О том, как у Дина Винчестера была просто ужасная неделя, которая...

Понедельник Дин особо не задумывается, когда телефон Сэма звонит, в то время как Импала съезжает с шоссе, превышая скорость по меньшей мере на 20 километров в час. Он только наполовину вслушивается в разговор, второй половиной сознания делая мысленную пометку проверить, что так гремит в детке, как только они доберутся до Бобби, и гадая, далеко ли до ближайшей закусочной, потому что единственное, что он съел после завтрака, это мятая конфета из рюкзака Сэма, и он умирает с голоду. Сэм ещё пару минут болтает ни о чём, изредка вставляя ехидные подколки и мягко посмеиваясь, и только после того, как он говорит «Да, там и увидимся, мы будем через пару часов», Дин теряет уверенность в том, что на том конце провода какая-то цыпа. Наконец попрощавшись, Сэм захлопывает телефон и суёт его в карман. — Как Бобби? — спрашивает Дин, завидевший вдалеке закусочную, но снова потерявший надежду при виде вывески «Закрыто». — А? — Приятно видеть, что ты используешь мозг по назначению, Сэмми, — замечает Дин, игнорируя его сучистое выражение лица. — Бобби, — повторяет он. — У него есть что-нибудь для нас? — Дин вроде как надеется, что нет. После всего, что они пережили за последний месяц, он был бы очень рад возможности завалиться к Бобби и проспать неделю. — Это был не Бобби, это Кас, — отвечает Сэм, потянувшись рукой. Дин не глядя отпихивает его пальцы от радио. — Кас? Будто он не знает, о каком Касе речь, и выбирать нужно из сотни вариантов. — Ага, Кас, — кивает Сэм, хмурясь, когда Дин включает радио. Снова повернувшись к дороге, Дин наблюдает за тем, как впереди исчезает чёрный асфальт. С чего бы это Касу звонить Сэму вместо него? Разве что он предположил, что Дин за рулём. А так и есть. Но всё же. Кастиэль — его ангел, так что он должен звонить Дину. — И чего Кас хотел? — небрежно спрашивает Дин, сосредотачиваясь наполовину на Сэме и наполовину на голосе Стива Уолша из динамиков. — Ничего особенного, просто интересовался, как прошла охота. Дин хмурится. Каc никогда не звонит «просто поинтересоваться». — Уверен, что это всё? Может, он что-то замолчал? Сэм негромко фыркает. — Расслабься, Дин. Он просто позвонил узнать, как мы. Никаких скрытых мотивов. Дин не отвечает. Вторник К Бобби они заваливаются где-то к утру вторника — благодаря случайности, пробке и объезду, чтобы разминуться с копами, которые, кажется, слишком пристально изучали проезжающие мимо машины. Внутри темно, а на кухонном столе их ждёт записка от Бобби, велящая им заткнуться, пойти спать и не будить его. Они разыгрывают свободную комнату в камень, ножницы, бумагу, и лицо Сэма вытягивается, когда он понимает, что ему достаётся слишком короткий для него диван. Дин отказывается от продолжения турнира — не его вина, что Сэм всегда выбрасывает бумагу, когда устаёт, а кровать куда удобнее этого орудия пыток, которое стоит в гостиной Бобби и которое он в шутку называет диваном. Оставив Сэма печально разглядывать диван, Дин поднимается наверх, осторожно ступая на третью сверху ступеньку, которая имеет обычай громко скрипеть. Кровать уже застелена, и Дин благодарен, потому что вымотан донельзя. Выудив из кармана телефон, он быстро проверяет пропущенные звонки (ни одного) и сообщения (всё ещё ни одного) и кладёт его на прикроватную тумбочку, внутри которой всё ещё видно выцарапанные им инициалы — тогда ему было тринадцать. Стряхнув ботинки и сбросив джинсы, он так и оставляет их валяться на полу и забирается в кровать. Одна пружина угрожает впиться в его задницу, но это