***
Наведение порядка действительно заняло не одну неделю и даже не один месяц. Оба ордена долго зализывали раны, заключив временное перемирие. Хэйтем сбился с ног, объезжая оставшихся братьев и составляя бесконечные документальные акты. Коннор, в свою очередь, был занят набором рекрутов, чтобы залатать прорехи в рядах ассасинов. В общем, всё возвращалось на круги своя, однако многое и изменилось, как на официальном уровне, так и на межличностном. Возможно, эта история станет началом нового этапа в пути ассасинов и тамплиеров, но точнее покажет лишь время.Часть 1
30 марта 2023 г. в 17:50
Середина осени издавна считалась нашими предками временем сакральным, когда грани миров истончаются и в настоящем можно увидеть и призраков прошлого, и тени будущего. И, разумеется, относились к этому периоду с особой бережливостью и щепетильностью.
Конечно, в двадцать первом веке никто уже не приносил в жертву младенцев, да и костры предпочитали жечь не на городских площадях, а далеко за городом, на потеху отдельных личностей, что жаждали исторического колорита. Но человечество не смело отказать себе в удовольствии погулять до самого утра под личиной монстра или упыря да поглотить как можно больше сладкого во славу кошмарам. Генетическая память, адаптированная под современные реалии и хотелки маркетологов.
И все же, находились и те, для кого День Всех Святых был, как и раньше, священным таинством, под покровом которого можно свершить великие дела за гранью понимания простого обывателя.
Тамплиеры как никто другой умели ценить удачное стечение обстоятельств. Долгие столетия изучения законов мироздания посредством поиска и расшифровки древних свитков, наскальной живописи, необычных предметов, доставшихся от Первой цивилизации… Пожалуй, орден лучше многих умел обращаться с информацией, в какой-то мере (ну, или по мнению отдельных его членов).
Современность не особенно повлияла на братьев — они сменили камзолы и плащи на пиджаки и пальто, а мечи на огнестрельное оружие, однако суть осталась прежней. Мировой порядок, его поддержание, изменение реальности в нужную сторону — всё это относилось к целям ордена, как и испокон веку. С появлением интернета некоторые вещи стали проще и доступнее, однако и проблем прибавилось, вроде практически полного отсутствия конфиденциальности.
Итак, близился канун Дня всех святых. Хэйтем Кенуэй, великий магистр, поставленный следить за порядком в бывших британских колониях, а именно в Соединённых Штатах Америки, пребывал в напряжённом ожидании, как и остальные братья, поскольку они возлагали большие надежды на Хэллоуин, или же, правильнее, Самайн.
Однако, помимо соблюдения множества правил для древнего ритуала, были и более насущные проблемы. К примеру, братство ассасинов. Несмотря на почти абсолютную власть тамплиеров в мире, их извечные противники показали удивительную живучесть и, нет-нет, да и портили кровь. Вот и сейчас, несмотря на уничтожение одной из ячеек в Африке, был риск того, что они нападут в самый ответственный момент.
Хэйтему было вдвойне тяжелее. По ту сторону баррикад был не просто последний близкий человек в лице сына, отношения с которым были предметом баек и сплетен в двух вражеских лагерях, но и потенциальный союзник.
Конечно, встречаться приходилось тайно. Никто бы не одобрил такую связь открыто. Но другие времена и другие правила этого мира вынуждали терпеть случайные и не очень связи между орденами.
— Надеюсь, взбалмошный индеец не порушит к чертям собачьим то, к чему мы шли несколько лет, — произнес Ли, нервно расхаживая из одного угла комнаты в другой.
— Почему ты думаешь, что это может быть именно он? — поинтересовался Хэйтем ровным голосом, стараясь не выдать истинные эмоции.
Конечно же, Коннор постарается им помешать, тут не надо обладать даром предвидения. Ясное дело, Хэйтем предпринял определённые меры, да и к тому же ассасин не знал практически ничего о готовящемся событии. Только то, что произойдёт нечто из ряда вон выходящее, без конкретики. И всё же этого могло быть недостаточно.
— Просто потому, что ты никак от него не избавишься, — процедил Чарльз осуждающе. — Я не верю твоим словам о какой-то там невероятной пользе от сохранения его жизни. Он импульсивный и вообще без мозгов.
«А ты?» — едва не ответил старший Кенуэй, но сдержался. Все-таки, не стоило ссориться накануне важного ритуала.
— Впрочем, даже если твой щенок и заявится, то сделает хуже самому себе. Соберется много наших братьев со всех концов света. В этот раз лояльные нам археологи нашли артефакт, не похожий на яблоко Эдема в привычном нам понимании. Он какой-то… другой. Сам погляди, — Чарльз протянул магистру планшет с открытыми фотографиями.
Нечто, похожее на человеческое сердце из металла и шестерёнок, лежало сначала в центре некой братской могилы с кучей костей и истлевших тканей, а после и на брезенте, куда его поместили заботливые руки ученых. Напоминало технологию Предтеч, и в то же время невероятно сильно отличалось от него.
— Раскопали очередной могильник в Греции и нашли джек-пот. Наши учёные приводят его в порядок перед ритуалом. По предположениям, этот артефакт может быть гораздо мощнее любого яблока, что мы находили раньше.
— Выглядит интригующе, — пробормотал Хэйтем, увеличивая фотографию и разглядывая странный предмет.
Отчего-то внутри шевельнулось неприятное, какое-то скользкое предчувствие, но магистр отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Нет, ничего не могло его отвлечь от цели. Только не сейчас. Они приложили слишком много усилий и потеряли не одного ценного человека, прежде чем приблизились к искомому. За всё приходится платить. Если такова цена равновесия — что ж, придётся чем-то пожертвовать.
— Братство уже распределило обязанности от торжественной части до каждого шага ритуала. Советую тебе хоть немного отдохнуть перед ответственной ночью, — сказал Ли, и в этот момент, как по наитию, на телефон Хэйтема пришло смс.
Коннор просил о встрече. Никаких пометок о срочности, но подпись, что это важно. Немного нетипично для этого дикого, непредсказуемого ассасина, что и среди своих имел определённого рода… репутацию.
Хэйтем вздохнул. У него не было абсолютно никаких предположений о том, что могло понадобиться Коннору, и он решил перезвонить, чтобы удостовериться, что ничего фатального не произошло.
— Коннор, что там у тебя важный разговор, который не терпит отлагательств в полдвенадцатого ночи? — поинтересовался магистр и сделал глубокую затяжку только что подожженной сигаретой. — У тебя проблемы?
— Что я могу поделать, если наша… работа заставляет нас быть занятыми до ночи? — ответил Коннор. — Нет, у меня проблем нет, просто… просто хотелось бы встретиться.
— Ладно, я приду. Где ты сейчас? — уточнил старший Кенуэй, понизив голос и краем глаза наблюдая за маячащим чуть в стороне Ли, у которого был крайне подозрительный вид.
