***
Западный двор полнился звуками отбивающейся стали, разносящейся эхом по открытой местности. Серые глаза короля были устремлены на мальчика, облачённого в тренировочные доспехи из потёртой кожи и стоявшего поодаль слегка сгорбившись, наблюдая за сиром. Юное лицо Рикона не выражало интереса, напротив, нечто в его непокорном взгляде таило непослушание перед Хардингом, который терпеливо разъяснял урок фехтования. Сир стоял недалеко от мальчика и старался что-то донести до него, а Старк молчаливо вникал в суть его объяснений. Вдруг Гаррольд отбросил от себя деревянный лёгкий щит с левой руки и в несколько шагов преодолел расстояние, приближаясь к ребёнку. — Ты не должен быть напряжён, мальчик, — рука легла на плечо Рикона, из-за чего тот слегка пошатнулся. Джон продолжал наблюдать за ними сверху, думая, нужно ли ему узнать причину такого внутреннего своеволия кузена. — ибо это погубит тебя. После слов лорда-командующего будущий лорд Винтерфелла кивнул, и учения продолжились. Когда Гаррольд вновь стал углубляться в объяснения, стремясь помочь юноше, король в сей раз не выдержал и медленно спустился вниз. Его присутствие здесь было неожиданным что для светловолосого сира, что для Рикона, который будто и не был заинтересован в занятии. Следом за молчаливой фигурой Таргариена медленно ступал Призрак, который больше ни на шаг не отходил от хозяина. Спиной Джон опёрся о деревянный забор, слегка припорошенный хлопьями снега. Он продолжал смотреть за двумя фигурами, которые, стараясь не обращать внимания на подошедшего к ним короля, продолжали урок. Юный Старк был экипирован деревянным мечом и щитом, закреплённым на его левой руке, однако с последним он не стремился совладать, а лишь размахивал правой рукой, в которой находился деревянный клинок, пытаясь противостоять ударам Гаррольда парированием. — Подумай, Рикон, прежде чем совершать удар, — проговорил громко Хардинг, — но не долго: ты должен руководить и временем, и противником, который захочет выиграть. После этих слов в глазах и действиях Рикона ничего не поменялось, и Джон выдохнул, опуская плечи. Его брат, младший из рода Старков, почти всю свою жизнь скитался в бегах и пещерах лишь бы выжить. Голова последнего Старка слишком дорого стоила на землях Севера и не только, и это сделало его диковатым, привыкшим кочевать с места на место. Джон напряг челюсть, делая шаг вперёд. И когда его фигура примкнула к брату, сир остановил тренировочные движения. — Рикон, — рука мужчины опустилась на густые кудри юноши. — Мы должны научить тебя сражаться, — спокойно проговорил темноволосый. Рикон взглянул на него своими голубыми глазами Талли и только слегка поёжился. Он не привык к подобному, и это совершенно не устраивало короля. — Как когда-то Вы учили Брана? — вымолвил он. — ему не помогло это… На мгновение Джон вспомнил, как проводил время с маленьким братом, обучая его вместе с Роббом. Бран с детства мечтал стать рыцарем гвардии, но не всё оружие подходило для него. В миг в груди Джона колыхнуло приятное тепло, стоило ему вспомнить тренировочный двор Винтерфелла. Робб, Бран, Арья и Рикон. Все они были так юны и непринуждённы, что сейчас это казалось лишь видением, мороком. — Давай мы поступим так, — отринув пелену воспоминаний, Джон посмотрел на слегка веснушчатое лицо Рикона. Он решил не концентрировать внимание на словах Старка, который лишь повел носом. — попробуем найти для тебя подходящее оружие: лук, кинжал… — перечислил он. Когда Рикон едва заметно кивнул, Джон рассмотрел в его глазах другой огонек. Таргариен подумал, что будь у подростка выбор, он бы с интересом начал изучать оружие и технику боя. Король только улыбнулся и, потрепав его по волосам, отпустил мальчика. Он повернулся к Хардингу, который снимал кожаные доспехи. — Его совсем не учили, — только это проговорил тот. Он был спокоен, что было несколько непривычно. — Это будет долго… Джон только кивнул, соглашаясь с его словами. И когда он развернулся, то взгляд его пал на Сансу, что стояла сверху на балконе. Позади неё находилась гигантская Бриенна, и это придавало больше величия и могущества фигуре его сестры. Её скулы, острые и ярко очерченные, казались ещё выразительнее из-за игры теней на бледном лице, а взгляд её твёрдо изучал короля. Таргариен почувствовал внутреннее раздражение, ведь поручения, которые он присылал на протяжении месяцев, были проигнорированы Сансой. — Я лично займусь учёбой Рикона, — подытожил Джон, отнимая взгляд от сестры. Хардинг лишь замолчал, ненадолго посмотрев на леди Старк, которая расторопно исчезла из Западного двора.***
