Терновый, ольховый, ивовый

      Из Бедегрейна мы выехали, едва проступила первая полоса света на востоке. Будь на то моя воля, я бы гнала Грозу во весь опор, не останавливаясь на привалы. Я должна была посмотреть в глаза Утеру Пендрагону и услышать всю эту историю от него. Я не позволю ему себя обмануть, больше никогда.       Вечером накануне Леодегран больше ничего не сказал, сколько бы я не расспрашивала. Нельзя было повысить голос и привлечь к нам внимание всего зала, но так хотелось накричать на размякшего старика, что не мог защитить собственное королевство и винил теперь во всём прошлое. Он даже не пытается! Попросил о помощи Утера, ничего не получил и больше палец о палец не ударил для собственных земель! Не послал гонцов дальше на север, не попросил помощи с востока или запада, ведь мы не единственные королевства на острове. Но Леодегран заперся в своей крепости, так же как слепец-Утер, и, похоже, собирается, умереть в ней, оставив своих потомков разбираться с тем, что развязал двадцать лет назад. Гвиневре спасать Логрию? Или тому, за кого отец её выдаст, но почему-то всё откладывает? На кого рассчитывать этим людям, которые из собственных деревень бегут на юг в ожидании… В ожидании чего? Что Камельярд примет их, подарит землю и защиту?       От моей злости загустевал воздух. На привалах я не могла усидеть на месте, так и хотелось прикрикнуть на этих разгильдяев, заставляя их тоже шевелиться.       С нами отправили проводника, который должен был указать более короткий путь обратно в Камельярд, но казалось, что мы блуждаем всё сильнее на этих болотах и в густых лесах. И вот уже в первую ночь случилось то, чего с таким нетерпением ждали наши рыцари.       Эта небольшая крепость стояла в такой глуши, что мы не замечали её, пока чуть не упёрлись в полуразрушенные ворота. В крепостной стене то тут, то там зияли огромные дыры, словно их пробили гигантские звери, камни поросли мхом, будто многовековым, будто никогда и ничего рука человека здесь не касалась.       — Кто решился жить в такой глуши? — буркнула я, объезжая то, что осталось от обгоревших и полусгнивших деревянных ворот. За оградой простирался внутренний двор футов в сто пятьдесят, а то и больше, в темени было не разобрать. Строение с трудом можно было назвать крепостью, слишком маленькое, всего двухэтажное, скорее массивный особняк. По крайней мере, был им до того, как стены пожрал пожар, оставивший следы копоти на камнях. Крыша была разрушена, окна — выбиты. Словно кто-то старался здесь и камня на камне не оставить.       — Это крепость Горлуа, миледи, — ответил наш седовласый проводник. До того он был немногословен и на вопросы отвечал односложно, но сейчас приосанился и вздёрнул горделиво голову, будто собирался поведать никому неизвестную легенду.       Мы все остановились и посмотрели на старика.       — Горлуа? — спросил Артур, и слава богам, у меня слишком перехватило горло, чтобы говорить. — Герцог Горлуа принадлежал двору Камельярда, подчинялся моему отцу. Откуда у него крепость в Логрии?       Снова возникло острое желание садануть Грозу, чтобы она сорвалась с места и унесла меня прочь, но я не могла заставить себя отвернуться от окон второго этажа. Кое-где сохранилась мозаичное стекло, лишь осколки, которые впились теперь мне в память и болезненно что-то оттуда вытягивали.       Плач. Огонь.       — Насколько мне известно, ваше высочество, — ответил проводник, — когда война была окончена, герцог долгое время не мог вернуться домой. Он был нужен здесь, при дворе его величества, и тогда король Леодегран передал герцогу во владение этот дом, и жена Горлуа вместе с двумя дочерьми перебрались сюда.       