Маски

...Всё это слишком... изматывает. Неприятности сыпятся на головы Фатуи как из рога изобилия: начиная с кончины Её Величества, заканчивая нападением в «Гёте». Мнения архонтов идут вразрез одно другому — Барбатос законченный моралист, он настоит на том, что Фатуи следует распустить. Вельзевул лелеет старые обиды. Буер руководствуется здравым смыслом, но Бездна его знает, что это сулит Снежной. Моракс, самый старый и... к сожалению, формально мёртвый — единственный, кто проявляет благосклонность. Но как Архонт контрактов, он потребует свою цену за свою доброту. И самое важное — Архонты не настроены возвращать свои Гносисы. Нужно придумать иной гарант, который можно дать регионам и не дать слабину перед Фонтейном и уже лежащим под Фокалор Натланом. День тянулся патокой, а Архонты так и не соизволили открыть переговоры официально. Вельзевул сочла их нелегитимными, если на них не будут присутствовать члены правительств регионов, и выслала в Инадзуму письмо с требованиями главам Трикомиссии и генералу Оппозиции Ватацуми немедленно прибыть в Мондштат. Буер же сочла подобный выпад нецелесообразной тратой времени, за что была удостоена поверхностно-снисходительного взгляда Электро Архонта. Моракс согласился пригласить Волю Небес Цисин, а на собрании присутствовать инкогнито, Барбатос же был... в полной растерянности. Он во всём полагался на Ордо Фавониус, но если Мондштат станет политической ареной, он не сможет сделать ровно ни-че-го. Поэтому собрание Архонтов в соборе Барбатоса, на которое Шут рискнул придти один, решено счесть предварительным. — Значит, вы хотите, чтобы переговоры вместо вас вели ваши правительства? — Шут сложил руки на груди. — Но, насколько мне известно, госпожа Сёгун, вы и есть правительство Инадзумы. Или Трикомиссия ограничивает вашу власть в регионе? — Вовсе нет. В связи с... событиями минувших дней я сама отдала часть своей власти в руки трёх различных фракций, чтобы не допускать... самодурства со своей стороны. — Разумно, госпожа Сёгун, — согласился с ней Чжун Ли. — Цисин действует по тому же принципу. — Но разделение власти на столь обширный круг людей... — Нахида, она же Буер, по-детски задумчиво приложила палец к подбородку. — Но Вельзевул, разве это не слишком ограничивает вас в решениях? — Верно. Я вынуждена вести дискуссию со своим народом и обдумывать каждое своё решение как минимум трижды. Иногда мне приходится сомневаться в собственных словах, но разве верное решение — не справедливая цена за неудобства? — Вы правы, Вельзевул, — пожала плечами Буер. — Что насчёт промедления... Я бы хотела, чтобы представитель Пустыни Сумеру также присутствовал на собрании. — «Представитель Пустыни Сумеру»? — переспросил Педролино. — Но, насколько мне известно.... — Аль-Марбас, Принц Дюны. Новое воплощение Царя Дешрета. В соборе повисла неловкая тишина. Каждый из Архонтов обдумывал и переваривал слова Нахиды, и только Моракс задал резонный вопрос: — Но... как такое возможно? — Я родилась из крохотной веточки Ирминсуля, которую Рукхадевата, моё прошлое воплощение, отделила от погибающего дерева вместе с частью своей сущности. Точно так же и Дешрет запечатал часть себя в измерении, называемом «Золотой страной грёз», — Малая властительница Кусанали пожала плечами. — Избавьте нас от лишних деталей, властительница, — перебил её Шут. — Что он за божество и чего от него ожидать? — Марбас — Архонт песка. Некоторые из Пустынников уже носят его Глаз Бога, что очень странно, ведь... — Верно, — поддержал её Чжун Ли. — Песок — проявление Гео элемента, пусть и самый отдалённый его вид. И чтобы создавать Глаза Бога, у него должен быть свой Гносис, дарованный Селестией. — Да вот только Селестии уже нет, — Райден сложила руки на груди. — Неужели её падение настолько развязало руки мелким божкам, что они обзаводятся своими собственными Сердцами Бога? — Не укладывается в ваше представление о «вечности», не так ли? — не удержался Шут. — Мир меняется и переворачивается с ног на голову, и статус кво Семи Архонтов вот-вот пошатнётся. Одни регионы остаются без Архонта, другие обзаводятся вторым, одни государства превращаются в пыль, другие — расцветают на их костях... И раз с Небесным Порядком покончено, придётся нам самим приводить в мир к равновесию. — После того, как вы этот Порядок и свергли. Смешно слышать подобные речи от анархиста, Педролино, — вежливо, но с колючим холодом в голосе заметила Сёгун. — Верно, я был первым, кто поднял знамена Царицы против Селестии. Мне ведь пришлось