Дрова негромко щёлкали под силой огня в камине. Тонкие пальцы проходились по огромной книге, которую недавно подарил ей десница. Рядом на небольшом диване сидела леди Лионетта, которая, несмотря на значительную разницу в возрасте, была приятна для королевы и обладала схожим её нравом. Она держала в руках небольшую арфу, когда пальцы перебирали струны, пока она вспоминала мелодии. Лиловые глаза королевы не сходили с прекрасного лица этой женщины, которая сияла своей улыбкой. Когда сир Гарлан после турнира навестил королеву с утешением из-за случившегося с её другом, он сообщил ей, что жена его, «прекрасная Лиона», как нежно называл он её, умеет играть на музыкальных инструментах. И это приятно воодушевило Сейру поскорее начать занятия. Она решила, что пока свита леди Фоссовей находилась в столице, ей нужно непременно провести время с этой девушкой. Она подумала, что, возможно, так она посеет добро под именем своего правления. — Когда-то давно муж мой не мог оторвать меня от этой арфы, — проговорила Лионетта. Веларион улыбнулась, глядя на её милую улыбку. Положение красило женщин, как рассказывали многие септы в замке Дрифтмарк, но девушка ни разу не верила этим рассказам: её мать умерла в муках, рожая бастарда от Велариона, как и другие женщины умирали на родильном ложе. Но эту женщину непременно красило зачатие жизни в её чреве. Она была уверена, что на свет родится ещё один прекрасный Тирелл. — Но как он позволил Вам научиться игре? — спросила тихо Сейра. Она знала, что Вестерос не носил женщин, которые сочиняли песни и играли собственные произведения. — Любовь, моя королева… — она только аккуратно прислонилась подбородком к плечу арфы, находящейся на её коленях. Взгляд Лионетты сначала загадочно прошёлся по комнате, прежде чем сосредоточиться на миниатюрной фигуре королевы. Цвета её гардероба совершенно не изменились, а только приобрели несколько новых оттенков, о которых высказала пожелания лично королева. Платье, что сегодня было на ней, вышили специально по её просьбе. Тёплый бархат светлого, почти молочного оттенка подчеркивал холодность её кожи, а высокое горло, которое закрывало женскую шею, только подкрепляло теплоту этого платья. Даже в замке порой было прохладно. Несмотря на то, что верх её наряда плотно прилегал к девушке, очерчивая молодые формы, подол платья также был не слишком пышным и только оставался расписан растительными узорами. Чтобы подчеркнуть принадлежность к своему дому, она надела небольшой кулон в виде морского конька, который слыл символом Веларионов. Несколько прядок волос ниспадали на плечи, когда основная масса серебряных волос была заколота шпильками и заколками. — Его милость и Вам позволил обучаться, моя госпожа, — шепнула она, лишь хитро растянув улыбку на блестящем лице. Сейра последовала её примеру: ей определенно нравилось, как леди Лионетта легко расположилась к ней. — Гарлан был жесток по отношению к музыке, — вдруг призналась она, и пальцы её нежно прошлись по струнам. — Возможно, и король полюбит мелодию Ваших пальцев, как сделала это моя роза… Королева улыбнулась тому, как нежно прошептала последние слова леди. Она залепетала будто влюбленная дева, хотя сама уже состояла довольно долгое время в браке с сиром Тиреллом, которого прозвали галантным. Сейра не стала отвечать на её слова, ведь и сама не знала нужной ей правды. Она не думала, что музыка растопит сердце северного мужчины, также как и её расположение к нему. Он был слишком суров, но все равно начинал позволять королеве то, что не позволяют мужья лорды своим женам. Значило ли что-то это, Сейра понять не могла. Когда молчание королевы слишком долго затянулось в солярии, Лионетта нежно и мягко сместила её внимание на обучение. Она призналась, что слишком долго не брала учеников: — Годами ранее мне посчастливилось учить кузину государя, — сказала она, настраивая арфу. Сейра продолжала искать какую-то лёгкую мелодию из книги, чтобы попробовать