Хэйтему очень не хотелось, чтобы секретарь узнал о том, куда он собирается отправиться, иначе нотаций на тему извечной вражды орденов будет не избежать.
Ассасин коротко обозначил свой адрес и отключился.
Несмотря на слова о том, что у него всё в порядке, голос Коннора звучал слегка взволнованно, как перед тяжелым разговором.
— Не нравится мне это, — задумчиво произнес Хэйтем, заводя машину.
Коннор практически не умел скрывать эмоции, в отличии от самого Хэйтема, и его было можно читать, как открытую книгу. Через полчаса старший Кенуэй встретился с младшим на мосту через реку Чарльз. Ассасин стоял, натянув капюшон на голову, и неотрывно смотрел на воду с отблесками света фонарей.
— Доброй ночи, отец… Как дела в ордене? — поинтересовался Коннор с такой простотой и отрешенностью, словно бы каждый день спрашивал у старшего Кенуэя про обстановку на работе.
Вместе с неуверенность теперь вышла на первый план и нетерпеливость.
— Да вроде неплохо, — хмыкнул Хэйтем, прищурившись. — К сожалению, мирового господства пока не достигли, но стремимся, — он свёл всё к шутке, почувствовав настроение отпрыска. — А как твои поиски истины, м, Коннор?
— Ничто не истина и всё дозволено, — ответил Коннор пространно, стараясь не смотреть в глаза отцу. — Ну, раз ничего серьёзного у вас не намечается в ближайшей перспективе, то, может, ты бы уделил мне приближающийся вечер?
Коннор был реалистом, умным не по годам, и понимал, как важен его орден для каждого из них, и надеяться на что-то серьезное было бы по меньшей мере глупо.
Но другая сторона парня, более человечная, та, что украдкой целует собеседника по ночам, считала, что хотя бы праздничную ночь они могут провести полностью вдвоем.
Чем не идеальное прикрытие в множестве масок и бутафорских чудовищ?
Слабая, но существующая надежда отражалась в глазах индейца.
— Завтра? — приподнял бровь Хэйтем. — Прости, к сожалению, я очень занят. Без моего, кхм, контроля братья могут не справиться. У нас… Что-то вроде международного слёта, сам понимаешь, я, как принимающая сторона, не могу отсутствовать.
Старший Кенуэй старался сохранять невозмутимость, однако червячок вины всё же подтачивал его сердце: он ненавидел лгать Коннору, что бы там ни говорили остальные. Да и не так уж часто он о чём-то просил, если уж быть совсем честным.
Лицо Коннора стало нечитаемым, каким оно обычно бывает в разгар очередной миссии на уничтожение.
— Конечно, мистер Кенуэй, магистр тамплиеров не обладает должным могуществом, чтобы хоть раз в год стукнуть по столу кулаком и сделать так, как хочется ему. Особенно когда намечается целая тамплиерская оргия.
Про этот «съезд» вражеской коалиции Коннор наслышан был от старших по ордену, но до последнего он был уверен, что Хэйтема это не коснётся.
Тамплиер поджал губы, чувствуя, как в груди поднимается раздражение.
— Коннор, если ты не заметил, на мне лежит огромная ответственность, и я не могу подвести людей, которые добирались до Штатов с другого конца света. И, как ты выразился, оргия, представляет собой несколько иное мероприятие, важность которого ты сможешь оценить чуть позже… Если вообще сможешь, с твоим-то юношеским максимализмом и невозможностью прислушиваться к чужому мнению.
— Я не виноват, что твои немногие подарки, что ты оставил мне в наследство, не помогают мне тебя понять, — огрызнулся Коннор, явно намекая на то, что ему есть в кого быть таким упрямым. — Знаешь, иногда мне кажется, что прирежь ты меня в первую же встречу, это было бы гораздо честнее, чем то, что между нами происходит сейчас.
— Я предлагал, а ты отказался, — язвительно парировал старший Кенуэй. — Момент упущен. И когда мы… Эээ… Заключили союз, ты знал, на что соглашаешься, не вздумай отрицать. Если у тебя есть ещё какие-то претензии, поделись, я внимательно их выслушаю, раз у нас вечер откровений.
— Вроде бы, и в вашей среде считается, что союз предполагает ответственность за него с двух сторон. Сейчас же я вижу лишь свои бесконечные уступки во благо твоего светлого будущего и мирового господства, — зашелся в ядовитом плевке Коннор.
Видимо, железному терпению индейца пришел конец, раз он перешел на столь экспрессивную, болезненную для уха и души речь.
— О, вот как, — Хэйтем скрестил руки на груди. — Мне перечислить, сколько раз я прикрывал тебя, отводя ищеек ордена и исправляя твои ошибки, или сам вспомнишь? Никого из нас не назовешь идеальным партнёром и честным воином, если уж на то пошло.
— Надеюсь, что ты сможешь найти своего «идеального» партнёра, — рыкнул Коннор и просто ушёл скорым шагом прочь.
Возможно, парень образумится чуть позже, остынет и поймет, что был не прав, но сейчас бежать за сыном и пытаться его образумить не было времени.
— Твою же мать, — выругался себе под нос магистр, испытывая сильнейшее желание напиться.
К сожалению, у него отсутствовала такая возможность — к ритуалу требовался незамутненный рассудок. В очередной раз закурив, он отправился домой, чувствуя себя самой последней сволочью, потому что знал, что не вполне прав.
Что же до Коннора, то он пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны, он ожидал, что так и будет. С другой стороны, даже убийце порой хотелось покоя и простого счастья с близким человеком.
Более того, Коннор даже хотел отказаться от вылазки в ночь, как раз на это самое загадочное собрание. Но теперь, когда ничего не держало, а обида была сильна, как никогда, индеец не отправил заветное сообщение.
Пусть же Хэйтем в кой-то веки пожалеет о своем решении.
— Может быть, потом мне будет очень неудобно и даже стыдно, но, в конце концов, невозможно терпеть подобное бесконечно, — сказал сам себе индеец, широкими шагами пересекая перекрёсток. Тамплиеры не изменили привычкам, продолжая играть с опасными силами, которые вряд ли смогли бы обуздать (впрочем, не только они). Причём Коннору было прекрасно известно, что Хэйтем далеко не инициатор грядущего события, но он слишком привык к своей роли, чтобы отказать соратникам.
Небольшая работа ассасинских хакеров, и были определены место и время ритуала. Центральный Парк Нью-Йорка, в глубины которого лишний раз даже копы боятся заходить без надобности. Идеальное место для ритуала.
Как говорится, если хочешь спрятаться, то сделай это у всех на виду. Тамплиерские шишки всех рангов стекались туда, как песчинки в нижнюю чашу часов.
Коннор из тени здания наблюдал за почтенными джентльменами в дорогих костюмах под старину, степенно шествовавших ко входу в парк и вполголоса о чём-то переговаривавшихся. У большинства из них на лицах угадывалось предвкушение и торжество. Лишь Хэйтем, пришедший чуть ли не раньше всех, был мрачен, но спокоен. Было видно, что его что-то тяготит.
