадно-арахисового масла и выпил чашку чая без кофеина и стакан воды. А еще… съел кусочек сыра. — О, — слегка разочарованно произносит Луи. — Я только выпил кофе. — Тебе нужно поесть, — говорит Гарри, наблюдая за рукой Луи на руле, когда тот выезжает с парковки, и жалеет, что она не лежит у него на бедре. — Я хотел пригласить тебя позавтракать, но тогда куплю что-нибудь по дороге в театр. У Гарри урчит в животе. — А как же второй завтрак? — Да? — Да, — Гарри похлопывает себя по животу. — У тебя есть место на примете? Луи кивает, выезжая на дорогу. — Есть одно заведение, я всегда хотел там побывать. У них обычное меню, на завтрак можно взять яйца, креветки с кукурузной кашей, печенье с подливой. — О, я люблю печенье с подливой. — Я знаю, ты говорил мне. Нахмурившись и надув губы, Гарри бормочет: — Я ненавижу свой мозг во время беременности. — Нет, я… — Луи протягивает руку и кладет чуть выше колена Гарри. Он слегка сжимает его и отпускает, вцепившись в руль обеими руками. — Ты сказал мне во время течки. Извини. — Я сказал тебе, что люблю печенье с подливой? — удивляется Гарри, повернувшись к нему. — Да, извини. Я знаю, тебе не нравится говорить об этом. — Зачем я тебе это сказал… — Гарри замолкает, наблюдая, как розовеет шея Луи. Он чувствует смущение альфы, хотя обычно его обоняние не такое острое. — В то время, — Луи прикусывает губу и прочищает горло. — Мы притворялись, что пытаемся завести ребенка. Итак, я… Ты говорил, что не хочешь обсуждать свои течки, Гарри. — Я сказал тебе, что люблю печенье с подливой, когда беременен? — Да. — Что еще я тебе сказал? — Ну, не знаю, — Луи пренебрежительно машет рукой и говорит: — Много чего. — Ты не хочешь мне говорить? — спрашивает Гарри, и у него просыпается тревога. — Детка, нет. Прости, — говорит Луи, дотягиваясь до бедра Гарри, но тот отводит от него ногу. — Хорошо. — Извини. — Не надо. Не извиняйся. Пожалуйста, — Луи вздыхает, глядя на него, маленькая морщинка между бровями становится глубже. — Просто ты говорил, что не хочешь говорить о своих течках и… — Ну, теперь хочу, — говорит Гарри, упрямо скрещивая руки на груди. — Это прекрасно. Круто. Но можем мы… дома… — Я думал, ты хочешь позавтракать. — Я могу поесть позже, — говорит Луи, покачав головой. — Если ты хочешь обсудить течку, я бы предпочел не делать этого на публике. — Но… — Гарри закрывает глаза. Он не злится на альфу, просто удивлен. И ему кажется, что мозг медленно обрабатывает информацию. Может, ему нужно вздремнуть. Или поесть. — Печенье с подливой? Луи фыркает, оглядываясь. — Ты можешь подождать с разговором? Я не хочу, чтобы ты на меня злился. Откидывая голову на подголовник, Гарри вздыхает. — Прости, что вспылил. — Все в порядке, детка. Ты тоже меня прости. Вот почему я хотел провести с тобой хотя бы одну осознанную течку. — О. Гарри уже забыл о течке и гоне из-за беременности. — Я думал… Я думал, мы только притворяемся, что пытаемся завести ребенка. Потянувшись, Луи проводит костяшками пальцев по руке Гарри. Омега берет его за руку и кладет себе на бедро. Томлинсон улыбается, прищурив глаза. — Ну да, но в первый раз у меня не было гона. — Итак, ты спросил меня о моих предпочтениях в еде во время беременности? — Гарри усмехается. — Я… я тогда совсем не знал тебя, но ты показался мне очаровательным. Ты был милым, и я не знал, увижу ли тебя снова, так что, наверное, я немного переборщил с фантазией. После того, как я наполнил тебя узлом, я кормил тебя, поил водой и разговаривал с тобой, словно мы… — Луи кусает губы. — Ты был таким… таким красивым, и ты попросил меня подарить тебе ребенка. Конечно, я сказал «да». Ты просил о спаривании. Но я не мог… я не мог укусить тебя. Я сказал тебе, что мы решили подождать, пока у