сыграть. Нотную грамоту она знала задолго до занятий, так как Ауран после длительных просьб маленькой сестры позволил себе рассказывать и поучить её. — Но сейчас леди Сансе музыка перестала быть интересна… Это отвлекло Сейру от книги, и она повернулась к Фоссовей. Лицо её покрылось лёгким румянцем, который больше был схож с обиду, нежели радостным смущением. Леди Санса, девочка, что теперь стала настоящей северянкой, приобрела иные взгляды на жизнь, те, что не были свойственны простым девам. Веларион моргнула пару раз и только приоткрыла рот, чтобы спросить то, о чем можно было и догадаться: — А что сейчас ей интересно, миледи? — любопытно спросила та, и Фоссовей проглотила комок в горле, немного пододвигаясь к ней. Сейра почувствовала её округлый живот и лёгкое дыхание. И тогда леди Лионетта тихо произнесла: — Политика, — ярко-зелёные глаза влились в светло фиолетовые зеницы королевы, и губы её только дрогнули, — Львы сделали из щенка волка, опасного зверя… Когда двери приоткрылись, миледи отвернулась от Веларион, продолжая перебирать струны арфы, которая всё это время находилась на её коленях. Сейра повернулась к вошедшему, и им оказался музыкант, которого в учителя даровал ей король. Он улыбнулся, широко расставляя руки и ноги. Девушка заглянула за его спину, где виднелась приоткрытая дверь: темноволосый Эмральд только сделал кивок королеве, говоря глазами о том, что бард из Простора проявил настойчивость. — О моя прекрасная королева, — он ахнул, медленно подплывая к девушке. Сейра приподнялась с места, дабы направиться к нему на встречу. — неделю назад вы носили морскую волну, а сейчас я вижу растительную мягкость… Прекрасно, — глаза этого молодого мужчины осмотрели длинное платье королевы. Она посмеялась, смущённо опуская голову. Лионетта лишь что-то проиграла на арфе, подыгрывая тонким словам мужчины. — Хорошо, что в этом замке у кого-то будет вкус, госпожа. Признаться честно, — он подвёл руку к губам, начиная тихо говорить, — Король слишком много добавил чёрных красок, — посмеялся он. С его словами пришла неловкая пауза, и лишь его чудаковатый смех сменил молчание на новый разговор. Он рассказывал им, как отец обучал его музыки, и потом в подростковом возрасте Адам, как назвал он свое имя ранее, написал свою первую песню. Он посвятил ее своей матушке, которая вскоре скончалась. — Я переезжал от замка к замку, моя королева, лишь бы долго не держаться на одном месте, — присел он и перекинул одну ногу на другую, — многие говорили, что лорду, которому надоело пение музыканта, с позором выгонял его, и тогда я решил быть птицей, — проговорил Адам, сразу же грустно вздыхая, — теперь же я птица в клетке, да, именно так, — когда взгляд королевы сменился на опечаленный, он будто понял, что сказал совсем не то, и лицо его запаниковало, точнее эмоции на его лице. И тогда он только начал играть на арфе, которая изящно помещалась в его руках. Сейра обомлела, когда мелодия, что выходила из-под струн, нежными переливами играла в ушах дам, молчаливо наслаждавшимися тающей мелодией. Этот мужчина выглядел так смешно и экстравагантно, что никто и не мог сказать, что он, будучи таким странным, может извлекать из инструмента мелодии, подобные мёду, что лился по рекам. И лишь после его мелодий Сейра будто заново расцвела.***
Просторная палата в башне Десницы собирала в себе лордов, что входили в состав совета короля. Каждый мужчина, который ступал за порог комнаты, немедля устремлял взгляд по левую сторону от короля — ведь именно там разместилась миниатюрная фигура королевы, которая утопала в гигантском дубовом стуле. Джон Ройс, который раньше занимал своё место именно там, вначале опешил, но столкнувшись с спокойным взглядом Сейры только медленно кивнул ей, устремляя свой шаг дальше и дальше, заходя на другую сторону. Уместившись возле десницы, он не подал виду другим, что данное столкновение событий удивило его, а может быть и задело… Таргариен посмотрел на жену, которая сегодня отличалась красотой, как и ранее. Платье её было нейтральных оттенков, и лишь пышные слои растительной вышивки выделяли её наряд. Тугой корсет на её груди только подчеркивал её серьезность и защиту от клубка негатива в лице лордов, что восседали на стульях. Джон слегка усмехнулся, когда