Не по плану

Андрей никогда бы не подумал, что Миша омега. Он был максимально на нее не похож. Это как сравнить тигра и домашнюю кошку. Князь бы вот никогда не догадался, если бы Миша на определенной стадии их взаимоотношений сам ему об этом не сказал. Тут нарисовывалась другая проблема, ведь Андрей-то был альфой. Она была решена единственно верным и логичным способом. Миша никого другого к себе не подпускал, а Андрею никто другой и нужен не был. Горшок скрывал свою пассивную сущность очень умело. Таблетки подавляли запах и прочие выделения, а почти каждодневные стычки с другими альфами, из-за которых у Миши постоянно были содраны костяшки, автоматически делали его своим. Так что ни у кого не было сомнений, к какой группе относить Михаила Горшенёва. Ахуй одноклассников надо было видеть, когда у Миши вдруг началась внеплановая течка. Андрей в тот момент пересрал больше самого Горшка, который как сидел, покачиваясь на стуле, так и сидел. Князь полными испуга глазами таращился на Мишу, слушая тихий шепот вокруг. Конечно, все были, мягко говоря, в шоке, но рыпнуться к Горшку никто не посмел, даже несмотря на дурманящий голову запах, забивавшийся в ноздри. Понятно дело, что никто не хотел получить тяжёлой Мишиной рукой по ебалу, особенно учитывая, что у того уже была рассечена губа от драки с каким-то придурошным в рекреации. Андрею было гораздо сложнее себя контролировать, чем Горшеневу, потому что у него под боком сидела его блядская течная омега, а нужно было с каменным таблом делать вид, что он имеет к этому самое опосредованное отношение. Миша как на зло казался абсолютно спокойным, дождался звонка на урок и попросился выйти. Андрей знал, что тот пошел выпить таблетку, но все равно изводился, потому что она подействует не сразу, и Князь уже успеет сойти с ума. Честно говоря, хотелось как можно скорее сбежать домой и разобраться со всем этим. Князя радовало, что его возбуждение скрывала парта и что от этой проблемы страдал не он один, а и другие альфы тоже. Хотя в каком-то смысле его это ужасно бесило. Андрей исподтишка наблюдал за остальными, пытаясь вычислить, у кого первым могут сдать нервы и у кого действительно стальные яйца, если он осмелится подкатить к Мише. Горшенев, видимо чтобы не действовать остальным на нервы, предпочёл отсидеть весь урок в туалете. Собственные вещи, оставленные в классе, его мало интересовали, ведь он знал, что заботливый Князь наверняка прихватит их с собой, а на геометрию ему всегда было с высокой колокольни, он только и делал на ней, что спал или лапал Андрея под партой.

***

Князь вылетает из класса самый первый, кое-как побросав свои и Мишины пожитки в рюкзак. Ему уже плевать кто и что подумает, главное побыстрее добраться до раздевалки, профессионально прикрыв стояк портфелем. Тащиться в туалет нет смысла, потому что Миша слишком громкий, а оповещать всю школу об их отношениях нет никакого желания. Андрей не удивляется, когда замечает Мишу уже в куртке и уличных ботинках рядом с их вешалками. Горшок меньше пахнет — видимо лекарство начало действовать, и остальные, к счастью, не обращают на него никакого внимания в отличие от Князя, у которого Мишин запах отпечатался на подкорке. Он прикрывает нос рукой, пытаясь одеться, но это нифига не помогает, и Андрей чувствует, как его начинает вести от желания. А его омега стоит совсем рядом, с абсолютно довольной улыбкой наблюдая за его страданиями. Мише то хорошо — наглотался таблеток и притупил не только свой запах, но и обоняние. Князь злится, когда куртка цепляется за вешалку, и слышит Горшеневский заливистый смех. Андрей, не церемонясь, хватает Мишу за руку и сильно тянет в сторону выхода, расталкивая всех, кто попадается ему на пути. Горшка откровенно забавляет вся эта ситуация, и он чуть ли не помирает от смеха, когда Князь бросает