«А ведь если бы ты вчера сделал правильный выбор и прошёл проверку, то всего этого можно было бы избежать», с толикой злорадства подумал Коннор и нырнул в кусты, передвигаясь поближе к месту сбора.
Когда началась церемония, часть тамплиеров уже была в ритуальных одеяниях, а ассасины заняли позиции для атаки.
Один из организаторов вынес в центр живого круга артефакт, что видел Хэйтем на фотографиях. Сердце, чуть крупнее человеческого, из металла и драгоценных камней. Археологи постарались, очистив его от пыли и мусорной породы и приведя в надлежащий вид.
Даже на расстоянии ощущалось что-то зловещее, не как от яблок Эдема.
— Неужели они это не чувствуют? — спросил Коннор у одного из старших ассасинов.
— Не все тамплиеры обладают чутьём Предтеч, — ответил тот, пожав плечами. — А остальные… Цель для них слишком важна, и последствия их не особенно интересуют.
— Понял, — кивнул индеец и поежился. Интуиция говорила о том, что ничего хорошего не выйдет, если ритуал сработает.
Пока тамплиер, судя по акценту и чертам лица, из самого Ватикана, зачитывал необходимые для активации реликвии слова, а тамплиеры рангом поменьше размышляли втихую, откуда старшие умудряются так оперативно добывать информацию, ассасины перешли в атаку.
Расчет был прост: если и не забрать артефакт сразу же, то перебить большую часть противника в внезапной атаке и обескровить верхушку ордена хотя бы временно.
— Хэйтема не трогать, он мой, — передал остальным по рации Коннор, и никто с ним спорить не решился — за эффективность работы ему спускали некоторые странности в поведении.
Пока часть ассасинов снимала охрану по бокам сквера в качестве отвлечения внимания, другая часть попыталась помешать собственно завершению ритуала. Раздавались звуки выстрелов, ругань на различных языках, началась потасовка, но итальянец в центре площадки продолжал монотонно читать заклинание, словно не замечая ничего вокруг.
— Если с верховным магистром или с артефактом что-то случится, то охота на ведьм покажется вам весенней прогулкой! Защитить его любой ценой! — скомандовал Хэйтем, приводя в боевую готовность пистолет и скрытый клинок.
Глаза бегали туда-сюда по мясорубке из тел в поисках не только цели, но и неугомонного отпрыска.
Бело-голубая толстовка Коннора мелькнула где-то слева и затем снова исчезла. Старший Кенуэй очень надеялся, что индеец не словит шальную пулю и уйдёт из этой вакханалии живым и невредимым. Тем временем гость из Ватикана закончил с текстовой частью ритуала и вынул из ножен изогнутый нож с чёрной кромкой лезвия, собираясь завершить задуманное.
Раздался оглушающий выстрел. Ассасин целился в магистра с артефактом и надеялся хотя бы ранить его, но меткий глаз поспособствовал смертельному ранению.
Теряя кровь и жизнь, тамплиер упал на покрытую бурой травой землю, успев лишь ткнуть в сердце наугад.
Артефакт зашевелился, зашуршал деталями, пришли в ход шестерни, что были тысячи лет покрыты пылью.
Объект засветился и завис в воздухе, от чего все, кто был ещё жив, удивлённо застыли с раскрытыми ртами.
Предмет, будто живой орган из плоти и сухожилий, сокращался и пульсировал несколько секунд, пока из него не вырвался мощнейший поток энергии. Казалось, волна неизвестной силы прошла насквозь через каждого из них не только вблизи, но и во всём городе.
Кто-то сразу упал замертво. Видимо, самые слабые, кто-то начал биться в агонии, и лишь малая часть отделалась лёгким покалыванием на коже.
Пострадавшие были как среди тамплиеров, так и ассасинов, будто мало было предшествующей бойни.
— О Боже… — Хэйтем с трудом сфокусировал взгляд, оценивая обстановку.
Артефакт валялся на земле бесполезной грудой металла, видимо, полностью исчерпав свою силу. Выжившие ошалело оглядывались, кто-то кричал, вдали слышались сирены полицейских и пожарных машин. Пламя опалило часть деревьев, и сквер был затянут горьким дымом. А ещё Хэйтем всей шкурой чувствовал, что в окружающем мире что-то изменилось, причём не в лучшую сторону.
— Неужели древние трактаты наврали? — пробормотал он и наткнулся на обезображенный труп Хики: казалось, в его теле сломалась каждая из возможных костей, и оно ощетинилось белесыми острыми обломками, словно ёж иголками.
«Да уж, вряд ли стоило надеяться, что он переживёт подобную магию», подумал Хэйтем с толикой сожаления и отправился выяснять количество выживших в ордене, а также на поиски сына.
Ни ассасины, ни тамплиеры не обращали на Хэйтема внимания, настолько увиденная картина местами вывернутых наизнанку, сгнивших за одно мгновение умирающих тел поразила, казалось бы, видавших виды бойцов.
— Хэйтем, какого черта это было? — Чарльз обнаружился здесь же, зажимающий рассечённое плечо другой рукой.
— Хотел бы я сам это знать, — ответил магистр, глядя в стремительно краснеющее небо. — Боюсь, Чарльз, что ничего ещё не закончено. У нас большие проблемы. Подозреваю, артефакт получил гораздо больше крови, чем следовало, и теперь следует оценить потери и отыскать пути решения.
— Хэйтем… ты тоже это видишь…?
Взгляд Чарльза упал на девушку тамплиера, которую мотало из стороны в сторону сильнее, чем большинство вокруг.
Несчастная принялась разрывать на себе кожу, но на месте ссадин начал прорастать…мех. Короткий, песчаного цвета мех. Пальцы утолщались и заострялись в самые настоящие когти, а голос ломался в животный рык.
Казалось, что на глазах тех, кто еще был способен мыслить, воплощался сюжет самого захудалого голливудского фильма про превращение человека в зверя, причем в самом его отвратительном виде.
— К сожалению, это не массовые галлюцинации… Бежим! — старший Кенуэй дернул секретаря за рукав и рванул прочь, пока новообращенный вервольф не сообразил, что к чему. — Кажется, половина выживших сейчас обратится в мифических тварей…
— Ваш сын тоже был здесь, когда сработал артефакт, я прав? — спросил вдруг Ли, и Хэйтема словно шибануло током.
— При всем желании я не могу этого отрицать, — протянул он. — Но почему тебя это волнует?
— Я бы очень не хотел столкнуться с тем, во что он может обернуться, — отозвался Чарльз.
— Надеюсь, сейчас ему действительно повезло умереть сразу. Или же унести ноги, — пробормотал Хэйтем.
У кого-то из пораженных артефактом в клочья разорвало спину от прорывающихся чешуйчатых и оперённых крыльев, кто-то испытывал насильственный процесс сращения конечностей в единую массу, а кто-то ловил холодный ночной воздух жаберными щелями на шее и ключицах.