увидел значок дома Веларионов, скрытый на её шее, и венец, возложенный на её голову. Джону показалось, что она, такая хрупкая и застенчивая, снарядилась как самый настоящий воин на поле боя, и это лишь раззадорило его милость. — Наш совет посетила королева… Что это может значить? — открыто удивился Бейлор Хайтауэр, складывая учётные книги на стол. Король, который сидел в центре всех, осмотрел каждого сидящего в попытках понять данный жест. Некоторые не стеснялись буравить Веларион взглядом, а кто-то и вовсе не смотрел в её сторону. — Её милость теперь будет посещать собрания малого совета, — ответил Давос. Хайтауэр только сузил взгляд, приподнимая тёмные, слегка седоватые от возраста брови. — Вы имеете что-то против? — взглянул на него Джон. Король сделал глоток вина, твёрдо ставя кубок обратно на деревянную поверхность. — Ни в коем случае, — улыбнулся мастер над монетой, — её светлость и здесь улучшает обстановку своим присутствием, — прельстил лорд. Сейра отняла взгляд с притворно улыбающегося лорда и напряглась в спине, сидя будто на иголках. Джон вспомнил в этой девушке себя, когда только-только проводились первые собрания. — Давайте о насущном… — проговорил Джон. — Казна понесла значительные траты, — тут же снова начал Бейлор. Он раскрыл книгу и начал что-то считать у себя в уме, лишь шепча губами под нос. — Свадьба, турнир… Лорд только помотал бородой, отрывая взгляд от бумаг, которые полностью заполнили его часть стола. Давос и Джон переглянулись, но на это король не стал молчать. — Что Вы предлагаете, милорд? — он подольше заострил взгляд серых глаз на Хайтауэре. — Поднять налог, ваша милость, — слегка улыбнулся он. Бейлор напрягся в лице, снова переходя к подсчётам. Король расслышал, как слегка поперхнулся десница от слов мастера над монетой. Он не думал, что лорд Хайтауэр так скоро предложит мысль о поднятии налогов, ведь земля столицы ещё не осела от пыли и крови, несмотря на то, что прошло около пяти лун после коронации нового Таргариена. Королева, которая всё это время сидела тихо, только повернулась корпусом в сторону сидящего мужчины, который находился напротив короля. Он рылся в бумагах, находя одну и теряя другую, но губы его, тонкие и сухие, которые скрывались под седыми усами, продолжали шептать математическую мелодию вычитаний. — Но народ ещё беден, милорд… — тихо сбила его Сейра. Джон увидел, как резко она напряглась, когда глаза Бейлора направились на неё. Темноволосый в мыслях согласился с ней, но продолжал молчать, ожидая дальнейших слов. — Ха, — выдал смешок милорд. — Поднятие налога может быть не постоянным, моя госпожа, — Бейлор немного отстранил от себя бумаги, — Всё же казна потратилась на веселье народа. Веларион замолчала, что вызвало скрытое радостное состояние Хайтауэра, который тут же вальяжно выпрямился на большом стуле. — По учётам и записям, мне известно, что люд возвращается в стены столицы, — перебил тишину громкий и твёрдый голос Бронзового Джона, — Только на холме Висеньи начали открываться хлебные, рыбные, пшеничные лавки; Мучная улица полностью возобновила работу, а на Стальную возвращаются кузнецы, начиная ковать товар, — спокойно рассказал лорд, внимая на себя взгляды. — Это хорошая возможность взимать налог. — Они только возвращаются, милорд, не успели ничего заработать, но мы с них будем взимать, — повысил голос Давос. Несмотря на то, что они сидели рядом, они не стали смотреть друг другу в глаза. — Столица должна помогать народу осваиваться, а не забирать последнюю кроху. Давос нахмурил длинные брови и только потёр щетину на щеках перчаткой, которые носил почти всегда, скрывая своё увечье. — Но если лорд Ройс говорит правду, тогда и холм Рейнис заполнили дома утех, — рассудил мейстер и посмотрел на короля, — Ваша милость, для столицы позор иметь высокий процент подобных непотребств… Джон слегка кивнул ему, когда Гаррольд громко переложил одну ногу на другую. — Недавние торжества пополнили состояния борделей, а благодаря богатым лордам наёмники шлюх только разбогатели… — со смешком добавил сир. — Прошу прощения, моя королева… Она только кивнула, будто и не замечая брань с уст мужчины. Девушка сидела и внимательно рассматривала каждого, когда тот или иной лорд предлагал свои варианты, она