тебя не пройдет течка. Крепко зажмурившись, Гарри прижимает пальцы к векам. — Прости, что поставил тебя в такое положение. — Нет, детка. Послушай, я ни о чем не жалею. Нисколько. Это было… — Луи впивается кончиками пальцев в бедро Гарри, чтобы привлечь его внимание, и, когда омега поворачивается и смотрит на него, говорит: — Мне понравилось. И когда у тебя чуть прояснился разум, я поговорил с тобой. В этом нет ничего такого… важного. Я пошутил насчет маринованных огурцов и мороженого, а ты рассказал про печенье с подливой, и я не знаю, я просто… — Лу, — говорит Гарри скрипучим голосом. — Все в порядке. — Правда? — спрашивает Луи, на лбу появляются морщинки от беспокойства. — Да. — Ты все еще хочешь есть? Гарри хмыкает. — Да, но я не хочу в кафе. Я сказал Найлу и Джейн, что буду дома. Пару минут спустя Гарри ищет рецепт, а Луи едет в продуктовый магазин. Им нужны только пахта и сосиски, потому что все остальное из списка есть у него дома. Альфа просит его остаться в машине, пока он сбегает за продуктами. Он возвращается с букетом подсолнухов в руке, и Гарри краснеет всю дорогу домой. — Ты меня балуешь, — говорит омега, когда Луи забирает все из его рук. — Я так разленюсь. Луи усмехается. — Я взял только один пакет и шесть цветов. И ты заставляешь меня подняться по лестнице. Пока Луи заменяет едва увядшие подсолнухи с прошлой недели свежими, Гарри надевает фартук, собирает все необходимые ингредиенты и разогревает духовку. Прошло много времени с тех пор, как он готовил печенье, и он надеется, что у него получится. — Мне чем-то помочь? — спрашивает Луи, подкрадываясь к Гарри сзади и дергая за завязки фартука. Омега опускает взгляд на простой белый фартук. Он начинает развязывать его, но Луи останавливает мужчину. — Нет, все в порядке. Если запачкаюсь, переоденусь. — У меня есть еще один. Просто хотел дать тебе этот, — говорит Гарри, доставая второй фартук. — Не думал, что тебе понравится розовый с цветочками. — Понравится. Гарри пожимает плечами, Луи берет розовый фартук, накидывает на шею и завязывает за спиной. Он моет руки и говорит: — Когда я был подростком, я иногда готовил ужин для сестер. Я всегда заставлял их читать мне рецепт. — О… хочешь, я тебе прочитаю? — спрашивает Гарри, нащупывая телефон, когда тот кивает. — Хорошо. Омега получает удовольствие, наблюдая, как Луи отмеряет и смешивает ингредиенты, прежде чем выложить их на посыпанную мукой доску. Ловкими движениями рук он вымешивает тесто, так загипнотизировав Гарри, что тот забывается. — Что дальше? — спрашивает Луи, похлопывая по тесту. — Тонко раскатать, — разблокировав телефон, чтобы перепроверить, Гарри протягивает Луи скалку. Томлинсон кивает, и омега внезапно выпаливает: — Сколько у тебя было до меня? — Эм… — Луи тщательно раскатывает тесто, закусывая нижнюю губу, но Гарри заставляет себя ждать. Он надеется, что тот почувствует его нетерпение, несмотря на нейтрализаторы. — Когда я поступил в университет, я… ну, я был довольно любвеобилен… так что не знаю. — О, — говорит Гарри, борясь с румянцем. — На самом деле я не это имел в виду. Извини. — Что ты тогда имел в виду? — спрашивает Луи, наклоняясь и смотря на тесто. — Достаточно? — Да, вот, — говорит Гарри, протягивая ему стакан, чтобы он вырезал печенье. — Я хотел узнать, в скольких, эм… отношениях ты состоял. В том числе через службу подбора. — Понял. У меня было два парня, когда я учился. Не слишком серьезные отношения. Мы никогда не разговаривали о будущем, понимаешь? — Луи смотрит на него, и Гарри кивает. — А потом я встречался с парнем по имени Эндрю около трех лет, но из этого ничего не вышло. Он… Я хотел большего, он — нет. Первый раз я воспользовался услугой подбора два года назад. Помог двум омегам пройти через одну течку. Начал встречаться с парнем по имени Дилан около года назад, но это продолжалось всего несколько месяцев, а потом я встретил тебя. — Такой подробный ответ. — Я ожидал этого вопроса. — Сколько омег постарше? — спрашивает Гарри, на самом деле не желая знать. — Те парни во время учебы были на пару лет старше. Эндрю — на шесть лет, обоим омегам из службы подбора было за сорок. Дилану под сорок, но он бета, — Луи протягивает противень и приподнимает брови, кивая в сторону духовки. Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что он хочет. Они приступают к подливке, и Гарри, наконец, говорит: — Я не знаю, почему я решил поговорить с тобой об этом. Я должен был… — Все в порядке, Гарри. Я знаю… — Луи тяжело вздыхает и говорит: — Я знаю, что ты не хотел встречаться со мной. И ты этого не ожидал, — он указывает на живот Гарри и поворачивается к плите. — Ты просто пугаешь меня. — Ты меня тоже пугаешь, так что… — Я? — Гарри прижимает руку к груди. Луи кивает, помешивая подливу. — Ты можешь проверить рецепт? Вместо того чтобы разблокировать телефон, Гарри кладет его на столешницу и забирает у Луи сковороду, снимая ее с огня и выключая конфорку. Он обхватывает лицо альфы и целует, ведя через комнату, пока они не натыкаются на стену рядом с холодильником. — Что такое? — спрашивает Луи, склоняя голову набок, когда Гарри прижимается носом к его шее. — Я спросил доктора, можно ли заниматься сексом. — Мы не будем заниматься сексом на кухне, Гарри, — говорит Луи, придерживая его за бедра и оставляя между ними немного пространства. — Но мы можем целоваться на кухне. — Если хочешь, мы… Гарри прижимается всем телом к Луи, вдавливая в стену. Он целует его, пока не срабатывает таймер духовки, и им приходится поторопиться, чтобы приготовить подливку. Когда они заканчивают есть и убирают за собой, Луи уже опаздывает на работу, но он все равно встает на колени и прощается с ребенком размером с авокадо. Как только альфа заканчивает рассказывать малышу, как здорово было впервые услышать его сердцебиение и как ему не терпится увидеть его на следующем приеме, Гарри поднимает парня с пола и тащит в спальню. Он получает первый оргазм после известия о беременности, и, хотя у них нет времени, Луи делает ему потрясающий минет, после которого омега не может встать с постели и наконец проводить его на работу. Томлинсон берет запасной ключ Гарри, чтобы закрыть дверь, и обещает вернуться после работы. И омега колеблется всего секунду, прежде чем сказать ему оставить ключ себе. Когда Гарри приходит в себя после оргазма, он идет в душ, водит мочалкой кругами по животу, и его настроение меняется от приподнятого до подавленного тревогой за свое будущее и неопределенностью места Луи в нем. Остаток дня он изучает права неспаренного омеги и выбирает детскую кроватку и молокоотсос. Луи приходит к нему после работы, но Гарри уже в постели, спит. Он сонно приоткрывает глаза и смотрит на альфу, стоящего в дверном проеме, окруженного ореолом золотистого света. — Ты хочешь, чтобы я остался? — шепотом спрашивает Луи. Вместо ответа Гарри откидывает одеяло и похлопывает по матрасу. Мгновение спустя он снова погружается в сон. Большую часть ночи подсознание держит омегу запертым в комнате без двери. Стена прозрачная, из толстого стекла. Маленький ребенок, который выглядит точь-в-точь как Джейн, единственная из дочерей, унаследовавшая его зеленые глаза, ползает по полу на другой стороне. Гарри стучит по стеклу, но малыш не замечает, поэтому он стучит сильнее. Неожиданно распахивается невидимая ранее дверь. Луи входит в комнату и, не глядя на стеклянную стену, наклоняется, чтобы поднять ребенка. Несмотря на неистовый стук Гарри, альфа поворачивается и уходит.