Он говорил и смотрел так, будто не знал, кто я такая. Так отчуждённо, лишь старая легенда. Не история моей семьи.       — Откуда… Откуда вам всё это известно? — Я заставила себя посмотреть на проводника с кудрявыми патлами, торчащими из-под зелёной шапочки. Его глаза, пустые, старческие встретились с моими.       — Я служил при этом дворе, миледи. Помогал леди Вивиан в отсутствии герцога.       Оказывается, рыцари и солдаты уже двигались дальше, только мы с Артуром никак не могли погнать лошадей, всё слушали тихую хриплую речь и украдкой поглядывали на особняк. Чем дольше мы смотрели, тем больше казалось, что за провалами окон движутся тени, а в разломанных коридорах кто-то перебирает деревяшки. Тук. Тук.       — Вы сказали, она приехала с дочерьми? — спросила я. Пусть он не понимает, с кем говорит или только делает вид, может, так расскажет больше. Главное, чтобы Артур не вмешался. — Но ведь у герцога был сын, наследник.       Новый звук был таким отчётливым, что мы с Артуром обернулись на него, едва не вскочив в сёдлах. Грохот брошенного на камни металла. Это не белка, забравшаяся в дом, задела кубок на столе. Это не ветер подхватил и сорвал гардины. Скорее это походило на чью-то выплеснутую ненависть. В особняке герцога Горлуа кто-то был.       — Этого я не знаю, госпожа, — ответил проводник, как ни в чём не бывало. Он даже взгляда от меня не отвёл. — Сына герцога я здесь никогда не видал, и леди Вивиан его не упоминала.       — Вы это слышали? — К нам подъехали Галахад и Ламорак, в крепости снова что-то прогромыхало.       — Ваше высочество? — понизив тон, позвал Ивейн. — Вам лучше…       Лошади заржали раньше, чем мы что-то заметили. Звук перерос в визг, полный паники. В темноте не было видно, как нечто вспороло заднюю ногу коню Артура, только кровь брызнула на бурую траву.       Рыжий скакун Арта встал на дыбы, истошно крича, тряся головой и пытаясь сбросить седока, вырваться и убежать, пока ещё мог, но следующий удар пришёлся ему в шею, и визг превратился в затухающее бульканье. Ноги у него подкосились, Артур едва успел спрыгнуть на землю, чтобы не слететь через голову коня. Люди перекрикивали друг друга, кто-то бросился вглубь леса, солдаты окружили принца. Гроза подо мной тоже кричала, хотя, кажется, ещё не была ранена, она отпрыгнула в сторону, стала брыкаться и лягаться, словно видела кого-то, кто бы напал на неё, но ни я, ни рыцари и Арт с мечами наизготовку не могли разглядеть в темени эту опасность.       Наш проводник, наконец, оживился, а его престарелый мерин попытался сорваться с места. Крепкая рука удержала его, и старик зашикал, заставляя всех затихнуть.       — За шумом вы их не услышите, — прошептал он, но не успел закончить последнее слово, как очередной конь, теперь под Персивалем, вскричал от боли, завизжал и тоже захлебнулся собственной кровью.       — Ваше высочество, уезжайте! — рыкнул Ивейн, сунув Артуру поводья от собственного коня, но Арт не шевельнулся.       — Уезжайте! — вторил рыцарям проводник, который тоже вынул оружие и смотрел куда-то под ноги лошадей, целился, но не наносил удары. — Ну же!       В мешанине и панике хотелось зажмуриться, зажать уши и позволить Грозе унести меня прочь, но я держалась за поводья, как за последний шанс выжить, и выправляла её, когда лошадь пыталась свернуть в сторону темени леса. Теперь к крикам лошадей добавились человеческие — крики не испуга, а боли, ужаса. Хрипы умирающих.       — Уезжайте! — крикнул проводник и соскочил на землю перед Артуром, пихнул его в грудь, назад, к лошади, что пыталась сбежать без седока. Её поводья запутались на ветви дерева, бедняжка обезумела от ужаса и скорее затоптала бы кого-то, чем подпустила к себе, пока вокруг мешанина из людей, коней, грязи, оружия и крови вздрагивала, вскрикивала от новой атаки неведомого врага. Каждую секунду казалось, вот-вот когтистая лапа схватит меня за ногу и сдёрнет с седла. Вот-вот Гроза рухнет трупом такая же обескровленная, как остальные. Вот-вот… Вот-вот…       — Моргана! — крикнул голос Артура, но я не могла найти его в этом хаосе. — Моргана, гони лошадь! На юг! Быстро! Все! На юг!       Я, наконец, дала Грозе волю. Убегающие едва не врезались друг в друга, кто-то махал мечом на удачу, пытаясь попасть по невидимому врагу, но едва не задевая своих же. Одним лишь чудом ни один сук не снёс меня из седла, Гроза не врезалась ни в один ствол, не споткнулась через торчащий из земли корень. Редкие ветки стегали меня по плащу и дёргали за волосы, казалось, что в футе позади ещё щёлкали челюсти.       Впереди между деревьями показался просвет, тракт, и пронеслась такая глупая мысль, что выбравшись из леса, мы спасёмся. Но тварям позади плевать, где мы находимся, они всё равно дотянутся. Нужно быть быстрее, нужно быть хитрее.       Нужна река! Бегущая вода остановит почти любую тварь!       Вот только я не знала местности, а нашего проводника нельзя было найти среди убегающих. Я вертела головой, в мешанине ища хоть чьи-то знакомые лица, но выцепила только красный плащ Артура.       Лес остался позади, и мы не сбавляли скорости, пересекли тракт, поднялись на холм по ту сторону, остановились только здесь, на высоте с которой открывался обзор.       Кто-то с руганью спрыгивал на землю, кто-то пронёсся дальше и теперь разворачивал коня, чтобы вернуться. Я не могла заставить себя спуститься, готовясь снова стегануть лошадь. Люди перекрикивались, кто-то обвинял другого, кого-то звали по имени, но он не отзывался. Таких крепких выражений я не слышала даже с конюшни, но сейчас было не время краснеть. Взглядом я снова нашла Артура, который теперь объезжал людей, спрашивал о чём-то и каждую секунду поднимал голову, чтобы снова посмотреть туда, в сторону леса.       — Ваше высочество, мы потеряли по меньшей мере десятерых, — отрапортовал Персиваль. — Тело принца Кая не тронули.       Я совсем забыла о телеге, на которую было погружено тело. Точно боги оградили Кая, пусть и так запоздало.       Персиваль остался без коня и теперь сидел в одном седле с братом, Ламораком. В темноте я не могла различить разорванные плащи и лошадей с кровавыми ранами на шеях и ногах, но чувствовала этот запах. Уверена, не я одна.       — Что это было? Кто-нибудь разглядел их? — спрашивали рыцари, ещё не отдышавшись.       — Мы должны… — начал Артур, но как будто сам не был уверен, как закончить предложение. Что должны? Вернуться? Спаслись единожды — не стоит испытывать судьбу. У тех, кого поймали твари, не было и шанса вырваться, они умирали почти мгновенно. Ещё долго эти затухающие крики будут звучать эхом у меня в ушах, сниться ночами.       Кто-то осматривал лошадей, проверял поклажу и телегу с гробом. Чудом она не развалилась от такой тряски, но, кажется, в ближайшей деревне придётся заменять.       Большинство из нас смотрели в сторону дороги и оставленного леса, где меж деревьев проступила белая пелена тумана. Сначала я решила, что это может быть дым — кто-то из людей выжил и факелом поджёг деревья или нескольких тварей, и теперь пожар занимается в центре чащи.       Но нет. Это был туман, который стремительно двигался в нашу сторону.       Артур тоже несколько секунд напряжённо вглядывался, бормотал что-то под нос, поэтому мне пришлось прикрикнуть:       — Нужно ехать дальше! Они догонят нас и здесь!       