прищуривалась, слушая и думая про каждое слово, что вылетело из уст мужчин. — В таком случае мы можем поднять портовые налоги, — сложил руки Хайтауэр, — в столицу каждый день заходит около двадцати судов, и если мы поднимем на пару золотых драконов налог — то непременно, ваша светлость, Вы увидите, как наполняется казна! — Вы желаете испортить отношения с Эссосом, милорд? — взбунтовался десница. — Вы явно забыли, что у нас итак натянутые отношения из-за долга. — Милорд десница, — слегка улыбнулся Хайтауэр, — я же не говорю о повышении на половину. Я мог предложить взимать налоги с портовых берегов Драконьего камня. Давос замолк, как и следом Бейлор. Сейра следовательно напрягла скулы, ведь теперь Драконий камень её подарок и отвечать за него только ей. — Милорды, Вы не учли то, что с налогами возрастёт и цена на товар? — повел рукой Гарлан Галантный. — Или Вы хотите, чтобы матери-одиночки и подростки взбунтовались у ворот Красного замка? — Давос прав, — вымолвил Джон. — Народ слаб, женщины не могут зарабатывать так, как мужчины, а большинство подростков могут пойти грабить лавки — это не нужно ни нам, ни им. — Вы предлагаете мне брать деньги из воздуха? — резко нахмурил брови мастер над монетой. Таргариен только спокойно посмотрел на него, — Если корона хочет денег — придется идти на меры… — Под мерами вы подразумеваете превратить бедный народ в нищий? — поднял брови Джон. — Тогда корона может попробовать взять деньги с более обеспеченных… С лордов, — сделал компромисс лорд, — Но я не могу дать Вам гарантий, ваша светлость, бунт может породить ещё одну войну. — Лорд Бейлор, — выдохнул король, немного направляясь корпусом ближе к столу, — бунт голодных людей не менее опасен, чем богатых, — на его спокойном лице выражались серьезные нотки, когда как голос его был тверд и решителен, и это лишь помогло замолчать Хайтауэру, улыбка которого спала. — В таком случае пускай налог повысится в борделях. Сир Гаррольд и мейстер Элик правы — столица не должна славиться развратом и грязью, — в этой тишине послышался голос Сейры, которая, проанализировав все споры и возгласы, пришла к одному, менее плохому выводу. Джон подумал и только кивнул словам Веларион, и тогда Бейлор, неохотно взглянув на всех, принял одобрительный жест короля, начиная что-то записывать на бумагах. Когда пыл некоторых лордов значительно снизился, новый вопрос десницы заново пробудил их. Давос, щеки которого лишь немного покраснели от гнева, начал выслушивать каждого лорда, который требовал деньги. Так, например лорд Ройс сказал, что ему требуется пятьдесят тысяч золотых драконов на найм золотых плащей, ведь, по его словам, «Город принимает в себе новых жителей и разбоя может стать больше». Таргариен согласился со словами бронзового лорда и лишь попробовал пообещать, что в скором времени деньги на охрану города будут выделены, при этом посмотрев на мастера над монетой, который больше не улыбался. Джон знал, что каждый лорд рано или поздно начнет тянуть одеяло на себя и требовать пошлину на нужды, которыми руководит. Тогда, неожиданно для всех, мейстер Элик выразил желание о постройке лечебных домов для простого люда. Он рассказал, что Старомест начинает активно практиковать такую сферу деятельности и это, конечно же, подтвердил Хайтауэр. Лицо королевы от этой новости поменялось и стало более счастливым, что говорило о том, что идея эта была даже к месту, чем наоборот, но увы, спонсировать это было бы слишком дорого, как мягко пояснил ему десница. Джон пообещал мейстеру, что подумает о его предложении, и лишь время покажет, как скоро столица и казна сможет позволить такое удовольствие. Также и учёный муж, Гарлан Тирелл, не стал молчать и выразил свои мысли по поводу найма войск, которые под его командованием помогут восстановить некоторые крепости. Подготовка королевской армии упадет и на плечи Гаррольда, который допустил, что она может только служить и не быть властной лордам, которые в любой момент будут призывать их. Королю это понравилось намного больше, чем остальные предложения, и он дал слово, что разберётся в этой системе и сам с помощью лорд-командующего и мастера над войной. И последним, кто пожелал выразить свои мысли, был десница, который попробовал в очередной раз заговорить о кораблях, что