— Ни в одном тексте Предтеч ни о чем таком не говорилось! Что это вообще такое?! — даже Чарльз ужасался от того, что происходило вокруг.
— То, о чем нас неоднократно предупреждали, — Хэйтем нырнул в очередные кусты, прячась от получеловека-полурептилии, чья чешуя выросла буквально из сплавившихся воедино кожи и одежды. — У меня были сомнения насчет этого проклятого механического сердца, однако верховный магистр даже не пожелал слушать. Нам надо найти тех, кто не обратился, и собрать совет в безопасном месте, срочно.
В этот момент позади тамплиерской парочки зарычали. Угрожающе и явно в их направлении.
Кажется, впервые в своей жизни что Хэйтем, что Чарльз испытали самый настоящий, почти что животный страх.
Позади них стояло существо, что некогда было ассасином по имени Коннор Кенуэй. Вся верхняя часть головы была залита кровью после того, как из черепа на живую выросло две пары ветвистых, остро заточенных рогов. И без того немаленький ассасин стал ещё выше, стоя теперь на раздвоенных копытах, одежда висела клоками вместе с кусками серой шкуры, а руки оканчивались серпами смертоносных когтей.
Хэйтему вспомнилось, как Дзио в один из немногих совместных моментов читала ему свой труд по фольклору коренных народов Америки, и в полудрёме ему представлялся образ Духа Зимы, что был не прочь закусить нерадивым соплеменником или потерявшимся охотником.
Только сейчас монстр был хоть и гротескный, но самый что ни на есть настоящий, из крови и плоти, от которой исходил могильный холод.
— Знаешь, Чарльз, когда я говорил, что лучше не упоминать к ночи имена демонов и прочих не очень дружелюбных существ, я вовсе не шутил, — севшим от ужаса голосом заметил старший Кенуэй, медленно отступая и глядя себе за плечо в поисках укрытия.
— Хэйтем, что нам делать? — почти фальцетом спросил Ли, побледневший и покрывшийся потом. — Он же нас сожрет.
— Заткнись, я что-нибудь придумаю, — одернул его магистр.
В глазах вендиго не отражалось ни единого отблеска осознанной мысли, только звериный голод.
Зверь с ледяной шерстью не угрожал, не предупреждал, просто одним большим прыжком повалил Ли на землю и ударом мощного копыта в крестец сломал ему позвоночник.
Тамплиер успел истошно крикнуть, когда в левую лопатку ему вонзились оскольчатые клыки. Вендиго рвал добычу на живую, пока она была ещё тёплой и сочилась кипятком крови.
Лопаточная кость вылетела в следующую секунду, разгрызенная надвое.
Коннор занырнул в тело своей добычи лицом, агрессивно щелкая челюстями под хлюпанье разодранного мяса и угасающие, адреналиновые крики Чарльза.
Хэйтем довольно быстро опомнился от ступора и сообразил, что если срочно не предпримет меры, то последует примеру своего секретаря. И он бросился бежать ТАК быстро, как никогда до этого не бегал. Он знал, что фора у него небольшая, и был намерен выжать из нее максимально возможную пользу. А еще он не мог понять, почему вендиго выбрал как первую жертву именно Ли, хотя стояли они рядом. Была ли у этого какая-то осознанная причина или же существом просто командовал инстинкт? Хэйтем решил отложить размышления до поры до времени.
Бежать Хэйтему в одиночестве долго не пришлось.
Видимо, обработав свою первую жертву до состояния груды обглоданных костей, Коннор вспомнил, что вторая добыча решила смотаться втихую.
Позади раздался топот огромный машины уничтожения всего живого.
И в принципе все чудовища, что успели выродиться за последние полчаса, отправились в разные стороны из города на охоту, утолять свою жажду крови, произошедшую из профессии убийц.
Хэйтем, в общем-то, любивший лошадей, никогда бы не подумал, что его может довести до истерики топот копыт. Однако с каждой секундой этот самый топот неумолимо приближался, и стало понятно, что скрыться не удастся. Перед глазами стояла картинка с изломанным телом Ли, и старший Кенуэй упрямо стиснул зубы. Он не был намерен проиграть в схватке своему сыну, даже с учетом его нового облика.
Впрочем, также он надеялся на то, что вендиго можно будет нейтрализовать на время, не убивая, поскольку что-то подсказывало, что где-то внутри него все еще спит разум Коннора, которого Хэйтем не был готов лишиться.
Решение повернуться и посмотреть, как близко находится вендиго явно было лишним, так как в этот момент монстр прыгнул на Хэйтема и повалил его на землю.
Револьвер был раздавлен одним ударом сильной лапы при попытке использования, но сочащиеся чужой кровью и пенистой слюной челюсти пока не спешили смыкаться на горле мужчины.
Зверь словно изучал его, тяжело пыхтя с непривычки и свыкаясь с новым телом.
— Коннор, — осторожно попробовал обратиться к вендиго Хэйтем. — Точнее… — запнулся, пытаясь выговорить настоящее имя сына. — Радунхагейду. Послушай…я тебе не враг, понимаешь? Ты меня помнишь?
Светящиеся голубым светом глаза, казалось, смотрели прямо в душу. Запекшаяся кровь застыла полосами на щеках и подбородке индейца, словно ритуальная раскраска.
Вендиго принюхался и издал утробный низкий рык. Хэйтема, который попробовал уползти прочь, вернули назад и перевернули на живот.
Тамплиер мысленно попрощался с жизнью, когда зверь пристроился прямо над ним, но мужчину слегка прикусили за холку зубами, а в бедра впились когти, стаскивая брюки.
— Ты чего там задумал, нечисть? — попробовал возмутиться магистр, и ему весьма недвусмысленно ткнули когтями под ребра — мол, не рыпайся. — О-о-о, я понял, ты вздумал отыграться на мне за все причиненные обиды. Просто великолепно. Всегда мечтал, чтобы меня поимела тварь из индейских легенд.
Хэйтем прекрасно знал, что вендиго не понимает ни слова и что на достигнутом точно не остановится. От прикосновений ледяных рук по телу пробегали мурашки, царапины от когтей начинали саднить. Нервно сглотнув, магистр покосился на существо. Оно глухо заворчало и провело неестественно длинным, синеватым языком от поясницы Хэйтема и ниже. Слюна была вязкой и холодной.
Хэйтем заерзал, не в силах спокойно думать о том, что произойдет дальше. Само его нутро возмущалось этому. Он, прирожденный альфа, прогнется под кого-то? Немыслимо!
Член сверхъестественной твари, упершийся ему в задницу, мгновенно вернул его в реальность. Впрочем, Коннор вроде как не унаследовал принадлежность ни к одному из четырех подвидов расы, пошедшей от Предтеч, так что в какой-то мере все не так уж и плохо.