всё равно лучше, чем диван. ~ Когда Дин спускается, уже за полдень. Его волосы всё ещё влажные после душа, и он бормочет «спасибо», когда Бобби протягивает ему кофе. — Во сколько вы, мальчики, вчера приехали? — Бобби помешивает собственный кофе. — Слишком поздно, — отвечает Дин. — Как всё прошло? Дин пожимает плечами. — Без проблем. Охота была в стиле «найди, сожги, сопри». Разве что Сэм чуть не свалился в свежевырытую могилу на обратном пути, ну так под ноги нужно смотреть. Кстати о Сэме. Взгляд Дина устремляется к кровати: одеяла аккуратно сложены на подлокотнике. — Он уже встал и ушёл, — говорит Бобби, отследив его взгляд. — Пришёл ангел, и они почесали в библиотеку. Стоп, подождите… — Кас был здесь? Бобби кивает. — Да, появился сразу, как Сэм проснулся. Потусовался тут, пока Сэм завтракал, и они ушли. Уже пару часов как, скоро вернутся. Невозможно сформулировать «Так почему он не зашёл ко мне?» так, чтобы не звучать, как тринадцатилетняя девочка, так что Дин не отвечает и идёт к холодильнику, вытаскивая всё, что есть, чтобы запихнуть это в сэндвич. Который вовсе не должен заставить его чувствовать себя лучше после того, как его ангел проигнорировал его ради его долбаного брата. Ему просто хочется сэндвич. В который запихнуто всё. Сволочи. ~ Он как раз ставит тарелку в раковину к остальным, которые некому помыть, когда хлопает передняя дверь и до него доносится смех Сэма. — Дин, привет, — Сэм замирает, увидев брата. — Здравствуй, Дин, — голос Кастиэля тих и низок, и он определённо не посылает по всему телу Дина никакой дрожи. Нет. Это просто Бобби ещё не включил отопление. Хотя сейчас разгар лета, и на улице 35 градусов. В тени. — Повеселились в библиотеке? — спрашивает Дин, чрезвычайно гордясь собой за то, что не произнёс стремящееся прорваться наружу «без меня». — Это было очень… результативно, — отвечает Кас, глядя на Сэма. Да, наверняка. — Я буду во дворе, если понадоблюсь. — Дин? — Сэм кажется растерянным. — Нужно кое-какую рухлядь починить, — говорит Дин. — Нельзя весь день просидеть, уткнувшись в книжку. Он ничего не говорит о том, как переглядываются Сэм с Касом, когда он проходит мимо и выходит из дома. Ничего не говорит о том, как они всё ещё переглядываются. Раньше Кас смотрел на Дина, вот так склонив голову, будто думая «люди странные». И Дин вовсе не собирается упоминать то, что Кас теперь смотрит на Сэма. Он знает, что это очень похоже на ревность, но это не она. Серьёзно. Никого он не ревнует. Он не ревнует из-за того, что Кас позвонил Сэму, а не ему. Он не ревнует из-за того, что Кас решил заявиться и уйти с Сэмом вместо того, чтобы сесть в ногах кровати Дина и смотреть, как он спит. Он не ревнует из-за того, что Сэм и Кас сейчас переглядываются. Он вообще не ревнует. Сломанные старые машины во дворе смотрят на него слегка разочарованно. Ну, хрен с ним. Среда Кас в среду не появляется, и Сэм весь день сидит, зарывшись в книги и в ноутбук. Дин задаётся вопросом — может, у них была любовная размолвка, когда он ушёл выбивать шесть оттенков ада из одной машины (чем он занялся только потому, что её нужно было разобрать, а так было быстрее), и Дин не может отмахнуться от мысли, что если так, то так Сэму и надо, мелкому ублюдку, крадущему чужих ангелов. Четверг Дин весь четверг говорит себе, что должен быть лучшим братом. Что если Сэм и Кастиэль нашли друг друга, он должен поддержать их, а не думать о том, как бы дать Касу понять, что Сэм — лишь мелкий нытик по сравнению с клёвым Дином. Он должен радоваться за Сэма. Должен. Сэм через многое прошёл, потерял