наблюдать, как этот самый Порядок уничтожал мою родину — и зрелище было просто отвратное. — Ваша... родина? Педролино решил, что пора бы достать туза из рукава, прежде чем о его наличии догадаются Архонты. — Каэнри’ах. Искреннее удивление в глазах крошки Буер, недоумение на лицах Барбатоса и Моракса, плохо скрываемый страх, выдаваемый дёргающимся веком Вельзевул. — Каэнри’ах? — переспросила Электро Архонт, стараясь держать маску невозмутимости. — Да. Регион без Архонта, уничтоженный Небесным Порядком. Спросите меня: держу ли я зло на вас? Нет, не держу. С Селестией я расквитался, а вы — лишь инструмент в её руках. Стоит ли пенять на меч, которым совершили убийство? — Но ведь Каэнри’ах... — ...разорвал завесу греха и навлёк на себя кару? Верно, — с гневливой горечью вздохнул Педролино. — И расплатился за это сполна: те немногие выжившие из истинных каэнрийцев, чья кровь никогда не смешивалась с кровью Тейвата, обречены на бессмертие, остальные же превратились в чудовищ, которых вы зовёте «хиличурлами». От этого откровения изумилась даже мудрая и всезнающая Буер. — Но кто слушал мои возражения, когда король Ирмин рвал завесу греха? Кем я был пред ним и его мудрецами при дворе? Чем я мог помешать безумию, принесённому из Бездны с запретным знанием? Чем я мог остановить Рейндоттир, когда та создавала своих чудовищ? Да, мы погрязли в своих ошибках, но тем не менее... Пьеро не стал сдерживать чувств. Пусть Архонты знают. Пусть глумятся над ним, но не в этом ли смысл маски Педролино — в последний момент выйти на поклон и вынести неприглядную истину на всеобщее обозрение? — Примкнув к Царице, я обрёл новый дом и нашёл смысл своего бесцельного существования. Я видел, как горел Каэнри’ах... и наблюдать, как горит Снежная, я не собираюсь. С вами или без вас, я дам бой Фонтейну и Натлану, и вам тоже, если потребуется. Да, из моих уст звучит безумие — и пусть. В конце концов, я всего лишь шут на этом празденстве жизни. Внезапно их потревожил скрип дверей. В собор вошла магистр Гуннхильдр в окружении рыцарей, двое из которых держали под руки агента Фатуи. — Господа Архонты, простите за бесцеремонность, но... этот фатуи требует, чтобы его привели непосредственно к господину Шуту. — Он пытался проникнуть в хранилище Фавониус? — Педролино сложил руки на груди. — Нет, не в хранилище... Он пытался проскользнуть в собор. — Господин лидер! — заорал агент. — Беда! — Пропустите его, — отрезал Шут. — Имя, звание? — Инспектор Ренат Ярчук, тайная полиция Снежной. Господин Шут... беда! В Заполярном Дворце переворот! Сказать, что у Педролино в груди похолодело — значит преступно умолчать. — Кто? — процедил Шут, скрипя зубами. — Они называют себя «Единая Снежная», по большей части — отступники и дезертиры Фатуи. Я провёл расследование, нашёл кучу ниток, торчащих в сторону Фонтейна и... — инспектор запнулся, переводя дух, — я обнаружил это, — он достал из потайного кармана формы кипу документов, сложенных в двое. — Пришлось поднять на уши всю сеть осведомителей Фатуи в Фонтейне и не только, но мне удалось умыкнуть эти письма. Забрав бумаги, Шут бегло ознакомился с содержимым. — Быть не может! — процедил Педролино. — Я тоже так подумал. Эти хорьки десять лет подсасывали финансы из Банка и вербовали наших ребят. Но... — Ни слова больше, я всё понял. Созвать Предвестников сейчас же. И мисс Гуннхильдр... прикажите схватить Пятого Предвестника Фатуи. Именем Царицы я обвиняю Пульчинеллу в государственной измене. — Если на то ваше разрешение. Господа Архонты, — магистр вежливо откланялась и дала рыцарям знак «пора сваливать». — Вы осмелились дать бой всему миру, а сами не в состоянии навести порядок в Снежной? — Вельзевул явно злорадствовала. — Выходит, что сейчас Снежная сама себе враг, — парировал Педролино. — Что ж, у вас есть редчайшая возможность лицезреть казнь ещё одного Предвестника Фатуи. Жаль, я не могу отдать его вам на растерзание. Он снова надавил на мозоль, связанную с Синьорой. В этот раз нарочно — чтобы прощупать степень её болезненности. Розалина в своих отчётах многого недосказала, иначе бы Электро Архонт не стала бы так... неоднозначно реагировать на одно её упоминание. Скорее всего, имеет место быть что-то личное. — Предлагаю объявить сегодняшнее собрание закрытым, — устало выдохнул Чжун Ли. — Вряд ли мы сегодня придём к единогласному мнению. — Тем более, Фатуи следует провести внутреннее расследование, прежде чем открывать официальное собрание, — процедил Шут и нервным шагом удалился из собора. ...