Forever evil Forever jail

Заткнись. – Моя милая пташка, – голос Супервумен звучал сладко и томно. Она стерла капельку крови с переносицы Дика и поднесла испачканный палец к его губам. – Ты знаешь, что должен делать. Заткнись. Заткнись. – Ты ведь будешь по мне скучать, не так ли? Давай, скажи это. Я разрешаю тебе сказать, насколько ты от меня без ума. Ультрамен не услышит твое признание, и твои мозги не будут размазаны по Луне. Веришь? Заткнись. Кровь смешивалась с потом. Лоис протолкнула палец глубже в рот Грейсона, прочерчивая длинным острым ногтем царапину на его языке. Кровь моментально заполнила рот и потекла по подбородку вместе со слюной. Кровь смешивалась с пеплом. Слишком много. – Если ты испачкаешь простыни, я не смогу тебя защитить от него. Ты понимаешь меня? Заткнись. Просто заткнись, сука. Этот глоток дался Грейсону с огромным трудом, но он все же сделал его и, кажется, немного пришел в себя. Запах паленого мяса, от которого удалось спрятаться за глухой стеной непродолжительного транса, вновь ударил в нос, вызывая приступ тошноты. – Нет, только не на простыни! – Лоис хлестко ударила Дика по лицу, опрокидывая с кровати на пол. – Маленькое животное, совсем не понимаешь хорошего отношения, да? Ничего, я воспитаю тебя. Воспитаю, воткну ворох перьев в твой аппетитный зад и подарю Оулмену. Может быть, он даже порадуется. Первые минут пять. А потом вскроет тебе брюхо и забудет. Хотя… как можно забыть такого душку, как ты? – последнее она уже просюсюкала, схватив Дика за волосы. Заткнись. Ради всего святого. Почему ты не заткнешься?! – Оу, – губы Супервумен недовольно скривились. Дик не сразу понял, что последнее проорал ей в лицо. – Плохой мальчик. Очень плохой. Она провела рукой по щеке, вытирая мелкие капельки кровавой слюны, попавшие на ее кожу, и растерла их подушечками пальцев. – Ничего. Я все равно хотела преподать тебе еще один урок. Лэйн поднялась с кровати и неторопливо прошла по пепелищу, устроенному в ее спальне. Под острыми каблуками сапог хрустели кости, и звук этот, казалось, был для нее слаще любой музыки. Может поэтому она и сожгла всех этих людей. На глазах у Грейсона, они тлели, начиная с конечностей, и метались по комнате, словно муравьи над которыми держат лупу. Лоис не позволяла им вспыхнуть пламенем, стремясь замедлить приход их смерти, наслаждаясь их криками, агонией и слезами, и упиваясь собственной властью. Слаще всего ей был плач ребенка – маленькой девочки, забившейся в самый дальний угол комнаты и вынужденной беспомощно наблюдать за мучительной гибелью своих родителей. – Как думаешь, что с ней станет после всего, что произошло на ее глазах? – Нет… ты не можешь, ты же обещала, – залепетал Дик заплетающимся языком. – Ты… – Заткнись! – Лоис натянула лассо, и его острые шипы впились в кожу на шее Грейсона. Супервумен подтянула его к себе, прочерчивая им дорожку посреди пепла. – Не зли меня, милый. Я ведь могу и не сдержать свое обещание. Дик вцепился в лассо, отчаянно пытаясь просунуть пальцы между ним и своей шеей, чтобы ослабить натяжение и, наконец , сделать глоток воздуха. – Кис-кис-кис, – Супервумен присела на корточки возле девочки лет шести и протянула к ней руку. – Иди ко мне, котенок. Я не обижу тебя. Малышка отрицательно замотала головой, прячась за тяжелой пыльной портьерой. – Не зли меня, маленькая сучка, – ласково прошипела Лэйн. – Тупица! Тебе жить надоело?! – Малышка… – тихо позвал ребенка Дик. – Я не дам тебя в обиду. Ребенок выглянул из-за шторы, дрожа от страха. А потом неуверенно