Джесс, потерял Стэнфорд, потерял надежду на нормальную жизнь только из-за того, что родился Винчестером. Нужно вернуться в дом и сказать Сэму и Касу (который заявился, сказал «Здравствуй» Дину, а потом сказал Сэму что-то, переросшее в ботанский разговор над книгой, написанной на языке, о котором Дин раньше даже никогда не слышал, и они не заметили, как Дин унёсся прочь из дома и разнёс ещё пару машин), что он рад за них. Он должен сказать им, что здорово, что они осознали свои чувства друг к другу, и что если Сэмми хочет перейти на ангелов, у Дина с этим проблем нет. Он должен пойти туда и сказать им всё это прямо сейчас. И так и сделает, только выбьет дурь из ещё одной машины. Пятница Он не уносится из дома — вовсе нет. Он спокойно выходит, чуть менее непринуждённо, чем обычно. И он бы и от этого удержался, если бы на его глазах не разыгралась любовная сцена. «Я нашёл это в Узбекистане, Сэм, и подумал о тебе». Сэм ведь всегда первым приходит в голову, когда находишь старую ароматную книгу, просто валяющуюся посреди Узбекистана. «Ух ты, спасибо, Кас». «И давай я ещё построю тебе глазки из благодарности». Тогда-то Дин и вышел — ему пришлось. Он схватил пиво в холодильнике, вышел и сел на крыльце. Оттаявшие капли воды стекают с бутылки по пальцам и капают на джинсы, а Дин наблюдает за парой бездомных котов, развалившихся на капоте одного из грузовиков и понятия не имеющих, что за драма разыгрывается перед ними. Дин хочет Каса, который хочет Сэма, который мужлан. Дин ставит пиво рядом и роняет голову на руки. — О боже, я превратился в Джанин Гарофало. Что, ну, не так уж и плохо, потому что он бы заинтересовался Джанин Гарофало, окажись он в Нью-Йорке, но всё же… — Дин? — голос Бобби прерывает его мысли о том, что его жизнь превратилась в ромком. — Я здесь. Дверь скрипит, открываясь, и Дин подавляет постоянное стремление придержать дверь перед передвигающимся в инвалидном кресле Бобби, вспоминая свирепый взгляд, которым он одарил его при первой такой попытке. — Ты в порядке, сынок? — спрашивает Бобби, и по выражению его лица видно, что он уверен в отрицательном ответе. — В полном. Бобби хмыкает, принимая эту ложь. Но Дин слышит так и непроизнесённое «балбес». — Останешься здесь? Дин кивает. — Ага, свежий воздух, всё такое. Он не прячется. Вовсе нет. На этот раз «балбес» всё же звучит, хоть и негромко, и Бобби укатывает обратно в дом. Суббота В субботу Сэм наконец срывается. — Сядь, Дин, — требует он, когда тот пытается проскользнуть мимо и выйти наружу. — Сэм, я… — Сядь! — ух, Сэм действительно может изображать из себя папу, когда ему это нужно. Дин оборонительно выставляет руки вперёд. — Ладно-ладно, сажусь. Боже. — Какого чёрта с тобой происходит на этой неделе, Дин? Я заметил, Бобби заметил, Кастиэль заметил, а ты знаешь, что он нечувствителен к человеческим эмоциям! — Не так уж и нечувствителен, — бормочет Дин. — Это ещё что значит? Честное слово — он как будто снова с папой разговаривает. — Дин… — Ладно, хорошо, боже… — он может с этим справиться, он взрослый. — Прости, если я был слегка не в себе; думал всякое, ну, знаешь. В любом случае, я рад за вас с Касом, и я ухожу. Потому что на улице ещё полно машин, которые ждут не дождутся его лома. — Чт… подожди, что? — Сэм выглядит совершенно растерянным. — Ты и Кас, — повторяет Дин, и в его голосе звучит раздражение. — Поздравляю, Сэмми, победил лучший. Даже если это явно не так. — Я и Кас? — говорит Сэм, подчёркивая эти слова сильнее, чем нужно, по мнению Дина. — Да, — и нет, Дин вовсе не скрипит зубами. — Я и Кас… — если Сэм произнесёт