Словно в ответ на мои слова под нашими ногами дрогнул холм. Не почудилось, не лошадь оступилась — земля затряслась, словно кто-то пытался вырваться из-под неё. Едва притихшие кони, встревоженно заржали, начали вставать на дыбы, порываться сбежать. Мы не стали их удерживать и пустились галопом вниз по дальнему от леса склону, подгоняемые далёким грохотом, дрожью земли и собственными криками:       — Скорее! Скорее! Туда!       От того, с какой силой я сжимала челюсть, заныли зубы. Только это я и смогла различить в собственных чувствах, не позволяя отвлечься на судорогу в пальцах, держащих поводья, на холод, пронизывающий всё тело.       Туман собирался вокруг быстрее, чем кони гнали по размякшей земле. Комья грязи и травы взлетали и терялись в молочной дымке. Я всё смотрела и искала горящие глаза, раззявленные пасти, клыки с капающей с них слюной. На дорогу я не поднимала глаз, не было никакой дороги, только наша толпа, пытающаяся спастись, ведомая обезумевшими лошадьми.       И тогда я увидела их. Чёрные шкуры выпрыгнули из белого марева, будто их выплюнуло. Крупнее волков, макушками они доставали до ног всадников и теперь целились не в лошадей, а в людей. Бестолковый крик царапнул моё горло, но поздно — первый демонический пёс бросился на кого-то из солдат, вцепился блестящими белыми клыками в его бедро и выдрал из седла, как тряпичную куклу.       Осознание пришло вместе с их дружным воем. Баргесты. Целая стая гигантских демонических псов окружала нас, клацали зубами у самых копыт наших лошадей, будто играли. Будто… загоняли нас куда-то…       Это была лишь безумная догадка, пока солдаты вокруг кричали, один за другим падая в пасти баргестов, а кони безумно выли, заглушая и псов, и людей, и мысли путались, а от паники перехватывало дыхание, но что если прямо сейчас прокричать имя Гвиллиона, он явится? Спасёт нас, отзовёт тварей? Или это его наказание за то, что я такая бестолковая?       Одна из пастей едва не сжалась на ноге Грозы, и мне пришлось свернуть вправо. Они точно загоняли нас куда-то — все всадники теперь разворачивали лошадей в том же направлении, чтобы не быть сожранными.       Где-то впереди раздался вопль Артура. Я пришпорила Грозу, словно она мчала недостаточно быстро, и увидела, как один из баргестов вцепился в ногу Арта и повис, не отпуская, но не в силах повалить. Кто-то из рыцарей тоже заметил это, направил коня к нему, но не успел бы, а сам Артур не мог выдернуть меч из туши пса по другую сторону. Я тоже скакала слишком далеко, а Гроза никак не догоняла их, и от её загнанного хрипа закладывало уши. От криков, хрипов, скулежа, воя.       Я вытянула руку вперёд, как будто могла схватить баргеста как щенка, встряхнуть за загривок и отшвырнуть прочь. Или, может, ждала, что он вспыхнет как тот камин? Но тут не дотянуться, а чёрная шкура всё не загоралась. Баргест дёрнул головой раз, другой, и Арт покачнулся в седле, другая псина вцепилась коню под Артуром в ногу, кто-то стал обстреливать их из лука, но едва не попал по красному плащу. От злости и беспомощности у меня вырвался рык, и я почти ощутила, как в кулаке сжимаю загривок баргеста, как влажная жёсткая шерсть колет кожу. Тварь вдруг громко заскулила и повалилась вниз, в туман, так больше и не вынырнув. Это… Что? Это сделала я? Нет же, наверняка, это одна из стрел попала в цель. Артур выпрямился в седле, и теперь я обеими руками вцепилась в поводья, боясь вывалиться, когда Гроза в очередной раз рванёт в другую сторону.       — Они загоняют нас куда-то! — крикнул Персиваль. В мешанине из плащей и тумана я не видела его, но узнала хриплый голос. Значит, не показалось.       — Нам нужно к реке! — выпалила я, и горло засаднило. — Где здесь река?       — За мной! — рявкнул Персиваль, подстёгивая скакуна, и свернул резко влево, туда, откуда баргесты пытались нас увести.       Псы становились всё злее, уже бросались под ноги лошадям, лишь бы помешать бегству и целились в шеи. Всё больше людей падали в туман, и крики тонули в вое. Единственное, что не позволяло мне зажать уши — необходимость держаться за поводья. И, наконец, на горизонте заблестела вода. Река такой ширины, что другого берега отсюда не было видно. Если бы я уже не тряслась от ужаса, сейчас бы меня точно пробила дрожь.       — Скорее! Скорее!       У лошадей будто открылось второе дыхание, как если бы они тоже знали, что спасение близится, а псы кусали всё остервенелее, один даже перепрыгнул через шею Грозы, едва не вцепившись мне в руки. Нет, уж лучше вода, чем эти твари!       Когда до реки оставалось рукой подать, псы внезапно отстали, не успокоились, но больше не бросались к нам, лишь лаяли и клацали зубами где-то позади. Теперь я смогла рассмотреть, как сильно поредели наши ряды. Больше половины солдат...       — Шевелись, Моргана!       Первые брызги ледяной воды ударили по ногам и в лицо. Гроза мчала вперёд, и очень быстро река поднялась ей до пуза, мазнула меня по сапогам и залилась за голенища. Дыхание перехватило. Не столько от холода, сколько от ужаса. Сколько себя помнила, я боялась воды, стоя на берегу, могла справляться со страхом, но стоило хоть пальцы ног намочить, как накатывала паника.       К фоморам эти глупости! Если сейчас не переборю свои дурацкие страхи, сдохну в пасти баргеста!       Но больше ничьи кони не поравнялись со мной. Я обернулась — телега с телом Кая остановилась у кромки воды, чтобы не набрать воды в кузов. Несколько всадников проехали дальше, по колени своих лошадей, и остановили их, но Гроза меня ни в какую не слушалась.       Артур остановился в паре футов от меня и обернулся, израненный конь под ним беспокойно вертелся и всё порывался дальше. Я тоже глянула на оставленный берег. Белый туман добрался даже сюда, и чёрные псы с горящими зелёными глазами вскапывали влажный песок, но к воде не приближались. Им не перейти бегущую воду. Здесь мы в безопасности.       Люди были готовы помчаться дальше, на тот берег, если потребуется, а моя Гроза всё не останавливалась. Вода поднялась ей до середины шеи, мои ноги сковал жуткий холод, и каждый вдох давался через усилия и боль.       — Моргана, спрыгивай! — крикнул голос Артура откуда-то далеко, будто за милю.       И дальний берег всё не приближался. Я пыталась натянуть поводья, удержать их, но вдруг они будто ожили, выскользнули из пальцев и не поддавались мне более. Хотела позвать Артура, но не выдавила и звука, только хрип. Вода поднялась до бёдер, к животу, и я поняла, что задыхаюсь и не могу пошевелиться, дрожь била сильнее, чем когда демонические псы кусали за пятки.       Чужие голоса перестали пробиваться. Я ничего не видела перед собой, кроме черноты воды и чёрной гривы Грозы. Вдруг показалось, что сейчас выпрыгнут из волн и чёрные пасти с белыми клыками, но этот страх мгновенно уступил место другому, старому и знакомому. Мне почудилось, что вокруг лодыжек сомкнулись чьи-то пальцы и стали тянуть на дно. И ещё одна рука ухватила выше, за колено, а третья за запястья, которые ещё были видны над водой, и их никто не держал, но я чувствовала, знала, что кто-то крепко вцепился в меня и тянет. В следующее мгновение обожгло плечи и шею, словно меня толкнули, и я зажмурилась, а открыла глаза уже под водой.       Ноги не сжимались вокруг боков Грозы, пальцы не ловили поводья, ничего не было вокруг, только пустота, холод и волнующиеся волны бурной реки.