Вендиго резко прильнул со спины, и старший Кенуэй издал самое настоящее шипение — ясное дело, ему было больно, и пока что ничего больше. Существо замерло, оценивая полученные ощущение и будто давая своей жертве привыкнуть. Потом начало медленно двигаться.
Перед глазами разливалась мутная, молочно-белая пелена, в конечностях образовалось странное, отчасти приятное оцепенение. «Неужели он затуманивает мой разум?» — отстраненно подумал старший Кенуэй, невольно подстраиваясь под темп вендиго. Непривычно было не видеть лица Коннора, не контролировать весь процесс, а быть ведомым, подневольным, поддаваться и отступать. В какой-то момент Хэйтем ощутил тот самый запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Осознание яркой вспышкой почти что разогнало колдовскую пелену, созданную вендиго. Всплыла строчка из давным-давно прочитанного дневника о расе Предтеч: «От союзов потомков с обычными людьми иногда рождались гибриды — гаммы, что могли по желанию перестраивать себя под один из трех основных полов — альфу, омегу или бету, или же скрывать свою сущность вовсе».
Коннор зарычал, ускоряясь, и Хэйтем зажмурился, пытаясь собрать разрозненные мысли воедино. Боль маячила где-то на периферии, в целом же он испытывал странное, неправильное, острое, ни с чем не сравнимое удовольствие.
Ему показалось, что он вечность провел на холодной земле в когтях вендиго. Только после того, как чудовище испытало оргазм и на некоторое время успокоилось, Хэйтем на одном адреналине смог убраться как можно дальше и найти тихое место в одной из подворотен неподалёку.
— Ебаный рот этого артефакта, — Хэйтем уже не сдерживался в выражениях, затягиваясь чудом уцелевшей сигаретой.
До чуткого уха тамплиера долетали крики агонии. Кажется, монстры из парка добрались до городских улиц и нашли там себе жертв. Еще бы, канун Хэллоуина и несколько дней после, когда вокруг полно людей в гриме и масках, было идеальным временем для охоты и беспорядков.
Хэйтема от размышлений, на какое дно существования попали он и его орден, отвлекли глухие ворчащие звуки. Несколько тварей, похожих не то на классических зомби, не то на монстров из болота, подкрадывались к мужчине из темноты подворотни.
Казалось, когда ты безоружен и, так сказать, деморализован, то и дело табак, но внезапно троица хтоней заскулила и поспешила убраться в ближайшую дырку в ограждении, будто почуяв что-то.
— О как, кто-то смог напугать выходцев из ночных кошмаров среднестатистического американца, это звучит интересно, — сказал Хэйтем, пересекаясь взглядом с незнакомцем. — Доброй ночи, сэр, если так можно назвать сегодняшнюю вакханалию. Как я погляжу, вы умеете постоять за себя, даже если нападающие, кхм, не совсем люди.
Как только неизвестный вышел на свет, Хэйтем понял, что зря он расслабил и без того пострадавший зад.
Одет незнакомец был в свободную черную футболку и брюки, густые тёмные волосы напоминали львиную гриву, а чернота его кожи простиралась до самых пальцев и, скорее всего, головы, так как вместо лица зиял лишенный плоти череп, что менял мимику белёсых костей будто пластилин. В бледных округлых глазах не было ни радужки, ни зрачка, зато полный комплект зубов был тут как тут.
В отличии от чудищ в парке, это существо выглядело даже вполне себе складно, будто так все и должно быть, а вкупе с тем, что трое упырей до этого сбежало в ужасе, в голове Хэйтема промелькнуло, что сейчас перед ним настоящая, рождённая такой от природы хтонь.
— Не все тамплиеры стали кормом для обратившихся друзей и врагов, ну надо же, — растянув губы в улыбке и продемонстрировав игольчатые клыки, произнес мужчина. — Что ж, приятно, что уцелел один из самых мудрых, если к вам это вообще применимо. Без обид, магистр Кенуэй, но дел вы натворили крайне дерьмовых.
— Спорить не буду, — смиренно развел руками Хэйтем. — Можно узнать ваше имя, а то как-то неловко, что наше знакомство одностороннее.
— Ронни. Просто Ронни Радке, — представился монстр, приняв даже привлекательный человечий облик, чтобы лишний раз не смущать собеседника. — А мы с вами коллеги, господин Хэйтем. Я тоже что-то вроде магистра, только не у тамплиеров или людей, а среди настоящих монстров, что бродили по этой планете ещё до того, как Предтечи научились складывать генетические кубики в нужные цепи. Скажите, каково это, когда такого большого и страшного альфу поимела с виду невинная гамма?
Кажется, хтонь имела своё весьма извращенное чувство юмора, раз посчитала уместным пошутить о таком сейчас.
— Мое удивление сложно описать словами, и я сейчас про ситуацию в целом, — выдавил из себя старший Кенуэй, сдержав язвительный комментарий, так и просившийся на язык. — Раз вы свой в мире… м-м-м …монстров, вы наверняка знаете, как вернуть людям их прежний облик, я прав?
— Знать-то я знаю, только вот запарно очень будет исправить то, что вы натворили, — Радке протянул собеседнику невесть откуда взявшуюся бутылку виски, дабы тот хоть немного успокоил нервы. — По-хорошему, оставить бы вас самих разгребать все это дерьмо, да только вот обращенные будут изничтожать всё живое на своем пути и плодить превращения как заразу в каждом, до кого дотянутся, и тогда ни ассасинам, ни тамплиерам управлять будет нечем.
Ронни задумчиво ходил взад-вперед, видимо, вспоминая что-то важное из своей весьма долгой жизни.
— От того артефакта, что вы активировали в парке, сейчас толку никакого. Признаться честно, он и до вас был сломан, и никто даже не подозревал, что кто-то из людского рода сообразит, как его использовать…
— У нас прекрасные специалисты, которые могут применить что угодно, вот только с прогнозированием результатов у нас не очень, — тяжко вздохнул Хэйтем и отпил несколько щедрых глотков. — Признаться честно, я и сам был не в восторге от этой идеи. Меня давно покинуло желание носиться как безумному по свету в поисках опасных безделушек, что нам оставили в наследство Предтечи, однако энтузиасты, к сожалению, остались… Что ж, не буду уходить в жалобы, они все равно бесполезны. Я хочу помочь тем, кто выжил, и хотя бы частично искупить вину, мою и моих братьев.
— Для начала, их ни в коем случае нельзя выпустить из города. Иначе весь континент будет как бестиарий, — расслабленное лицо короля истинных монстров стало максимально серьёзным. — Во-вторых, обратить их нужно до наступления первого ноября, иначе эффект артефакта невозможно будет снять по крайней мере до следующего Самайна. Эта штука питается напрямую от тонких миров, и Предтечи очень боялись таких технологий. Технологий, способных менять объект по-настоящему, а не кормить полуобезьян иллюзиями.
Однако, как я понял, ордена ассасинов и тамплиеров обескровлены, а ждать подмоги возможности нет?