вахтерше, которая не хотела выпускать их из школы, что они катастрофически сильно опаздывают на олимпиаду. Женщина им не верит, но Андрею плевать, и он прет напролом, протаскивая их через турникет. Князь даже не даёт Мише передохнуть, когда тот чуть не падает, спускаясь с крыльца. У Горшка длинные ноги, которые Андрею пиздецки нравятся, но сейчас тот так и норовит в них запутаться. Они уже совсем недалеко от места назначения, когда Князь резко тормозит и разворачивается, из-за чего Миша налетает на него и замирает в паре сантиметров. — Почему ты не можешь идти быстрее? У тебя не ноги, а шпалы, а тащишься, как улитка, — рычит Андрей. Член больно упирается в ширинку, все тело горит, ещё и Миша болтается сзади, как балласт, чуть ли не тормозя ногами по земле. — Чего ты нетерпеливый-то такой? — лукаво улыбается Горшок. — Я блять всю геометрию ебучую отсидел, пока ты в толчке прохлаждался. — Я думал, тебе нравится математика. — Блять, если ты сейчас опять будешь тормозить, я выебу тебя прямо на улице, понял? — Андрей не обращает внимания на колкость, уставившись в Мишины глаза. Тот кивает, но не воспринимает угрозы всерьез. Андрей снова цапает его за руку, и Горшок искренне старается поспевать за ним. Стоит двери Андреевской квартиры захлопнуться за Мишей, как его тут же с силой в нее вжимают. Князь тяжело дышит ему в губы, начиная оглаживать чужое тело. Горшенев покорно подставляется рукам, выгибаясь в спине, чтобы Андрей получил больше пространства для ласк. Тот прижимается ртом к Мишиной шее, прикусывая. Князя ведёт, и он прилагает всю свою силу воли, чтобы отстраниться и хотя бы для приличия снять ботинки. Они оба как можно аккуратнее раскидывают их в прихожей, и Князь тащит Мишу в свою комнату, с силой схватив за руку. Он знает, что Горшку нравится, когда Андрей груб с ним, поэтому он, не задумываясь, толкает Мишу на кровать, нависая над ним. Он удобно устраивается между чужих бёдер, тут же вжимаясь твердым членом в Мишин пах. Горшенев бессовестно громко стонет. — Раздевайся давай быстрее, — бросает Андрей, отстраняясь и начиная расстегивать ремень на своих брюках. Руки упрямо не хотят его слушаться, и Миша раньше него оказывается без штанов, оставаясь в носках и своем большом растянутом свитере, который интимно прикрывает все интересующие Андрея места. Горшенев забирается на диван с ногами, опираясь на его спинку, и шарит рукой под подушкой, в поисках смазки, которую Андрей там прячет. У Князя пересыхает во рту, он замирает на месте, когда Миша, бесстыдно тряхнув лохматой головой, вводит в себя два пальца, призывно раздвигая ноги и поджимая их в коленях. Он запрокидывает голову назад, прикусывая губу и краснея то ли от смущения, то ли от удовольствия. Андрей не может заставить себя двигаться, только наблюдает за этой развратной картиной, пытаясь запомнить ее навсегда. Чертов Миша теперь точно будет сниться ему. — Ну ты долго будешь пялиться? — Миша обидчиво поджимает губы, — сам торопил меня, а теперь уставился как баран на новые ворота и стоит. У него дрожит голос, потому что похотливый взгляд Андрея, блуждающий по его телу, заставляет тугой клубок возбуждения внизу живота сжиматься ещё сильнее. Князь наконец отмирает и расправляется со своими брюками, чуть не оторвав на них пуговицу. Он валится на Горшка, прижимая худое тело к дивану, и направляет свои пальцы в Мишу поверх чужих. Тот тихо всхлипывает и снизу вверх смотрит на Андрея большими, влажными глазами. Князь двигает пальцами, толкаясь в него и задевая чувствительную точку. Горшенев выгибается, громко стонет и сжимает ногами Князевскую руку. Он вцепляется в нее двумя ладонями чуть пониже локтя, заставляя Андрея замереть на месте, и опускает голову, упираясь лбом в чужую крепкую грудь. — Что такое? Остановиться? — обеспокоено спрашивает Князь. Миша качает