сделал шаг навстречу Грейсону. Я защищу тебя. Маленькие неуверенные шажки. Страх, сковавший детское сердечко. – Смотри на меня. Только на меня, – шептал Дик. Еще один шаг. Осталось совсем немного. Я смогу тебя защитить. Я обещаю тебе. – Как часто ты нарушаешь свое слово, птенчик? – Лоис обернулась и с улыбкой посмотрела на Грейсона так, что внутри у него все похолодело и оборвалось. Нет, пожалуйста! Он замотал головой. – Не смей. Не делай ей ничего. Ты же обещала… прошу тебя. – Я вот часто свои обещания нарушаю, – глаза Супервумен устрашающе вспыхнули красным смертоносным огнем. Малышка остановилась в нерешительности. Она не понимала, о чем говорят двое взрослых, но машинально отступила назад, теребя растрепавшуюся косичку. – Но, пожалуй, сегодня я его все же сдержу. Ты хорошо себя вел, птенчик, – Лоис снисходительно похлопала Дика по щеке и освободила его шею от лассо. – Давай, обними ее. Ты ведь этого хочешь, дурачок? – Лэйн была ласкова. С ее стороны это был жест великодушия. Почти божественного. Как же сладко было упиваться собственной властью над чужими жизнями. Видеть страх и обреченность в их глазах. Пить их. Пить без остановки. Высасывать до капли, пока, наконец, души ее жертв не загниют в истлевших от боли телах. Дик вскочил на ноги, чтобы подхватить ребенка на руки, но тут же упал. Еще одна попытка, и снова падение. – Давай, ты сможешь, – леденящий кровь смех разлился по комнате. Лоис доставляло удовольствие наблюдать за тем, как Дик, потерпев фиаско с перерезанными сухожилиями, теперь полз на животе к девочке, для которой стал ангелом-хранителем. Или рождественским эльфом. Или… в кого вообще верит эта пигалица? Было бы честнее, по мнению Супервумэн, принимать Найтвинга за комнатную собачку. Она ведь приложила столько усилий, чтобы придать пленнику больше сходства с домашним животным. Даже сухожилия она перерезала ему, чтобы заставить ходить исключительно на четвереньках. «Как и положено послушному псу», - говорила она, делая надрезы медленно и мучительно. Как приятно будет погасить этот маленький огонек надежды, что поселилась сейчас в их сердцах. Вырвать. Растоптать. Окунуть в океан боли и безысходности. А что потом? Убить? Нет, это было бы слишком просто. В этом мире не должно быть хоть что-нибудь настолько просто. – Меня зовут Дик, – шепнул Найтвинг ребенку на ухо, крепко обняв и усадив себе на колени. – Я Сара, – свистящим шепотом ответила она и спрятала грязную мордашку на широкой груди. – Все будет хорошо, Сара, – он погладил ее по белокурым волосам. – Спаси меня, Дик. Пожалуйста, – слезы вновь навернулись на ее глаза, что не осталось незамеченным. – Все, достаточно! – это был идеальный момент, чтобы добавить ложку дегтя в маленькое спасение. Лоис подлетела к ним и рывком отняла ребенка у Найтвинга и отшвырнула его в сторону. Сара ударилась о стену и сломанной куклой упала на пол без сознания. – Нет! – Дик вновь хотел броситься к ней, но Супервумен удержала его, поставив ногу на спину, и, больно впившись между позвонков острым каблуком, прижала Грейсона к полу. – Она жива. Но если ты будешь непослушным, это ненадолго. Ты понимаешь? – голос, словно елей. Слова вновь плавно лились из ее рта. Боль не позволяла не то что пошевелиться, но и сделать лишний вдох. – Ты понимаешь? – она очень настойчиво повторила вопрос и надавила каблуком чуть сильнее. – Отвечай. – Да. – Не слышу! – Да, я понимаю, – чуть громче. – Как ты должен отвечать? – прошипела Лэйн. – Да, я понимаю, госпожа, – от боли Грейсон заскулил в ответ. Наступило