— Нам никто не поможет, — магистр устало потер пульсирующие от боли виски пальцами. — Здесь собралась верхушка обоих организаций и сократилась на две трети как минимум, мой секретарь мертв, мой сын стал вендиго, а улицы заполнены ни о чем не подозревающими людьми…
На мгновение Хэйтем испытал самое настоящее отчаяние, какого с ним не случалось с тех пор, как он лишился лучшего друга и самого верного соратника, Холдена.
— Ситуация, конечно, препаскуднейшая, но… исправить её можно, — Ронни будто из ниоткуда достал очередной артефакт неизвестной цивилизации.
В этот раз устройство напоминало одно из яиц Фаберже, только выглядело оно гораздо старше.
— Позвольте, — Хэйтема оцарапали по щеке, после чего попробовали его кровь на вкус. — Хм… теперь я точно всё видел. Ассасин, что работает на тамплиеров, но кровь подходит.
Яйцо раскрылось на четыре части, обнажая центральный не то механизм, не то мини-алтарь, куда капнули несколько капель крови магистра.
— Что это за устройство, если не секрет? — поинтересовался Хэйтем, заглядывая Ронни через плечо. — Я вроде бы видел в одном утерянном ныне трактате подобную штуку, но, к сожалению, пояснения к ней были на мёртвом языке, чьих носителей сожгли вместе с городами давным-давно.
— И не надейтесь, в аренду не дам, — между делом заметило чудовище, нажимая нужные руны на створках. — Устройство старое как яйца динозавров, еще, чего доброго, ваш брат тамплиер устроит марш мертвецов. Если кратко, то оно призывает души из мира мёртвых. Я подумал, что плодить трупы и лжечудищ нам совершенно ни к чему, поэтому стоит попросить помощи у предков. А то, что сейчас Самайн, усилит эффект и послужит катализатором. Ты только своим предкам не говори, что спутался с плохой компанией. Они не поймут этого даже больше, чем тот факт, что их выдернули из тихого загробного мира в современность.
— Отец меня точно прибьёт, — поежился Хэйтем, представив, какое лицо будет у Эдварда, если он узнает, что его сын, которого он с ранних лет готовил в ассасины, вступил во враждебный орден.
Впрочем, его близкий друг был тамплиером, это немного упростит ситуацию в крайнем случае (до чего доводить очень не хотелось бы).
— Приготовьтесь объясняться с праотцами, магистр, — ухмыльнулся Радке, повернув последний выступ на странном аппарате.
Прибор для связи с потусторонним засветился, и потянуло могильным холодом. Мир мертвых начал открываться.
— Артефакт из рук не выпускать. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь псих решил воскресить кого не надо. Осознайте сразу один факт: перед вами будут не зомби, а призраки, вполне себе боеспособные и умные. Пока артефакт при вас, вы способны понимать любой из их языков. Пусть гонят тварей от окраин города ближе к центру и не выпускают. Мне нужно проверить пару мест на наличие штуки, способной исправить эту хрень, — кратко инструктировал Ронни. — Если найдете выживших, способных держать оружие, то предупреждайте насчёт укусов и царапин. Всё, времени в обрез.
Звероподобной тенью монстр убежал по своим делам, оставив Хэйтема руководить процессом.
— Что ж, попробуем, — Хэйтем переступил с ноги на ногу, выжидая, пока первая бесплотная фигура обретёт чёткие очертания и более-менее человеческий облик.
Видимо, артефакт расположил духов во временном порядке по возрастанию давности смерти, и первым появился Эдвард Кенуэй, моряк-ассасин, храбрый боец и любимец женщин. Казалось, он только что очнулся от долгого сна и недоуменно оглядывался по сторонам.
Следующей явилась из объятий смерти стройная, крепко сложенная темнокожая девица Авелина де Грандпре. Хэйтем помнил, как её имя с особой ненавистью упоминал один из наставников в кратком курсе истории противостояния орденов. Ассасины Европы, Азии, Америки и Африки восставали из прошлого, готовые принять ещё один бой.
Вот появилась юная и опасная, как небольшой стилет, китаянка Шао Цзюнь, а следом и её наставник, мастер-ассасин эпохи возрождения Эцио Аудиторе да Фиренце с парными клинками и полным боекомплектом.
Последним явился сам Альтаир ибн Ла-Ахад, первый, кто раскрыл тайну Яблока Эдема среди ассасинов в принципе.
На более ранние эпохи силы старого артефакта, видимо, не хватило. Каждый из воскрешенных не понимал, что происходит. Смерть отчётливо была перед их взором много веков назад перед последним вздохом, а теперь они снова на ногах, только тело необычно легкое.
Более поздние с интересом разглядывали товарищей старших эпох, понимая, что что-то тут не так.
— Что ж, господа, раз уж все наконец в сборе, я введу вас в курс дела, — обратился в своей привычной учтивой манере Хэйтем к ассасинам. — Для начала, наверное, стоит попросить прощения за то, что нарушил ваш покой, но, к сожалению, в этом была огромная необходимость. Итак, я вызвал вас из небытия, чтобы в очередной раз спасти нашу весьма несовершенную реальность от сил, которые… Кхм… Мы имели неосторожность вызвать. Если вкратце: из-за неисправного артефакта погибли многие ассасины и тамплиеры, те, кто выжил, частично обратились в различную нечисть, и грань миров истончилась особенно сильно. Наша с вами задача — удержать всех существ в границах города и по возможности убить как можно меньше из них, поскольку есть вариант вернуть им прежний облик. Вопросы?
Разномастная толпа убийц прошлого сначала галдела на своих наречиях, но услышав благодаря артефакту понятные каждому слова, притихла, внимательно впитывая ситуацию.
— Неужели что-то подобное действительно случилось, и тамплиеры выпустили то, с чем не смогли справиться? — нахмурился Альтаир, предупреждавший об этом потомков ещё во времена крестовых походов.
— Да, именно это и произошло, — развёл руками магистр. — Множество условий сошлось в пространстве и времени, и ритуал прошёл отнюдь не так, как планировалось. Вмешательство ассасинов тоже сыграло свою роль. Теперь придётся это исправлять совместными усилиями.
— Что ж, нам не в первой исправлять последствия тамплиерской тупости, — Эцио залихватски щелкнул скрытым клинком.
После слов Хэйтема воскрешенная братия сразу поняла, что искать виноватых и правых времени нет, поэтому все внимательно слушали наставления потомка.
Конечно, совсем не играло на руку то, что современный город и для человека двадцать первого века был порой как лабиринт, что уж говорить о людях прошлого. Однако, бестелесность и невесомость была их большим плюсом.
— Так… примерно поняли. Убивать только в крайней необходимости! — скомандовал Альтаир, и белые тени ринулись в разные уголки Нью-Йорка.
Хэйтем только задержал Эдварда на пару слов. Всё-таки, для него это дело куда более личное, чем у остальных.
— Помню, как сожалел перед смертью, что не увижу тебя взрослым. А теперь… Ты даже старше, чем я, — с толикой грусти улыбнулся Эдвард, разглядывая Хэйтема с ног до головы.
