Erased/Стёртая

Сеанс длился около часа. Гермиона рассказывала психотерапевту о начале их отношений, пока всё неожиданно не вышло из-под контроля. – Всё развивалось довольно быстро. Рон, казалось, предугадывал мои желания и поведение. Как будто я нашла вторую половинку, понимаете? Всё было легко и просто. Рон был мягким и нежным. И довольно смешным. – Когда вы познакомились? – Вроде бы я только окончила университет… или колледж… – Вы не помните точно, где учились? Гермиона пыталась собраться, но в голове была каша. Она сосредотачивала мысли на учёбе, ведь там были лекции и семинары, но все воспоминания были как будто смяты. Как скомканные. Вроде бы большой холл, и классы с партами, какие-то люди. Расписание занятий. Но никакой конкретики. Будто собирательный образ, картинки, взятые из фильмов, книг или журналов. Но ведь раньше она помнила, точно. Точно ли? – Я не помню. Это странно. – Давайте пока сосредоточимся на самих отношениях. Как долго отношения оставались платоническими? – Эм… Как будто недолго. Мы быстро съехались, хотя точнее я сказать не могу. Но я прекрасно помню нашу съёмную квартиру. – Вы помните ваш первый секс? – Да. – Это было уже на съёмной квартире? – Нет, вроде бы. Это было… – «Там была стена, книги и, кажется, стол. Но что это за место?» – Я больше помню ощущения и эмоции, это был мой первый раз, наверно, поэтому, – Гермиона решила не признаваться в очередной раз, что не помнит чего-то. «Но разве я не должна была запомнить? Или секс был настолько хорош, что до места действия не было никакого дела?» – Так бывает, Гермиона, не переживайте. Первый половой опыт всегда эмоционален. Расскажите о вашей совместной квартире. – Она была чудесной, – Гермиона улыбнулась. – Небольшая, но удачно расположенная. Я тогда устроилась в Daily Express, и было очень удобно добираться. Рон только искал работу. Там была очень уютная кухня, маленькая, светлая, но с барной стойкой. Мы радовались, как дети, когда по утрам пили там чай. «Но недолго всё это продолжалось». Улыбка пропала. От мистера Скотта это не укрылось. – Что случилось потом? «Как сказать…» – Мы стали ругаться, довольно часто, – Гермиона виновато посмотрела на психотерапевта и заговорила быстрее, напомнив себе Дейзи. – Знаете, просто у меня такой характер, наверно, я не уживаюсь с людьми, не могу сдерживать порывы разные или молчать, когда нужно… Рон уставал от этого, выходил из себя, и мы ругались. Потом мирились. Я всё понимала и понимаю, я извинялась, конечно, а он прощал. Почему-то мне было сложно на первых порах справиться со своим мерзким характером. К тому же я уволилась потом… и… ну, в общем, на кухне потом чай пили редко. Больше кофе. – Расскажите о какой-нибудь ссоре. Крик Рона. Ей в голову летит кружка. Кровь. Она плачет и извиняется. Гермиона посмотрела на врача, но ничего не сказала. – Вы помните свои эмоции во время ссор? – Ну, чувство вины, наверно… Я всегда извинялась, потому что была виновата. Наверно, мне стоило прийти к вам раньше, тогда бы отношения не развалились и всего этого не было…, – в глазах защипало. – Я не сидела бы здесь с вами и не мучилась бы от чудовищного выбора, не зная, кому можно верить! «Чёртова плакса! Теперь и перед мистером Скоттом будешь извиняться. Дура! Грёбаная дура!» Гермиона испуганно посмотрела на врача, сглотнула и сказала: – Простите. Мистер Скотт внимательно посмотрел на неё и мягко сказал: – Слёзы – это нормально, Гермиона. До этого момента вы на сеансах не плакали ни разу, и мне приятно, что сейчас доверили мне эту непростую эмоцию. Спасибо! Гермиона удивлённо покосилась на него, всё ещё испытывая дичайшее чувство вины за свою слабость. – Мы можем сделать паузу, и я принесу воды, если хотите. – Да, пожалуйста. Мистер Скотт улыбнулся и вышел. Гермиона была слегка сбита с толку. Он благодарил