долгожданное облегчение. Боль, наконец, отступила, оставляя лишь тупую пульсацию, постепенно сходящую на нет. Все хорошо. Еще несколько минут жизни отвоеваны. – Вставай. Как я тебя учила. Ты ведь не хочешь снова меня разозлить, нет? Дик послушно встал на четвереньки. Он не поднимал голову и не пытался смотреть на Супервумен, чтобы лишний раз не раздражать ее и не провоцировать. Дик разглядывал гранитный пол под собой, частички пепла, неторопливо кружащиеся в паре миллиметров от него, и причудливую каменную мозаику со следами запекшейся крови и копоти Лоис пропустила пальцы сквозь волосы своего пленника и посмотрела на испачкавшуюся ладонь. – Какой же ты у меня грязнуля, – она поцокала языком. – Немедленно в ванную. Ты ведь не хочешь испачкать меня, грязная-грязная пташка? – Нет, госпожа, – Найтвинг получил болезненный шлепок по заднице, оставшийся на его коже красным отпечатком всей пятерни. Ванная комната Супервумен была огромной. В центре стояла немаленьких размеров ванная на золотых резных ножках. Обычно, вокруг нее было приставлено несколько мужчин-прислужников, менявшихся раз от раза из-за горячего нрава их хозяйки или опасной ревности ее мужа Ультрамена. Сейчас там не было никого. Дик обошел ванну стороной, направившись в дальний угол комнаты. Но не успел он до него добраться, как ему в спину ударила сильная струя ледяной воды. – Сейчас я как следует вымою твои перышки, птичка, – пропела Лэйн, держа в руках шланг. – Ты будешь очень чистым. Только чистым мальчикам я позволяю спать в кроватке. Повернись. Хватит. – Поворачивайся, я должна вымыть тебя со всех сторон. Ты ведь валялся на полу. Это не гигиенично. В последний раз, когда Дик повернулся, мощная струя едва не вывихнула ему челюсть. А может и вывихнула, потому что когда он пришел в себя, Лэйн держала его за подбородок и сюсюкала, мол, все закончилось. – Дерзкий мальчишка! Плохой! В следующий миг спину ошпарило кипятком. Грейсон заорал и машинально прижался к холодной стене, чтобы унять боль. – Вот видишь, что ты со мной делаешь? А ведь я этого не хотела. Не хотела обижать мою прелестную пташку, – почти с сочувствием произнесла Супервумен, переключая температурный рычаг, чтобы отрегулировать воду. – Ну? Может быть, мне полить твою подружку, пока ее тщедушное тельце не станет напоминать тушку вареного поросенка? – Не надо, пожалуйста, госпожа – Дик повернулся к ней. Своим послушанием он заслужил возможность быть вымытым с мылом едва теплой водой. Отбросив гидрант в сторону, Супервумен подлетела к нему и подняла свою игрушку на руки. – Как имбирный пряник, – с улыбкой произнесла она, зарывшись носом в мокрые волосы. – Так бы тебя и съела, – легкий укус за мочку уха заставил Дика вздрогнуть, а ее – рассмеяться. Лоис отнесла Дика в свою кровать. Ему редко разрешалось лежать в хозяйской постели и еще реже – спать в ней. Место Грейсона было на полу рядом. Когда у Лоис было хорошее настроение, она могла даже сбросить ему подушку или край одеяла, которым позволяла накрыться. Сейчас же было время для «пряника» после «кнута». Хотя Дик был не до конца уверен, что не «кнута» после «кнута». – Расслабься, я разотру тебя маслом, – она открыла небольшой полупрозрачный флакон, и по комнате распространился приятный пряный аромат, заглушавший все остальные запахи, полностью обволакивающий все чувства и сознание. Лоис растерла немного масла в ладонях, согревая их, и с нежностью погладила живот Грейсона. – Мггф, – Грейсон дернулся, чем очень развеселил Лэйн. Она рассмеялась, удерживая