— Хотелось бы мне, чтобы ты мной гордился, но, пожалуй, не за что, — нарочито шутливо ответил тот, хотя чувствовал себя крайне паршиво (но в то же время он был рад увидеть отца после стольких лет разлуки).
— Ну… я тоже тот ещё пример для подражания. Видимо, любовь к тамплиерам у нас семейная, — рассмеялся Эдвард, снимая с Хэйтема ошмёток тамплиерского знака отличия. –Впрочем, никто не без греха в нашем роду. Скажи, ты же ведь не просто так отвел меня от остальных?
— Да… — Хэйтем понизил голос. — Мой сын, то бишь твой внук, затерялся где-то в трущобах в облике вендиго, и к нему нужен особый подход, если ты понимаешь, о чем я. Мы должны его найти до того, как взойдёт солнце, иначе он останется плотоядной тварью до следующего Самайна. А родную кровь он подпустит гораздо ближе, чем чужаков. Собственно, поэтому я тебя и позвал.
— У меня… есть внук…? — Эдвард был немного шокирован данным обстоятельством.
Почему-то у мужчины была уверенность, что собственный не очень путёвый пример заставит сына отказаться от семейного пути, а тут такие новости.
— О, представь себе. Он взбалмошный и отчаянный, прямо как ты, — не без гордости ответил Хэйтем. — Вижу, ты удивлён самим фактом его существования. Поверь, я тоже, я узнал про него буквально несколько лет назад, когда он начал убивать моих сотрудников. Та ещё заноза в заднице, если честно, впрочем, у него полно положительных качеств. Ты увидишь… Когда мы снимем с него проклятие, — тут он заметно помрачнел, вспомнив о настоящем положении вещей.
— Что же, тогда у меня есть дополнительный стимул для решительных действий, — Эдвард накинул капюшон на призрачную голову. — Говоришь, он вендиго? Это такие злые духи из легенд краснокожих народов?
— Угу, он наполовину индеец, поэтому неудивительно, что превратился именно в это существо, — Хэйтем вооружился подобранной на улице монтировкой. — Зовут его Коннор, а первое имя Радунхагейду. Будет неплохо, если он на них отзовётся.
— Ну, значит, пора выходить на охоту!
Ассасины рассредоточились по окраинам города как нельзя кстати, так как уже единичные чудовища начали подкрадываться к границам. Призрачное естество давало большое преимущество в скорости, хотя достучаться до упрямых существ и не сильно их покалечить было тяжеловато.
— Merde! Как будто кто-то оживил средневековый бестиарий! — ругался под нос Эцио, заехав кулаком по очередной морде.
— Наставник, тут много существ из верований и других народов, — шустрая китаянка собирала целые толпы за собой и направляла их обратно, в глубь города, — будет очень много жертв среди невинных людей.
— Как я понял, трансформации произошли в зависимости от национальной принадлежности, — заметил Альтаир, заперев в одном из торговых центров целую толпу разношерстных сущностей. — Не нравится мне это красное небо. Словно за нами оттуда наблюдают. Как бы не вылезло что похуже ракшасов и вурдалаков.
— Согласен, мастер Альтаир, я тоже чувствую что-то подобное, — кивнул Аудиторе, щурясь на алый свет, заливший весь город, словно кровь.
— Меня больше интересует, как этот человек, что воскресил нас из небытия, собирается исправить последствия неосторожной работы с реликвиями? — Авелина выстрелила в упор в насекомоподобную хтонь, что хотела убить мать с ребёнком. — У него есть какой-то план?
— Он сказал, что ему помогает кто-то ещё, тоже не человек, но разумный, — ответил Ла-Ахад, вырубив многорукое клыкастое чудовище. — Вроде бы нужно активировать какие-то руны, запрятанные по всему городу, чтобы прекратить действие испорченного артефакта.
— Тогда быстрее гоним их в центр! Рассвет всё ближе!
Тем временем к призракам присоединились выжившие из числа обоих орденов. Какие уж тут распри за власть, если в ближайшей перспективе властвовать будет не над кем?
Вскоре пара Кенуэев обнаружила младшего. Вендиго, судя по обилию крови на нем, успел подрать достаточно народу для утоления своей кровавой жажды.
При виде них Коннор издал недоуменный звук, напоминающий курлыканье.
— Какой он огромный… — шёпотом сказал Эдвард, задрав голову.
— В человеческом облике он не сильно меньше, — хмыкнул Хэйтем. — Что ж, теперь надо каким-то образом забрать его с собой. Попробуй с ним заговорить, мне кажется, у тебя должно неплохо получиться.
— Я, конечно, слышал, что метисы бывают высокого роста, но чтобы настолько… — призрак неуверенно подошел к Коннору.
Нет, за себя он не боялся, но вот спровоцировать внука на испуг или агрессию с последующим бегством или, прости господи, атакой на Хэйтема, было бы нежелательно.
— Ну привет, Коннор. Или лучше называть тебя Радунхагейду? — спросил старший Кенуэй, стараясь проявить максимальное дружелюбие.
Существо склонило голову на бок, словно размышляя, а затем приблизилось к Эдварду, втягивая носом воздух. Эдвард осторожно протянул руку, вспомнив, как однажды успокаивал чужую собаку, и это сработало — вендиго обнюхал его пальцы и ткнулся в ладонь лбом, показывая, что контакт установлен.
— Отлично, отец, а теперь постарайся увести его подальше от толпы и других обращенных, — подсказывал Хэйтем с безопасного расстояния, и на голос тамплиера вендиго низко и раздраженно зарычал.
— Интересно, и почему он меня слушается, а на тебя реагирует вот так? — задумчиво спросил Эдвард, мягко направляя вендиго в нужном направлении. — У вас в целом напряжённые отношения, не так ли?
— Сказать прямо, мы крупно повздорили перед тем, как всё случилось. И далеко не на тему извечной вражды между ассасинами и тамплиерами… — Хэйтем старался не вытаскивать лишний раз наверх тот факт, что отношения между ним и сыном были далеко не родственные.
Этого Эдвард мог не понять сильнее, чем выбор Хэйтема в сторону тамплиеров.
— Вот как, — Эдвард погладил один из рогов, и вендиго довольно заурчал. — Немудрено, что на волне обиды он превратился в подобного хищника и до сих пор на тебя злится. Ярость усугубляет любую сложную ситуацию, сам знаешь. А когда основную роль играют инстинкты… Надеюсь, ты поговоришь с ним сразу же после того, как он обретёт рассудок, — последние слова прозвучали весьма строго.
— Я надеюсь, что мы все доживём до этого разговора, — Хэйтем покосился в закуток, откуда доносился вой вперемешку с чавканьем — обращенные были не прочь и друг другом закусить, если была такая возможность.
— И снова здравствуйте, — из тени вышел Радке, прямо-таки лучившийся самодовольством.