её за слёзы? Это такой тонкий сарказм? Или он серьёзно? Мистер Скотт вошёл и протянул девушке стакан воды. Гермиона сделала глоток. – Продолжим? Кивок. – Ты винишь себя за то, что не спасла отношения? - Да. Я виновата в разрыве, поэтому именно я могла их спасти. – Гермиона, в отношениях состоят двое людей. Они делят ответственность за эти отношения поровну. Вы виноваты, да, но наполовину. И, возможно, не так, как вы себе это представляете. – Вы не знаете Рона! Вы ошибаетесь! «А я знаю его?» Мистер Скотт понимающе улыбнулся. – Как быстро после начала отношений начались ссоры? – Практически сразу. Я же говорю, что не умею жить с другими людьми, мне было сложно справиться с собой. Рон меня… ну, воспитывал что ли… В общем, через какое-то время всё более-менее наладилось. – Что вы подразумеваете под словом «воспитывал»? – Ну типа объяснял. – Он применял к вам физическое насилие? – Иногда, – Гермиона опустила глаза. Она вспомнила первый раз, когда это случилось. Они вернулись из паба, и всё было хорошо. С порога начали целоваться, мило, нежно. Потом пошли в спальню. Их близость была нечастой и, никогда после первой ночи, не была страстной. Они разделись и встретились уже в кровати. Рон лёг на неё, она обхватила его ногами. Гермиона помнила своё пусть несильное, но возбуждение. Ей хотелось секса. Она требовательно притягивала его к себе за спину и выгибалась навстречу. Но что-то пошло не так. Может, он много выпил. А, может, она и правда была слишком настойчива. Его член не вставал, и она недовольно выдохнула. Не стоило так делать, нужно было пощадить его чувства. Рон схватил её за горло одной рукой, а второй наотмашь ударил по лицу. Какая-то вспышка ярости. Она испугалась. К тому же он продолжал душить её. Она прохрипела слово «хватит», и в глазах Рона мелькнул испуг. Он отпустил её и вышел. Гермиона помнила, что лежала на кровати и плакала. Планировала собрать вещи и уйти. Но не ушла. Рон не извинился, извинялась она. За свою реакцию. Не стоило так с ним поступать. – Хотите рассказать о каком-нибудь эпизоде? – Нет. – Гермиона, вы считаете, что заслужили такие способы… воспитания? Вопрос поставил её в тупик. Рон всё объяснял так логично. «Это для твоего блага», «такой юбкой ты приманишь маньяков, а мне потом разбираться», «девушка не должна ругаться матом», «солнышко, я лучше знаю, ведь я мужчина». Подобных фраз было так много. И все они были убедительны в его исполнении. А сейчас? – Я не знаю. Наверно, да. Наверно… Я не знаю. И потом все ссоры начинала я. Ну, то есть своим поведением. – Гермиона, никакое поведение не заслуживает физического насилия. Девушка вспыхнула. – Рон не бил меня постоянно, и потом часто это было частью постельных игр. – Вам это нравилось? Нет. – Возможно, иногда. Да. Знаете, у людей есть разные предпочтения, и я соглашалась и участвовала. Нет. – Вы когда-то били его в ответ? – Нет, зачем мне.. – А Рону зачем? – Я не знаю, ясно? Вы не помогаете! Вы только задаёте тупые вопросы, на которые я не знаю ответа! – Скажите, как вам кажется. Гермиона молчала после этой вспышки ярости. Она устала. Зачем она здесь? Чтобы вспоминать, как он унижал и бил её? Как делал разные вещи, на которые она не была согласна? Как вообще это можно рассказывать кому-то? Может, Малфой прав, и в жопу всех этих врачей? Мистер Скотт смотрел на девушку и искренне ей сочувствовал. Но он не имел права показывать это. Его задача – помочь Гермионе, а не быть её другом. К сожалению, девушке пока сложно рассказывать об – очевидно! – ужасных отношениях с этим Роном. За неделю пусть даже и ежедневных сеансов он ничего не сделает. Стоит надеяться, что она не откажется от дальнейшей терапии, потому что тут необходимо не менее шести месяцев. – Гермиона? Девушка подняла взгляд. – Давайте отложим пока тему предыдущих отношений