его на месте, не позволяя даже пошевелиться. – Что? Неужели больно? Дик не ответил. – Ну? – Нет. – Что нет? – Не больно, – признался он. - Как ты должен меня называть? – раздражение, проскользнувшее в голосе Лэйн, заставило сердце Дика пропустить удар. Она занесла руку над его головой. - Не больно… госпожа, - исправился Найтвинг. Его голос прошелестел так же тихо, как и пепел над каменным полом. Легкий подзатыльник. - Хороший мальчик. – А что ты чувствуешь? – она вновь погладила его, спускаясь к бедрам, с особой нежностью растирая кожу маслом. Эффект это производило заживляющий: порезы тут же затягивались, синяки рассасывались, ожоги обдавало божественной прохладой, затекшие каменные мышцы моментально расслаблялись. – Чувствую, что мне хорошо, госпожа – признаваться в этом не хотелось. Но лучше немного покраснеть перед этой фурией, чем дать ей повод лишний раз пересчитать ему ребра. Кроме того, сегодня она дала Дику еще один повод подчиняться ей беспрекословно. Найтвинг скосил взгляд туда, где лежала без сознания Сара. – Смотри на мою грудь, – пригрозила Супервумен. – Не смей отвлекаться. Она перевернула флакончик над грудью Грейсона, выливая на него еще немного масла, и продолжила массаж. Плечи, шея, уши. – Поцелуй меня, – Супервумен наклонилась и, не дожидаясь решительных действий со стороны Дика, сама поцеловала его. Она с таким жаром впилась в его губы, что едва зажившая кожа лопнула, и по подбородку засочилась кровь, смешиваясь со слюной на подбородке. Со стороны такой поцелуй можно было бы посчитать актом каннибализма. Лэйн терзала его рот, пока не вырвала из груди Грейсона болезненный стон. Только он заставил ее отстраниться. – Сладкий. Мягкий. Все, как я люблю, – она облизнулась и продолжила массировать тело Найтвинга. От гадкого привкуса губной помады и крови во рту, к горлу подступил ком. Если бы Грейсон мог блевануть ей в рот, он бы точно не жалел о собственной смерти, настигшей его в два счета. Жаль, протеиновая каша, которой его пичкали, едва наполняла желудок, чтобы выкинуть нечто подобное, но давала ровно столько сил, чтобы не сдохнуть от голода раньше, чем Лоис наиграется со своим питомцем. Пару раз в день она приносила Дику грязную алюминиевую миску с этой дрянью и ставила ее на пол не далеко от кровати, после чего с наслаждением наблюдала, как Грейсон вынужден идти к ней на четвереньках, чтобы, опустив голову в чашку, насытиться. Вряд ли Супервумен стала бы размениваться на пытки, соверши Найтвинг что-нибудь настолько омерзительное. Скорее всего, она бы врезала ему настолько сильно, что голова Дика пробила бы ядро планеты насквозь, преодолев расстояние от Луны, где сейчас находилась база Преступного Синдиката, до Земли за считанные минуты. За те пару недель, что он жил в ее комнате на правах домашнего животного, она успела как следует изучить его тело. Знала каждую родинку, каждый шрам и не позволяла себе портить эту прекрасную картину новыми. Все следы, оставленные ее «воспитанием», Лоис старательно залечивала, что делало ее маленькую игру более увлекательной. Этот мальчишка становился именно таким, каким она хотела его видеть: сломленный, изувеченный, послушный дух в прекрасной оболочке. – Думаю, сегодня ты был хорошим мальчиком, – Лэйн ухмыльнулась и взяла в руки лассо. Взгляд ее уж точно ничего хорошего не сулил. Дик прекрасно знал, сейчас следует ожидать какой-нибудь дряни от этой психопатки. Он провел в ее компании достаточно времени, чтобы понимать, когда ждать беды, но недостаточно, чтобы угадывать, какой