так нуждались короне. — Никак не уймешься с кораблями… — прозвучал отблеск негодования со стороны Хайтауэра, и он почти что сразу поднял взгляд на десницу, — Лорд десница несомненно поднимает важную тему, мой король, мастера над кораблями мы ищем уже давно и, судя по отсутствию кандидатов, эта проблема всё ещё не решена, — сложил он руки возле своего лица. Джон еле уловимо кивнул. Давос каждое собрание малого совета говорил о важности и нужности кораблей и мастера над кораблями, но все члены заседания никак не реагировали, и потому отбор кандидата слишком часто откладывался. Сегодня же Давос был решителен и строг, что непривычно отразилось на его лице, и посему Джон предположил, что раз сегодня совет переполнился присутствующими, то это определенно важная тема сегодняшнего собрания. — Судя по вашему тону, милорд, Вы эту проблему можете решить? — поинтересовался король, облокачиваясь на спинку стула и глядя прямо в глаза мастера над монетой. Взгляд его сосредоточился на мужчине, который сидел в точности как он напротив у края стола. Черты короля будто ожесточились, но он продолжал сидеть неподвижной скалой, только ожидая каких-либо слов. — Взгляните на Простор, мой король, и увидите, что он не обделен людьми высочайших качеств, — поняв, что король ждёт от него слов, он решительно начал свои рассуждения, когда как остальные лорды лишь лениво обратили на него внимание. — Мы одинаково хороши как в торговле, так и в битвах, корабли у нас также есть, как и великолепные моряки, — на его лице появился намек на горделивую улыбку, и он только развел руками пошире, будто показывая всю плодородность и величественность их земель. Одна королева смотрела прямо на одушевленного лорда и молчаливо слушала, пока милорд десница не заговорил резким тоном. — Оставьте свои высокопарные речи, милорд, — хмыкнул Давос, даже не обратив взгляд на лорда, — мы ждем кандидата, — всё-таки более спокойно добавил десница. Когда Бейлор что-то сказал под нос, то король определенно знал, к чему клонит этот лорд. Он лишь осмотрел всех сидящих, которые молчали, забывая о том, как несколько минут назад вступали в дискуссии и споры. Он посмотрел на Брана, который сидел вдали ото всех и только молча наблюдал за каждым, будто и не хотя принимать должное. Его глаза были пусты, а лицо и вовсе застыло в скучающе бесчувственной массе, что, несомненно, пугало. — Кто из нынешних лордов способен занять этот нелёгкий пост? — спросил Джон, сложив руки домиком. Поняв, что как бы там ни было, никто открыто по своей воле не начнет продвигать лордов, и потому король лишь подтолкнул их к этому шагу. Когда несколько лордов осеклись, то от кого-то было услышано предложение о Мандерли, которые руководили Белой Гаванью. Хайтауэр только открыто посмеялся, не став опираться на имя того, кто предложил этот абсурд. — Да у них только торговый флот, и что-то я не слышал о выдающихся победах Мандерли на море, — посмеялся он, и когда мужчина взглянул на Гарлана, то быстро продолжил речь, — Мой родственник Редвин владеет самым большим флотом во всех Семи королевствах и не понаслышке знает, что такое палуба, — гордо приподнял толстый подбородок лорд. — Не только Простор, но и все Семь Королевств велики, милорд, — выслушав предложение лорда, король только слегка сморщился от незаметного негодования, — Так почему один Редвин? — он выпил вина, перестав смотреть на Бейлора. — В таком составе Малый совет может не услышать чаяния других земель, коль мы заполним его лордами Простора, — поддержал короля Джон Ройс, что не совсем понравилось ни Хайтауэру, ни Тиреллу, который всегда был отстранён от вражды с домами. Бейлор потёр подбородок, когда Гарлан процедил слова в адрес Ройса. — Предложите дом, и если он будет поистине лучше, мы проголосуем, — Галантный только перекинул одну ногу на другую, качаясь на стуле. — Долина Аррен не обладает большими выходами к морю, но я могу предложить дом Графтонов, — рассудительно произнес бронзовый лорд. За его словами последовал открытый смешок Гаррольда Хардинга, и тот только сложил руки на груди, нахмурив брови на предложение Ройса. — Всё, что они знают о кораблях, это то, что они ходят по морю и перевозят товары. Со словами сира рассмеялись все присутствующие на совете, что определенно