not today

      Она пахнет лотосом и франжипани. Застынет на пороге, выискивая, тут же цветочный аромат островного воздуха окутает всё помещение. Взгляды пересекутся с ним на несколько секунд и, словно боясь, что это кто-то заметит, станет смотреть на кого-то другого, переключая своё внимание полностью на того. Рану от этого смеяться хочется, но тот сдерживает себя и перехватывает бутылку из рук сидящего, делая большие глотки и жмурясь от горечи.       Пройдёт ещё немного времени, прежде чем он очнётся ото сна и заметит, что его губ касаются совсем не те. Рядом больше нет её запаха, песня играет по кругу, но никому нет уже до этого дела – почти утро и только он и какая-то девчонка сидят одни и пытаются во что-то. Хайтани отталкивает её – ему хочется верить, что несильно, – и стремится покинуть помещение, выйти на балкон, на свежий воздух. Голова совсем не варит. Он не вспомнит и половины того, что происходило. Когда она ушла? Что он говорил? Где она? Ладонями пытается снять с себя пелену, пробудиться окончательно, напрягая мозг, чтобы восстановить события. Но пусто-пусто-пусто. Без неё совсем пусто. Ему внезапно стало плохо то ли от выпитого, то ли от собственной лжи.       Солнце выглядывает из-за многоэтажек, бьёт по глазам и Ран оказывается на полу, спутывая волосы на голове. Он дёргается, когда чувствует, что падает в сторону, и поднимается на ноги. По ощущениям он вусмерть пьяный, его ничто не останавливает ворваться обратно в помещение и обходить каждый угол, дёргая полусонных незнакомых, отчего те бубнят, а кто-то даже не стесняется послать того нахуй – «пять утра, чел». Ран не выдерживает и орёт в ответ, стаскивая с дивана пацана, чтобы тот пошёл вон из его дома. Ему прилетает прямо поддых, отчего Хайтани сгибается и шипит обещание убить.       Их оттаскивают друг от друга проснувшиеся от шума. Риндо откидывает брата на диван, пока тот не в адеквате смеётся и размазывает кровь с брови. Вразумить его пытается та девчонка, с которой он целовался; она льнёт к нему, обхватывая лицо руками, стараясь заставить его посмотреть ей в глаза, но лишь распаляет огонь. — Кем ты блять себя возомнила? — Ран смотрит свирепо, ему плевать, кто перед ним, он готов добивать до конца. Перед глазами встаёт образ знакомый и Ран узнаёт в нём Риндо. Девчонка с перекошенным лицом от страха осталась где-то там, всё внимание теперь сосредоточено на том, кто точно знает… — Где она? — Проспись, Ран, — отвечает жёстко и откидывает Рана обратно на диван, когда тот пытается встать. — Где она? — повторяет свой вопрос, смотря на младшего исподлобья: только коснись и ты отхватишь тоже.       Риндо надоело это всё. Сколько раз он будет приводить Рана в чувства? Он смотрит на брата совершенно безразлично, просто потому что устал вытаскивать из ямы того, кто добровольно в неё падает. У младшего Хайтани нет сил, а у старшего их сейчас хоть отбавляй. — Хуй с тобой, я сам найду, — бьёт себя по карманам чёрных джинс, пытаясь отыскать телефон, и, не найдя, снова кричит, теперь уже в поиске своего мобильного.       Риндо переводит взгляд на стол, где лежит он – покоцанный, а на экране трещина; удивительно, что тот вообще работал после того, как полетел вниз на первый этаж. Он раздумывает недолго, тут нечего думать-то на самом деле, и снова смотрит на Рана, который ворошит подушки на диване. Хайтани знает: тот сам виноват в произошедшем и правда на стороне той, что ещё недавно была частью их маленького с братом мира, недоступного ни для кого больше. Но это знает он, Риндо, этого не понимает и не хочет признавать тот, кто отрёкся от неё сам.       Тусовка за тусовкой – Риндо был рад этому, наконец-то брат понял, что такое веселье, – но Рану лишь бы не чувствовать на какое-то время, забыться в алкоголе, лишь бы после оказаться снова у знакомой двери, долбить в неё и пугать соседей. Весёлого тут нет. Особенно для Риндо, который снова и снова подрывается от звонка, на другом конце которого уставший голос, умоляющий забрать брата.       Риндо сам не понял, как такое вообще произошло, что теперь он вытаскивает из передряг старшего. Открытие: такое заёбывает просто до трясучки. И он бы плюнул бы и перевёл бы телефон в режим полёта, наслаждаясь лаской и грохотом музыки, но так нельзя. Риндо знает, что Ран не в состоянии оценивать свои действия, Ран может принести вред даже любимому, а ещё Ран, как и Риндо, может не знать мер и младший по дороге до её дома молиться, чтобы никто никого не убил. Хватит, насиделись за решеткой. Повтора не допускается. — Очнись, брат. Ты сам на себя не похож, — пытается воззвать к нему Риндо, шагая за ним попятам, не обращая внимания ни на мельтешащую рядом (блять, кто это вообще?), ни на заинтересованные взгляды ребят с тусовки. Ладно, Риндо и сам не выдерживает и гаркает на них, чтобы начали собираться по домам. Ран уже у двери. — Ну ты серьёзно? Хватит унижаться. Куда больше? — Ты не понимаешь, — да, действительно, куда ему до гениев. — Вот ты поймёшь, когда поймёшь.       Риндо качает головой, поражаясь такому бреду. Он его до сих пор что ли считает за несведущего мелкого? Ему бы обидится на такое, но здесь до его обиды нет никому дела. — У меня вообще-то день рождения, — пытается хоть как-то переключить его внимание, и брат останавливается. — Реально оставишь меня в такой день?       Ран улыбается и впервые осознанно смотрит на него, будто бы не он выпил барную стойку. Риндо хочется верить, что добился своего. Его надежды, как и её надежды на то, что спокойно доспит, рушатся от упрямства Хайтани. Любыми средствами, но нужно добиться своей цели. И только одному Рану известно, что это за цель. — Вчера был, — открывает дверь, чуть ли не вываливаясь вперёд, но берёт себя в руки и убирает волосы с лица. — И она пришла.       Улыбка пропадает, когда Ран замечает рядом с братом трясущуюся девчонку, пахнувшую до тошноты сладко. — Жвачку дай, — кидает ей, и та срывается с места за своей сумочкой, чтобы хоть как-то угодить. Риндо смеряет брата тяжёлым взглядом, в такие моменты он его действительно ненавидит.       А Ран лишь пожимает плечами и выходит на лестничную площадку, чтобы как можно скорее оказаться в объятиях лотоса и франжипани. Для него сейчас весь мир верит в «он и она вместе навсегда» и Ран лакомится этим возвышенным чувством, не замечая никаких знаков. И пока на улицах выпадают из своих домов сонные прохожие, он идёт на отходнике, грея мысль в голове, что увидит её снова.