именно. – Вы слишком добры ко мне, госпожа, – Дик отрицательно замотал головой, заранее отказываясь от «подарка», – Я не достоин… не стоит… – Вот дурачок, конечно же, стоит, – она подняла его голову за подбородок, заставляя смотреть в свои вспыхнувшие красным глаза, – он тебе понравится, птенчик. Горячее и немного шершавое лассо коснулось шеи Грейсона. Обманчиво ласково. Не трогай. – Сегодня ты можешь называть меня «Брюс». Или «Бэтмен». Как тебе больше нравится? Представлять, что мы в фамильном особняке на черных шелковых простынях, или же на заднем сиденье бэт-мобиля? Блять. Блять. Блять. Блять. Она словно чувствовала, что Дик уже расслабился считая, будто она выслушала вырванные из его глотки признания как порнорассказ, и все забыла. Первое время Грейсон то и дело ждал от нее подвох, что Супервумэн вот-вот перескажет самые сладкие и самые грязные подробности всему Синдикату во время очередного собрания. Кровь стыла в жилах всякий раз, когда Оулмен останавливал на нем свой изучающий взгляд и брезгливо кривился из-под своей маски, словно ему уже нашептали на ухо все, что знали о «братце» и его помощнике. Дик не знал одного: Супервумэн была слишком жадной, чтобы так просто делиться какой-либо информацией, которую может в полной мере использовать сама. Например, обратить ее против самого Грейсона. – Как ты предпочитаешь? Брюс или Бэтмен? – повторила она вопрос. Лассо было обвито вокруг шеи Найтвинга. – Отвечай! Кровь кипела. Он очень хотел проигнорировать её, откусить себе язык, провалиться сквозь эту чертову Луну, но… – Брюс. – Значит, шелковые простыни? Маленький развратник! – она едва в ладоши не захлопала от нескрываемого удовольствия, наблюдая за выражением лица Дика, меняющимся каждую секунду. – Я буду рад, даже если это будет быстрый перепихон с ним. Только хочу знать, что небезразличен ему! Что он хоть что-то ко мне чувствует! Ты это хотела от меня услышать? – Именно это. Дик был в отчаянии. Если бы он просто хотел потешить самолюбие Лоис выдумками. Но нет, лассо заставляло его говорить только правду, только то, что он думал на самом деле, чего в действительности хотел. Супервумен рывком перевернула его на живот и поставила на четвереньки, с силой сдавливая бедра руками. – Удивительно, почему он до сих пор не воспользовался этим. Как по мне, так твои булки откровенно просят, чтобы между ними присунули. Ты плохо старался? Ходил перед ним голым? – Нет. – Садился к нему на колени и терся о его член? – Нет, – голос дрогнул. Говорить со злодейкой о Брюсе, особенно в контексте подростковых сексуальных фантазий, было тем еще испытанием. Лассо упрощало эту задачу, не только развязывая язык, но и сбрасывая оковы стыда и морали. А ведь именно они с того самого дня, когда Грейсон впервые почувствовал стояк во время патрулирования с Бэтменом, заставляли его запихивать куда подальше все свои грязные мыслишки. Юношескую слабость было сложно спрятать в тесных зеленых трусах. Да и от наблюдательности Бэтмена, как известно, еще ничего не утаивалось. Дик удостоился снисходительного фырканья и приказа решить свою «проблему» как можно скорее. Лекций о половом воспитании Брюс никогда не устраивал. Подобные вопросы разрешались через друзей, учебник по биологии и специализированные уроки в школе – то небольшое количество непрогулянных учебных часов. – Черт побери, ты не похож на невинную овцу! Не разочаровывай меня, птенчик, – раздраженно зарычала Лэйн. Она наклонилась и провела языком вдоль его позвоночника. – Ты забирался в его