Хоффман влетел в кабинет Альбериха, словно ужаленный. По его виду понятно: произошло что-то из ряда вон. — Кэйа! Там такое происходит! — Хофф, я немножечко занят, — капитан отложил бумаги, которые Джинн требовала разобрать и предоставить к концу дня. — Что на этот раз? Снова Ужас Бури? Или Урса оклемалась и снова напала на город? — Что? Нет-нет-нет, оба — и мимо! — замотал головой Хоффман. — Лидер Фатуи уличил одного из Предвестников в измене, поручил Джинн задержать его! — Будет резня, — процедил Альберих, но тут же улыбнулся. — Надеюсь, это не тот здоровяк... Капитано, кажись? — Нет. Пулло... Пульси... — Хоффман тщетно пытался вспомнить имя. — Пульчинелла. Уже не так страшно. Но пусть Пульчинелла и не грозный воин, но он носит катализатор, и плевать, что роста в нём не ахти. Каким элементом он управляет? Крио? Гидро? О нём и его способностях мало что известно. Кэйа всё же бросил бумаги и вылетел из кабинета, едва не сбив Хоффмана. К его облегчению, всё обошлось — этот Пульчинелла не стал выделываться, лишь устроил показательный скандал. Другие Предвестники если и были удивлены, виду не подали. В итоге рыцари Фавониус взяли его под стражу практически без боя и вывели на площадь Барбатоса, где уже ждал, соответственно, сам Педролино. Кэйа же остался наблюдать со стороны. ...Чжун Ли не стал участвовать в дальнейших разбирательствах — поддерживая свою легенду о скоропостижной кончине Властелина Камня, он остался ждать на лавочке у собора. Нахида и Венти решили составить ему компанию и понаблюдать за дальнейшими решениями Шута издалека. Сёгун же предпочла занять место практически на сцене. И Педролино этому был даже рад. Уж он-то найдёт чем впечатлить богиню грома. Пульчинеллу привели — вернее сказать, приволокли — почти сразу же, как только был отдан соответствующий приказ. — Господин Шут, что всё это значит? — возмутился мэр Снежной, вернее сказать — уже бывший мэр. — То же самое я хотел спросить у вас, Пульчинелла, — Педролино продемонстрировал бумаги, полученные от инспектора Ярчука. — Во имя Царицы, как это понимать? — Не думаю, что мне известно содержимое. — О, нет, уважаемый Пятый, вы отлично ознакомлены с содержимым. Я в этом уверен. Иначе бы большинство этих писем не было написано вашей рукой. — Этих... что? К площади подтянулись и другие Предвестники. — Итак, все в сборе. Просто замечательно, — улыбнулся Шут краем губ. — Пульчинелла, Предвестник Фатуи номер пять, именем Царицы я обвиняю вас в измене и государственном перевороте в Снежной. У меня на руках все доказательства — ваша переписка с заговорщиками в Снежной, и даже с мафией «похитителей сокровищ». Вы получали тайное финансирование из Фонтейна, и вместе с тем — воровали из казны Снежной, нанимали головорезов, переманивали солдат Фатуи и тайно распространяли пропаганду среди населения. Свидетельства всего, что вы провернули за моей спиной — нет, за спиной Царицы, — все они у меня на руках. Господа Первый, Второй, Седьмая, Девятый... Прошу ознакомиться с уликами, — он передал стопку бумаг Дельцу. — Вот уж от кого не ожидал, так это от тебя, Пульча, — Панталоне бегло просмотрел бумаги и задержал внимание на тех письмах, что свидетельствовали о финансовых махинациях. — Зато теперь я вижу, откуда бреши в сводках Банка. Браво, браво. Я искренне разочарован. — Сдаётся мне, он и спланировал нападение в «Гёте», — Сандроне сложила руки на коленках. — В жизни бы не подумал, — покачал головой Девятый, передавая ей бумаги. — Но всё сходится. По крайней мере — то, что касается систематических краж моры. — Ваше мнение? — перебил их Педролино. — Не вижу смысла выгораживать его, — пожал плечами Панталоне и сложил пальцы «домиком». — Виновен. — Он предал Царицу и Снежную, — проворчал Капитано. — Её величество, будь она жива, стёрла бы его в порошок и развеяла над Тейватом. — Все мы знаем правила и традиции, — вмешался Пульчинелла. — И я требую соблюсти их хотя бы ради приличия. — «Приличия»? — Педролино повысил голос. — И о каком «приличии» идёт речь? — Я настаиваю на дворцовой дуэли. И ему ещё хватает наглости? — Верно, у вас есть такое право, господин Пятый, — Панталоне сложил руки на груди. — Вот только в Мондштате нет дворца, при котором её можно устроить. — Здесь вам не Заполярный дворец, — поддержал его Шут. — И даже не Тенсюкаку. И не театр «Эпиклез», где вы ещё можете устраивать подобные спектакли, — он призвал свой «Плод вечной мерзлоты». Пульчинелла нервно сглотнул, но всё же попытался сохранить остатки гордости, хотя бы для вида.