А я, кстати, препод

***       Шурик решил перекантоваться от позора в гостиной, но так как было уже поздно, да и лень что-либо застилать, он взял только плед и подушку. Сняв с себя джинсы и тёплый свитер, в котором уже невозможно было находится, он остался в одних трусах, кое как устроился на не разложенном маленьком диванчике, надеясь на нормальный сон. Хорошо, что завтра не понедельник, а всего лишь воскресенье, конечно же не хотелось бы идти на работу не выспавшимся. Накрываясь пледом и проворачиваясь на правый бок, Шурик подытоживал сложившуюся ситуацию сейчас и за весь день в целом: — Жопу полапали, членом об неё же потёрлись, плечо под подушку оприходовали, шею забрали в плен, нервы сожрали и пасту в том числе, в добавок выгнали спать на диван, ну тут скорее я себя сам выгнал, в общем обычный мой день, ничего не сказать. Но спать со студентом снова в одной постели это уже непостижимо, не могу себе такое позволить. И… я вновь его поцеловал. Ну зачем господи! Наступаю на те же самые грабли. Понятное дело, что Лёва меня не любит, он же натурал, нахуя я тогда проявляю… такую заботу? Хотя я и с Алексом веду себя также… ну как сказать, только когда он хорошо себя ведёт, что бывает редко, НО ВСЁ ЖЕ! Так почему с Бортником это ощущается по-другому? Блять, если признаюсь самому себе, что он мне по-настоящему нравится, я же жить спокойно не смогу, с ума скорее сойду чем буду соглашаться с этими тупыми чувствами. Приглушить бы их, да рот себе зашить, чтоб целоваться не смог и жизнь превратиться в сказку… Хотя, если так подумать, то он же не сопротивляется? А наоборот инициатором что ли становится в каких-то случаях. Например, в кафе ходили неделю назад, я же ничего не предлагал, а позвал Лёва только меня. Или же Алекс так решил нам встречу организовать, хуй знает. Может вообще Бортнику девушку найти? Мне спокойней будет, что он не одинок, да и Лёве лучше с ней, чем общаться с нами — педиками каждый день, а то наберётся непристойного, потом ведь не исправишь… Так… ну вот даже сейчас, можно было ведь назвать моё действие заботливым и дружеским поцелуем? Блять, Шура, потом у тебя и отношения по дружбе будут и с сексом также, херню несёшь. Хотя… какой там секс, я умру быстрее, чем налажу его стабильность. Всё, не ухожу от темы. Лёва же не сопротивлялся? Сука, ну конечно же, он ведь спал! На концерте такая же история, бухим только был и сам начал. А может он вообще меня утром прибьёт за такие шалости? Так хватит, надо ложится спать, дальше только хуже. ***       Когда Шура просыпается, открывая заспанные глаза, в комнате уже светло. Солнечный свет неприятно слепит, но следующая за этим мысль тут же приносит волну облегчения и радости: солнце! Солнышко! Они не умрут от наводнения! Подскочившее настроение, впрочем, довольно быстро омрачают всплывающие в памяти события вчерашнего вечера. Чем он вообще думал?!       Мужчина потягивается, привстает на локтях. Откидывает голову назад, но вместо ожидаемого потолка видит склонившееся над ним лицо Лёвы и пугается до усрачки.       Не то чтобы студент был таким страшным, конечно, нет, тот был очень даже ничего, но эта привычка подкрадываться когда-нибудь доведет его до инсульта.       Шура вжимается в диван, то ли пытаясь отодвинуться от нависшей «угрозы», то ли испытывая неловкость от такого близкого расстояния. В голову тут же некстати приходят мысли о скорой кончине, наследстве и завещании. Но Лёва вопреки ожиданиям мужчины вовсе не кидается на него с криками или, упаси Господи, с ножом, — напротив, улыбается уголками губ и посмеивается, видимо, с ошалевшего лица преподавателя.       Честное слово, не понимает он этих натуралов. — Доброе утро, — разрушает тишину Лёва, отодвигаясь и поднимаясь на ноги, — не хотел напугать, извини. Я собирался разбудить тебя на завтрак, но ты так мило спал, что… не осмелился потревожить.       