эти три слова ещё раз, Дин ему врежет. — Ты думаешь, что я… и Кас… — здорово, что кто-то находит это забавным. — Да ладно тебе, Сэм. Он звонил тебе, вы ходили в библиотеку, он таскает тебе подарки. Серьёзно, если бы один из вас был цыпочкой, вы бы вместе пошли на выпускной! — О бога ради, — возмущается Сэм. — Поэтому ты был такой выбешенной сучкой всю неделю? Потому что ты думаешь, что я украл твоего ангела? И внезапно Дин не может ответить так, чтобы не казаться при этом девочкой-подростком. Сэм проводит рукой по лицу. — Я не заинтересован в Кастиэле, Дин. — Почему? Хочешь сказать, с ним что-то не так? Потому что да — он может быть странным, и у него нет навыков общения, и эти совершенно неприличные взгляды и прикосновения, но ведь он Кас. — Да всё с ним так, — весело говорит Сэм. — Кастиэль преданный, и симпатичный, и чертовски хорош в драке, и он развивает чувство юмора. — Да, так… Сэм продолжает, не замечая, что его перебили. — И он по уши влюблён в тебя. — Что? — Да, он пошёл со мной в библиотеку, и в каждом втором его предложении было «Дин то», «Дин сё». А книгу он принёс потому, что я упоминал её пару недель назад, сказав, что Руфус её советовал в разговоре об уничтожении демонов. Кажется, Дин припоминает разговор с Руфусом, но довольно смутно, сквозь пелену Джека Дэниэлса. — Кас принёс мне книгу, потому что она могла оказаться полезной, — продолжает Сэм. — В отличие от нелегальной записи прямого эфира выступления AC/DC в Японии в Импале. — Подожди, тура 81-го? — потому что если да, то это куда круче любой демонской книжки, и Дин бы точно её заметил. Если не считать того, что Дин не заглядывал в Импалу после приезда сюда. — Я понятия не имею! — судя по выражению лица Сэма, ему вообще всё равно. Варвар. — Это на самом деле тур 1981-го, Дин. Дин оборачивается на голос ещё до того, как он успевает договорить. — Кас! Когда ты здесь оказался? — Дина осеняет. — И как много ты слышал? — Я слышал достаточно, Дин. Чёрт. Значит, достаточно, чтобы знать, что Дин опустился до уровня четырнадцатилетней девочки. — Сэм прав… Дин игнорирует самодовольную ухмылку Сэма. — Я добыл эту книгу потому, что она могла содержать что-нибудь полезное. Я достал запись, потому что… потому что думал, что тебе она понравится. — Мне нравится! Понравится… — как только он её послушает, думает он, неловко замолкая. — Боже, вы оба так неровно друг к другу дышите, — бормочет Сэм сзади, подходя ближе и тыкая пальцем в Дина. — Дин, Кастиэль ради тебя восстал против Небес, придурок ты, — а потом в Каса. — Кастиэль, Дину ты нравишься больше, чем пирог и порно. Мы достигли взаимопонимания? Видимо, да, потому что щёки Каса заливает румянец. Какого чёрта, если уж Дин ступил на путь подростковости, то дойдёт до конца. — Кас? — Да, Дин? — Ты не исчезнешь, если я тебя поцелую? Кастиэль мягко улыбается. — Нет, Дин. — Наконец-то, — замечает Сэм. — Это отняло у вас кучу времени. Но Дин слишком занят, целуя своего ангела, чтобы ответить. Воскресенье Дин просыпается, ощущая рядом тепло чужого тела. Кастиэль прижат к нему, забросив на него одну ногу и положив голову ему на плечо. Солнце заглядывает в окно, лаская их лучами света и тепла, и, кажется, Дин слышит пение птиц. Ну, и крики Сэма из-за загоревшегося тостера (ну, наверное, из-за загоревшегося тостера — хотя вопли «чёрт, чёрт, огонь!» могут относиться к чему угодно). — Дин? — голос Каса совсем сонный. Дин улыбается, пробегая кончиками пальцев по его спине и чувствуя, как вздрагивает ангел при этом прикосновении. — Спи, Кас, — мягко говорит он. — У нас есть время.