кровать? – Да, забирался. – О, я знала, что ты меня не разочаруешь, малыш. И как? Он позволил тебе хотя бы потереться о себя? Или он подрочил тебе? Отшлепал по заднице? Брюс вытолкал Дика из своей кровати и комнаты, наградив парой звучных затрещин. Возможно, Грейсон смог бы провести ночь вместе со своим наставником, просто обнимая его, выражая этим ничего более чем привязанность и признательность, страх перед одиночеством и ночными кошмарами, которые порой мешали спать по ночам. Но у глупого тела были свои планы. И самым ужасным было увидеть брезгливость на лице Брюса, почувствовавшего, как в его бедро уткнулся подростковый стояк. Правильным было сбежать, как можно скорее, но отчего-то захотелось признаний. Глупый. На что надеялся? На романтичные полеты под Луной? На ответное признание? Идиот! Кретин! Только спустя много лет, когда Дик вспоминал о той злополучной ночи, он приходил к выводу, что это не было брезгливостью. Скорее страх и неуверенность наставника, совершенно не ожидавшего подобных чувств от своего воспитанника. Лоис разочарованно фыркнула и снисходительно похлопала Грейсона по бедру. – Ничего, малыш, эти неудачи в прошлом. Сегодня волшебная ночь. Сегодня мечты сбываются. Ах, может быть такое случается, если надышаться лунной пылью… Лассо на шее обратилось золотой змеей, плавно расправившей свои кольца. Она скользнула по спине Дика, обдавая кожу ласковым, приятным холодком. Лоис взяла змею в руки и поднесла к своему лицу, чтобы запечатлеть мимолетный поцелуй. – Попроси, – холодно приказала она. Дик промолчал. Просить для себя очередную пытку и унижение было уже слишком. Другое дело, что все это он получился бы в любом случае. Разница была только в последствиях. «Хороших мальчиков надо поощрять, а плохих – наказывать», – часто повторяла Лоис и подкрепляла свои слова действиями. Она с легкостью определила слабые стороны своего пленника. Не было ничего более действенного, чем на глазах Грейсона убить несколько людей. Чтобы защитить их жалкие жизни, Дик был готов расстелиться перед ней и просить вытереть о себя ноги. Сука. – Пожалуйста, госпожа, – тихо выдохнул он. – О, нет-нет, сладкий. Сегодня я твой папочка. У тебя есть секунда, чтобы принять это и смириться. Сука. Не смей. Глубокий вдох. – Брюс. Пожалуйста. – Пожалуйста, что? – Пожалуйста, трахни меня, – Дик сейчас хотел только одного – проснуться. Или сдохнуть. Он никак не мог выбрать между этими весьма привлекательными вариантами тот единственный, который он бы действительно хотел безо всяких «но». Золотая змея скользнула между ягодиц, пощекотав кожу длинным раздвоенным языком, и проворно юркнула внутрь, с легкостью преодолевая сопротивление мышц. Грейсон заорал от боли и дернулся, собираясь сбежать куда подальше из этой спальни и с Луны. К черту скафандр, он просто покинет эту базу с голой задницей, и неминуемая смерть станет ему избавлением. Но этому плану побега не суждено было свершиться, стоило Лэйн сдавить шею Найтвинга и прижать к кровати посильнее. – Ой, заткнись. Будто ты никогда не пользовался своей задницей не по назначению, – она ухмыльнулась и свободной рукой ласково погладила Дика по волосам. – Ну, расслабься что ли для начала. Это в твоих же интересах. Хотя, как знаешь. Я не обещала, что ты получишь от процесса удовольствие. Змея пробиралась все глубже, полностью заполняя собой нутро Грейсона. – Как думаешь, она достанет до твоего желудка? – Я не хочу этого знать, – проскулил Дик. Движение внутри прекратилось. Только бы она не сожрала кишки. А если уснула – это