Шурик смущённо восстанавливал дыхание, вспоминая, как Лёва уже оставлял такой утренний сюрприз, в виде вкусных блинчиков на кухне, видимо он решил это повторить. Севши на диван и протирая легонько свои глаза, Уман наконец-таки довольно улыбнулся, ему было приятно, что Лёвчик уделил такое внимание. — Да не стоило, я бы и сам что-нибудь приготовил, — неловко ответил Саша. — Давай лучше, вставай и поешь поскорее, пока блины ещё не остыли. Кстати… Там утром Алекс ломился, собственно поэтому я и встал раньше, наверно он успел выпить без нас своё пиво. — Да ёптвою мать, — еле слышно выругался Уман, желая просто уже побыстрее прибить этого Малиновского за его постоянно-пьяное и непристойное отсутствие мозгов, — Только блять Малиновского так штырит от пива. Чего он хотел? — Ну… посылал тебя всевозможными ругательствами, то что ты его опять променял на мелкого пиздюка, то есть меня. Забыл про него, разлюбил, разучился бухать в компании и тому подобное… Обобщая — бухой бред. Но если честно, как бы он не хотел, дверь бы он точно не выломал, потому что еле стоял на ногах. Боюсь, выходить с ним на связь сегодня бесполезно. У него горе может какое-то случилось? Я просто не знаю, по какому ещё поводу он нажирается вусмерть так часто. — Мда уж… что было бы, если мы вчера нажрались в троём… Страшно представить. Бухает он без повода, Лёв. Так что вот эти его страдания и нытьё вообще не воспринимай всерьёз. Просто обычный пьющий человек, не нужно Алекса жалеть.       Бортник легонько посмеялся и стал выходить из комнаты. — Согласен, ну ты давай просыпайся, не буду мешать. Тебе кофе налить? Или чай? — Кофе, если можно. — неуверенно промолвил Шура.       Парень кивнул и быстро удалился из чужого личного пространства. ***       Уман вышел из спальни только в одних штанах и тапочках. Поправляя свои волосы назад от лица, он дошёл до кухни, где его ждал наш хозяюшка — Лёвчик. Тот уже подготовил тарелочку Шуре и разлил обоим кофе. Присаживаясь на свободное место, преподаватель просто с удовольствием выпил кофейку, потому что без него он попросту не мог заставить свою голову хоть как-то здраво работать. Когда Бортник протёр столешницу, на которой так усердно готовил завтрак и убрал всё с неё, он присоединился к Шурику.       Повисла тишина, которую прерывает только звон вилок о тарелки, Лёва в это время невзначай засмотрелся на приятеля. — Под солнцем он красивый такой, глаза как шоколад, волосы пушистые, мягкие, светлые… Как-будто передо мной сидит не учитель, а обычный кот, который греется под тёплыми лучами. Руки тоже отдельный вид искусства, тонкие, аккуратные, изящные… и трогают они очень бережно, чтобы лишний раз не задеть, не потревожить. А какие они сильные… просто могут взять и без проблем донести тебя в спальню…       Лёва вчера хоть и находился в полудрёме, но отчетливо помнил каждое ощущение с движением… Ему было очень приятно от такого поведения Шурика, заботливого, волнующего и доброго. Ночью он еле сдерживал улыбку, чтобы не смутить этим Умана, но в конце от поцелуя не сдержался и резко вздрогнул, потому что ни капельки не ожидал такого от в какой-то степени строгого в универе преподавателя. После этого у Бортника появились смешанные чувства, совсем не отрицательные для него, а наоборот это было чем-то душевным, милым, комфортным, искренним и переживающим. От одних прикосновений Умана к телу Лёвчика, бабочки летали в животе, настолько его руки были пугливые, стеснительные и неуверенные, что парень понимал, насколько Шура не хотел будить своими действиями. — И этот человек меня поцеловал в кровати… Ахуеть… — размышлял Бортник, подставив свой кулак под подбородок.       Шурик либо экстрасенс, либо у него очень хорошо работает интуиция, потому что он в этот момент думал о том же самом. — Боже мой, почему он на меня так пялится? Может реально прибить хочет? Или ждёт извинений за такой неоднозначный, порывчатый и ночной инцидент?..       