Судя по ухмылке, его миссия оказалась вполне успешной.
— Вы прекрасно справляетесь, господа, даже диву даешься, как вы хорошо сработали. Я зашёл сказать, что с рунами всё в порядке, осталось только привести их в действие. Как раз народу хватит, чтобы это провернуть.
— Ох, сын… Наверное, ваш орден опустошит свою казну, чтобы замять и компенсировать последствия этого Самайна, — усмехнулся Эдвард, разглядывая природную хтонь вблизи.
— Я готов заплатить любые деньги и отдать левую почку, лишь бы этот кошмар прекратился, — честно признался Хэйтем. — Если это вернёт мне сына, а другим мирную жизнь, конечно же.
Обращенным очень не нравилось, что вместо внезапной свободы их будто скот согнали в одно место, не дав как следует разгуляться.
Однако, сложно было что-то сделать призраку, готовому рассеяться от любого удара, а после появиться вновь. Некоторую часть пришлось ликвидировать на месте, но большинство было вполне себе живо и боеспособно.
— До рассвета остался час, так что мы укладываемся в график, — заявил Альтаир, окидывая оценивающим взглядом территорию. — Так что там с рунами? Как их следует активировать? — он выжидающе посмотрел на Хэйтема.
— О, об этом не беспокойтесь, господин ассасин из прошлого, — Ронни положил руку на, казалось бы, неприметный с виду валун, на котором загорелась последняя руна.
— Это должно сработать, — пробормотал Хэйтем, краем глаза поглядывая на глодающего чью-то оторванную ногу Коннора.
— Интересная получилась прогулка в мир живых, — заметила Авелина, протирая саблю от чёрной крови, напоминающей кляксы чернил.
— Я и не ожидал, что мир так изменится… И что может быть привет из настолько глубокого прошлого, — хмыкнул Эцио, успевший насмотреться на диковинки вокруг себя.
— Мы многое упустили, пока пребывали в мире ином, — его ученица отмахнулась от маленького упыря, норовившего вцепиться в ухо. — Впрочем, новый мир мне тоже понравился.
В один момент сущностей начало выворачивать и корчить, как в момент до превращения.
— На наше счастье, ритуал сработал, и сейчас их ждёт до-о-олгая и очень неприятная трансформация в исходное состояние, — хмыкнул Ронни, наблюдая за этим с видом эксперта.
— Какие-нибудь долгосрочные последствия будут? — с тревогой спросил магистр тамплиеров после того, как Коннор утратил свои ветвистые рога и начал сбрасывать серебристую тонкую шерсть.
— Индивидуально. Возможно, он даже и не вспомнит о том, что творил. Как и многие. А это хлам я, пожалуй, заберу с собой, — Радке собрал в тканевый мешок останки механического сердца. — От греха подальше.
— Да уж, хорошая идея, — усмехнулся Альтаир. — Я бы с удовольствием заблокировал вам, смертным, доступ вообще ко всем артефактам, но, к сожалению, я всего лишь умудрённый жизнью призрак. Так что продолжайте совершать и исправлять ваши ошибки, дорогие потомки, мы всегда готовы прийти на помощь.
Король Монстров молча наблюдала за тем, как один за другим люди приходили в себя.
Увидев, что Коннор подает признаки разумной жизни на радость Хэйтема, Ронни кивнул Эдварду и еле слышно прошептал «У тебя несколько минут, если хочешь что-то сказать».
Все-таки, не стоит задерживать призраков на этой грешной земле.
— Ох, черт, как же у меня болит голова… — простонал индеец. — И перед глазами какие-то странные кровавые картинки, как будто чужие воспоминания… Отец? Кто это с тобой?
— А ты без рогов выглядишь куда симпатичнее, внучок, — по-доброму усмехнулся Эдвард, который при жизни и мечтать не мог о таком счастье, как собственный внук.
— К нам на огонёк заглянул твой дед, — пояснил Хэйтем. — Он здорово помог с тем, чтобы… Чтобы доставить тебя сюда.
— Хэйтем почти ничего не рассказывал о тебе, — Коннор удивлённо разглядывал старого моряка. — Жаль, что ты пришёл ненадолго…
— Что поделать, неумение общаться с родней у нас семейное, — Эдвард потрепал потомка по волосам. — Ну, зато сейчас у вас будет отличный повод поговорить обо мне и не только. Верно, Хэйтем?
— Да, нам многое придётся обсудить, — отозвался магистр, избегая смотреть сыну в глаза.
Теперь чувство вины стало действительно ощутимым, поскольку прочие тревожащие факты практически рассеялись.
Первые робкие лучи рассветного солнца коснулись этой земли, и ассасины, начиная с мастера Альтаира, начали исчезать.
— Ох, как быстро летит время… Что же, мне тоже пора обратно. Был рад повидать вас, хоть и в такой… неоднозначной ситуации. Семь футов под килем! — попрощался моряк, который выглядел более чем умиротворенным, прежде чем его дух навсегда вернулся в мир иной.
— Ну и ночка, — Коннор потянулся, хрустнув позвонками. Потом, прищурившись, посмотрел на Хэйтема. — Кажется, ты хотел что-то сказать, отец? Я готов тебя выслушать.
— Да, сын. Я признаю, что в этот раз я правда виноват, и что всё, что с тобой сегодня произошло, случилось из-за моего просчёта. Ты тоже не идеален, но я слишком долго отрицал собственные ошибки, и вот к чему это привело, — в кои-то веки, Хэйтем звучал без свойственной ему гордыни и чувства превосходства.
Он действительно хотел извиниться и делал это искренне.
— Я больше не злюсь на тебя… Наверное, — ассасин сгреб тамплиера в охапку и крепко сжал. — Скажу честно, я хотел насовсем исчезнуть из твоего поля зрения и больше не появляться. Или врезать как следует. Не совсем помню, что со мной было в том облике, которым меня наградил артефакт, но… Я рад, что ты остался в живых. Я бы не простил себе твою смерть.
— Ну… ты был настроен определенным образом, да. Но смерти мне… кхм, не желал, — уклончиво ответил Хэйтем, и на бледных щеках проступил еле заметный румянец. — Скажи мне, дорогой сын, а почему ты не упомянул, что являешься гаммой?
— А ты не спрашивал, — невинно улыбнулся Коннор. — Тем, кто находится в строго определённом месте в иерархии, гораздо сложнее, чем нам, потому что всё время приходится про это помнить. Как тебе, например. И из этого могут получаться довольно… Странные ситуации, как я догадываюсь. Не особенно много помню, но, кажется, ты был очень удивлён.
— Удивлен это мягко сказано. Впрочем, я рад, что ты в порядке, — выдохнул Хэйтем, прикрыв глаза.
Ритуал закончился. Люди стали людьми, призраки отправились в свой мир.
Ронни бросил взгляд на семейную парочку и, ухмыльнувшись про себя, исчез в недрах города, обернувшись огромным чёрным псом.
Его работа здесь закончена.