пережить будет легче. Хотелось смеяться над всей этой ситуацией. Дик даже представил, как ржет, заливаясь, Джейсон, узнав о столь «деликатном» положении, в котором удалось побывать Дику. За этими мыслями было легче спрятаться от реальности. – Только посмотри на это. Разве не прелесть, – Лоис нежно коснулась его живота, поглаживая. Поза не позволяла Грейсону увидеть, что же так умилило эту психопатку. Зато он почувствовал, как натягивается кожа на животе, напрягаются мышцы от давления на них изнутри. Змея словно хотела выбраться наружу кратчайшим путем. Пока что это были осторожные движения, чтобы позволить почувствовать, но не навредить. Змея полностью подчинялась Лоис. Каждое ее действие – безмолвный приказ. Супервумен легла рядом с Найтвингом, подпирая голову рукой. Второй рукой она отодвинула узкий кусочек ткани своего боди между ног и принялась ласкать себя. Она была возбуждена с того момента, как удалось заставить Дика говорить о Бэтмене. Ее кожа была горячей, дыхание учащенным – Найтвинг заметил бы все это, если бы не напряжение, в котором пребывал сам. Боль постепенно утихла. Змея медленно двигала своим длинным хвостом, оставшимся снаружи, постепенно расслабляя и растягивая сжатые мышцы. – Давай, детка, позволь себе этим насладиться, – сладко выдохнула Лэйн, поглаживая свой клитор. Ее слова мягко подталкивали подчиниться магическому воздействию ее лассо. Даже маленькое желание, едва разгоревшееся много лет назад, будто в шутку, забытое и запрятанное глубоко в подсознании, магия была способна вытащить наружу и разжечь ярким жарким пламенем. Теперь было не сложно представить, что на месте Лоис лежит Брюс. Напротив, мысли сами выстраивались так, как Дику было бы выгоднее. За фантазиями о Бэтмене было легче спрятаться от реальности происходящего. Где-то в подсознании Грейсон еще был способен понять, что говорит и ведет себя точь-в-точь, как главный претендент в одну из одиночных камер Аркхэма, но сделать сейчас с собой ничего не мог. Вернуть здравый рассудок не было ни единой возможности. – Видел бы он тебя сейчас, птичка Дикки, он бы точно набросился на тебя и отымел во все дыры, пока сперма бы из ушей не полилась. Такую шлюшку стоит драть дни и ночи напролет, – она судорожно втянула воздух носом, вводя в себя пальцы, и шумно выдохнула. Было жарко находиться рядом с Лоис. Хотя, может быть, это был его собственный жар. Змея вновь ожила и немного продвинулась вперед. Дик застонал. Секунду назад он бы попытался сдержать стон, закусив мокрые от пота простыни или вгрызшись в собственную руку, но только не сейчас. – Да, Брюс… пожалуйста, – больше не стесняясь, простонал он. Были ли приятны ему движения внутри? Нет. Он ничего не ощущал, кроме тяжести и заполненности. Все происходящее было лишь представлением для Супервумэн, пока она ласкала себя. Самое сладкое происходило сейчас в голове Грейсона. Было достаточно посмотреть на выражение его лица, чтобы понять: сейчас он представляет, как Уэйн натягивает его на свой член в бэт-пещере. Или в рабочем кабинете особняка. Или… не важно. Главное, он позволяет Дику скакать на своих яйцах и загоняет в него с каждым разом до конца, заставляя своего птенчика извиваться в сладких судорогах. Когда Найтвинг кончил, Супервумэн подняла его голову за волосы и приоткрыла губы влажными пальцами, проталкивая их в рот парня. – Хороший мальчик, а вот и твоя награда, – шепнула она ему на ухо. – Правда вкусно? Дик лишь невнятно замычал, но и такой ответ удовлетворил Лоис. – Сегодня можешь спать в моей