Шура, приостановив своё поедание вкусных блинчиков, прокашлялся и заговорил. — Извини меня за вчерашнее, не знаю, что на меня нашло… — сказал Уман, надеясь, что его не убьют в собственной же квартире. — Ничего, мне понравилось… — по инерции сразу ответил Лёвчик, естественно перед этим не подумав.       Парень тут же приоткрывает немного свои испуганные глаза пошире, поджимает губы, осознавая, что он вообще сейчас произнёс вслух. Краснеет с ног до головы, закрывая своё лицо руками от стыда. В это время Шурик пытался понять, у него сейчас случится инфаркт или инсульт от таких подробностей. С одной стороны Шура-то и рад, что студент на него не злится, не воспринял это как за что-то «эдакое», не зашвырял его тапками, не грозился рассказать всё начальству и тд. и тп. Но с другой… он вовсе не ожидал, что Лёве было не то, чтоб не противно, а прям «понравилось». От этого и сам преподаватель вслед за Бортником становился всё розовее, прогоняя вновь эти поганые мысли. — А-А-Э-Э Я ИМЕЛ В ВИДУ…. ПРИЯТНО ТО, ЧТО ТЫ ОБО МНЕ ТАК ПОЗАБОТИЛСЯ А-А-А-А…. Забудь. ПОЖАЛУЙСТА ЗАБУДЬ, ЧТО Я СКАЗАЛ, ПРОШУ. — умолял Лёва, который по цвету уже был похож на помидорку.       Неловкая пауза казалась просто вечностью. Ни один, ни второй, не мог нормально начать диалог, хотя оба понимали, что это не специально, просто вылетело не то слово, и в не то время, и куда не нужно…       Лёва смущённо убирает чёлку назад, не смотря в глаза собеседнику и всё не решаясь дальше говорить. Но тут неожиданно ответил Саша: — Да забей, ничего страшного, завтра я уже забуду. — ЗАБУДЬ СЕЙЧАС… ПРЯМ КОНКРЕТНО СЕЙЧАС, ЗАВТРА НЕ НАДО! — сказал Лёва, опираясь своими двумя об стол и немного наклоняясь вперёд.       Уман начал только тихонько хихикать, закрывая свой рот рукой. Лёвчик от такой реакции немного потупил, но после подхватил эту волну смеха и также присоединился. — Т-ты бы лучше так за диплом переживал. — всё также смеялся Шура над парнем, пытаясь перенастроить разговор в другое русло, чтобы не смущать обоих. Ну да, снова чмокнулись… бывает, умеем, практикуем, но пока будем умолчивать. — А-э-а… — это поставило в тупик Бортника, потому что он от слова совсем не занимался дипломом и даже не знает по какой теме, что, где, когда сдавать, план работы… всё это Лёва как-то пропустил из своего внимания, — Я только помню, что у меня первая строчка в списке… Анализ… э-э-э взаимодействия чего-то там гос экономики. — Боже мой, какая хуйня… — Мда уж. — Хуйня хуйнёй, но ты в работе так и будешь тему подписывать? — Я уточню… — Ну ты конечно сама ответственность. Прям вижу, стараешься, готовишься не покладая рук. — Шур, единственное имя препода, которое я знаю во всём универе — это препода по английскому. Ты о чём вообще?       Шура легонько перевёл свой взгляд прям на Лёвчика. И был в какой-то степени польщён такой честностью парня. — Уверен? Я не верю, чтобы ты, проучившись столько лет с хорошей ещё посещаемостью, не знал никого абсолютно. — Ну вот представляешь, так сложились обстоятельства, вспоминаю их только тогда, когда что-то нужно, а тебя в любое время суток знаю.       Шурик, как улыбчивый кот, которому для полной картины не хватало только мурчать, теперь сидел довольно, продолжая пить своё кофе. Было и вправду приятно от такой банальной мелочи, насчёт имени, но то, что как-будто тебя считают особенным среди остальных, выделяют и запоминают, давало в ответ преподу тепло в груди. Видимо, не зря Шурик пошёл работать в это место, результат на одном подопытном виден отчётливо. ***       Так они просидели пол часа, успев много раз поржать и поболтать. Лёвчик очень скучал по таким разговорчивым моментам с учителем. Ведь из-за того же диплома в универе их грузят не по-детски, еле сохраняешь силы, чтобы вновь не выгореть. Шурик это понимал прекрасно, ведь сам проходил тоже самое пару лет назад, поэтому и хотел, как можно больше подбадривать Лёву, чтобы тот так сильно не кис.       