и поговорим о том, что происходит в вашей жизни сейчас. Вы сказали, что стоите перед чудовищным выбором, что не знаете, кому верить. Можете рассказать подробнее? «Ляпнула!» – Что именно? – Давайте начнём с того, что вы позвали меня в необычное и довольно уединённое место. Почему вы здесь? – Я пытаюсь разобраться в себе. Мне сейчас сложно в Лондоне. – А ваша работа? – Я уволилась. – Что вы ощущаете по поводу увольнения? – Радость, если честно. Не знаю, почему, но, пока я там работала, я не ощущала, какая там тяжёлая атмосфера. Возможно, это связано с тем, что мой босс больше не орёт на меня или возле меня, но мне полегчало, стало легче дышать. – Я рад это слышать. А почему вы выбрали именно это место? – Я… нашла тут знакомого, он предложил помощь. – Тот убедительный мужчина, с которым я говорил по телефону? – мистер Скотт хитро улыбнулся. – Да, именно он. Было приятно говорить о Малфое. Лучше о нём, чем о прошлом. – Было бы здорово познакомиться с ним лично, – «Это вам пока так кажется, мистер Скотт». – Скажите, вы соблюдаете мои рекомендации здесь, находясь как бы в отпуске? «5 шагов базовой самопомощи: полноценный сон, разнообразное правильное питание, лёгкая зарядка, достаточное количество воды и прогулки на воздухе». – Эм… я приехала недавно и пока только вхожу в ритм, – «Зато уже ела устрицы». – Это важно, Гермиона, я уже объяснял. Вам нужно понять, что процесс терапии небыстрый и пункты базовой самопомощи, как я это называю, – первый шажок. Наберитесь терпения и дисциплины, – он сделал паузу. – Удивительная вещь – время. – Могущественное, а когда в него вмешиваются – опасное, – неожиданно для себя добавила Гермиона. Мистер Скотт удивлённо посмотрел на неё. Девушка выглядела ошарашенной. – Вы правы, Гермиона. Не стоит вмешиваться в ход времени, оно должно идти своим… И тут пришло видение («Воспоминание?»). Комната с несколькими кроватями, много белого цвета («Больница?»). Рон-подросток лежит на одной из них, его нога перемотана. Рядом с ним стоит сильно пожилой мужчина с длинной бородой и в смешной шапке. Он проходит мимо неё и поворачивается: – Сириус Блэк в самой верхней комнате башни темноты. Вы знаете законы, мисс Грейнджер. Вас не должны увидеть. Вам следует вернуться до последнего удара часов. Если не сможете, последствия будут ужасными. Если вы успеете, то спасёте несколько невинных жизней. Трёх оборотов достаточно. Старик разворачивается, практически уходит, но в последний момент произносит ещё одну фразу: – О, и ещё. Если я в чём-то сомневаюсь, то возвращаюсь к началу. Удачи! Дальше она видит странный предмет у себя в руках, мальчика в очках рядом («Гарри Поттер»), они куда-то бегут («К Хагриду!»), Малфой, её удар ему в лицо, они прячутся за невероятно огромными тыквами, она видит себя со стороны («Как?»), странная лошадь с крыльями («Клювокрыл!») и дальше, дальше, дальше… Гермиона не знала, сколько времени она провела, схватившись за голову, но, очнувшись, помня всё полностью, включая последнюю сцену прощания с Сириусом Блэком («Из тебя выйдет замечательная волшебница!»), почувствовала слёзы, катящиеся по щекам. – Они умерли, умерли, умерли… – Кто, Гермиона? Что с тобой? – напуганный голос. Мистер Скотт. Гермиона пыталась прийти в себя, но эта мысль («Умерли!») ножом резала по сердцу, хотя она даже не могла точно сказать, кто именно. – Я… мне надо идти, мистер Скотт. – Ты сможешь дойти одна? Я могу тебя проводить… – Нет, я в порядке. Извините. Я просто пойду. Завтра… – Да, завтра в 10 утра. – Хорошо, до свидания. Воздух. Вдох-выдох. «Успокойся. Надо идти обратно». *** Зря он пошёл к Макгонагалл. Теперь Рон это понимал, но вернуть обратно ничего уже нельзя. «Почему я никогда не думаю заранее?» К тому же директор не согласилась подавать прошение на проверку Малфой Мэнора в Министерство, а