головой и расслабляет хватку, позволяя Андрею ввести в него сразу четыре пальца. Князь прижимается к Мишиным губам своими, сразу проникая в горячий рот языком. Он придерживает Горшка за подбородок, заставляя высоко закинуть голову. Миша стонет в поцелуй и комкает в руках простыни, стараясь сильнее насадиться на Князевские пальцы. Он обиженно сопит, когда Андрей вытаскивает их из него и направляет в него твердый член. Он толкается в Мишу настолько глубоко, насколько позволяет подготовка. Он наблюдает за чужим лицом и видит, как тот болезненно морщится. Князь даёт ему немного времени привыкнуть и отстраняется назад, начиная двигаться. Андрей подхватывает Мишу под ноги, придерживая под коленями, и меняет угол входа. Миша начинает дрожать, и Князь замечает, как тот тянется к себе рукой. Андрей грубо перехватывает его ладонь. — Нельзя, — командует он, и Миша, всхлипывая от удовольствия, выгибается ему навстречу, когда от хриплого приказного тона сводит все тело. Он покорно заводит руки за спину, приподнимаясь, чтобы поцеловать Андрея. Тот тяжело дышит ему в губы, срываясь на тихие стоны. Ему нравится, когда Миша такой покладистый, когда тот смотрит на него своими карими, слезящимися глазами и ловит каждый его вздох, позволяя трогать себя везде, до куда Князь только может дотянуться. Андрей чувствует, как Миша сжимается вокруг него, и наклоняется, целуя чувствительные розовые коленки. Горшенев мычит что-то нечленораздельное и упирается руками ему в живот, пытаясь отстранить, так как знает, что спокойно может кончить от этого. — Да успокойся ты, все нормально, — ворчит Андрей, поглаживая Мишу по нежной внутренней части бёдер, специально игнорируя член. Миша течет, пачкая свитер, и Князю совсем немного жаль его. Он задирает его выше, обнажая бледный живот, и ведёт руками вверх, накрывая соски. Миша вздрагивает всем телом, сам насаживаясь на Андрея и кончает, закатив глаза. Его долго трясет от удовольствия, и Князь придерживает его за норовящие разъехаться ноги. Он запоминает Мишу таким: с мокрыми у висков волосами, красными от поцелуев губами и ошалелым взглядом. Андрей мягко выскальзывает из Миши, и тот сжимает его рукой, начиная медленно водить по члену. Он бы взял Князя в рот, да растяжка и налившееся свинцом тело не позволяют. Андрей кладет свою руку поверх Мишиной, сильнее надавливает и делает так, как ему больше нравится. Горшенев целует его в губы, оглаживая ладонью сильное тело. Князя ведёт от ощущения Мишиной руки на своем члене. Однако Горшок высвобождает ее из крепкой Андреевской хватки и все-таки сползает вниз, пролезая телом между Князевских коленей, которыми тот упирается в диван. Мише слегка неудобно - шея и плечи быстро начинают затекать, но он не обращает на это внимания. Андрей опирается рукой на стену, когда в глазах темнеет оттого, что Горшенев берет головку в рот. — Мать твою, — выдыхает он, положив ладонь на Мишину макушку и поддерживая того под голову. Горшок сильнее заглатывает, подавляя рвотный рефлекс, и позволяя члену утыкаться в горло. Он втягивает щеки, и Андрея отбрасывает за черту. Князю не очень-то хочется спускать Мише в рот, но тот, кажется, совсем не против, проглатывая сперму. Горшенев тяжело откидывается назад и приподнимается, удобнее усаживаясь на диване и прижимая колени к груди, а Андрей устраивается рядом, перекинув руку через чужие плечи. Миша блаженно жмурится, укладываясь на Князе. — Эх, а в школе сейчас обед наверное идёт, — наигранно вздыхает он. Андрей хохочет до слез, и Миша улыбается в ответ, когда его голова трясется от Князевского смеха. В порыве нежности Андрей прижимает чужую голову к груди и чувствует, как сладко стискивает сердце, когда он ощущает хрупкое тело в своих объятиях. Миша ласкается к нему, тихо урча и водя носом по шее. Им удивительно хорошо в этот день.