Чашки с уже многочисленным количеством чая с кофе, были снова пусты. Лёвчик понимал, что пора как-то закругляться, а то чувство столь наглого гостя, не давало ему покоя, только всё сильнее его накручивало. — Шур, спасибо большое за такой приём и за… такое бережливое внимание ко мне… но наверно мне уже пора к себе, засиделся я у тебя. — Да, конечно, — ответил Шурик, мысленно расстраиваясь, что друг его покидает. — Но перед тем как уйти, Шур, — сделав не большую паузу, парень снова позвал Умана, а после взял его руку в свою и стал аккуратно поглаживать большим пальцем, чтоб собеседник точно не отвлекался, — Ты бы… мог прийти сегодня в восемь вечера в ресторан? Я адрес скину. — А-а-э… я… — у Шурика не было слов, настолько это выглядело неоднозначно, что он не мог в это до конца поверить, — З-зачем?.. — Понимаешь, это очень важно для нас и для группы. Если вкратце… то… помнишь на дне рождении у Шувалова мы выступали? Так вот, там я познакомился с одним человеком, который оказался хорошим и довольно интересным продюсером, Сергей зовут. Он ищет группу как раз и я в шутку предложил нашу кандидатуру. Конечно тот подшутил над этим, но учёл. Да, он присутствовал на концерте, но услышал только половину, похвалил, сказал что задумки для песен классные и всё в этом духе. Я ждал от него ответа всё это время, и вот Сергей мне написал, предложил выступить в его заведении… Ну и если ему понравится, то возьмёт нас под своё крыло и финансирование. Я сообщил, что вот… у меня диплом и всё такое, он принял, решил, что когда закончу универ, сразу всё оформим, и возможно нас пихнут в летне-осенний тур. Ты представляешь, какая нам удача может достаться!..       Рассказывал заинтересованно и взволновано студент, пока Шура летал в облаках. Он просто уплыл, в далёкое плавание блин от одних только движений и ласкового, нежного голоса Лёвчика. Сам парень, поняв это, строго переспросил: — Ты меня вообще слушаешь? — А? Д-да конечно. — Так… ты придёшь?       Шурик немного заторможенно кивнул в ответ, сам не понимая, куда надо прийти и зачем… — Обещаешь?..       Александр, конечно же, не хотел разочаровывать в себе Лёву, то что он так бесстыдно всё прослушал, но и падать в грязь тоже было бы неприятно. Поэтому преподаватель решил, аккуратно и точно отвлечь от своей задумчивости парня. Он разъединил их кисти, а после взял своими двумя Лёвину руку и приблизил к лицу. — Обещаю, раз для тебя это так важно, — Саша бережно и невесомо поцеловал ручку Бортника, только после чего продолжил, — то в первую очередь. — Ну ты, дурак! — Лёва искренне улыбнулся и слегка пихнул в плечо Умана, после чего начал вставать, направляясь на выход. *** — Спасибо ещё раз. — произнёс студент, находясь уже с учителем в прихожей.       Не сдержавшись от радости, Бортник наклонился к Уману, крепко обняв, прикасаясь к голой спине своими руками и оставляя голову на его плече. Шурик только сейчас понял, как сильно вляпался… Спрашивать уже поздно и очень некрасиво на его месте, поэтому он надеялся, что ему напомнят это в течении дня. ***       Вечер этого же дня. На часах семь часов. За окном после солнечного и тёплого дня, снова образовалась небольшая пасмурность, в виде серых и мрачных тучек, по которым москвичи вовсе не скучали. Синоптики обещали скорейшее потепление, но разглядывая небо, в это с трудом верилось.       После небольшого разгильдяйства утром, Алекс немного протрезвел и вновь пошёл ломиться к Шуре, только тот в этот раз ему открыл. Наругав конечно не по-детски, так что весь этаж теперь знал, кто «настоящий недоделанный пидр из Питера» и кто «пьяное свинское рыло». Но Малиновский совсем не хотел ругаться с Шуриком, как это было пару часов назад, а наоборот захотел перемирие и из-за спины достал две бутылки хорошего вина, которое они с Уманом очень любят. Сам хозяин квартиры молча впустил пьяницу домой, после чего закрыл входную дверь.       