решила сначала убедиться в том, что Гермиона там. – Извините, мистер Уизли, семья Малфоев довольна известна, пусть и в отрицательном смысле. Мне нужны доказательства, чтобы начать действовать. Конечно, только вот их нет. Пока. Конечно, Гермиона ничего не сможет вспомнить, в этом он был уверен. Только зачем она поехала к нему? И как узнала адрес? Или он сам вышел на неё? «Блять!» Он думает не о том. Алисия шла рядом и щебетала что-то. Это было их третье свидание, и он собирался трахнуть её в каком-нибудь более-менее приличном отеле, но теперь как, блять? Все мысли о Грейнджер. Придется отложить. И продумать следующие действия. Пока всё ещё можно отмотать назад. Он просто вернёт Гермиону под контроль, в потом избавится от неё как-нибудь. Например, отправит к родителям. Или убьёт. *** Гермиона медленно шла к поместью. Голова побаливала, но свежий воздух постепенно делал своё дело. «Прав мистер Скотт. Прогулки – это хорошо». Все мысли вертелись вокруг воспоминания. Надо спросить у Драко, может, он знает, кто умер и почему ей от этого так больно. «Из тебя выйдет замечательная волшебница», - сказал ей Сириус Блэк. Это грело душу. Интересно, вышла ли? Или нет, раз она позволила Рону стереть все воспоминания об этом? Она пожалела, что зеркало, которое дала ей Минерва Макгонагалл и которое принадлежало Сириусу Блэку, не с ней. Ей хотелось прикоснуться к нему, как к талисману. Сириус Блэк владел этой вещью, а ещё верил в неё. «Хоть бы умер не он…». Войдя в дом, она увидела Дейзи. – Здравствуйте, мисс Гермиона Грейнджер! Дейзи счастлива, что вы остались. Хозяин ожидает вас в столовой, ужин уже на столе. – Спасибо, Дейзи, сейчас помою руки и приду. *** – Привет. Драко посмотрел на девушку. Выглядела она уставшей и грустной. – Сначала поешь или расскажешь? Гермиона вымученно улыбнулась. – Я, как Цезарь, могу делать несколько дел одновременно. – Очередной магл? Мне не хотелось бы блевануть, пока ты будешь говорить с набитым ртом, так что избавь от своей многозадачности. «Нет сил даже отбиваться». – Хорошо, – Гермиона села и протянула руку к тарелке со стручковой фасолью. «Почему все такие грубые со мной? Наверно, я всех раздражаю». Привычка – вещь живучая. Рону не нравилось, когда она выделялась, много разговаривала или громко смеялась, и Гермиона разучилась это делать. Стала мягкой, покладистой и тихой. Наверно, Малфою тоже это нужно, потому что, как только она открывает рот, он обливает её ядовитыми репликами. «Я просто поем и уйду в комнату». Драко внимательно наблюдал за ней. Что-то было не так. Выглядела она поникшей, как будто её дементор поцеловал. Так ли полезны эти разговоры с магловским врачом? Или это он перегнул палку своей фразой? Малфой не хотел учитывать её состояние, потому что это чревато последствиями в виде привязанности. Он вёл себя, как привык. Но Гермиона вела себя слишком тихо. Это выбивало из равновесия. Она нужна ему нормальной, эта героиня войны, заноза в его школьной заднице и самая известная грязнокровка в мире. И должна рассказать, что было на чёртовом сеансе, за который он отвалил нехилую часть своих магловских денег, полученных от клиентов. – Как прошла встреча с врачом? – Я ещё не доела, Малфой, и не хочу видеть тебя блюющим. «Ну хоть как-то». – Ок, приходи потом в библиотеку. Нет, лучше в гостиную. Дейзи тебя проводит. Она кивнула. Драко поставил чашку, из которой пил чай, на стол и вышел. *** Дейзи проводила её до гостиной, постучала и открыла дверь. Это была какая-то другая гостиная. «Сколько комнат в этом замке?» Обстановка была очень… мужской, если можно так выразиться. Красное дерево, массивная мебель, длинный узкий диван, явно не предназначенный для комфортного времяпрепровождения на нём, скорее, для деловых встреч. Но первое, что притягивало взгляд, это картина. На ней было изображено