кровати. А у меня еще были не закончены кое-какие дела. Но не сомневайся, мы обязательно продолжим, когда я вернусь, птенчик. Ощущение заполненности постепенно исчезло. Змея плавно выскользнула наружу и вновь превратилась в обычное лассо. Свет в спальне погас. Хлопнула тяжелая дверь. Дик остался один. Заткнись. Внутренний голос въедливым отвратительным паразитом копошился в его голове, комментируя все произошедшее несколько минут назад, заставляя переживать это снова и снова. «Тебе ведь понравилось». Нет. «Понравилось. Ты хочешь еще». Заткнись. Блять. Заткнись! «Как ты теперь будешь смотреть ему в глаза? Сможешь не думать о его члене в эти моменты?» ЗАТКНИСЬ! Дик резко сел на кровати. Сара. Она ведь была все это время в комнате, о, господи. Найтвинг вскочил с кровати, но тут же свалился на пол, едва не расквасив себе нос. Дик никак не мог привыкнуть к невозможности ходить. – Сара, – позвал он, ползя к стене, куда ее швырнула Супервумэн. Девочка не ответила. – Сара. Ты в порядке? Она ушла. Пожалуйста. Ответь мне. Было даже слишком тихо. Сара лежала на полу в луже собственной крови, вытекшей из разбитой головы. Удар о стену был слишком сильным, чтобы она смогла его пережить. Кажется, девочка умерла, так и не приходя в сознание. – Сара… – Дик взял холодное легкое тельце на руки и прижал к себе. – Сара. Прости меня, Сара, – он пригладил ее волосы, слипшиеся от запекшейся крови. – Прости меня, пожалуйста, – повторял Дик. И что дальше? Жить в бесконечном унижении, пока, Супервумен не посчитает, что воспитала Дика достаточно, чтобы передать, как подарок, Оулмену? Кажется, тот немного переживал из-за утраты своего ручного Тэлона. Если этим маньякам вообще известно, что такое переживания. А, может, заигравшись, Лоис просто свернет ему шею. Кажется, это конец. Дик сожалел только об одном, когда скрученная жгутом простынь впилась в его шею, перекрывая доступ кислорода: он подвел Брюса. И не сможет теперь попросить прощения. *** – Очнись, Грейсон, – голос был смутно знаком. – Давай, я знаю, что ты уже не спишь. Просыпайся. В нос ударил запах пыли и бензина. А потом сильный толчок откуда-то снизу подбросил Дика, немилосердно выдергивая Дика из темноты. – Так-то лучше. Неужели ты всерьез думал, что тебе позволят отбросить коньки так просто? Голос принадлежал Дестроуку. Уислон сидел за рулем джипа и ухмылялся, не отводя взгляд единственного глаза от дороги. – Слэйд? Какого черта… – Тебе совершенно не нужно это знать. – Но… – Не нужно, – с нажимом повторил Слэйд. – Или ты всерьез думал, что тебя оставят в руках Синдиката? Слишком много желающих душу отдать, чтобы заполучить тебя в свои руки. – И выпотрошить? – Даже не рассчитывай отделаться так просто. – И что дальше? – Дальше? Когда в последний раз ты был на моем ранчо? – Решил устроить мне отпуск? На тебя не похоже. – Если ты будешь целым, за твою шкуру будут готовы отвалить больше денег, чем за полудохлого. Наконец он посмотрел на Дика. – Продашь меня на аукционе головорезов? – Грейсон выдавил из себя подобие улыбки. Вышло криво. Лучше бы даже не пробовал, потому что на глаза моментально навернулись слезы. Лучше бы сдох. Почему он просто не может сдохнуть. – Нет, Найтвинг. Твоя шкура пригодится мне самому. Будет слишком сложно найти себе нового птенца, который согласится мне отсосать, чтобы спасти кого-то из своих от неминуемой гибели. На секунду показалось, что все будет хорошо. Хотя бы потому что надежда всегда есть. – Знаешь, Слэйд, не думал, что скажу это когда-нибудь, но я рад тебя видеть.