И вот они вдвоём, сидят за кухонным столом у Шуры, находясь в романтической обстановке. На фоне играет какой-то джаз из мини колонки, которую притащил Малиновский с собой, в бокалах у обоих дорогое вино. Что ещё для отличного настроения нужно? Правильно, хорошая компания и умение расслабиться перед новой трудной, рабочей неделей.       После негромкого соприкосновения стекла и небольшого глотка содержимого из него, сразу голова была занята другим. Не вот этими скучными отчётами начальству каждый месяц, суматохой в офисе и работой в нём, а вовсе иным, более приятным. Парни вспоминали свою жизнь за весь их совместный период. Почему совместный? Шурик как приехал в Москву и не такое вытворял поначалу. Это сейчас он выглядит таким зажиточным, самодостаточным и самостоятельным, но когда он только сюда попал, вообще на себя не был похож.       Уман приехав сюда, можно сказать был на самом дне, без нормального заработка, жилья и места работы. Рассчитывал, что вот его примут с такими хорошими баллами и дипломом куда захочет, ведь он так старался… Но как показала практика, таких Шуриков мечтателей в Москве предостаточно. Так что его планы в миг порушились, если бы не встреча с Алексом по случайности. Малиновский в отличие от друга, был богат всю свою разгульную при рождение жизнь. Повезло с родителями, но вот им не повезло с нравом сына. Он никуда не хотел устраиваться, открывать новые сети магазинов или бизнесы, тупо прожигал деньги, пока имеются на руках, не задумываясь о будущем. Но после того как этот родительский сосунок познакомился с Шурой на общей встрече, его мировоззрение абсолютно изменилось в другую сторону. Именно благодаря Саше, он стал вкладываться в недвижимость и сдавать её в аренду, а после обучился программированию и сейчас он владеет сайтом купли-продаж. Сам парень удивлялся, откуда у Умана такие бизнес идеи? Может он ведёт свои марафоны? Но услышав в ответ, что он обычный пацан, который только закончил универ и сейчас ищет себе место здесь, очень удивился.       После полгода общения, они скрепились. Оба друг друга подтягивали в начинаниях, и так как Шурик был правой рукой Алекса, тот ему помогал конечно же хорошо финансово. Но потом неожиданно Малиновский от балды предложил встречаться. Ему вправду нравился Саша, таких как он надо было поискать, но какого было его удивление, когда Уман согласился. У Алексея аж дар речи пропал на мгновение, сначала он воспринял это за шутку, но после поняв, что это на серьёзе, обрадовался. Их отношения были не только любовными, но и взаимовыгодными, как по работе, так и дома. С Малиновского крыша над головой, трёшка, машина хорошей иномарки, мерседес, место в своей компании, он стал работать в отделе кадров, нанимал новых сотрудников. Всё было замечательно, вот тебе и любимый богатый мужчина, которому нужно готовить, машина чтобы ездить на работу, сама работа.       Но вся эта сказка длилась не долго, как мы знаем, Алекс ещё тот гуляка, поэтому не прошло и пару месяцев, как тот ему изменил. Разумеется Шуре было очень больно от этого, но в первый раз он простил, ссылаясь на то, что тот был просто слишком пьян, чтобы хоть как-то соображать. Но когда это повторилось во-второй, причём на глазах, Уман решил покончить с этим. Он сам уволился, переехал в одну из квартир бывшего человека, начиная сам её оплачивать и нашёл себе работу в университете, ректор зная Малиновского, тут же оформил Шуру в качестве преподавателя, без задней мысли.       