не понравилось Джону Ройсу. Тот только поджал губы, даже не пытаясь взглянуть на Хардинга, который явно ликовал. Когда несколько лордов начали шептаться между собой, Ройс неумело пытался не обращать внимание, лишь продолжая держать серьезность и строгость на своем лице. Джону только пришлось растворить усмешку в кубке вина, как он, решив поскорее покончить с ненужными спорами приподнял подбородок. — Довольно, Милорды, — проговорил он, позже продолжая, — Кто ещё мог бы занять этот пост? В сей раз он посмотрел на Давоса, слова он хотел услышать именно от него. Десница же, несмотря на свое подвешенное состояние, не растерялся и быстро и четко ответил. — Помимо очевидных, государь? — улыбнулся Давос, — Санглассы, Бар-Эммоны… Когда девушка расслышала дома, которые были соседями Дрифтмарка, она в лишний раз напряглась. Эти дома, что по экономике обеднели, как и Веларионы ничуть не были лучше тех, кого засмеяли на этом совете. Очередного смеха девушка не смогла бы вытерпеть по отношению к домам, люди которых были ей близки. — Но, милорд… — вымолвила Сейра, и все мужские взгляды обратились к ней, отчего на её щеках появился румянец, — Если мне не изменяет память, большая часть флота Санглассов и Бар-Эммонов пала в битве при Черноводной. Как и флот почившего Монфорда Велариона, — спокойно, с не слишком громкой интонацией произнесла Сейра. Давос на пару мгновений задумался, это было видно по его лицу, которое сразу же напряглось, а позже взгляд туманно растворился в собственных мыслях. Он, недолго думая, согласился со словами королевы, и лишь это позволило ей успокоиться, пока лорд Хайтауэр не издал показательный смешок в сторону юной девушки. — Ваша светлость, Вы понимаете, что количество флота не важно в показательных умениях лорда? — попробовал он мягче её задеть, но лицо его, раскрасневшееся от собственного высокомерия, противно маячило перед фиалковыми глазами. Она только убрала взгляд, задевая им Джона, который, впрочем, также был не слишком доволен, смотря на мастера над монетой. — Опытные моряки и полководцы пали под знамёнами Станниса, милорд Хайтауэр, — попробовала осадить его королева, продолжая свою мысль, — Сейчас лордом Острого Мыса является шестнадцатилетний мальчишка, который, впрочем, и не задумывается выходить за пределы острова, ведь большую часть его близких забрало море, — троюродного брата Дины Сейра знала довольно хорошо по её рассказам, и потому она долго не думала, как именно ответить лорду, который больше и не смеялся, — А лорд Сендер Сангласс потерял своего брата Гансера, которого спалили за веру, и он придерживается нейтралитета на своих землях, — отец Вудди, который получил титул лорда, но Боги забрали брата, который был так любим всеми, больше не планировал вступать в союзы по воле Семерых и собственной. — Из-за Ваших интриг погибло много представительных лордов, но Вы все равно продолжаете закрывать на это глаза и, сидя здесь, не можете найти мастера над кораблями… Когда за девушкой шел поток мыслей и слов, которые были направлены на лорда, её образумил баритон короля, который не выдержал сидеть молча. — Довольно, Сейра, — его голос был холоден, словно ледник, который сокрушился прямо на миниатюрную фигуру Веларион. — Лорд Бейлор несомненно принял свою ошибку. Она, немного растерянная от голоса короля, оторвала горящие фиолетовые очаги от фигуры мастера над монетой, перебрасывая взгляд на Джона, который продолжал серьезно смотреть на неё. Его уста прижались к друг другу, когда скулы, что так выражались на выбритом лице, напряглись, лишь сильнее показывая степень его злости. Она проглотила комок, что неожиданно быстро собрался в гортани, и лишь немного качнула головой. — Прошу прощения, Ваша светлость, — глаза девушки, которые были нежно фиолетового отлива, устремились к его глазам, и после этого он решительно кивнул ей. — К чему эти ссоры, — неожиданно произнес Мейстер, который так долго молчал, присутствуя на этом совете, — В каждом из Вас есть мудрость, — он слегка поправил свои цепи, которые гордо указывали на его достижения в Староместе. — Едва ли кто из Семи Королевств в нынешнее время способен выполнить волю короля по защите нас от врагов с моря, — выразился он, и тогда некоторое лорды, желая или нет, кивнули его