море, что довольно распространено, но оно двигалось. У Гермионы глаза полезли на лоб. Малфой сидел на узком тёмно-сером диване и с любопытством смотрел на девушку. Она подошла ближе к картине и увидела, что на ней было изображено не только море. Маленькая лодочка с матросами боролась со штормом. Человечки двигались, что-то кричали друг другу… – Впечатляет? Гермиона обернулась. – Это как на той фотографии в газете. В волшебном мире все картины живые? – Да. – А если изображён человек, который умер, он тоже будет ожившим на картине? – «Может, удастся найти картину с Сириусом?» – Да, но это будет не он. Не полноценный он. – Кстати об умерших. Я хочу спросить… – Садись, Грейнджер, шея затекает смотреть на тебя снизу вверх. Гермиона присела на край дивана и поправила свитер на животе. – У меня было видение на сеансе. Воспоминание, – она вкратце рассказала о том, что видела. – Эти люди… Ты их знаешь? – Да, старик – это Альбус Дамблдор, бывший директор Хогвартса. Сириус Блэк – крестный Гарри Поттера, сбежал из Азкабана, тюрьмы для волшебников, потом избежал поцелуя дементоров – теперь понятно как. Лошадь с крыльями – Клювокрыл, гиппогриф, который когда-то ранил меня. Северус Снейп – преподаватель зельеварения и защиты от тёмных искусств. Римус Люпин – оборотень-оборванец, также преподавал защиту от тёмных искусств. История о мародёрах-анимагах, конечно, впечатляет. Питер Петигрю – приспешник Тёмного лорда и мерзкая крыса, разумеется. Похоже, с твоей помощью я узнаю много нового о событиях, с которыми связан Поттер. Патронус на 3 курсе… Сильно. «Боже, сколько новых имён!» – А Сириус, он жив? – Гермиона затаила дыхание, отчасти боясь услышать ответ. – Нет, к сожалению, из всей этой компашки, возможно, жив только Клювокрыл, ну и Поттер, конечно. Боль. Невозможно представить, чтобы человек испытывал такую сильную душевную боль от осознания смерти неизвестных ему людей. «Я знала их». Я сказала им, как они важны для меня? Опять слёзы. Сегодня мокрый день. Крупные капли стекали по её щекам, падали с подбородка. Драко молча смотрел. Он понимал, что она не помнит их, и его удивляло, что где-то глубоко внутри осталась эта скорбь, ведь, по факту, это слёзы по незнакомым людям. – Как они умерли? «Блять». – Это сложная история, Грейнджер, но я попробую. Альбуса Дамблдора убил Снейп, после того как я не смог это сделать… – Что?! – Я не закончил… – Почему? – Потому что это было задание Тёмного Лорда. – Нет, почему ты не смог? – Убийство – это сложно. Не думал, что нужно это объяснять гриффиндорцам. По факту, на тот момент всё было предрешено. Дамблдор спланировал своё убийство, Снейп был двойным агентом. Сириуса Блэка убила Беллатриса Лестрейндж, моя тётка и, по совместительству, твоя мучительница... – Она меня... ? – Да, прямо в холле, через который ты проходишь, входя в дом. «Женщина со звериным оскалом». Гермиона поёжилась. – Дальше. – Северуса убил Волан-де-Морт. Люпин погиб во время битвы за Хогвартс. Петигрю тоже погиб, но как – не знаю. Эта мелкая сошка меня не интересовала. – Кто такой Волан-де-Морт? – Тёмный Лорд, главный антагонист современности. Он тоже мёртв. Гермиона замолчала. Слишком много информации. Надо по чуть-чуть. – Дай себе время. – Мой психотерапевт сказал так же. – Как сеанс? – Мы обсуждали отношения с Роном. Я решила, что это может быть хорошей зацепкой, хотя в итоге воспоминание пришло на обсуждении 5 шагов базовой самопомощи. – Что за хрень? – Это стандартные действия для поддержания организма. Хорошая еда, прогулки, спорт, сон и чистая вода. Мне нужно делать это каждый день. Малфой подумал. – И как будешь решать вопрос со спортом? – Ещё не знаю. – У меня есть тренажёрный зал. Могу показать. «Да сколько же тут комнат?» – Да, было бы классно. Спасибо, – Гермиона улыбнулась.  – А что насчёт занятий с палочками? – Наконец я узнаю тебя, Грейнджер. *** Гермиона осторожно взяла в руки палочку убийцы Сириуса. Это было невыносимо. Хотелось разломать её и сжечь. Теперь понятно, почему так тяжело было управляться с ней. Палочка как будто выкачивала из девушки силы. Ещё бы, с такой хозяйкой! – Вингардиум левиоса! Диванная подушка поднялась в воздух. «Уже лучше!» Малфой стоял сзади и закатывал рукава рубашки, наблюдая за ней. «Она молодец, не сдаётся». Он взял со стола свою палочку. – Давай теперь потренируем Манящие чары. Акцио. – О да, я помню твой трюк с ключами. Акцио, блокнот! Блокнот со стола полетел ей в руки. Она довольно усмехнулась и посмотрела на Малфоя. «Зазнайка». – Неплохо, Грейнджер, – медленно протянул он. – Я, кстати, вспомнила ещё одно, – она направила на него палочку. – Силенцио! «Вот сучка», – беззлобно подумал Малфой, но, естественно, не издал ни звука. Лишь вопросительно поднял брови, намекая, что он впечатлён, конечно, но пора отменять уже. И тут Гермиона поняла, что не знает, как снять заклинание. Она в панике посмотрела на Малфоя. «Ну класс». Он начал подходить к ней, чтобы забрать блокнот и написать отменяющее заклинание. Гермиона съёжилась, в её глазах был животный страх. Она напоминала зверя в западне. «Он сейчас ударит меня. Зачем я это сделала?» «Он сейчас ударит меня. Зачем я это сделала?» Малфой непонимающе смотрел на девушку. Как будто он шёл убивать её из-за такой фигни. Гермиона тяжело дышала, а когда он подошёл вплотную, зажмурила глаза. «Тупая курица! Зачем ты напросилась?» Она замерла и ждала боли. Малфой взял её за плечи и притянул к себе. Он не мог сказать ей, что всё в порядке, но хотел успокоить, дать понять, что она в безопасности. Гермиона застыла в его объятьях. Он погладил её по спине. Потом взял в руки лицо и приподнял. Ей страшно, он физически ощущал волны паники, исходившие от неё, но не понимал причину. Гермиона затравленно смотрела на него и не двигалась. Невыносимо было видеть её запуганный взгляд, направленный на него. Драко снова обнял её. Какое-то время они так и простояли. Гермиона не совсем понимала, что происходит, но, судя по всему, он не собирался её бить. Или это такая ловушка. Один раз Рон сделал что-то подобное. Она ждала удара, а он стал мягким и нежным… Ненадолго. А потом она неделю ходила в водолазках и не могла нагибаться вниз. Но Драко просто обнимал её. Довольно долго. И этот запах («Холодные лимоны и хвоя») успокаивал, давал ощущение безопасности. И было так приятно. Он почувствовал, что она расслабляется. «Наконец-то!» Малфой аккуратно провёл рукой по её ладони, мягко вынимая блокнот. Она подняла голову. «Уже лучше». Он отодвинулся от неё и прошёл к столу. Написал «Фините», обернулся и передал девушке. Потом взял свою палочку и показал движение рукой. – Фините, – дрожащий голос. Малфой немного покашлял, с его губ чуть не сорвалось привычное «Какого чёрта, Грейнджер!», но он остановил себя. На испуганных людей не орут. Он подошёл к Гермионе и снова притянул к себе. Она обняла его в ответ. Её руки прошли по его талии, девушка прижалась к его груди. – Спасибо, – тихо прошептала она. – Ты должна будешь объяснить мне это, – также тихо сказал Малфой. Она кивнула. *** Гермиона сидела на узком диване, всё ещё слегка дрожа, и держала кружку с горячей водой, заботливо принесённую Дейзи. Малфой стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на неё. Ждал объяснений. – Я подумала, что ты ударишь меня. У Драко отвалилась челюсть. – Я создаю впечатление человека, бьющего других ни за что? – «В школе ты издевался над ней ни за что». – Это не связано с тобой. – А с кем? – Со мной. – И как это понимать? Гермиона открыла рот, но тут в дверь постучали. Вошла Дейзи. – Извините, хозяин. К вам пришли, просят аудиенции. – Кто? – Мистер Рональд Уизли.