Парни разрешили этот конфликт, решив что это неудачная попытка построить какие-то отношения из хорошей мужской дружбы, в которой без гейских шуток никуда. Александр простил Лёшу, при условии, если он больше не будет лезть к нему и к его личной жизни. У бывшего это не всегда получалось. Но впрочем, они уже и не ссорятся из-за этого, привыкли. Алексей очень винил себя за такое ужасное поведение и не хотел, чтоб у Шурика такой плохой опыт повторился. То он с женой поссорился, то этот недоделанный гей ему изменил, то теперь какой-то малолетний пиздюк нарывается. Конечно Малиновский ревновал свою кровиночку, но ради неё же, решил подружиться с этим студентиком, чтобы всё было под его контролем. А Шурик только и делал, что защищал Бортника при каждой встрече с Питерским геем, чтобы тот ни дай бог в него не влюбился и не согласился на его уловки.       Незаметно была выпита первая бутылка, алкоголь действовал постепенно, поэтому опьянение вообще не ощущалось. Парни аккуратно перешли на тему с Лёвой, где Алекс всё пытался выжать хоть что-то из Умана, но тот только умалчивал. — Какие у тебя планы на него? — спросил Малиновский, открывая вторую бутылку. — Нет у меня никаких планов, что ты несёшь. Просто общаемся как друзья, соседи, ничего более… — Ага, конечно… — А ты чего к нему прикопался? — А какого хрена он у тебя забыл утром в квартире? Ты с ним спал?! — Нет! Просто… просто он заснул прям у меня, поэтому я его переложил на кровать, а сам на диван пошёл. — Не верю. Я бы на твоём месте уже во всю шпили вили делал, с твоим-то ещё недотрахом. — Алекс, заткнись! — Ладно всё, молчу-молчу! — смеясь произнёс говорун.       Шурик открыл форточку, а после того как сел обратно, достал телефон. Он захотел Малиновскому что-то показать, как тут ему написал незнакомый номер с вложениями. — Это кто? Тайные поклонники тебе написывают? — Да не знаю я, почему у тебя на уме одни мужики, скажи пожалуйста? — Потому что рядом со мной как раз-таки и сидит горячий мужчина, что я ещё должен думать?       Уман подтолкнул легонько Алекса, этим показывая признательность за комплимент, но после всё же осмелился открыть мессенджер и прочитать. Это был какой-то Фёдор. Б., который прислал пять фотографий.

Фёдор

— Здравствуйте, меня зовут Фёдор и я фотограф. Извините, что так долго отрабатывал ваши фотографии, выбирал только лучшие кадры!;) Не волнуйтесь, вашей второй половинке я также всё вышлю. Вы, кстати, красивая пара, обращайтесь ко мне, если захотите лгбт фотосессию, у меня сезон скидок под -40%!       И тут Шура почувствовал, что у него в буквальном смысле остановилось сердце. В ушах сразу белым шум, руки начинают вздрагивать, а тело хотело упасть в обморок… Потому что на этих фотографиях были отчётливо видны они, а именно Шурик, Лёва и их ночные уроки по нежностям на дне рождение Шувалова. Это были достаточно жаркие и очень страстные фото, в тот момент Уман и не думал, что они так выглядят со стороны… Сам препод, находясь ещё в состоянии тотального шока, рассматривал каждую деталь, позу, движение, эмоции на лицах. И было видно, что обоим вовсе не противно, а очень даже хорошо. Там запечатлены все моменты, сначала как Лёва аккуратно дотрагивался до волос, потом первый поцеловал друга, затем и сам Шурик начал учить как правильней, кадр Лёвчика сверху, который снимал свой пиджак и последний где они оба после лежали в обнимку. Сказать, что Шура сильно ахуел — это ничего не сказать.       Малиновский, жаждая увидеть отчего так друг его испугался, выхватил мгновенно телефон из рук и отошёл на пару шагов назад. — СУКА, АЛЕКС, ПРОШУ ТЕБЯ, НЕ СМОТРИ! — А что там? — ТЕБЕ ЭТО ЗНАТЬ ВООБЩЕ НЕ НУЖНО! ОТДАЙ! — Саша попытался забрать гаджет обратно, но так как Лёша был очень ловкий, это у него не получилось. — Ну я одним глазком! Обещаю, буду молчать!       