словам, подтверждая их верность. — Мудрость мейстеров нам всем известна и очень высоко ценится, но едва ли в истории найдется хоть один такой мудрец, который бы смог объяснить устройство корабля и как им управлять на море, — Хардинг лишь качнулся на стуле. Его тон ничуть не изменился и был таким же слегка насмешливым и горделивым, но на это мейстер лишь умно промолчал, больше ничего не говоря. — Тогда из Ваших слов становится понятно, что никто из предложенных не подходит, — поставил громко кубок с вином Джон. Наполнять его новой порцией вина он больше не пожелал. — Придет время, Давос, и мы решим, кого взять на этот пост, — обратился он к Давосу. Тон Джона показывал то, что собрание подошло к концу, и когда лорд Бейлор громко собрал разбросанные ранее бумаги, лорды начали вставать, дабы покинуть заседание. Заседание стало самым длинным за все царствования Джона Таргариена. — Милорды, это ещё не всё, — проговорил им в спины король, — останьтесь. Сейра, которая не успела направиться к массивным дверям, только села обратно, не сводя взгляда с короля, который, впрочем, даже и не обращал на неё внимание. Остальные лорды снова присели за свои места, и лишь Брандон выражал спокойствие на лице, когда как другие удивлённо смотрели на Джона. — Лорд Давен хочет свершить суд над Тирионом, — Джон обратил на себя внимание, скрадывая руки. — И корона поможет ему, — решительно он посмотрел на лордов. Каждый член малого совета переглянулся друг с другом, замолкая, будто проглатывая языки. Таргариен заметил взгляд Давоса, который точно не догадывался о таком решению короля. Он лишь что-то хмыкнул себе под нос, съёживаясь, но продолжая молчать, он также наблюдал за реакцией других. Тирион — последний львёнок могучего Тайвина Ланнистера. Сейра знала его не понаслышке, ведь именно он был причастен к гибели столь многих моряков и лордов на Черноводной. — Нужно ли это, мой король? — озадаченно спросил лорд Ройс. Он сложил руки, смотря в глаза королю. — Разве Тирион Ланнистер не был осуждён? — Если мне не изменяет память, дважды, мой король, — добавил Хайтауэр, приподнимая указательный палец вверх. Десница продолжал молчать и лишь слушал двух лордов, что всегда активничали на заседаниях. Тишина не слишком быстро пронзила зал и лишь королева продолжала осматривать всех, даты понять их настрой в данном вопросе. — Лорд Давен озлоблен грехами кузена и требует честно решить судьбу Тириона, — только это проговорил Джон — Почему бы ему не самому свершить судьбу родича? — с издёвкой спросил Гарлан, — Этот лорд лишь тратит Ваше время. Возможно, сир Гарлан и был прав, но явно его слова были не услышаны королём: он продолжал сидеть так, будто жаждал отмщения, и это только показывало его решительность. — Он хочет, чтобы решение исходило от короны, поскольку грехи Тириона не относятся только к Ланнистерам, они коснулись всего королевства, — Джон сжал кулаки, произнося эти далеко нелегкие слова. Он и сам был на месте Тириона. Он сам нанес удар Дейнерис, обрывая её жизнь. Он также был заговорщиком, но его суд уже прошёл, пришел черед Тириона. — Лишнее кровопролитие ни к чему Вам, государь, — справа от короля был услышан голос Сиворта, который сидел, будто готовясь к худшему, и надежда его умирала последней. Несмотря на ранние стычки, несколько лордов открыто поддержали десницу, что вызвало лишь скрытое раздражение на лице короля и это, казалась, увидела одна лишь королева, которая продолжала молчать, следуя примеру других лордов. — Милорд десница прав, Ваша светлость, — решил продолжить Тирелл, — Давен лишь напыщенный человек, который не хочет марать свои руки в крови родича, — открыто жестикулировал лорд, дабы перенять все внимание короля на себя, — Не забывайте, что Боги наказывают клятвоприступников. Когда речь зашла о Богах, Джон хотел бы открыто посмеяться, но, сделав это, он совершил бы немыслимую ошибку, которая усугубила бы ситуацию. — Тогда, милорд, они давно меня наказали, и этого не изменить, также, как не изменить просьбу лорда Ланнистера, которую я исполню, — с этими словами Таргариен встал со своего места, опираясь ладонями о стол, что был пустым, — Теперь Вы можете быть свободны, — с этими словами Джон отошёл от стола, надвигаясь к дверям, когда за ним последовал сир Гаррольд.