Парень открывает переписку, где этот же Федёр уже и дополнительные фотографии выслал. На них было всё, и поцелуи, и вздохи, и влюблённые с румянцем лица. С каждой секундой глаза у Малиновского становились вопросительнее и больше, сложилось такое впечатление, что они взлетят скоро до потолка. Парень всё не мог понять, с кем это Шурик сосётся, да ещё и так старательно, но после того как разглядел Лёву, чуть не выронил телефон. Наш Лёша тут же закашлял, поперхнувшись собственным же воздухом. — ЭТО ЧТО БЛЯТЬ ТАКОЕ БЫЛО?! — проворачивая экран к лицу товарища, допрашивал он. — Ну это по пьянке было, я не- — не успел договорить Александр, — ОТКУДА У ТЕБЯ ЕЩЁ ФОТКИ?!???! — тут же с силой забирая телефон, проорал Шура. — ЭТО Я У ТЕБЯ ДОЛЖЕН СПРОСИТЬ! ТО ЕСТЬ ПОКА МЕНЯ НЕ БЫЛО, ТЫ ШАШНИ УСТРАИВАЕШЬ С ЛЁВЧИКАМИ?! А МНЕ ПИЗДИШЬ, «ОЙ, Я ТАКОЙ НЕСЧАСТНЫЙ, ОДИНОКИЙ, НИКОМУ НЕ НУЖНЫЙ, МЕЖДУ НАМИ НИЧЕГО НЕТ», ПИЗДАБОЛ! — А ТЕБЯ ЕБАТЬ НЕ ДОЛЖНО, С КЕМ, ГДЕ И ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ Я СОСУСЬ, ПОНЯТНО?! — раздражённо произнёс он, вставая из-за стола и направляясь в окну.       Шура, опираясь на подоконник, убирал себе тихонько волосы назад, мысленно желая застрелить этого фотографа. Такой стресс навалился снова, он почти забыл про этот инцидент, но нет же, вновь про него ему напомнили, причём досконально и во всех подробностях.       Прошло пару минут и парни чуть-чуть остыли. Алекс аккуратно подошёл сзади к Шуре и невзначай приобнял за плечи, понимая, какой друг на самом деле переживающий и волнительный в данный момент. Шурик только тяжело вздохнул, закрыв глаза, мечтая, чтобы это всё поскорее закончилось. — И… что ты будешь делать, если Лёва узнает об этом? Он вообще что-то помнит? — Повешусь. И нет, он ничего не помнит. — кратко и честно ответил Саша. — Плохо, что не помнит… Но главное, что вам обоим было хорошо, так ведь?       Александр только безнадёжно молчал. ***       Восемь вечера. Ресторан. Полный зал гостей. В это время наш Бортник не переживал из-за каких-то пьяных фотографий с вечеринки, он сейчас стоял за кулисами, осознавая, что их выступление срывается напрочь к чертям собачьим. Почему же интересно? А потому что первое — неполный состав группы, а именно не хватает электрогитариста, второе — во всех песнях почти задействована эта хренова электрогитара и если её нет, то и песен собственно тоже, нужна замена, и третье — отсутствие замены, так как выход через пять мать его минут и как бы они не хотели, попросту в толпе б не нашли нужного парня — музыканта. Лёвчик нервничал совсем не по-детски, ещё секунду и он готов был своими же руками задушить любого, кто к нему подойдёт. — Где ты, сукин ублюдок, — держа трубку у лица, тихо и еле сдержанно ругался Лёва, чтобы не выпустить весь свой запас мата, названивая Шуре по ощущению уже в сотый раз.       Он ведь так просил, так умолял, чтобы тот явился, но нет, надо ведь выпендриться, ручку поцеловать, как благородный принц, а потом как мразь съебаться за три пизды нахуй от места концерта. Пообещал и отчалил называется. Лёвчик всё время доверял Шуре, надеялся, что в самый последний миг он прибежит, но видя, что остались считанные минуты, почти секунды, его вера в пух и прах рассыпалась на кусочки, которые будет потом тяжело собрать и заставить держаться хоть как-то вместе.       Когда Лёвчик услышал тихий гул зрителей, который аплодировал и просил выйти его на сцену, он попросту не мог. Со стороны студент напоминал драного, холодного и брошенного пса. Уши давно были опущены, а хвост прижат к телу. Мурашки то и дело, что бегали по телу, после вырубания света в зале, что гласило о начинании представления. Пса, всем сердцем любившего своего хозяина, которого просто взяли больно за шкирку и выгнали пинком ноги из дому на съедение большой, голодной и дикой собачьей стаи, именно так себя и ощущал Бортник. Преданный, но теперь разочарованный в хороших людях окончательно парень не знал, что же ему делать. Просто взять и отменить всё мероприятие вообще, убить этим себя же собственными словами и потерянным шансом выйти на мировой уровень славы, или как-то изловчиться и придумать другой способ. Голова парнишки не могла нормально соображать, для него после этого ребята разорвут его в клочья, потому что это ведь он позвал в группу своего гитариста, а теперь он же их и подставил. Поэтому он грозится стать предателем, как для себя, так и для дорогих ему друзей. На вопросы «Что с Уманом и где он?» Лёва отмалчивался, надеясь, что придумает потом отмазку.       И вот наконец-то ведущий объявляет группу на сцену. Бортник поджимает губы, чуть не плача от досады, сживает руки в кулаки и делает шаг. Сдерживайся, он всё же вздохнул и вышел на сцену, но почему-то совсем один и без парней. Лёвчик тут же оглянулся вокруг и увидел в середине зрителей того самого строгого Сергея в очках, который тут же ласково ему улыбнулся и зааплодировал, тем самым пытаясь поддержать, вслед за ним подтянулись и остальные, встречая громко нашего парнишку. Хоть они и мало знакомы, но студент был очень благодарен этому.       Проворачивая голову влево, откуда он и вышел, вдруг заметил запыхавшихся друзей, которые просто вылетали из-за поворота. В самом конце, он разглядел Звонка, который просто выше головы нёсся с этой электрогитарой к Лёве, возможно давая второй шанс и надежду на то, что может быть у них что-то получится? ***       Атмосфера на кухне была самая что ни на есть беззаботная — прежнее отчаяние по поводу фотографий благодаря алкоголю довольно быстро сменилось на размышления о тяжести бытия, о гнилом окружении и неадекватности бренного мира. В конечном итоге все сводилось к тому, что гондоны сплошь и рядом, и только Шура с Алексом нормальные, честные, совестливые люди. — ТОСТ! — неожиданно чётко вскрикивает доселе почти лежавший на столе Уман, поднимая n-ный по счёту бокал, — Лучше п-поздно, чем не до дна…       Алекс, по каким-то неведомым причинам чуть трезвее своего собутыльника, меланхолично разглядывает остатки бухла на донышке бутылки, вслушиваясь в едва слышную мелодию, повторяющуюся уже раз десятый. Последние пятнадцать минут он принимал её за музыку соседей, прежде чем в мозг пришла гениальная мысль, что мало кто слушает рингтон. — Шура, а, Ш-шур… А тебе, к-кажется, звонят…       Если бы в Шуре было алкоголя меньше — этак на одну бутылку — он бы обязательно пошутил про звонок из дурки и пациента напротив, которого он не сдаст. Но в нём его больше, поэтому он лишь переводит на друга размыленный взгляд, который тут же становится хмурым, стоит ему заметить чужой полный бокал. — А т-ты хули не пьёшь, я н-не понял? ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШЬ?       Алекс смотрит на него взглядом, в котором одновременно читается вопрос «ты дебил?» и утверждение «ты дебил». — Мне кажется нам достаточно… — Да ты! Т-ты ж сам пьянь подзаб…подзабрр….подзадовая пьянь, ишь, д-достаточно ему! Не уважаешь, значит, я зап-помню… — Да уважаю. — вяло откликается Алекс, с тоской поглядывая в сторону дверного проёма. — Ну вот! — тут же оживляется Шура, — Давай, на бруд…шарт…брудершаф…шарф, сосаться давай, короче! — А давай! — ответил Алекс, мысленно думая — Ну раз не нажрусь сильнее всех, то пососусь нормально.       Они тянутся друг к другу через стол, чуть не опрокидывая посуду и не проливая водку, и выпивают, после чего Шура тянется к чужой щеке, а Алекс неожиданно перехватывает его лицо, оставляя смачный поцелуй на губах. Шура отталкивает его с ахуевшим выраженим лица, смотря круглыми глазами. Шестерёнки в его помутненной голове скрипят, осмысливая произошедшее, приходя к каким-то выводам, цепочка которых одному богу известна. — Это т-ты чё получается, з-замуж меня позвал? Я не согласен!       Алекс закатывает глаза, плюхаясь обратно на стул, и ухмыляется довольно. Шура следует его примеру и тоже чуть заторможенно садится. А потом молчит пару минут, прежде чем выдать: — Т-ты бы это, Лёш, с пидорством этим завязывал…       Алекс давится водкой, удивляясь, почему себе подобный товарищ выдвигает это высказывание именно ему, а не им двоим.